Объятья зимы

      Первый день зимы вместе с прекрасным настроением принёс небывалые морозы. Та зима, которую все так долго ждали после знойного лета, оказалась очень суровой, не такой, которой хотелось. За несколько дней серый асфальт исчез под двадцатью сантиметрами набитого снега. Дороги совсем замело. Машины едва разъезжались на узких от снежных наносов проспектах, застревали практически везде, достаточно было остановится, и тронуться с места стоило неимоверных трудов. Горящими глазами доброй зависти пузотёры смотрели на владельцев внедорожников. Неиссякаемый запас вездеходных качеств оставлял вне конкуренции весь остальной поток транспорта, часто встречая по пути себеподобные полноприводники.
      Ночные морозы сковывали город со всех сторон. Когда гранатовое солнце постепенно опускалось за горизонт, синхронно опускалась температура в ртутном термометре, каждый час скидывая по одному-два градуса. Белый свет фар, опускаясь на белоснежную дорогу, переливаясь и играя блёстками на снегу, отражался далеко вперёд и в стороны. Медленно ползут машины по зимней дороге, замёрзшие трамваи, покачиваясь, собирают одиноких пассажиров, тёмные силуэты людей на улице мелькают, играя тенями под светом уличных фонарей.
      Я возвращался с работы домой, до которого оставались считанные километры, поставть грузовик в отапливаемый гараж и наслаждается теплом домашнего уюта вместе с семьёй. Машина работала без перебоев, но перед перекрёстком, прямо в левой полосе перестала отзываться на нажатие педали газа, обороты быстро падали. Не помогала ни перегазовка, ни переключение на пониженные передачи. Мотор заглох. Как же это всегда происходит не вовремя. Вылезая из горячей кабины, морозный ветер захватил дыхание, обжигая ноздри и горло. Беспокойство дало о себе знать. Выезжая из офиса, я посмотрел на градусник, было двадцать два градуса мороза. Поздний вечер, одинокий грузовик предательски замер на перекрёстке. Подняв кабину, я начал осматривать двигатель. От него веяло таким приятным жаром мне в лицо, что я улыбнулся. Но этот самый мотор каждое мгновение остывает на трескучем морозе. Надо поторапливаться. Причина не заставила себя долго ждать, сомнений не возникло – замёрзла солярка. Горький опыт научил выбирать топливные компании и навсегда отбил охоту заправляться дешёвым некачественным топливом. Но и у проверенных бывают свои промахи, а в результате я стою здесь и пытаюсь что-то сделать. Вот ведь штука: машина абсолютно исправна, стартер крутит – дай Боже, но из-за топлива все мои хвалы снизошли на «нет». «Что делать? Что делать? Что делать?» - несколько раз повторил я про себя. Безуспешные попытки оживить двигатель оказались бесполезными. Я стоял рядом с машиной, уже начиная замерзать. Свет оранжевых фонарей мягко светил на меня, и аварийные огни мелькали на белом снегу. Как же я завидовал дорогим европейским грузовикам с подогревом топлива в баке и насосе. Замёрзшее топливо, казалось бы, банальная ситуация для дизелей, привела меня в незавидное положение. Минут двадцать я колдовал над насосом, прекрасно понимая, что и в нём и во всех фильтрах ледяная пробка. Японские агрегаты ничем не были лучше наших и подвели двигатель и меня. Тело и мотор начали остывать. Но оглядев машину целиком, я вдруг вспомнил, как друг кинул мне в кузов паяльную лампу, на всякий случай. Моей радости не было предела. Я уверенными шагами пошёл открывать двери и нашёл её. Теперь меня грела мысль о реанимации топливной системы и возвращение домой. Но история только начиналась. Зажечь лампу не составило труда, и я быстро положил её под топливный бак разогревать соляру. Пока бак прогревался я бегал вокруг машины, делал упражнения и даже согрелся. Через пятнадцать минут аккуратно прошёлся открытым пламенем по топливному насосу, фильтру грубой очистки и с тревожным сердцем пошёл заводить двигатель. Стартер по-прежнему легко проворачивал движок, но никак не запускал его. Обманчивый грохот дизеля вселял надежду, что вот-вот двигатель запоёт свою песню, но я этого так и не услышал, лишь визгливый стартер надрывно крутил уже остывший мотор.
      Я серьёзно стал осознавать безысходность моего положения. Останавливались пару молодых парней для помощи, да ведь чем тут поможешь. Машин становилось всё меньше, а мороз всё злее. Более часа я здесь, а кажется, что только остановился. Горелка продолжала греть бак, но это почему-то не помогало. Сердце моё готово было выпрыгнуть от волнения, напряжения и расстройства. Вот уже сотый раз я сажусь в кабину, нащупываю уже деревянными от холода пальцами ключ зажигания и поворачиваю на стартер. Аккумулятор уже потерял былой азарт и мне кажется, пришёл конец. Одиннадцатый час ночи. Двадцать пять градусов мороза. Все магазины закрыты, люди уже спят в тёплых постелях, машин почти нет. Два часа назад я уже готов был расцеловать свою любимую жену и маленькую дочку. А я стою здесь, замёрзший и усталый, стою, и глаза мои становятся влажными, а эта влага мгновенно замерзает на морозе, и от этого влаги становится ещё больше на ресницах. Предательский мотор не запустился. Врагу не пожелаешь остаться в такой ситуации. Нельзя сдаваться, иначе конец. Но что поделаешь с техникой, если бы можно было накормить её овсом, как лошадь, сказать ласково «родная, ну заведись, ну поехали потихоньку», я конечно бы это сделал. «Ну давай, заводись!» - со злостью я выговаривал, уже почти ломая ключ зажигания. Но в жизни всё намного сложнее и даже ударив по машине, она не поедет. В эти часы я не думал о будущем, я просто жил каждой минутой, осознавая опасность, в которой нахожусь. Не выходили лишь из головы жена и дочь: вот они сидят за столом и ждут меня, обморозившегося мужа и отца. Всё на свете бы отдал, чтобы быть в эту минуту с ними. Я уже не чувствовал конечности и начал засыпать. Довольно глубоко ушёл в мечтания, почти в сон. Разбудил меня знакомый рёв шестьдесят шестого «Газона». Останавливается значит впереди меня и из машины выходит тепло одетый мужчина. Он открыл дверь моего грузовика и без слов понял, в чём дело. «А ну выходи, заснул чтоли?» - громкий голосом он отрезвил меня, повалил на снег и начал со мной бороться. Сначала я вообще не понимал, что происходит, думал, что на меня напали, а оказалось мужик просто спас мне жизнь. Я пришёл в себя. Кровь заиграла во всём организме, во всех местах как-будто кололи иголками. Спаситель подогнал «Шишигу» к моему заснеженному зверю и начал прицеплять жёсткую сцепку. Мы даже не договорились куда ехать. Хоть куда-нибудь. Всё это время лампа горела под машиной и пыталась разогреть бак. Я потушил её. Мы собирались трогаться, и я рефлекторно повернул ключ зажигания: после «покашливания» силового агрегата вся машина наполнилась замечательной вибрацией знакомого дизеля. Я не до конца осознавал, что машину удалось завести. Мой спаситель с широко открытыми глазами выбежал из «Газа» и засмеялся. Быстро отцепив сцепку, он проводил меня до дома, всю дорогу ехал рядом. Онемевшими ногами я жал на педали, не чувствуя их отпускал сцепление, нажимал на тормоз и прибавлял газ.
      Есть на Земле такие люди, которые отмечают своё второе день рождения. Этот день связан с их спасением. Так вот, если можно так сказать, тот декабрьский вечер я могу назвать своим вторым рождением. Если бы Бог не послал того чудесного дядьку, который в буквальном смысле оживил меня, я бы наверняка не сидел сейчас с моей любимой семьёй. Навсегда в памяти останется тот спасительный номер «Газона», ведущий меня домой. Долгое время он стоял у меня перед глазами.
      Выбор стоял за мной – рисковать жизнью или бросить машину. Но отвечу я так: с того дня я стал тщательно выбирать себе машину.