Мы рождены, чтоб сказку сделать пылью

«Зри в корень»
Козьма Прутков

«Идеи становятся материальной силой, когда овладевают массами»
Карл Маркс

«Развал СССР – самая крупная геополитическая катастрофа 20-го столетия»
В. Путин

В извечной дилемме: иметь или быть
Державная лодка разбилась о быт.
Автор памфлета

Огромные достижения Советского Союза в материально-производственной, научно-технической областях, космосе, освоении богатств Сибири и Севера, в образовании, медицине, культуре,  межнациональных отношениях, небывалый духовный  подъем, массовый героизм и патриотизм в Отечественную войну, целая плеяда выдающихся личностей в самых разных сферах общественной жизни  не спасли его от развала.
Одну из базовых причин вижу, как ни банально это звучит, в системном, в первые десятилетия Советской власти вынужденном пренебрежении бытовыми вопросами, в результате чего постепенно, но верно культурно-воспитательная работа партии оторвалась от реальных потребностей народа и люди перестали ценить и даже замечать неоспоримые преимущества реального социалистического бытия. Им все больше хотелось ИМЕТЬ лично. Культурные запросы сузилась до шагреневой кожи удовлетворения все возрастающих материальных потребностей при том, что никакого голода и его угрозы уже давно и в помине не было. Стало престижным обладать статусными вещами. Появились стиляги, вслед за ними свершилась джинсовая "революция". В одном кавказском анекдоте у стоматолога стали заказывать даже зубы джинсовые. Как провидчески заявил  устами своего киногероя Василий Шукшин, «народ к разврату готов». Это состояние духа особенно явно ощущалось к концу 1970-х годов. Тогда же наблюдался и пик анекдотов о Брежневе и  саркастических шуток народа о болезненно воспринимавшихся бытовых неустройствах. Не отсюда ли пошли в народ несколько двусмысленные слова из песни: «Мой адрес не дом и не улица, мой адрес – Советский Союз.»? Отошло на второй план восприятие  массовым сознанием фундаментальной реальности, на которой зижделось равновесие в мире, - люди первой страны социализма стали забывать, кем мы БЫЛИ, - одной из двух супердержав мира, которую боялись, ненавидели, но и уважали в крупнейших цитаделях Запада. 
Невзирая на медленный рост уровня жизни в последние доперестроечные десятилетия, особенно после 24-съезда КПСС (в 1970 г. съезд поставил задачу увеличить производство товаров народного потребления на 42-45 процентов), строитель коммунизма, утомленный неоправданно затянувшейся аскезой,  оравнодушел к делам государства. Индивидуалистическое мещанское начало, подавлявшееся  в нем системой воспитания, вышло на поверхность, прорвало, как оказалось, сравнительно тонкий идеологический покров, и мещанин победил коммуниста. Сработал и закон социального сравнения: в развитых странах капитала материально народ в целом все еще жил значительно лучше нас. Сдвиг в сознании в сторону массового потребления, несомненно, явился катализатором  развала Советского Союза, который в пору становления нового строя выдерживал неимоверные внешние перегрузки, но оказался бессильным перед ржавчиной потребительства и оно приобрело злокачественные формы. Так в целом здоровые естественные материальные инстинкты людей из-за хронического ханжеского пренебрежения к ним партийных консерваторов под трескотню лозунгов «Все во имя человека, все на благо человека!», «Догоним и перегоним…» и т. д. превратились из движущей силы строительства нового общества в оружие массового поражения его же. На почве разнообразных дефицитов в сфере потребления взрасло племя дельцов в основном из сидевших на ресурсах начальников, которые умели «достать» и «организовать», живя по принципу «ты мне, я тебе». Они-то и стали прообразом новоявленной буржуазии, заявившей о себе уже в период горбачевщины. Тигр потребления загнал в угол, а потом и вовсе прогнал с исторической арены  своего без меры аскетичного трудягу-хозяина.
В самом деле, не могло быть устойчивым  развитие страны, если высшие руководители государства и партии в эпоху Брежнева  заказывали придворному переводчику В. Суходреву шляпы, невзрачные галстуки из США, а сам Леонид Ильич раз за разом получал в подарок «из-за бугра» то «Мерседес», то «Шевроле» или «Пежо», то «Линкольн Континенталь», то «Роллс-Ройс». Таким образом, лидеры Запада чутко уловили болевую точку внешне монолитного и незыблемого коммунистического строя. А вспомнить апофеоз советского дефицита в предперестроечную пору – исчезновение швейных иголок (вопрос этот рассматривался ни больше не меньше в самом Политбюро) или пропажу из продажи моечных средств, когда премьером был Рыжков!
Перестроечная судорога Горбачева, пробудившая было надежды народа на улучшение своего положения, массовым разочарованием в ее результатах лишь подхлестнула процесс внутренней эрозии советского общества и открыла  дорогу на вершину власти демагогам и дилетантам от политики и тем самым дала им возможность осуществить передел национальных богатств в свою пользу при Ельцине.
Сбылись ли надежды людей на улучшение своего материального положения в новой России? В целом нет, потому что власть и собственность имущие – многие из них вчерашние коммунисты и комсомольские вожаки - не сделали выводов из позорного поражения коммунистической власти в 1991 году. Борьба с бедностью (такого термина не существовало в последние десятилетия Советского Союза, были в ходу  ставшие притчей во языцех понятия «дефицит» и «достать») остается пустой не подкрепленной реальной политикой фразой, в которую никто не верит. Ибо борьба с бедностью – это задача прежде всего самогО бедного человека, если для этого создаются общественные условия. Создаются ли они у нас? Вопрос риторический.
Таким образом, рассмотренная  в парадигме «иметь-быть» история эволюции нашей страны шла по линии: сказка (идея строительства нового общества) – быль (создание основ этого общества и его защита от внешних посягательств) – разрушение были (ельцинско-гайдаровская «шоковая терапия»), новая сказка времен путинской вертикали власти (она настолько водяниста и бессодержательна, что и назвать-то ее невозможно, ну разве что с натяжкой - «модернизация»). Боюсь, что новый иллюзорный анти-мир, еще более худосочный, чем его псевдокоммунистический братец времен «реального социализма» не способен воплотиться во что-либо толковое и осязаемое, и мы с вами как страна в обозримом будущем обратимся в прах. Мы рождены, чтоб сказку сделать пылью?


Думаю, многие, как и я, в той или иной мере чувствуют:

Горька, трудна любовь к России,
С рассудком у нее разлад.
Но где же взять ей, бедной, силы,
Как не у кровных блудных чад?

А где взять силы самим блудным чадам, если в стране со 150 миллиардерами они вымирают быстрее, чем рождаются, сводят счеты с жизнью (в последние 20 лет около 800 тысяч россиян покончили с собой; по самоубийствам среди взрослых мы находимся на втором месте в мире, а среди подростков – на первом!), ищут свое счастье за рубежом, отчаявшись достойно обустроиться в родных пенатах?
Уверен, что одна из существенных точек роста (если мы еще не дошли до точки невозврата) заключается в коренном изменении официального и повсеместного отношения к нашей истории, включая всю историю Советского Союза, а не только празднование Победы в Великой Отечественной войне, всю историю социалистического строительства со всеми ее плюсами и минусами. Пора кончать с очернительством советского периода, выпячивать только трагические его стороны и ошибки, замалчивать или искажать героические и созидательные. Берусь утверждать, что наше будущее - в адекватно, объективно, рационально и, что не менее важно, эмоционально позитивно понятом прошлом. Надо же на что-то опираться, чтобы идти дальше! Ведь не для красного словца сказано: «Если выстрелить в прошлое из винтовки, то будущее выстрелит в тебя из пушки». И ведь уже стреляет: потакание оголтелой жажде наслаждений и стремлению к прибыли любой ценой на фоне материального обнищания и духовного оскудения народа, коррупция, безответственное отношение к делу, некомпетентность, пренебрежение к историческим ценностям, появление фашистских настроений в стране, победившей фашизм (а все это и есть забвение лучших страниц нашей истории и игнорирование мирового опыта) оборачиваются совершенно нелепой физической и моральной гибелью людей в мирное время (наркомания, алкоголизм, терроризм, заказные убийства, массовое детское беспризорничество и дети-отказники, неизлечимо больные дети, которых некому и не на что лечить, «Хромая лошадь», «Булгария», Саяно-Шушенская ГЭС, крушения самолетов и вертолетов, ракет и спутников, пожары в домах престарелых, лесные пожары (поджоги), взрывы складов боеприпасов,  и т. д.).
Итак, уроки истории во имя будущего. Именно так ставили вопрос дальновидные политики, добивавшиеся грандиозных успехов в своих странах (взять ту же послевоенную Германию. Она отбросила муссировавшийся первоначально в бывшей  ГДР тезис «Ложный путь одной нации», но была последовательной в сведении счетов с нацистским прошлым с поправкой на различия в политике оккупационных держав). Именно с учетом накопленных исторических знаний всегда делались и делаются выдающиеся научные открытия и совершаются прорывы в области искусства. Сумел же Рафаэль Санти подготовить письмо к папе Льву Х, где писал о разрушении построек Древнего Рима и убеждал принять меры для их сохранения. Великий художник усмотрел в реликвиях среди развалин Рима «божественность … древних умов» и писал, будто взывая к нам сквозь толщу веков: «Познание столь замечательной области приносит мне и величайшее удовольствие и в тоже время величайшую боль, когда я созерцаю как бы труп благородного города моей родины… И поскольку почтительное отношение к родителям и родине есть долг каждого, то я считаю себя обязанным напрячь все мои малые силы, чтобы насколько возможно сохранить живым облик или хотя бы тень города». (Цит. по журналу «Юность», № 3, 1970 г., стр. 80). Что сделал с Третьим Римом возомнивший себя папой на посту мэра наш современник Ю. М. Лужков, в комментариях не нуждается. 
Возрождение со всеми его эпохальными свершениями стало возможным в первую очередь благодаря обращению к античности, к памятникам материальной и духовной культуры Древней Греции и Древнего Рима. Деятелей эпохи Ренессанса влек к античности не столько праздный интерес к своему прошлому, сколько воплощение ЦЕЛИ, к какой они и сами стремились, - единству правды и красоты. Вступив в противоречие с традиционным учением церкви, господствовавшим в течение Средних веков (учение о боге было центральным в духовной сфере Средневековья), они нашли в античности «мировоззрение с человеком в центре всего, развитым всесторонне – телесно и духовно, прекрасным, свободным, сильным, уверенным, что он может свершить все» (там же, стр. 80). Появление нового человека, ставшее реальностью  в острой борьбе с сословными феодальными привилегиями и благословлявшими их церковными постулатами, было замечено и подхвачено раньше всего художниками – поэтами, живописцами, скульпторами. Да они и сами являлись этими новыми людьми, ставшими вровень с античным/ренессансным мировоззрением.
Итак, в Возрождении налицо единство традиции, требований времени, мировоззрения и практики, обеспечившее невиданный общественный прогресс, продолженный эпохой Просвещения, которая оплодотворила в значительной степени и программные установки марксизма («Свободное развитие каждого как условие свободного развития всех» - «Коммунистический манифест».). Отсюда прямая линия к большевизму и его культуре, на остатках которой все еще стоит Россия и пробавляемся мы с вами.
«Эк куда хватил», - скажет иной молодой и необязательно молодой современный зомби, - «Возрождение  и большевизм». Вам, кто за деревьями репрессий, ошибок, просчетов и провала коммунистического эксперимента не видит исторического леса, возросшего на гуманистической почве, отвечу: «Гуманизм – это вам не прогулка по Невскому проспекту» и не идиллическая пастораль.  Да, как бы хотелось, чтобы все было по-доброму, да по-хорошему - без насилия. Но разве мать рождает ребенка без насилия над ним, разве воспитание любого человека обходится без применения, пусть мягких, но насильственных мер? Разве хирург не режет по живому? И все это – с благой целью. А разве неприменение своевременных адекватных мер в экстремальных ситуациях не оборачивается порой еще более худшими последствиями? Все еще твердят: «Коммунисты должны покаяться. Нужен Нюрнбергский процесс над коммунизмом». Может, в качестве свидетеля на таком процессе привлечь великого немецкого буржуазного гуманиста Томаса Манна, который в эпоху гитлеризма отчеканил: «Антикоммунизм – главная глупость ХХ-го столетия»? Ну разве не прав он и в 21-м веке, если непредвзято взглянуть на  «подвиги» американской и натовской военщины, совершающихся именем демократии на наших глазах? 
Пусть бросит камень в коммунистов тот, кто сомневается, что победа над фашизмом была величайшим актом гуманизма и одновременно колоссальным концентрированным проявлением насилия над врагами человечества! Вот вам и «непротивление злу насилием», господа лубочные гуманисты. Споры о гуманизме велись столетиями и еще будут идти, ибо «…гуманизм принимает столько ликов, сколько этапов проходит история культуры.» («Юность», № 8, 1971 г., стр. 85). Рискну дать определение: «Гуманизм – это мера добра, возможная в конкретных исторических условиях». И коммунизму в таком случае нечего стесняться соседства и даже родства с этим вершинным творением человеческого разума.
Если и нужно каяться коммунистам, то прежде всего за то, что, находясь у кормила власти, они упустили исторический шанс довести до фазы необратимости построение справедливого гуманного общества, опираясь на исторические традиции, материальный и духовный фундамент, культуру, уникальный по своим проявлениям массовый героизм, энтузиазм и сознательность действительно новых советских людей. Словом, проявили историческую слепоту, малодушие, инертность  и потерю перспективы в решающий момент.
В результате мещанин победил коммунистов практически без борьбы, но он не опроверг гуманистической идеи, носителями которой волею истории на протяжении десятилетий довелось быть приверженцам коммунистической идеологии.

Я открыл для себя заново советскую историю – в смысле обретения контрастного исторического зрения – можно сказать, случайно. В гостях у матери нашел подшивку молодежного журнала «Юность» (выходил с 1955 г.), пользовавшегося в свое время широчайшей популярностью у советских людей отнюдь не только юношеского возраста. В школьные годы я читал его от случая к случаю, и вот почти пятьдесят лет спустя, что называется, погрузился.
Со страниц журнала на меня глянули сотни интеллигентных вдохновенных лиц, со мной заговорили на разные голоса и различные темы соотечественники разных возрастов, профессий и уровня образования – от школьников до академиков и руководителей госучреждений и политических и общественных организаций. Не могу отделаться от впечатления, что это был тот самый коллективный Ренессансный новый человек, которого открыли и лелеяли художники Возрождения.  Пусть не в индивидуальном, но мозаичном цельном воплощении, - это так. Раньше данная  аналогия как-то не осознавалась,  но теперь на фоне моральной деградации народа и той «духовной» пищи, которой мы питаемся по воле СМИ, функционеров Единой России, творческой интеллигенции и деятелей культуры, разница двух типов новых русских (советских и тех, из-за которых на западных отелях ныне стали вывешивать надписи «русские нежелательны») особенно бросается в глаза.
Прежде всего, хочу отметить оздоравливающий эффект, произведенный на меня чтением всего, что печатал журнал – от стихов, писем читателей до публицистики, повестей и романов. На меня в буквальном смысле пролился свет, я ощутил тепло и защищенность, давно забытые  в новой России и как-то не ценившиеся в прежней жизни, как не замечаешь хлеба, когда его на столе вдоволь и он дешев. Прилив бодрости от общения с умными собеседниками был сродни состоянию, когда тебе открывается некая дорогая сердцу и уму правда. Поражает широта тематики, напряженный и высококвалифицированный поиск нравственной истины в лучших традициях русской литературы. В центре внимания неизменно стоит вопрос вопросов: для кого, для чего и как ты живешь? Ощущается пульс огромной многоликой страны и настроение ее людей в том «прекрасном и яростном мире». Конечно, осуществлялся продуманный отбор публикаций, но то, что печаталось, было, что называется из первых рук – не только профессиональных писателей, публицистов и поэтов, но и тех, кто пробовал себя в литературе, добился выдающихся успехов в спорте, науке, производстве, культуре.
Подача материала была таковой, что невооруженным глазом видно: в центре всего действительно находился реальный советский человек в гуще жизни, его сложный и противоречивый внутренний мир, моральный, нравственный облик на фоне конкретных исторических и жизненных обстоятельств, окрашенных отнюдь не в розовые, но часто в откровенно критические тона (почему конструктивная критика недостатков, поощрявшаяся партией, была малоэффективной, заслуживает отдельного исследования). Мысленному взору открывается широкая и захватывающе интересная панорама созидания и защиты огромной страны, почитания ее революционных традиций, борьбы и преодоления трудностей, активная жизненная позиция тех, кого принято было называть положительными героями.
Не могу не привести стихотворение Николая Добронравова, на мой взгляд, отражающее типичный облик и мировосприятие поколения 30-х:

 К чему нам богатства и моды!
В футболке,
по горло в пыли,
шагали тридцатые годы
дорогами юной земли.

Я помню военные марши
И добрый утесовский джаз.
И все-то нам было нестрашно,
все солнечно было у нас.

В коммуну неслись ошалело
глядящий с экрана Чапай,
герои крылатые в шлемах
и алый, как знамя, трамвай.

А в сердце –
 плакаты, парады
и первый щемящий испуг,
нас утро встречало прохладой
уже недалеких разлук.

(«Юность», № 2, 1970 г.)

А вот стихотворение участника грандиозных комсомольских строек уже 60-70-х:

«Вначале было Дело…»
Мох. Сосны. «Гражданстрой».
Брели мы оробело
корёжистой тропой.
Мечтателей лобастых
встретили, звеня,
железные лопаты,
чугунная земля.
Начало, как начало,
как тысячи начал.
Отчаянье качало
палатку по ночам.
Но улицей вставала
таежная тропа,
и резче проступала
сквозь дым моя судьба.
Каленая. Крутая.
Колючая, как ёж.
Не лестью побеждая,
а яростным «Даёшь!».
В какой грязище ноги
тонули, бог ты мой!
А нынче снится многим
мой город голубой…
Как из туманов белых
И сосен-щеголих
восходит он –
и дело, и жизнь моя, и стих.

Владилен Белкин
 («Юность», № 2, 1970 г.)

Спрашивается: что давало моральную силу и стойкость этим ребятам, сознательно презревшим «грошевой уют», работавшим по нашим понятиям в нечеловеческих условиях? Думаю, ответ очевиден: участие в общем грандиозном деле, каким являлось созидание новой цивилизованной жизни на одной шестой Земного шара, сознание принадлежности к первопроходцам. Понятие дома для них не укладывалось в обычные обывательские представления об уютном гнездышке. Дом был там, где по их понятиям вершилось дело их жизни. Настоящая жизнь мыслилась  только в рамках такого дела. Там, где скисали и ломались люди с мещанским нутром, энтузиасты строительства, ощущали себя хозяевами страны, терпя порой горькие потери и лишения в личной жизни.
Как-то невольно становится жаль нынешних ребят, лишенных такого со-участия в общенародном деле. Отсутствие сопричастности, пропасть между личным и общим пагубно сказывается не только на их нравственном облике (какой уж тут патриотизм, когда нужно платить за учебу и зарабатывать бабки в статусе офисного планктона, часто не найдя работу по специальности?), но и на психологическом, да и психическом здоровье целых поколений. Читаешь, к примеру, многие современные стихи и приходишь в уныние от преобладания темных тонов, неясных переживаний, путаешься в лабиринтах  мистики и эзотерики, блуждаешь в тумане религиозного словоблудия. Бездуховная поэзия и литература, отражающая болезненное состояние умов, увы, - примета нашего времени. Хочется адресовать этим эстетствующим вдали от реальной жизни «творцам» стихотворение Юлии Друниной, будто бы написанное специально для них:

....И если захочу я щегольнуть
Стихом «закрученным» лишь моды ради,
Шепните, ради бога, кто-нибудь:
«Не говори красиво, друг Аркадий»…

Наш Пушкин! Ах, как элегантно он
Дал Баратынскому урок жестокий:
 - Ведь ты, мой друг, достаточно умен,
Чтоб быть простым, чтоб не туманить строки…

А сказочка о голом короле
До сей поры гуляет по земле,
По современным городам и странам:
Иной пиит с величием в лице 
О выеденном мудрствует яйце,
Прикрывшись «непонятности» туманом…

(«Юность», № 12, 1966 г.)

Читая произведения многих даже малоизвестных поэтов и писателей ушедшей советской эпохи, видишь ту нашу пра-Родину в образе Рафаэлевой мадонны с человеком на руках, несущим людям свет знания, жертвенную любовь, красоту самоотверженного творческого труда и деятельное добро, которых так не хватает нам, ныне живущим, несмотря на усиление общественной активности церкви. Невольно проникаешься мыслью, что знание человеческое, противопоставленное «божественному знанию» вслед за людьми Возрождения и Просвещения в Советской стране, способно творить чудеса в истории, если только знания лежат в русле развития Гуманизма и если ими прониклись массы людей.
Вот почему сейчас нам, как воздух, необходим Ренессанс всего лучшего, что было в Советском Союзе, прежде всего в области воспитания нравственности, связанной  с созидательным трудом, а не только ношение маек с надписью «СССР» и распродажа сувениров с советской символикой на Арбате. Тоска по былой духовности сказывается и в звучании по радио и телевидению лучших  советских песен (равноценных своих-то пока нет), и в демонстрации советских фильмов по телевидению (почему бы не вернуть часть из них в прокат?), и в праздновании советских праздников. Наплевательскому отношению к «совку», под которым огульно понимается все, относящееся к Советскому Союзу, следует противопоставить потенциал богатой нравственными исканиями жизнеутверждающей советской литературы. Уверен, читатель, в том числе молодой, найдется.
В лучшем случае неприязнь и настороженность, а то и откровенная ненависть к Советской России, особенно в США, увы, в преобразованном виде уже перекинулись на территорию современной России: стали общим местом  циничные хамские высказывания  в ее адрес и со стороны многих наших сограждан, благо поводов для них наша заматеревшая в своей самоуверенности власть дает более чем достаточно.
Если оставить, все, как есть, то неизбежно вслед за окончательным духовным одичанием, нам грозит и физический распад беспутно-мутной, скандальной и лицемерно-бодряческой  путинской России – при деструктивной активности вестернизированного и полном равнодушии люмпенизированного обывателя  под запоздалые причитания опомнившихся интеллигентов. 

Но как бы мне хотелось ошибиться в своем прогнозе!