Родом из детства

Любовь Отраднева

(в соавторстве с Пантерой)

Родом из детства

Посвящается дражайшему соавтору

От автора
Продолжение «Красного излома» и «Испытания славой». Очень хотелось написать про Таню-пионерку в этой реальности, и про Лаврика, конечно, тоже.

1991
Спокойствие снова воцарилось не только в столице, а и по всей стране. Отменили все, что оставили «демократы» после своего бесславного ухода. Дети просыпались под бодрые нотки «Пионерской зорьки», и лучшее будущее брезжило впереди – не так уж далеко, а вполне досягаемо.
Таня Восьмёркина, которая в этом году пошла в первый класс, не слишком-то замечала перемены. Родители у нее были обычные, честные-работящие, и на кухне говорили не о политике, а о том, как не голодать и не страшиться завтрашнего дня.
Родина переживала не самые лучшие времена: не хватало одного, было дефицит другого. Но все чувствовали, что скоро будет лучше и спокойней. Если кому-то и хотелось свободы и жвачки, то, в общем, не в Таниной деревне. Самой девочке было в данный момент очень хорошо и спокойно. Может, оттого, что в любви родительской не сомневалась, или от сознания собственной значимости в этом мире. Да и можно было не бояться ни войны, ни того непонятного, что взрослые называли «сменой власти».
Главное, Таньке было хорошо, а остальное – не так и важно, лишь бы тихо всё было и без конфликтов. А то дерутся всякие за призрачную власть, повторяла девочка за взрослыми, а что толку? Приличные люди этим не занимаются. Только созидают, защищают семью и детей.
* * *
Тане всегда очень хотелось побывать в Москве, поглядеть, как там всё…
Говорили, там все по-другому. Говорили, дури там много, и едет туда народ «за туманом», а то и за чем похуже. Но у Восьмёркиных была там родня, и Таня их видела только когда была совсем малышкой.
Теперь у неё была возможность снова их повидать, а заодно и удостовериться, что дела в столице всё же изменились. Не всё же время там будет страшно…
И вот Таня валяется в поезде на верхней полке и смотрит в окно… А мимо проносятся деревни, посёлки. А в голове проносятся разные мысли… До чего же Союз необъятный! Танька вздохнула. И эту страну хотели развалить? Впрочем, Татьяне было не до политики. Будущее представлялось спокойным и надёжным. Только бы там, в столице, вдруг снова не началась война.
– Скоро мы приедем? – Танька свесилась со своей полки.
– Через часов пять ещё, – сказала мать. – Не волнуйся.
Значит, можно было ещё понаслаждаться видами необъятной Родины в окне. Но Родина – это не только города, но и люди. а их было много на полустанках, с рюкзаками, толкавшихся на перроне, чтобы успеть сесть в вагон, а потом доехать до своих шести соток. Или, как и Восьмёркины, до далёкой родни.
Попутчики за долгую дорогу менялись несколько раз, и Таня всех с интересом изучала. Тут были граждане и из союзных республик, жутко помятые и недовольные собой и жизнью. Они большей частью молчали. Кричали в основном русские – слышно было из-за стука колёс.
Потому что наш народ склонен к спорам о политике и прочем в совершенно любой обстановке. Хорошо, что склонен еще и к интернационализму. Это Таня сейчас могла видеть воочию.
Родители её слегка влезли в спор, отстаивая стабильность.
«Только бы не подрались, – с тревогой думала Таня, глядя на них, – спор-то усиливается». Ей сейчас меньше всего хотелось конфликта – доехать бы до места тихо и спокойно.
– Вы аполитичны! – визжала носатая тетка в ярком шарфе и художественно драных джинсах. – Сегодня копаете огород – завтра встретимся все на лесоповале!
– Зачем так мрачно? – недовольно поморщился Танин отец. – Где ваш оптимизм?
 – Да ей просто хочется быть жертвой и страдалицей! – не удержалась Танина мать. – Баба-Яга, которая всегда против, вот вы кто! А нас-то за что на лесоповал, мы честные колхозники…
Злая бабка на мгновение заткнулась, ища слова. Потом завизжала опять:
– Да за то, что у нас теперь опять тоталитарное государство, как вы не понимаете! Даже «Свободу» не послушаешь! А ведь ещё год назад по телевизору…
Таня старалась пропускать мимо ушей дальнейшую перепалку.
– Тоталитарное? – спросила Танина мама. – Ну и пусть, зато всякая зараза не проникнет к нам в страну из-за границы! Хоть спокойно жить будем!
– Тупое быдло! – тетка ушла курить в тамбур.
– Не повезло бабке, – вздохнул Танин отец. – Надеюсь, она одумается…
– Да, можно только пожалеть, – мама пыталась успокоиться. – Таким всегда плохо, и от этого у них печень больная или рак.
– Давай не будем больше о политике: ребёнок всё слышит, – тихо проговорил отец, глянув на Таню, рассеянно уставившуюся в окно.
– Ну что я, не понимаю, что ли, – Таня обиделась, что её считают маленькой. Она ведь даже в первый класс пошла в шесть!
Родители сконфузились: их девочка, оказывается, большая.
– Ладно. Только про этот разговор – никому!
* * *
Вскоре Восьмёркины добрались до столицы. Теперь им следовало найти родственников.
Впрочем, а чего искать, на вокзале их встречали.
 – Ничего себе, как Танюха выросла, – тетка с усилием оторвала от перрона девочку в её искусственного меха шубке «под леопарда».
– Красиво тут! – выдохнула Таня.
Но вокзал – это ещё не вся Москва. По дороге до тёткиного дома девочка успела поглазеть на многое, а уж что предстояло впереди… Правда, Таня и не ожидала, что Москва встретит её таким сюрпризом!
 – А я Танюшке добыла билет на елку в Кремль! – вдруг объявила тётка. – Ты ж у нас отличница!
– Правда? – Танька так резко обернулась к тётке, что чуть не поскользнулась. – Здорово!
…И вот она уже в Кремле, в самом сердце страны. Звезды на башнях, красное знамя над дворцом. Огромный, невероятный зал… Представление, правда, на взгляд Тани, наивное, но краски же, звуки, всё так близко… И за ровесниками в зале наблюдать интересно, а тем более за теми, кто постарше.
Поражённая до глубины души, Таня оглядывалась по сторонам. Это было что-то неописуемое…
А когда дети покинули зал, к ней подошёл мальчик. Даже не совсем незнакомый.
Весь спектакль он сидел рядом с Таней и иногда начинал восторженно шептаться. Девочка по-учительски строго шикала и однажды, когда на сцене Снегурочку будили поцелуем, даже обозвала парня несчастным романтиком. Но охоту знакомиться у него это, видно, не отбило.
Мальчик набрался смелости и спросил:
– Тебя как зовут-то?
– Таня. А тебя, чудо в перьях?
 – Лаврентий, – с важностью объявил он.
 Только сейчас она хорошенько его разглядела. Он был светленький, сероглазый и весь такой хрупкий, будто из мультика.
– Красивое имя, – кивнула девочка. Сосед тоже рассматривал её, только немного робко.
– Тебе правда нравится? – спросил он. – Обычно все смеются…
– Не сказала бы, что нравится. Здесь, скорее, внешняя красота, костюмы и всё остальное, а сюжет, – Таня фыркнула.
Лаврик промолчал. Он вообще не про то спрашивал, а про имя. Ну да это тоже интересно было узнать.
– А Лаврик да, очень красивое, старинное, народное такое, – Таня постаралась исправить свою оплошность. – Так что не переживай насчёт имени, – и, склонив голову, поглядела на соседа.
Мальчик улыбнулся:
 – Спасибо, вот здорово, меня только дома так зовут!
– Правда? Я рада, – Таня наконец соизволила улыбнуться. – Ты в Москве живёшь?
– Ага, всю жизнь. А ты разве нет? Ты такая умная… Прямо профессор.
– Нет, я не из Москвы. И просто я читать люблю, – смущённо пробормотала Таня.
– Я тоже очень люблю! И… ты уедешь, и мы больше никогда не увидимся?
– Я пока не знаю, – Таня пожала плечами. – Я тут просто в гостях.
– Жалко…
 – Ничего, если тебе так хочется – запоминай мой адрес. Записать-то нечем и не на чем.
«Перезанская область…»
* * *
Придя в этот день домой, Лаврик радостно объявил домашним:
 – Я такую девочку сегодня встретил! Я на ней женюсь!
Родители уставились на сына, словно он не из этого мира:
– А не рано?
– Ну я уверен, что не забуду её ни после школы, ни после армии!
 – Он её найдёт, – это притопала крохотная Эля, сестра. Она ещё очень многого не понимала, но часто видела то, чего не видели другие.
– Вот и найду! – упрямо заявил Лаврик. – Может, у нас всё наладится.

1997
Как отличнице, Тане выделили путёвку в лагерь, к морю. Она была готова к любым неожиданностям.
Но не к тому, что внезапно встретит там мальчика из столицы, который писал ей письма вот уже шестой год. А мальчик тот вырос, вытянулся и очень повзрослел.
– Ну привет! – сказала Таня, прищурившись.
– Привет! Что ж не написала, что тоже сюда?
 – Так ведь и ты не написал!
 – Я писал! Ты, видимо, не успела получить…
– Всё может быть, –  молвила девочка. – Какие новости?
– Да ты сама, наверно, знаешь, что моя сестра на весь Союз прогремела, я-то что… А вот ты ужасно красивая! И очки тебе идут.
– Знаю, – кивнула Таня и поправила съехавшие на нос очки. – Что во мне такого? Обычная школьница… Какие планы на лето?
– После лагеря – пока не знаю. А здесь – по возможности быть с тобой.
– Ну надо же, – совсем смутилась Таня и опустила глазки.
…Конечно, режим в лагере не позволял видеться часто, вернее, общаться наедине. Но друзья выкраивали минутки и пускали в ход любые способы, чтобы побыть вместе. И ничего, что потом будет разговоров на весь лагерь. Они же ещё дети. А кто будет дразниться «женихом и невестой» – тот наверняка завидует!
* * *
Они почти всё лето делились прочитанным. Но им не хватало ещё чего-то.
И однажды Лаврик решился. Рассказал Тане, как общался с героями минувшей эпохи. И какую роль сыграла его сестра в событиях 1991 года.
– Вот же ж здорово, –  только и смогла произнести Таня, поражённая до глубины души. – Значит, потому у нас так спокойно?
– Ага. У нас есть защитники на небесах и избранные на земле.
– А я всегда верила, что жить неопасно. Надеюсь, никто из них нас не оставит.
– Я тоже надеюсь! Сам-то я даже по сравнению с Элей…
– Зато хороший брат! – искренне сказала Таня. – Я тебе прямо завидую, – и улыбнулась.
– Да ладно… Если только тому, что я в семье не один. А ещё у меня есть ты…
– О, вот как, – кивнула она. – Ты хочешь продолжить отношения?
– А ты разве нет? – удивился Лаврик.
– Я пока не знаю. Маленькие мы ещё.
– Но моё чувство к тебе выдержало шесть лет, выдержит и ещё шесть!
– Наверно, ты прав. Ты тоже мне нравишься. Время покажет, – Таня улыбнулась, почему-то несмело. Обычно бойкая, она была очень смущена.
* * *
Однажды на территории лагеря объявился незнакомый пацан. Нагрянул вот так в середине смены – а так вроде и не выделялся из общей массы. Но Тане он сразу показался подозрительным. Зыркал глазами, словно высматривая, где что плохо лежит. И галстук красный его будто жёг.
К кому бы обратиться? Как назло, рядом никого. Разве Лаврик бы помог…
Лаврик сразу выдвинул смелое предположение:
– Этот парень может быть вместилищем злого духа.
– Ох, и что с ним делать? – охнула Таня.
– Если это так и есть – небесные защитники должны заметить. Может, я сегодня увижу во сне Красногвардейца.
– Надеюсь на это, – трезвомыслящая Таня вообще-то не слишком во все это верила. Но в том, что рассказывал Лаврик, всегда была логика. – Можно попытаться хотя бы, – говорила девочка. – Авось да получится…
– Должно, – Лаврик-то был абсолютно уверен. – А даже если я и ошибаюсь – этот тип, как говорит один мой очень верующий знакомый, «человек не нашего Бога», и ему это по-любому выйдет боком!
– Ну, тогда договаривайся со своим… Красноармейцем, –  проговорила Таня. То ли от страха, то ли ещё от чего, но её сильно знобило.
 – Он не мой, –  серьёзно сказал Лаврик и ушёл в мальчишескую спальню.
Таня только вздохнула, постояла немного и отправилась к девчонкам. Ждать результата.
…Наутро Лаврик с таинственным видом доложил:
 – Я с ним говорил. По словам товарища Фомина, тот парень вроде бы не дух, но всё равно давай за ним следить!
– Давай, – Таня кивнула. – Только если он заметит слежку, то вообще исчезнет куда-нибудь…
 – А мы осторожненько. Точнее, больше я, тебе же нельзя в нашу спальню…
– А потом расскажешь, что узнал?
– Конечно.
Вот только первым что-то узнал не он.
* * *
Таня была на краю гибели: то, что ей удалось подсмотреть и подслушать, было весьма опасным, за это могли и убить. Восьмёркина ещё раз оглянулась по сторонам и, убедившись, что поблизости никого нет, незаметно вернулась в лагерь.
Ходить после отбоя было само по себе опасно. Но не ходить Таня не могла. Наблюдать за этим Вадимом днём и украдкой было недостаточно.
Сейчас только бы успеть рассказать всё Лаврику. Тихо-тихо пошептаться у окна…
– Больше так не делай! – сразу забеспокоился Лаврентий за подругу. – А если бы тебя заметили?
…Схрон у противного Вадима был, правда, за территорией. Но вот реализацией той гадости, что привёз сюда, он как раз мог заняться ночью.
Лаврик решил ночью не спать. Но и помощь ему тоже нужна была. Хотя на кого было опереться, кроме небесных защитников? К их помощи Лаврик решил прибегнуть, когда совсем опасно будет, а пока взял на себя наблюдение. Таня уже спала. Или он хотел верить, что ей это удалось, заснуть-то.
…Вадим сначала рассказывал страшилку, закрученную, нестандартную, а потом заговорщицки предложил:
– Парни, а вы хотели бы увидеть такое воочию?
– Какое – такое? – прищурился Лаврик.
– Вот такое, как я рассказывал. Почувствовать руки скелетов, увидеть призраков…
Мальчишки возбуждённо зашумели, все, кроме Лаврика, который насторожился.
Вадим достал из сумки какие-то пластинки, похожие на жвачку.
«Вот оно! Я так и знал, да и не только я. Что же делать?» – Лаврик забеспокоился.
– Ой, мне выйти надо! – и он побежал вроде бы в туалет, а на самом деле будить вожатого.
Тот долго не мог понять, что от него хотят. А когда понял, рванул в спальню к мальчикам. Виновник почуял опасность и попытался удрать.
Но вина его уже была налицо. Пара мальчишек успели пожевать пластинки и теперь им мерещилась всякая чертовщина.
Лаврик с вожатым пытались спасти тех, кто еще не успел попробовать проклятого наркотика.
Хотя самое главное было – скрутить Вадима. Сейчас-то и выплыло, что ведь он приехал в лагерь с улицы, в середине смены, и его так запросто приняли… Дело здесь было явно нечисто.
Вот теперь и понадобилась бы помощь мистических героев: мало ли что учинит Вадим… Но уместно ли будет взывать к небесам при вожатом?
Однако, ничего такого Вадим не учинил и спокойно оказался в карцере. А мальчишки, попробовавшие пластинки, – в больнице.
На другой день милиция выяснила, что за Вадима какие-то люди дали взятку директору лагеря. Этих людей, кстати, видела Таня, рядом с Вадимом, у схрона.
– И ты не сказала сразу?
– Мне было страшно! – призналась Таня.
– Не-а, не было, – влез Лаврик, – просто мы хотели побольше о нём узнать! Он нам с самого начала не понравился!
– Ну недаром же ты брат той девочки! – горячо заговорили все.
Лаврик покраснел скорее от смущения, нежели от удовольствия. И сказал:
– Да я-то что, вот у Тани правда глаз-алмаз!
Тут зарделась Таня, ставшая под цвет своего галстука:
– Да я так…
В общем, оба стали героями. История попала во все газеты, директор лишился поста… А потом всё успокоилось, и в целом ребята неплохо провели каникулы.
– Да, приключений много на нас свалилось, – мечтательно промолвила Таня.
– Не зря встретились, – кивнул Лаврик. – Без тебя я бы не справился, пришлось бы заступников небесных тревожить.
– Я рада, что смогла помочь, – смущённо улыбнулась Восьмёркина.
– Я надеюсь, что мы не раз еще увидимся, – молвил Лаврик. – Это были самые счастливые дни в моей жизни!
– Спасибо, я рада! Будем дальше писать друг другу, и в следующий раз вместе выберем, куда поедем!

2003
Детство прошло, но ребята не теряли связей. Они почти забыли про то приключение у моря. Теперь у них были иные заботы.
Лаврик собирался уходить в армию – как иначе? Таня училась на первом курсе биологического факультета.
И ничто не предвещало неприятностей. А меж тем х враг уже вышел из тюрьмы и что-то задумывал.
Парень считал, что ему поломали всю жизнь. Вот только валил это не на тех…
Наши же герои ни о чём таком  не подозревали. О том мальчике они давно благополучно забыли. И потому были беспечны.
А он, прикидываясь добропорядочным гражданином, выслеживал прежде всего Таню. Считал – с девчонкой справиться легче. Тем более, что она теперь одна: её-то кавалер в армии. И не принимал во внимание сестру Лаврика.
Подумаешь, принцесса, Элька Золотая Ручка, она вообще еще в школу ходит!
 Вадим Шугай не подозревал, что и Лаврику сразу доложит небесный защитник, и сама Таня – не беззащитная ромашка-зубрилка, а деревенская девчонка с тяжёлой рукой.
И в голове Вадима зрел план. Коварный…
Подкараулить после последней пары и…
…Татьяна то ли не рассчитала своих сил, то ли ей помог кто-то невидимый, но мужик полетел вверх тормашками. Приложился головой, заорал и уполз в кусты. Таня же заспешила в общежитие. Вадима она не узнала.
У неё только что не началась истерика. Хотя и бояться-то нечего было: маньяков давно всех извели.
Если б кому близкому рассказать, поделиться…
И тут же ей позвонил Лаврик. То есть не ей, а на пост в общежитие.
 – С тобой все в порядке?
– В-вроде, да… – она сильно дрожала. – К-кто это м-мог быть? Я его так огрела…
– Товарищ Фомин сказал, что за тобой охотится тот, из лагеря, как его, Вадим? Позвони немедленно в милицию!
– З-за мной? – опешила Таня. – С-сейчас…
Она положила трубку, потом набрала двузначный номер. Прошлое повернулось к ней неприглядной стороной.
Милиция среагировала быстро. Назавтра Таню вызвали. Она была девушка решительная, но сейчас очень жалела, что Лаврик далеко.
Она рассказала, что знала. И про нападение поведала.
– Где сейчас он, я не знаю.
– Да мы его там же в кустах и нашли. Здорово вы его!
– Да у меня и сил нет, – смутилась студентка. Поскромничала…
– Но ситуация была экстремальная.
– Что теперь будет? Он снова за старое возьмется?
– Не беспокойтесь насчет этого, – заверили студентку. – Занимайтесь спокойно учёбой.
* * *
Лаврик хотел успеть к процессу, но, к счастью, уже всё закончилось. Страшное и неприятное осталось позади и теперь можно спокойно устраивать свою жизнь.
Конечно, приехал он ненадолго, столько еще служить… Но первым делом позвал Таню замуж.
 – Мне так спокойнее будет.
– Ну, слава богу. Думала, не догадаешься, – прыснула Татьяна. – Надеюсь, нас быстро распишут.
– Рад, что ты рада! По-хорошему, надо ждать два месяца, но я договорился. Элька лечила начальницу ЗАГСа…
– Надо же! – удивилась Татьяна. – Здорово!
А про себя подумала, что повезло ей с женихом. И с его родственниками тоже… И стала быстро приводить в порядок своё лучшее платье. Ей хотелось выглядеть на церемонии лучше всех – ведь это её свадьба.
Лаврику же было проще – военная форма не подведёт, а содержать её в порядке он научился.
Теперь они станут самой красивой парой, наверное. И самой счастливой!

Август-декабрь 2011