ТЯТЯ, ТЯТЯ, НАШИ СЕТИ...

Давайте поговорим о Великой русско-украинской Газовой войне, которая, похоже, временно затихла, и «Газпроме», в частности. О нашей «газовой сети». Что же происходит? Россия хочет закачать газ на Запад, а что делает Украина? Она не может справиться с техническими проблемами?  Российские газовые сети вместе с украинскими опять, кажется, «притащили мертвеца».

Эксперты, хорошо знающие проблему, утверждают, что это чистейшей воды спектакль, призванный замаскировать тот уже торчащий как шило из мешка факт, что в ближайшие годы «Газпром» не сможет выполнять те экспортные контракты, которые на на него возлагаются.

Директор энергетических программ Центра имени Александра Разумкова Владимир Сапрыкин считает, что руководство России и «Газпром» преследуют геоэкономические и геополитические цели:

- Я думаю, что одна из целей – подтолкнуть вверх цены на нефть, на природный газ, тем самым увеличив свои доходы от продажи российской нефти и газа. Поскольку Европа планирует переходить на альтернативное топливо, то есть на мазут, заменяя отсутствующий природный газ, спрос увеличивается. И тем самым могут на несколько процентов подпрыгнуть цены на нефть. Мне кажется, одна из целей «Газпрома» и Кремля – подтолкнуть Европу к строительству обходных газопроводов. Сегодня решение по этим газопроводам в замороженном состоянии. В первую очередь я говорю о проекте Nord Stream по дну Балтийского моря. Ряд стран – членов Европейского содружества выступают против этого газопровода. Проводятся экологические и прочие экспертизы, и решение, как таковое, пока не принято. Показав, что Украина не может и не хочет транспортировать газ в Европу, Россия ставит перед Европой вопрос: что же делать? Нужно строить обходные газопроводы - и Северный, и Южный потоки.

Обозреватель газеты «КоммерсантЪ» Владимир Соловьев частично согласен с мнением украинского эксперта, но в то же время выделяет и другие факторы, которые привели к «газовой войне»:

- Первый блок – это геополитический, геоэкономический. Это строительство уже упомянутых Южного и Северного потоков. Второй момент, с моей точки зрения, - политический. Российские власти потрудились сделать все, чтобы донести до Европы мысль, что на Украине правят никакие не оранжевые демократы, а банальные воры.

Вот что говорит научный руководитель Института национальной стратегии, доктор экономических наук Никита Кричевский:

- Дело в том, что на протяжении последних лет добыча газа в России, ну, если и росла, то росла не теми темпами, которые необходимы для того, чтобы выполнять взятые на себя обязательства, например, по наполнению газопровода «Северный поток» или по использованию газопровода «Южный поток». А проблемы очень большие. Мы вводим в эксплуатацию (по крайней мере, так говорит Герхард Шредер) «Северный поток» в 2011 году, а наполнения со Штокмана [Штокмановское месторождение в Баренцевом море] не будет, и не будет его ни в 2012 году, ни в 2014 году. До сих пор не проведено реальное разведочное бурение, до сих пор нет конкретных сроков ввода в эксплуатацию месторождения, открытого, кстати, еще в 1988 году. Это один нюанс.

Второй нюанс. Россия пытается выкупить весь газ, все излишки газа у тех стран, у которых это только возможно. Из последних примеров - Азербайджан, Ливия, ну и конечно, среднеазиатские республики. Для чего? Для того чтобы выполнить свои экспортные обязательства. Для справки: в 2007 году пятую часть экспортных контрактов мы выполнили за счет газа, полученного не в России, а купленного на стороне. 57 миллиардов кубометров было выкуплено в Средней Азии, и за счет этого мы выполнили свои экспортные поставки. В ближайшее время Россия, по моему убеждению, не сможет выполнять тех обязательств перед, например, европейскими потребителями, которые она на себя брала, и за которые ей придется отвечать. А вы не находите, что это [«газовая война»] может быть одним из способов, скажем так, уменьшения доли «Газпрома» и России на европейском газовом рынке? Давайте открутим немножко ход времени назад и вспомним, что в конце прошлого года Россия заключила договор о приобретении всех газовых излишков с Узбекистаном по 300 долларов за тысячу кубов. Куда это девать в преддверии снижения цен на газовом рынке, а это приблизительно март? В декабре прошлого года господин Миллер был в Туркменистане. Его не принял президент Туркмении, потому что у президента Туркмении, очевидно, есть свои планы на экспорт газа, и экспорт газа в обход России, а не продажу излишков России. То есть ситуация весьма тревожная.

Тем временем российская газовая отрасль погрязла во внешних долгах. Конъюнктура на продукцию, которую производит газовая отрасль, ухудшается, и в ближайшее время, совершенно очевидно, подниматься, улучшаться не будет. Следовательно, по этим долгам, по тем долгам, которые наделали руководители «Газпрома», скорее всего, будет рассчитываться государство, как оно уже рассчитывается, и не только за «Газпром», но и за массу других компаний. За последние пять лет «Газпром» инвестировал в разработку и производство своей основной продукции приблизительно 18 миллиардов долларов, а в приобретение активов - 34 миллиарда, из которых 16 миллиардов долларов были инвестированы в непрофильные активы. Сегодня эти активы стоят копейки. У «Газпрома» приблизительно 60 миллиардов долларов долгов. А сегодня это приблизительно равняется годовой выручке концерна. Для такой крупной компании немного, но это на порядок выше соотношения долга к выручке, например, у таких западных концернов, как «Conoco-Phillips» или «Total». Там соотношение долга к выручке - приблизительно 10-15 процентов, не более. А у «Газпрома» это 100 процентов. И в ближайшее время мы, совершенно очевидно, столкнемся не с тем, что Россия будет пытаться участвовать в приватизации газотранспортной сети Украины, что запрещено тамошним законом, и конечно же, Украина от своей сети не откажется, потому что Тимошенко недавно заявила, что это национальное достояние, а столкнемся мы с совершенно другими вещами - мы столкнемся с более резким, огромным повышением тарифов на газ в России.

С ним согласен и научный сотрудник Института экономики переходного периода, обозреватель «Новой газеты» Кирилл Рогов:

Несколько лет назад, где-то в районе 2004-2005 годов, российское руководство совершило стратегическую ошибку. Это был просто стратегический просчет, недостаток, может быть, информированности, желание выдать желаемое за действительное. Я имею в виду то, что мы слышали... сейчас уже это словосочетание не звучит практически, а несколько лет тому назад оно было очень популярным: вот концепция России как энергетической сверхдержавы [Идея «Энергостана»]. И это, действительно, видимо, было некоторым заблуждением, которое в очень значительной степени предопределило и стратегию развития «Газпрома», и его как бы политических интересов, и экономических интересов, и внешнеполитическое поведение России в отношении своих соседей. И сейчас мы видим, как это просто рушится, просто рушится на глазах эта доктрина. И собственно говоря, ее создание, а потом и ее несостоятельность являются крупнейшей внешнеполитической неудачей для России на пороге нового века.

Эксперты сходятся и на том, что всё произошло неожиданно. Думали, что это все обрушит альтернативная энергетика, особенно ветроэнергетика, которая уже сейчас производит в различных странах до четверти всей энергии, а оказалось все куда проще: цены на нефть упали - и все. Энергостан ушел в небытие. Конечно, возможна реинкарнация этой в общем-то здоровой идеи, но только в варианте этой самой ветроэнергетики, создания на территории России огромной Всемирной ветроэлектрической системы. Однако, зная пристрастие российской «элиты» к легким деньгам, в это верится с трудом. Мы, наверное, делаем ошибку, когда исходим из презумпции вменяемости нынешней власти, предполагая, что у нее есть интерес выйти из кризиса с минимальными потерями, чтобы страна вообще вышла из кризиса. А у нее, похоже, есть совершенно другой интерес. Например, сохранить только саму себя.

И причина «газовой войны» вовсе не в украинской политике, как нас уверяют, а в неспособности «Газпрома» обеспечить поставки. Как и причина внезапно вспыхнувших пылких чувств к «отечественному производителю» не в избытке патриотизма, а в недостатке валюты, и, как следствие, неспособности обслуживать импорт. Клептократическая модель в условиях кризиса потерпела полный и окончательный крах.

Вот поэтому мне кажется, что наши благие пожелания, они, конечно, интересны, но нереализуемы.

Да и саму отечественную газовую монополию со всеми ее перепродавцами мне, откровенно говоря, защищать не хочется. Они и в своей-то стране ведут себя как конкистадоры. Постоянные повышения тарифов, ставших уже сейчас для большинства неподъемными, откровенный грабеж посредством мошеннических запретов на установку счетчиков расхода газа у конечных потребителей, - всё это уже порядком надоело. Государство должно, наконец, реформировать газовую отрасль, а не делегировать премьер-министра выступать младшим клерком тонущего монстра. Но пока это так.

И потому есть некоторые сомнения, что российское правительство реально пойдет на такой шаг, как создание «Ветроэнергостана». Хотя к этому его могли бы склонить «наши европейские партнеры», как политкорректно выражаются наши дуумвиры. И потому есть экономическая аргументация, и можно, и нужно обсуждать с разных сторон экономическую целесообразность такого шага. И это важная тема для обсуждения, прежде всего. И в этом смысле следует публиковать не только то, что может быть осуществлено. Хотя, в принципе, такая схема мне кажется экономически достаточно продуктивной, учитывая то, в какой фазе сейчас находится кризис, и то, как он развивается. Похоже, это именно то, что очень не понравилось бы кризису.

Потому что вкладывать деньги в производство, когда оно нерентабельно и сокращаются продажи и спрос, - это неразумно, это экономически бессмысленно, а вот инновационная энергетика – иное дело. И пожалуйста, не путайте российский кризис с кризисом развитых стран. Природа кризиса отлична. Европа и Америка сегодня больше всего боятся наступления дефляции. А дефляция – это болезнь еще более страшная, чем инфляция. Мы же имеем инфляцию, и инфляцию объективную, потому что у нас идет бешеный рост тарифов естественных монополий. У нас всепожирающая суперкоррупция, у нас омертвляющий всё и вся монополизм, у нас уже неконтролируемая девальвация, обесценивание рубля, и из-за этого дорожает импортное продовольствие, лекарства и импортный ширпотреб. И производственные комплектующие дорожают. Да всё-всё, мы же сами практически ничего не производим. Поэтому использовать те же самые механизмы борьбы с кризисом в России и в развитых странах – для нас это смерти подобно. Вложение же в ветроэнергосистему в России наиболее действенно в смысле лечения мировой экономической гангрены как для самой России, так и для Запада. При условии, разумеется, существенной политической корректировки в стране. Без внешних инвестиций в этом гигантском проекте не обойтись, а инвестор, как известно, нынешней власти не доверяет.

Валентин Спицин.