Рождественская сказка про Чертополох

Жил-был художник. Ах, какой это был замечательный художник. Он мог нарисовать все, что только пожелали бы его дочери. Он был почти Волшебник — он любил и был любим.
Конечно, у него были две изумительные дочери! И у них была любимая Мама, которая была любимой женой и преданной подругой Художника.
Жили они жили, долго и счастливо жили, но однажды, когда многие трудности остались позади, и жизнь стала прекрасной и счастливой, к ним в дом вдруг пришла Смерть. Она долго не мешкала и не раздумывала, а просто забрала Маму с собой. Мама успела только в последний раз  посмотреть на своих девочек, на солнышко, вздохнуть и ее не стало. Девочки остались горевать и плакать.
Художник тоже остался горевать. И так горевал, что совсем не смог сам справиться с похоронами. К нему на помощь пришла Молодая Женщина, которая стала ему помогать. Помогала, помогала, да  и осталась у него после похорон. И через некоторое время Художник женился на Молодой женщине. И стала она  дочерям Мачехой, а художнику женой, а в доме полноправной хозяйкой – всем стала заправлять  да управлять.
А как стала Мачеха женой, так  сразу девочки стали  не нужны отцу Художнику. Все дни напролет Художник был рядом с Мачехой, видел только свою ненаглядную Мачеху. Всюду возил ее с собой, то в гости, то на встречи, то учил рисовать, то своих друзей показывал, то ее своим друзьям – восхищался и любовался ею.  На лето вывозил свою любимую Мачеху на море к солнышку, а девочек отправлял в пионерские лагеря, чтоб под ногами не болтались. И жизнь в семье стала  напоминать поле молчаливой битвы.
Тяжелее всех пришлось младшенькой дочке. Мачеха  ревновала ее к Художнику-отцу и, самое страшное, к памяти Мамы. Маленькая падчерица сначала плакала, скучала по теплоте и любви Мамы и отца-художника, но ей запретили плакать.
—   Что у тебя глаза на мокром месте? Перестань плакать, плачут только капризные девочки, которые не любят своих отцов. Потому что своими слезами такие девочки расстраивают своих отцов, -  так говорила Мачеха, потому что она знала, как надо воспитывать детей, она была самым главным педагогом.
Девочка любила своего отца, потому и перестала плакать, а только смотрела своими темными, полными слез, глазами на Мачеху, и плакала внутри себя. Мачеху пугал этот взгляд, ей казалось, что Маленькая девочка видит ее насквозь. Со временем взгляд у Падчерицы становился колючим, цепким и за это Мачеха прозвала девочку Чертополохом. Бывало, глянет Падчерица на Мачеху пронзительно, а та и крикнет ей в сердцах:
— Не смотри на меня своими глазами! Не смотри! Глазища-то свои отведи. Вон какие, темные и колючие! Колдовские!
Так и росла падчерица никому нужная и никем не замечаемая,  словно колючка пыльная у дороги.  А вот, поди,  ж все росла и росла, тянулась к свету, к людям, чем тоже досаждала близким, да все ж выросла.  Но это уже будет другая история, а наша история Рождественская и должны быть в этой истории радость и надежда. А если должны, то и будут, а если будут, то они и есть....
Были в жизни Чертополоха и хорошие моменты, такие, которые запоминаются на всю жизнь и тем самым делают жизнь, как и положено жизни, живой и счастливой. И такие моменты становятся как праздник. А если это еще и сам праздник, то счастье становится еще более ярким и полным.
У детей самые любимые праздники, какие? Правильно  —  день рождения и Новый год! Вот и Чертополох любила свой день рождения — он был у нее особенный! Она родилась летом, в особенный день, когда у природы тоже праздник — самая короткая и самая светлая ночь. И в эту ночь весь город собирается на встречу— проводы самой  короткой ночи. Но Мачеха не позволяла Чертополоху праздновать свой день рождения так, как было при Маме, и день рождения Чертополоха превратился в унылое поедание торта в одиночестве.
Тогда у Чертополоха остался еще один любимый праздник  — Новый год! Потому что  в Новый Год в семье Художника наступал настоящий праздник! Да не просто праздник, а настоящий день веселья, шума и настоящего карнавала! Да-да, именно карнавала!
30 числа покупалась елка. И дом сразу же наполнялся запахом настоящего зимнего леса — праздник начинался! Елочка устанавливалась в специальной подставке и укутывалась снизу белой простыней. Доставались коробки со старыми игрушками, где каждая игрушечка лежала в своей ячеечке, укутанная в вату.  Там были и шары разноцветные, посыпанные крошкой, и райские птички на прищепочках, были игрушечные зайчики, клоуны, елочки. Все игрушки надо было проверить. У некоторых игрушек проверить крепления, а если ниточка ветхая, то привязать новую,  у шаров проверить проволочку, чтобы он не соскочил с проволочки и не разбился. В последнюю очередь развешивались бусы. Ах, какие бусы! Чертополох, пока украшала елочку, не забывала и себя порадовать и пошалить -  приложит к ушам два шарика, глянет в зеркало — ой, красавица! И бусики на шею кинет — еще краше стала. Вдохнет аромат елочки — скоро, вот уже совсем скоро будет праздник! И вот стоит елочка-красавица — украшена с макушки до пят и пахнет лесом и праздником.
А днем 31 декабря готовились салаты и всевозможные яства — нарезались колбасы и сыры, выставлялись холодцы и заливные, открывались банки консервные, раскладывались по мисочкам соленые огурчики и помидорчики, баночки со шпротиками ставились на тарелочки, мариновались куриные лапы для жарки. На кухне все кипело и скворчало! Все надо было поспеть  сделать в срок к шести часам, потому что потом надо пойти отдохнуть перед праздничной ночью.
Все приготовлено и наступила пора отдыха. Мачеха отдыхает, и тревожить ее нельзя. А Чертополоху не спится и не отдыхается, сидит у себя в углу и возится с последними приготовлениями — пришивает последнюю бусинку к платью.
И вот Мачеха командует:
—  Все на выход! Пора!
И наш Чертополох начинает наряжаться во все самое-самое. У Чертополоха всегда было припасено что-нибудь эдакое, какая-никакая тряпочка, оставшаяся от Мамы, а Мама-то у Чертополоха красавицей была, настоящей красавицей. Потому Чертополох и носила мамины платья, чтоб  на мать быть похожей. И становилась сразу красавицей, вся в мать.
 Мачеха только зыркнет  глазом цвета стали и ничего не скажет сейчас, но зато скажет потом  Художнику. Чертополох знала об этом, но молчала. Потом, так потом, а сегодня Новый год и сегодня можно все! Можно  быть  красивой и веселой. Потому что в этот вечер ее любили, ее ценили, ею восхищались, а самое  главное для Чертополоха -  ей были все рады. Потому что ее любили в Новый Год, любили, так как любят ребенка  родители. Ведь за что любят родители ребенка? Да просто за то, что он ребенок, за то, что он маленький и беззащитный, и сегодня, сейчас он нуждается в своих родителях. И они отдают ему свою любовь и заботу сегодня.  Зато завтра он будет помогать своим родным, и отдавать им свою любовь и заботу, потому что он похож на своих родителей, а он такой же, как и они — сильный и добрый. Потому что он передаст их тепло и любовь, своим детям, а те своим детям. Потому что он их ребенок, их самое главное Произведение Жизни.
Чертополох от такой любви расцветала, переставала быть ЧЕРТОПОЛОХОМ, становилась маленькой веселой доброй девочкой доброго Художника, его лучшим ПРОИЗВЕДЕНИЕМ. Через много-много лет Художник  сам сказал своей дочке, о самом большом секрете своей Жизни, о лучшем своем Произведении – о ней. 
И вот гости прибыли. Уже на подходе к дому у всех поднималось настроение. Дом благоухал     ароматами праздничных столов,  звучал музыкой и горел огнями елок.
Гости надевали припасенные карнавальные костюмы и маски и, только после этого  звонили в двери. Им открывали такие же веселые и смеющиеся хозяева в масках и костюмах. Начинались приветствия и поздравления.
 Все садились за стол уставленный хрусталем и фарфором с едой, с вкусными салатами и провожали старый год. Следом шел Новый год,  и вот уже шампанское  открывалось на двенадцатом ударе! Бом! Новый год пришел.
Когда начинался Голубой огонек по телеку, то наступал торжественный момент - под музыку вкатывалась сервировочная тележка с мешком подарков. А следом шел  Дед Мороз. Для Чертополоха это был самый  главный дед Мороз в мире - под бородой из лыковой мочалки и под банным халатом скрывался добрый Художник, и именно сегодня он  мог выполнить главное желание Чертополоха —  он мог позволить себе быть добрым отцом.
И начиналось вручение подарков из большого полосатого мешка. А подарочки все не простые,  со значением, очень важные, нужные, и забавные, интересные для одариваемого. Подарки волшебные с посвящением, да со стишком и прибауточкой!
Всем становилось весело. Гости  разворачивали подарочек и благодарили ответной шуточкой , веселой прибауточкой, стишком, да песенкой.
 Потом были танцы, мини спектакли, веселые истории — все гости были отменными рассказчиками и фантазерами, потому что они тоже были Волшебниками —  художниками и писателями, певцами и поэтами и они были любимы и сами любили.
И наступало время, когда становилось тесно в доме и тогда хотелось пойти на воздух, и все собирались, одевались и выходили на улицу. Вот тогда-то, как считала Чертополох, начиналось самое веселое, — все дружно шли кататься на горку.
Рядом с домом был небольшой парк, а посреди парка  — озеро с высокими пологими берегами. Озеро было красиво в любое время года — и летом, и осенью, и ранней весной. Зимой же оно становилось одной большой горкой, где с утра до вечера каталась детвора. Чертополох  после уроков всегда шла дорогой через озерную горку, чтобы часок, а то и другой покататься с горки на портфеле. Портфели в то время были крепкие, удобные и  выдерживали целый учебный год.
И вот катание начиналось! Откуда-то появлялись санки, дощечки для катания. Чертополох могла кататься просто на фанерке от посылочного ящика. Главное было гвозди вытащить! Чертополох знала, где у Художника лежит инструмент и заранее готовила дощечки для катания.
Горки! Раз прокатившись, о них потом помнят всю жизнь. Помнят то ощущение полета и легкости. Помнят скорость, от которой захватывает дух и сжимается сердце. Помнят обжигающий ветер со снежинками, тающими на щеках. Все это длится мгновение, но оно остается с человеком навсегда.
Эта горка была какая-то особенная. Кто-то живущий, в близлежащих точечных домах, приходил с ведрами и заливал эти горки. И делал это просто так, для радости своей и детской.
Да и ездили на ней особенно. Сейчас иногда удивляешься, как умудрялись на такой горке ездить без травм. Все были целы и здоровы, никаких переломов и ссадин. Слышен был только смех. Лица у всех счастливые, довольные. И румянец на щеках алеет как грудки снегирей или как яблоки Джонатан. Были тогда такие новогодние яблоки.
Все на горке  вежливы и предупредительны — взрослые оберегают малышню, не торопят, не задевают, не отгоняют, не суетятся рядом в порыве безопасности, а дождавшись своей очереди, сами садятся, кто на дощечки, кто на санки, и с гиканьем и посвистом съезжают вниз. На горке все равны.
Сегодня, в Новый год,  главная по горке —  Чертополох: она привела на горку гостей, она раздала инвентарь для катания — дощечки и санки.
И веселье началось! Бывало, взрослый скатится и не может подняться, лежит на спине, барахтается в снегу, тогда следом летит, как комета, Чертополох. Летит и хохочет, щеки как два красных яблока, глаза горят, зубы белые сверкают! Лихо обруливает барахтающегося,  вскакивает со своей фанерки и  прямиком к взрослому с протянутой рукой:
 — Вставай, дядь Вить!
А тот смеется  —  встать не может. Тогда Чертополох начинает дядю Витю выпихивать со скользкой дорожки, да сама падает и барахтается в снегу. Дядя Витя встает на четвереньки и уползает  подальше от горки, а Чертополох следом. Отползут, сядут рядышком дядь Вить и Чертополох, и  хохочут оба, кричат тем, кто стоит наверху, рассказывают как здесь весело и хорошо! Какие звезды яркие и небо чистое,  какой снег пушистый, какой он оказывается мягкий и совсем не холодный! 
— Езжайте к нам! – кричат и хохочут. —  Тут хорошо!
И такое может быть только в Новом Году. Потому, что он новый и все в эту ночь тоже  новое — и снег, и звезды, и друзья, и новые надежды на исполнение желаний, и новые желания, и новые мечты, и новая жизнь! И вера в то, что новая жизнь будет лучше, чем та, другая, которая осталась там, в старом году! И пусть так будет всегда – С каждым Новым Годом!