Сингапур

За окном кажется зима. Накапывает. Капли летят быстро, одна за другой. Ударяясь о стекло, они плавно стекают вниз, но не так грациозно, как это делают крупицы воды, соскальзывающие с сосулек весной.  Я замечаю на стекле миниатюрные кусочки льда и мгновенно таящие прозрачные снежинки. Снег с дождём? Наверное. Мне всегда кажется, что они летят не по отдельности, а уютно завернувшись в клубочек из таких непохожих, но одинаковых по природе веществ.

Мы прилетели полчаса назад, мягко сели, но до сих пор в самолёте. Подруливаем. Ириша снова заснула, она просыпалась, когда садились, а тут снова заснула. Она так тихо и мирно спит, как будто сзади нет огромных размеров мужчины в хорошем пиджаке, который то и дело шатает кресло впереди, упираясь в него своими коленями, и будто он не предлагает несвойственным ему высоким голосом открыть аварийный люк и поскорее выйти из этой душегубки. Как будто нет рядом бойкого малыша лет шести, который то и дело требует что-то у мамы. Будто ворчащая где-то впереди дама, не вставала уж раз шесть и не проходила по салону с вопросом "Ну сколько же можно тут сидеть?". 

Мы прилетели. Ириша спит. Я наблюдаю за снежинками на стекле и среди множества расплывающихся вдали огней пытаюсь найти свет от родного города. Десять часов лёта. Я ни разу не сомкнул глаз. Не могу спать в дороге. С Иришей мне всё легче. Я поднимаю подлокотник между креслами, чуть-чуть опускаю спинки, и Ириша уютно укладывается у меня под бочком. Каждый час сна всё более осветляет её аккуратненькое личико, и я чувствую, что во сне её настроение улучшается. Сон полезен. А я не сплю. Я где-то далеко. В своих воспоминаниях. Лишь тепло от соприкосновения с этим маленьким чудом удерживает меня.

Я вспоминаю всё, всё проносится в голове, то стройными, то абсолютно хаотическими рядами. Вот она входит в комнату, а я даже не знаю её имени, не знаю кто она и зачем здесь, однако же я сразу ощущаю тепло и взгляд пречёрных глаз; вот мы бежим по отвесному берегу около моря, мне кажется я был там один, а в памяти я бегу вместе с ней, нескончаемые поля справа, сломанный, брошенный трактор, старый погасший маяк и море, ветер дующий нам в спину, чайки; а вот ещё какой-то город, Киев? нет.. Питер? Москва? Чернигов? Ну нет, что бы я делал с ней в Чернигове? 

Это оно. Последнее в памяти. Я и забыть этого не мог успеть. Набережная Клар-Ки. Мы сидим за столиком прямо у воды. До сих пор проплывают речные трамвайчики, украшенные большими горящими лампами. Скоро светает и мы погружены в редеющий полумрак. О чём я говорил, я не помню; помню, подталкивало, жгло меня всего, крутило. Нужно было сказать. Я боялся. Я боялся всегда. Я увёз её в Сингапур, чтобы не бояться дома. 

— Ты выйдешь за меня? 

Рассвет немедленно окрасился в пурпурный цвет. Её глаза проедали меня насквозь. Я дрожал. Последовал слишком короткий ответ. Я не услышал или не разобрал его. 

Она отрывисто повторила:

— Нет. 

Распахнулось и сжалось что-то. Я не успел этого забыть и не смогу. Никогда. Тот пурпур. Тот Сингапур.