Аve Мaria

Ранним утром солнце  первыми лучиками согревало вечные снега на вершине  горы. Радовался снег, звенел редкими капельками, хотелось ему ручейком - студенцом  в долину спуститься, пробежаться среди лугов, поиграть в озерце с золотой форелью, посмотреть на танцы стрекоз и бабочек, летавших над ручьём.

 Пел ручеёк хрустальными струями, звучала над ним тихая мелодия ксилофона - это распрямляли промёрзшие ночью хвоинки  сосны и ели. Они  росли на склоне горы в  мире журчания  многочисленных малых водопадов, птичьих напевов и говора листвы.

 Мастер c мальчиком часто бывал в лесу на берегу ручья, он  отыскивал стволы сухих деревьев, наполненных звуками, делал из них скрипки, которые по велению смычка будут петь голосом человека, или шептаться листьями на ветерке.

Антонио любил эти минуты, когда мастер брал его за руку и отводил в лес на горе, учил выбирать нужное дерево.
- Запомни, Антонио, только прямое сухое  дерево, на котором мало сучьев, годится для скрипки, сучковатое  будет скрипеть, она годно лишь для гроба.

 Дерево, выросшее в болотистом месте, глухо звучит. В нашем деле  главное – найти, в каком дереве скрывается голосистая скрипка. А самой голосистой бывает скрипка из ели, в которую ударила молния и опалила её. Такие деревья встречались редко.

  Знаменитый скрипичный мастер был богат и одинок, он всему  учил Антонио,  как своего сына. Мастер стучал молоточком, или твёрдым  ногтем по дереву, выбирая то, что, превратившись в скрипку, запоёт от прикосновения смычка голосом человека. Целыми днями он выпиливал детали скрипок, соединял и склеивал,  покрывал их лаком, учил этому и приёмного сына.

 Скрипки лежали-созревали под жарким солнцем на большой крыше террасы. Были у знаменитого мастера и помощники, но они, случалось, ошибались, только Антонио не ошибался, знал, из какой части дерева выйдет  сладкоголосая скрипка, умел подать мастеру нужную дощечку, отшлифовать и покрыть лаком скрипку,  знал, когда повернуть её высыхающим боком к  солнцу. Мальчик был слеп, но его руки всё помнили,  а обоняние улавливало  тонкие запахи лака и древесины.

Когда солнце уходило за лес,  мастер доставал из футляра  любимую скрипку, обнимал инструмент, смычком  целовал и ласкал струны. Лилась над маленьким городком грустная мелодия.  Антонио знал, о чём поёт и плачет скрипка. Она пела о домике, где недавно жило счастье, оно светилось улыбкой Мадлен, жены мастера,  украсившей  скрипку  мелкими кусочками слоновой кости и перламутровых  ракушек. Cкрипка и называлась её именем.

 Счастье звенело в домике  смехом трёх  мальчиков. Они стали бы знаменитыми скрипичными мастерами, как отец, или известными скрипачами. Мастер не жалел денег на их обучение музыке. Но царь тьмы всех забрал к себе. Зачем царю подземного царства нужны сыновья скрипичного мастера, знал только отшельник, живущий далеко  в горной пещере, но он  дал богам  обет молчания  и не нарушал его уже много лет.

Не звучали давно в домике скрипичные уроки мальчиков, теперь  учился играть Антонио у отца и старого скрипача, бывшего музыканта знаменитого столичного театра. 
Мальчик мечтал, что когда-нибудь  сделает вместе с отцом  для себя скрипку, сыграет на ней мелодию, посвященную Спасительнице. Он уже сочинил её, назвав « Аве, Мария!».

 Все верили, что это она спасла жителей  города, хоть  мало  выживших осталось в тех местах.  Их лица  после тех страшных сумерек  были помечены гримасой ужаса,  тела разрушала  болезнь. Они  не хотели вспоминать страшный вечер, когда народ  собрался у озера на праздник сбора винограда.

 Ничто беды не предвещало, клонилось солнце к лесу, цветущий луг был красив, в озере блестела золотыми боками форель. Празднично одетые дети катались на карусели, качались на качелях, запускали разукрашенного воздушного змея, взрослые танцевали и веселились.

 Только мастер остался дома, ему хотелось в честь праздника сыграть на новой сладкоголосой скрипке, прекрасной, как Мадлен.  Он, с закрытыми глазами, водил смычком  по струнам,  представлял лес на склоне горы, откуда стекали вечерами розовые туманы.

 А сейчас, днём,  переливался чистой водой ручей, порхали стрекозы и бабочки, пел птичий хор, веселились на празднике его сыновья. Далеко вела музыка мастера, он не заметил, как солнце испуганно спряталось в тучу.

 Из ущелья Дьявола, так его называли, на город наползла клубящаяся мгла, она отвратительно пахла, в ней извивались и рычали молнии-змеи, слышалось воронье карканье.
 Когда тьма закрыла долину, вылетели  из подземного царства стаи  огромных летучих драконов. Это были  зловонные  Карки,  порождения зла.

 Старики  говорили, что они бессмертны, им не страшны  мечи и стрелы. Дыхание их несло болезни и ужас. Они налетели на город и деревни, c  карканьем хватали и уносили в подземное царство людей, парализованных ужасом. Небольшая Карка  схватила и Антонио, гулявшего у дома,  но не смогла пролететь над часовней святого мученика Луки, выронила мальчика.

 У ограды храма на  другой день  нашёл  его и принёс в свой дом мастер. Мальчик был без сознания, он выжил, но  от ужасного вида крылатых тварей ослеп. На  теле долго  кровоточили страшные раны  когтей чудища.

 Мастер напрасно  искал  Мадлен и  сыновей, их нигде не было. Не было никого из его друзей и соседей, всех растерзали крылатые чудовища, или унесли в царство мёртвых, но не тронули его, скрипача. Для него и всех, уцелевших,  это было загадкой.

Деревни и города обезлюдели, только некоторым удалось выжить. Страх и ужас нависли над долиной, спасшиеся люди покидали проклятое место. Людская память хранила предания, чудовища и раньше налетали на долину. Проходили годы, люди возвращались на землю своих предков,  надеясь, что ужас не повторится, или найдётся оружие на порождения ада.
 
Высоко в горной пещере, где стоял вечный мрак, жил отшельник-праведник. Питался  он травой, мёдом диких пчёл,  лесными плодами и ягодами. Постелью ему служили камни и мешки с песком, одеялом - рогожка из трав. Стояла в нише  над его ложем  явленная икона  скорбящей богоматери, перед нею горела негаснущая  лампада с огнём от Гроба Господня, её  принесли отшельнику монахи-  пилигримы.

Отшельника не трогали животные, миновали болезни. Шла молва, что был он святым и ясновидящим, с ним разговаривали боги.
Прошло десять лет,  отшельник не нарушал своего обета, он жил, в постах и молитве, далеко от людей, они боялись подходить к пещере.

 У её входа постоянно лежал матёрый бурый медведь, но  его не испугались  два пилигрима. Медведь обнюхал их ветхие одежды и улёгся на своё место. Испили путники после дальней дороги водицы из ручья, помолились перед образом Спасительницы, сказали молчавшему отшельнику: -  Жди, старче,  в начале лета  гостя с дорогой ношей, он снимет твой обет молчания. Дальше – сам решай.

 Ушли пилигримы, вскоре  сошли снега, зажурчал в долине ручей, начиналось лето,  ничего не менялось, но однажды утром медведь за одежду потянул отшельника к ручью. На берегу лежал  мальчик, он прижимал к телу продолговатый предмет, завёрнутый в толстую ткань. Отшельник принёс мальчика в пещеру.

Ребёнок  вскакивал, шептал слова молитвы,  отгонял кого-то, нападавшего сверху, но предмет в тряпице крепко прижимал к исхудавшему телу. Отшельник  поил паренька целебными отварами, молча молил Спасительницу об исцелении ребёнка.

 Вскоре Мальчик встал с ложа, оглядел бедное жилище отшельника, долго молился, вглядываясь в лицо Спасительницы, заметил, что по щёчке её  потекла слезинка, над головкой возникло свечение. Это был знак, мальчик пришёл в нужное место, он протянул отшельнику  свёрток: - Отче Серафиме,  ты поймёшь, кому это нужно отдать.

Отшельник знал, что ему принёс мальчик, ведь он был ясновидящим. Всё, как предсказали пилигримы, гость с дорогой ношей пришёл, но сделался светлым облачком, исчез.
 За долгие годы одиночества  отшельник  познал язык животных и птиц. Они щебетали о там, что по тропинке, от ручья, идут двое, скрипичный мастер и Антонио, его приёмный сын.

 Рука мастера лежала на плече слепого  мальчика, который нёс корзинку с дарами  святому: початки кукурузы и кисти винограда, закрытые  хлопковой рубахой, которую жители городка выткали в дар отшельнику.

Праведник сидел на камне, поджидал путников. Он знал о давней беде в долине, ведал,   что мастер с сыном ищут дерево для сладкоголосой скрипки- спасительницы от чудовищ, которые скоро должны быть, уже слышно, как они бьются в дверь царства тьмы, пытаясь вырваться. А дерево для скрипки-спасительницы всё не находилось.

Поклонившись праведнику и отдав дары, путники сели рядом с отшельником. Мальчик  прислушивался:  - Отче Серафиме, кто так дивно играет на скрипке?
Ни мастер, ни отшельник ничего не слышали.
- Это птицы славят   день, журчит в долине ручей, поют на ветре сосновые  иголки.
- Нет, отец, вот там звучит  скрипка.- Мальчик указал в сторону пещеры.
- Пойдем, отрок, поищем скрипку!
Антонио уверенно шёл в пещеру, держась за руку отшельника, взял с  ложа   свёрток, с него упала ткань, обнажив простую доску дорогого дерева. Мальчик ласково  гладил доску, под его рукой она  превратилась  в скрипку и смычок.

В этот момент земля дрогнула, раздался грохот, удушливый туман потёк по ущелью, спустился на лес. В нём извивались молнии-змеи, каркали, распрямляли крылья чудовища, напугавшие всё живое.

Какое дело было до тварей тьмы мальчику, он привычно взял скрипку повёл по ней смычком. Всё ближе слышался шум крыл
- Играй, Антонио, «Аве, Мария!». Царица небесная спасёт  нас, они не осмеют подлететь!
Звучала скрипка над ущельем и лесом, лились звуки над ручьём, сливались с журчанием ручья.

 Произошло чудо, его многие видели.Она появилась на облаке в солнечном сиянии, отшельник и мастер  встали перед нею на колени. Сняла спасительница  с головки блестящий покров, взмахнула над ущельем. Сначала вой, затем воронье карканье слышались оттуда.

  Встало над ущельем разноцветье  радуги, рассеялась тьма, пропало и  облако, на котором стояла Спасительница, только летали, белели  над лесом голуби.
С того времени навсегда закрылись ворота в царство тьмы.  Превратились порождения зла в стаю ворон, они до сих пор  летают над ущельем, каркают, но людям не делают зла.

Мальчик вырос, стал знаменитым скрипачом, несёт его скрипка добро и очищение от зла.
ИГРАЙ, АНТОНИО!