Как милиционер Михеев стал полицейским

   Раннее утро в селе Подосколково. Из дома участкового инспектора милиции Михеева, которого на селе прозвали «сыщик Гуров», вышел сам участковый инспектор.
   Он остановился на крыльце, закурил, аккуратно затушил сигарету о подошву ботинка, вздохнул, и зашагал к зданию правления, где находился его служебный кабинет.
   Вздыхать было от чего. Недавно было объявлено, что его родную милицию распустят, а потом начнут собирать заново в какую-то непонятную полицию. Но собирать туда будут не всех, а только достойных. Остальные останутся в распущенном виде.
   Хотя грехов по службе Михеев и не имел, но на душе его всё равно стояла тревожная пасмурная погода.
   Он зашел в здание правления, отпёр свой служебный кабинет, сел за стол и начал перебирать служебные бумаги. Через некоторое время принесли почту.
   Вскрыв первый попавшийся конверт, Михеев завздыхал ещё сильнее. В этом конверте была та самая бумага, которая не давала ему покоя ни днём, ни ночью. В ней было написано, что он, участковый уполномоченный Михеев, с завтрашнего дня выводится за штат районного ОВД, а в полицию будет зачисляться только по результатам аттестации, если пройдёт.
   - Ну, вот и приехали, - сказал Михеев, задумавшись о своей несчастливой судьбе.
   Остаток дня прошёл в раздумьях. Когда служба закончилась, он запер свой кабинет, вышел из правления и зашагал домой привычной дорогой.
   Поднявшись на крыльцо своего дома, он закурил, аккуратно затушил сигарету о подошву ботинка, и вошёл в дом.
   О чём думал Михеев весь вечер и всю ночь, спал ли он, и какие строил планы, неизвестно.
   Следующее утро в селе Подосколково выдалось отличное. Было тепло и солнечно.
   Вставали в селе по-разному. Кто раньше, кто позже. Некоторые вообще к обеду.
   По мере пробуждения поселян и случайных встреч нос к носу с Михеевым, который ходил по селу в поисках нарушителей порядка, начала нарастать волна удивления.
   В форме одежды участкового подосколковцы заметили странные изменения.
   Не хватало отдельных предметов. Милицейская форма на нём была, но не было погон.
   На голове не было фуражки. Но самое удивительное было на ногах. У него на ногах, вместо ботинок были надеты старые кеды.
   Михеев, по своей природе был человеком общительным. Поэтому, когда его спросили, почему он ходит в таком наряде, он ясно объяснил, что теперь он милиционер-доброволец, а может быть даже партизан милиции. Вот и оделся по-партизански.
   - А что, плохо?
   - Отлично! – сказали ему, - Очень колоритная фигура!
   Между тем лето шло своим чередом, было жарко, душно, дожди шли редко, и заштатная служба Михеева протекала, в общем-то, спокойно. Злостных нарушителей не было.
   Было лишь два случая, достойных упоминания. В обоих Михеев принял самое деятельное участие.
   Первый случай произошёл в один из субботних вечеров. В этот вечер в сельском клубе «Найт-клаб «Стрингс» местная поп-звезда Мэри Подосколконтэ (Марина Тряпкина) давала жару. Её бой-френд Иен Пиккинс (Иван Пикин - механизатор), снял её со сцены на руках, но, по неизвестной причине, покачнулся, и уронил Мэри. Этот грохот слышали многие в соседних домах. Михеев появился моментально. Мгновенно оценив обстановку, он поднял упавшего Пиккинса, вместе с Мэри. Поскольку никаких видов насилия между поднятыми с полу лицами Михеев не установил, оба были отпущены после короткого воспитательного мероприятия.
   А вот второй случай имел для Михеева судьбоносное значение.
   Ещё год назад, неизвестное лицо с явно воровскими наклонностями унесло с колхозного подворья седло.
   Как-то раз, председатель Подосколковского колхоза «Красный перец» Афанасий Никитич заявил:
   - Модернизации там, инновации – это в соседнем Сколкове! А у нас в Подосколкове в облаках не летают. Будем покупать двух лошадей и седло!
   Вот на это колхозное имущество, в виде седла, и позарился заезжий гастролёр.
   В общем, седло унесли, то есть спёрли.
   И вот, в одно прекрасное утро, как раз в день рождения председателя Афанасия Никитича, этот гастролёр снова объявился в окрестностях села Подосколково. Под мышкой у него было украденное седло.
   То ли он хотел получить вознаграждение за возврат седла, то ли это был жест благотворительности с его стороны в пользу колхоза, а может по причине безработицы он просто хотел устроиться конюхом, неизвестно.
   Известно только то, что не успел он вступить на сельскую территорию, как тут же напоролся на Михеева. Увидев странный облик Михеева, злоумышленник-благотворитель сильно испугался и побежал, вместе с седлом. У Михеева моментально сработал инстинкт охотника, и он побежал тоже. Долго они бегали по окрестным полям и нивам. Бегали они хорошо, профессионально. В конце концов, беглец был пойман и отправлен куда надо.
   Через два дня из районной газеты приехал корреспондент и долго беседовал с Михеевым. Он брал интервью. Прервавшись, они сходили в магазин, и интервью было продолжено. Беседа затянулась надолго. Когда стемнело, в доме Михеева грянула музыка.
   Из открытых окон доносилось завывание. Там пели песни. Кончилось тем, что корреспондент остался ночевать. Он уехал утром, с несколько опухшей внешностью.
   Ещё через два дня в районной газете появилась статья о доблестном поступке Михеева и пойманном злоумышленнике. Михеев ходил героем, но вёл себя скромно.
   Ещё через две недели Михеев уехал в район, где был аттестован по всем правилам и произведён в полицейские, причём перед председателем комиссии на столе лежала та самая районная газета с «Михеевским подвигом».
   Раннее утро в селе Подосколково. Из дома участкового инспектора вышел сам участковый инспектор полиции Михеев в форме, фуражке, с погонами и в ботинках.
   Он остановился на крыльце, закурил, аккуратно затушил сигарету о подошву ботинка и бодро зашагал к зданию правления.
   Днём, на вопросы сельчан, как его теперь называть, полицаем или полицмейстером, он показывал огромный кулак. И все были довольны. В узком кругу знакомых Михеев признался, что если бы не кеды, он бы мог и не догнать вора, уж очень быстро тот бегал.
   А не догнал бы, не видать ему полицейских погон.
   Кеды исчезли в водовороте событий. Знающие люди говорят, что они спрятаны на чердаке, на всякий случай, до какой-нибудь очередной милицейско-полицейской реформы.
   Так, благодаря кедам, быстрому бегу и статье в районной газете, Михеев стал полицейским.
   Прошло три дня. Михеев вернулся с обеда и блаженно расслабившись, сидел в своём кабинете. Поел он хорошо, дома, и теперь ему захотелось покурить.
   - А не пойти ли к председателю? – подумал Михеев.
   Он частенько захаживал к председателю покурить и поболтать о всякой всячине. Идти было недалеко, оба сидели в одном здании правления.
   Бодро распахнув дверь председательского кабинета, Михеев остолбенел прямо на пороге. За столом, вместе с председателем Афанасием Никитичем, прямо на его Михеева месте, где он всегда курил, сидел его знакомый вор-злоумышленник. Седло лежало на диване.
   Глаза Михеева начали было загораться хищным охотничьим огнём, а руки испытывать боевой хватательный рефлекс, но Афанасий Никитич вовремя вмешался:
   - Эй-эй! Михеев! Остынь!...
   Афанасий Никитич быстро вскочил и загородил сидящего за столом собеседника своим телом:
   - Ещё не хватало, чтобы ты в моём кабинете начал эту…  Как её…  борьбу с преступностью… Итак наворотил делов!
   - Знакомься вот! Председатель соседнего хозяйства Григорий Степанович из Укримовского района! – представил своего гостя Афанасий Никитич и продолжил:
   - Ну, ты дал стране угля! Григорий Степанович, ничего не подозревая, привёз мне подарок ко дню рождения, новое седло вместо украденного. Машину оставил за углом, хотел сделать неожиданный презент. А ты!... Чёрт тебя откуда вынес!  Он из-за тебя три дня в кутузке просидел, пока разобрались!
   - Напугал меня до смерти, - вставился в разговор соседний председатель Григорий Степанович, - Думал всё! Смерть моя пришла! Рожа зверская, рычит, глаза сверкают. До сих пор сна нет!
   Михеев совершенно ошалел от таких новостей.
   - Ладно, Михеев! Давай садись к нам. Познакомимся, да будем твои новые полицейские погоны обмывать, - сказал Афанасий Никитич, доставая из сейфа бутылку коньяка.
   - И седло! – добавил Григорий Степанович.
   - Да! И седло тоже!