На Галкином озере

 Лето начинало свой разбег в этом году быстро. За маем наступил знойный июнь, но среди недели иногда срывался порывистый ветер, приносил, откуда - то тучи, и тут же начинал моросить дождь. Через час - другой появлялось солнце, и вся округа парила после летнего дождя.
Мне не давала покоя мысль о предстоящей рыбалке. Ходили слухи среди рыболовов, что около села Галки в каком - то озере хорошо ловится рыба. Я не сторонник далеких поездок, да еще в незнакомые места, но вот слухи пошли по второму кругу, и принес их мой сын Геннадий, рассказав про это озеро и про удачливую рыбалку его друзей. Я уже строил планы, прикидывал, что взять на рыбалку и когда выезжать.
Позвонив другу детства Юрию Васильевичу Щеглову, стал ему вешать "лапшу на уши" про огромных сазанов, карпов, лещей, которых можно поймать на Галкином озере. Естественно, этого хватило, чтобы Юрка загорелся рыболовной страстью.
Наконец - то наступил назначенный день выезда на рыбалку.
Выехали на двух машинах. Юрка ехал  на своей машине - «Таврии", а я с Геннадием на "Жигулях". По пути в селе Нагорном за скотным двором накопали навозных червей.
Все складывалось хорошо, пока не свернули на село Галки. Тут было три дороги. Недолго думая, мы выбрали правую, что петляла вдоль лесополосы, иногда пересекала ее и вдруг прекратилась. Мы оказались в тупике. Лесополоса перешла в богатый зеленый лес. Всех нас покорила разновидность деревьев. Но мы  вдруг начали спорить, искать виновного и, наконец, приняли решение возвратиться снова к развилке.
От развилки уже поехали прямой дорогой. Расспросив про озеро и уточнив дорогу, мы, преисполненные духом ожидания, снова двинулись в путь. Машины катились то вниз, то ползли вверх по горе. И вот вдали показалась Волга, а озера всё не было видно. Нам ничего не оставалось, как ехать прямо к берегу Волги. Подъехав ближе, мы оказались у крутого склона и тут, наконец, на дне глубокого оврага (по-другому и нельзя назвать) увидели это таинственное озеро. Его отделяла от Волги песчаная коса, в каких - то десяти метров.
Что нас удивило, так это растительность на дне оврага по краю озера. Некоторые растения были причудливой формы, с длинными продолговатыми листьями, с красной корой на стволах. Нераспустившиеся белые бутоны цветов висели на деревьях, как сосульки. На склонах оврага буйно росли огромные сосны, осины, вязы и плакучие ивы. Берег озера был усыпан галькой и мелким песком. Над водой летали чайки, то и дело, бросаясь стремительно вниз и выхватывая из воды рыбу. Вода в озере была удивительная - густо-синяя, откровенно васильковая и таила загадку, как озеро Лох- Несс.
Загадка озера и пугала нас, но, с другой стороны, подгоняла к действиям. Машины мы оставили наверху оврага, на видном нам снизу месте.
С рыбалкой мы припозднились, уже вовсю светило солнце, и у нас той утренней рыболовной страсти уже не было.
Тут я заметил, что уровень воды в озере спал, это очень заметно было по берегам. Кое - где на каменистой отмели валялись темные коряги - выворотни, попадались даже бревна. Если со дна оврага посмотреть вверх, туда, где стояли наши машины, то становилось жутко, что находишься в таком гиблом месте, забравшись неизвестно куда и зачем.
Жутко показалось не только мне одному. Юрий Васильевич тоже высказал эту мысль и вел себя как-то неуверенно и неуютно. Тем временем Геннадий, находясь чуть дальше от нас, хватал на берегу что-то дрыгающееся и большое. Мы с Юркой кинулись к нему. На берегу подпрыгивал сазан около двух килограммов весом. Наконец - то Генка взял рыбу за жабры, и она успокоилась.
- Что, уже клюёт? - спросил Юрий Васильевич Геннадия, оживившись от такого сюрприза.
- Смотрю, вдруг поплавок резко пошел ко дну, ну я и потащил, не сразу сообразив, что это может быть. Ведь не клевало до этого. Так получилось быстро, что сазан сорвался с крючка уже на берегу, - рассказывал возбужденный Геннадий.
Рассмотрев рыбу и выслушав Геннадия, мы кинулись к своим удочкам. И, правда, стало клевать, шел окунь среднего размера. Мы переглядывались, переходили с места на место, смотрели на чужой поплавок, думая, что у соседа почему - то чаще клюёт.
И как это всегда случается, я просмотрел свою поклевку. Леска резко натянулась, поплавка уже давно не было видно. Я дернул от неожиданности удилище и увидел огромное темное "бревно". Сразу закричал, как будто знал, что тягаться с этой рыбой бесполезно.
Геннадий в это время заканчивал надувать резиновую лодку. Услышав мой крик, он дернулся вместе с лодкой, споткнулся и упал у самой воды, а когда встал, то успел заметить, как у меня оборвалась леска вместе с поплавком, и огромная черная спина рыбы, играясь, поплыла к середине озера. Подбежал и Юрка, но кроме моей искривленной физиономии ничего уже не увидел.
Я чувствовал себя виноватым, стал оправдываться, рассказывать детали случившегося, спорить с сыном, что он мог ещё догнать леску с поплавком, которые долго можно было видеть. Расстроенный, я ходил по берегу взад и вперед. Как тут успокоишься, если толстая леска оборвалась, как нитка?
То ли действительно подошло время, то ли это ещё от приманки, которую мы разбросали, но клёв начался серьезный. Переглядывались теперь реже. У каждого клевало хорошо. Ловились карпы, лини и даже караси, правда, рыба была средненькая, граммов по 300-400, но и это нас радовало. Я ловил на запасную раскладную удочку, но душа ныла, и рана ещё не зажила, нет-нет, да и вспоминал ушедшую большую рыбу.
Бросив взгляд на машины, заметил, что нас окружают черные грозовые тучи.
- Юр, глянь, какие тучи, пора сматывать удочки, - говорю на ходу Юрию Васильевичу, а сам уже собираюсь. Его не оторвать: приворожило озеро, загипнотизировало.
Геннадий тоже уже собрался, и мы с ним поползли медленно вверх к машинам. Заморосил мелкий дождь и тут же прекратился, но он подогнал Щеглова. Генка помог ему вынести лодку и уложить снасти в машину.
Волгу не было видно, стоял густой туман, а нам было слышно, как шум дождя приближается быстрее, чем сам дождь.
Прыгнув в машины, мы быстро поехали. У всех была одна мысль: до дождя миновать спуск. Вокруг в одно мгновение всё потемнело. Огромные капли дождя забарабанили по стеклу и крыше машины. Дождь перешёл в ливень. Дорога просматривалась плохо. Юрка, ехавший впереди, свернул на кратчайшую дорогу вдоль аллеи тополей. Мы, конечно же, поехали за ним, отрываться сейчас было нельзя.
Когда наша машина нагнала "Таврию", то мы увидели страшную картину. Из-за плохой видимости Юрий Васильевич чуть не влетел в овраг, пересекавший дорогу, если вообще её сейчас можно было назвать таковой. В последний момент он успел затормозить, но машина продолжала медленно сползать в овраг. Я вылез из своей и кинулся "всей грудью на амбразуру", но в этот момент Юрий Васильевич надавил вовсю на газ, и "Таврия" медленно, но уверенно дала задний ход. Выехав с наклонного места, машина остановилась.
Я успокоился и, промокший изрядно, вернулся в свою машину. Мы с Генкой уже пять минут сидели и ждали, когда же Юрий Васильевич будет разворачиваться, чтобы ехать дальше. Мы уже развернулись и были готовы ехать. Я снова открыл дверцу и крикнул Юрке: "Что случилось?" "Таврия" развернулась и поехала вслед за нами. Для меня осталось загадкой, что Юрка делал эти пять минут.
Всё вокруг ещё сильнее потемнело, и по машине забарабанил град. Мы остановились вновь, чтобы переждать. Град не прекращался. Генка открыл дверь и посмотрел на облицовку кузова: вроде бы следов не оставалось.
Опять поехали. Град прекратился, но шел уже мелкий, но частый дождь. Быстро светлело. Геннадий остановил машину, чтобы подождать "Таврию". Когда Юрка подъехал, дождь совсем прекратился. Было уже не просто светло и радостно, вокруг всё ликовало, чувствовался озон, но наши мысли были мрачными, мы понимали, во что вляпались, но признаваться в этом не хотели.
Снова ехали медленно, дорогу размыло, машину иногда сносило на обочину. Подъехав к впадине, стали думать, как нам поступить.
Мы с Геннадием отправились вниз по дороге исследовать её на предмет спуска. На ноги цеплялась глина, меня тащило то вправо, то влево. Я вышел на обочину, где росла трава, и сразу стало легче передвигаться.
- Ну что будем делать?- спросил озабоченно сын.
- Не знаю, опасно съезжать, перевернемся, - говорил я ему, сам думал, что надо что-то предпринимать.
Когда мы снова поднялись наверх, то Юрка встретил нас тем же вопросом:
- Что делать?
- Ждать,- принял я решение, - пусть земля проветрится.
Сначала все согласились, я очищал глину от туфель, посматривал на дорогу, то в небо, а чаще всего на часы. Затем Геннадий стал меня уговаривать, что он съедет, он же боксёр, и всё будет нормально. Я не соглашался, потому, что опасно - мало того, что был крутой спуск, глинистая размытая дождём дорога, да ещё непрямая, надо было суметь повернуть направо. Но снова глянув на часы, согласился. Мы сели в машину и медленно поехали.
Машину понесло как по маслу.
- Не тормози, - кричу сыну, - на дорогу, на дорогу выворачивай.
Потом кричал что-то ещё... Машину понесло в левый кювет, я схватился за ручку и уже подумал, что если перевернемся, то ничего не случится, ведь едем на первой скорости, как Геннадий чудом вырулил "Жигули". Когда машина остановилась, то не верилось, что всё обошлось - мы сидели бледные, подавленные случившимся.
Нет, вы не думайте, мы не забыли, что наверху ещё стояла "Таврия" и около неё мучился так же, как и мы до съезда, Юрий Васильевич. Он видел, как мы съехали. Набравшись в результате этого опыта, мы с Геннадием стали советовать ему, что делать при спуске. По его физиономии было видно, что он как будто собирается прыгать с самолета без парашюта. Поехал... И машину сразу замотало из стороны в сторону.
- Не тормози!- кричу я,- ну ведь говорил же!
Машина вывернулась, но свернула с дороги и на всей скорости понеслась вниз в речку. Я закрыл глаза ладонями, но эта вечность длилась секунд тридцать. Когда глянул вновь, то увидел внизу целёхонькую машину, в двух метрах от воды. Мы с Генкой заулыбались и побежали к "Таврии".
- Виктория! - кричал Геннадий. Да, это была победа и над собой, и над природой. Было такое ощущение, будто мы бежим к приземлившемуся летательному аппарату.
"Космонавт" почему - то из машины не выходил. Подбежав к ней, мы стали открывать двери. "Космонавт" был жив и здоров, правда, скафандра на нём уже не  было, а было только мертвецки бледное лицо. Он никак не мог встать, ноги онемели и не хотели слушаться. Ни скорой помощи, ни других лиц из правительства не было. Были только мы с Геннадием и удивлёнными глазами смотрели на Юрия Васильевича. Нет, это был не Казахстан, это были пока всё те же самые Галки, находящиеся в трех километрах от нас.
Наконец, Юрий Васильевич пришёл в себя, мы помогли ему развернуть машину и выехать на дорогу. К нам пришло спокойствие. На небе нет-нет, да и проглядывало солнышко, ветерок сушил дорогу.
Переехав через мостик, мы вдруг оказались перед подъемом в гору. Он был некрутой, но мы остановились посоветоваться. Юрий Васильевич предложил взять матч-реванш и поехал первым, но не тут-то было: его занесло на повороте в обочину. Мне с Геннадием вновь пришлось толкать Юркину машину - «Таврию" на дорогу.
Ощущение радости и легкости опять пропало. Надо было идти в Галки за трактором, но топать три километра никому не хотелось. Геннадий сел за руль и тоже сделал попытку выехать, я подкладывал под колеса камни, хворост, но всё было безрезультатно.
И тут мы обратили внимание на дорогу вдоль реки в другую сторону, но Юрка сказал, что она ведёт в село Водно-Буерачное  и  что удалит нас от города Камышина. Пока мы думали, что делать, из-за кустов показалось стадо коров, а сбоку верхом на лошади ехал пастух. И мы двинулись ему навстречу. Поздоровавшись с пастухом и поделившись с ним своими проблемами, узнали, что по дороге на Водно-Буерачное есть путь к камышинской трассе, правда, тоже с небольшим подъемом, но он каменистый и есть шансы выехать.
Что нам оставалось?! Мы снова рванули в неизведанное поле и не обманулись. Слева от основной дороги заметили чуть видимую проселочную дорогу. Свернув на неё, какое - то время ехали с мыслями, что не там свернули. Но вот показался подъем. Под колесами чувствовалась галька с песком. Запросто преодолев этот бугорок и проехав около километра вдоль лесополосы, наши машины выскочили на трассу. Удача!
В Камышин ехали, молча, тела наши отдыхали от нервного напряжения.
- Останови, - говорю я Геннадию,- может, заедем на дачу в Липовку и помоем машины?
Он соглашается. Ждем Юрия Васильевича и едем мыть машины.
Пока Геннадий моет "Жигули", я показываю Юрке свои достижения в области садоводства и овощеводства. Настроение прекрасное, шутим, смеёмся, вспоминаем Галки.
Я задаю Юрке наводящий вопрос, поедет ли он когда-нибудь ещё на это озеро, и вижу его виноватую улыбку.
- Ты меня не заманишь туда больше, - говорит он, смеясь.
Пока Юрка моет свою  машину, я кладу в свои «Жигули» сорванные огурцы, помидоры, скручиваю и уношу лишние шланги.
- О, Юрий Васильевич! Какой ты мокрый, - говорю я, глядя на него.
- Будешь тут мокрый, если напор воды бешенный, - возмущается он. Я предлагаю ему сухую одежду, его одежду отжимаем и развешиваем на изгороди.
Солнце начинает садиться набок, чувствуется наступление вечера. Юрка торопливо собирается домой. Генка помогает ему сложить одежду.
- Пока доеду, просохнет, а в гараже одену, - бросает он на ходу. "Таврия" удаляется от дачи.
- Штаны! Штаны забыл! - кричу Юрке вдогонку и представляю, как он явиться домой без них. Что скажет его жена?
Вскоре уехали домой и мы. Чтобы там ни было, день закончился прекрасно, настроение было бодрое и веселое. Для себя я ещё раз сделал вывод: на такие мероприятия лучше всего ездить с друзьями, чтобы можно было друг другу помочь, если это будет нужно.

                1997 г.