В стране сказок

***

   - В нашем мире так много жестокости и насилия, – печально произнес Собеседник, -  что мне иногда хочется оказаться где-то далеко-далеко.
   - Ну, дорогой мой, - уверенным басом произнес Волшебник, - это жизнь.
   - Конечно, жизнь, - согласился Собеседник. – Но я устал от такой жизни. Я бываю счастлив только когда читаю перед сном добрые сказки своим детям.
   - Сказки  это самое прекрасное, что у нас есть, - задумчиво сказал Волшебник. – Иногда мне кажется, что единственные мудрые существа во всем мире – это дети. Может быть, они и не могут сочинять сложных историй, но зато способны в них верить.
   - Ах, как было бы здорово хоть ненадолго заглянуть в настоящую добрую сказку, - улыбнулся Собеседник.
   - В такую, где гномы кидаются в своих противников медовыми пряниками, а потом все вместе пьют чай, - улыбнулся в ответ Волшебник.
   - Да! Хотя бы денек там пожить, - согласился Собеседник и потянулся за печеньем. Настроение у друзей заметно улучшилось, и, наслаждаясь домашним теплом и уютом, два товарища продолжили неспешную беседу.

***

     Со всех сторон слышался визг напуганных орков и древний как мир, прерываемый звуками тяжелого дыхания, клич «Барук казад!». Фарин, тяжело переведя дух, вытер со лба липкий пот и огляделся по сторонам. Справа от него добрые братья-гномы уже оттеснили орков от разбитых дверей сторожевой башни и, не сбавляя темпа, пытались прижать оставшихся врагов к отвесной, нависающей над головой,  скале. Те же гоблины, что оказались слева от Фарина, несколько запоздало, но все-таки предупредили остальное черное воинство о появлении отряда гномов.  Во всяком случае, подумал Фарин, даже самый тупой тролль сможет сопоставить падающих ему на голову со стофутовой высоты истошно кричащих орков с неожиданным  нападением врага.
    Гном покрепче стиснул руками свой леденец, и, переступив через тело орочьего начальника стражи, заваленного досками разбитых ворот, ринулся к темному зеву туннеля, где кипела последняя схватка. Оставшиеся гоблины в последний момент смогли собраться у входа на лестницу, ведущую сквозь скалы в основную, нижнюю, крепость, и отчаянно сопротивлялись, надеясь дождаться подкрепления. Фарин, пошире расставив ноги, примерился нанести мощный удар по чьей-то мерзкой морде, но в этот момент из-за спин орков раздался жуткий, превращенный сводами прохода в подобие драконьего, рев. Орки радостно взвизгнули, и, приободрившись, начали оттеснять гномов обратно во двор. В этот момент Фарин очень остро осознал, что их и так небольшой отряд во время штурма сторожевого замка понес серьезные потери, и, если орки отобьют Кариесный Клык обратно, гномы уже не возьмут нижнюю крепость. Собрав все оставшиеся силы и мужество, Фарин, вращая оружие над головой, рванулся в атаку, но молодой Дили, выскочивший ему под ноги, накинулся на орков первым.
    Дили даже успел нанести несколько яростных ударов по черным щитам и плечам, свалив одного или двух гоблинов, когда огромная палица из окаменевшего кекса напрочь снесла ему голову. Раскидав в стороны не успевших увернуться гоблинов, из темного провала туннеля вывалился пещерный тролль.
    Гному стало страшно, и, надо признаться, было от чего. Перед ним, сжимая в бревнообразных руках палицу из столетней выпечки, стояло настоящее чудовище – огромный, в полтора эльфийских роста и такой же в ширину, покрытый грубой шкурой,  настоящий пещерный олог.  Похожий на оживший валун монстр, скаля сточенные желтые клыки и источая зловоние, наклонился, разглядывая Фарина. Из под низкого, состоящего практически из одних надбровных дуг, лба на гнома уставились маленькие злые глазки. За какие-то доли секунды облик чудовища отпечатался в памяти Фарина до конца его дней, периодически неожиданно всплывая в белых горячках и сновидениях. 
     Тело Фарина, так и стоявшее с занесенной алебардой, в отличие от разума среагировало мгновенно. Пока душа уходила в пятки, гном резким ударом вогнал лезвие своей алебарды троллю в переносицу. Лезвие из твердого, как сталь, вулканического леденца, брызнуло осколками, выпустив из тролля жалкую струйку темной крови, но глаза чудовища на секунду потеряли фокус и осмысленное выражение, превратившись в два мутных шарика. Тролль вздрогнул, приходя в себя, но этих секунд Фарину хватило, чтобы, напрягая все силы, вогнать алебарду  сквозь прореху доспехов, кое-как сделанных из больших чайных сухарей, прямо в белесое брюхо олога. Фарин, упираясь ногами в землю и налегая всем весом на палку, пытался задержать оружие в теле врага, но его хватило лишь на долю секунды. Тролль исторг из себя длинный рев боли, и, отбросив палицу, обоими руками вырвал из тела гномий леденец. Мгновение спустя отважный гном почувствовал, что он отрывается от земли. Палка из столетней яблони стойко выдержала вес Фарина и не сломалась, и это было, в целом, хорошо, но применительно к конкретному моменту – очень плохо. Обезумевший от боли тролль, вытащив из своего тела залитый черной кровью леденец, крутанул его вместе с уцепившимся за оружие гномом над головой и отшвырнул прочь. Сердце Фарина зашлось от страха – агонизирующий олог вполне мог закинуть предмет весом с взрослого гнома в стофутовую пропасть, отделяющую сторожевой замок от лежащей в ущелье крепости Гнилой Зуб.
    Скала больно ударила гнома в грудь и лицо. Фарин испуганно сжался, ожидая почувствовать под ногами пустоту, но его дрожащие колени уверенно нашарили твердь. Гном резко обернулся и с радостью отметил, что до края скалы его отделяли еще добрые пять футов. Поднявшись на ватные ноги, Фарин увидел, как тролль, зажимая руками страшную рану в брюхе и задрав башку, издал гулкий стон. И гномы, и орки на несколько мгновений испуганно замерли, сжимая в руках леденцы всех форм и размеров. Олог в последний раз с отчетливой тоской взглянул на свои вываливающиеся внутренности, и, неуклюже покачнувшись, рухнул на своих товарищей. Гномы в едином порыве взвыли и ринулись на брызнувших врассыпную гоблинов. Фарин удовлетворенно заметил, что лишь нескольким из них удалось скрыться в туннеле. Сражение за сторожевую крепость было закончено.
      Гном, тяжело переводя дух (что-то скрипело и при малейшем движении болело в груди), начал отдавать срочные приказания. Двенадцать воинов бросились в туннель, чтобы занять удобную позицию для отражения возможной атаки снизу, остальные десятеро, в основном раненые, и сам Фарин, остались во внутреннем дворике замка. Тела нескольких своих погибших товарищей гномы сразу же положили отдельно, почтительно закрыв им лица.
    - Ты его убил! – восторженно хлопая глазами, выпалил подошедший к Фарину какой-то малознакомый молодой гном.
    - Тролля! Ты выпустил ему кишки! – продолжил тот, приняв усталое молчание Фарина за контузию.
    - Это была случайность, – без эмоций ответил Фарин. «Счастливая случайность», отметил он про себя, «Проклятый тролль пришлепнул бы меня как муху и пошел бы дальше, если бы мне повезло чуть меньше», понял гном.
    - Если ты сам попадешь в такую ситуацию, делай по другому, - скривившись и не глядя на молодого бойца, произнес Фарин, - отступай, пока тролль не выйдет на открытое место. Тогда его можно будет атаковать сразу со всех сторон. И если вам опять повезет, вы его завалите.
     Пока молодой гном несколько удивленно переваривал услышанное, Фарин дал оставшиеся указания. Гномы трижды протрубили в рог, давая понять своим собратьям, что верхний замок взят и путь расчищен. С уступа было хорошо видно, как зашевелился гномий лагерь. Каждый воин знал свою задачу, и поэтому войско бородачей разворачивалось неспешно и солидно.  Орки в крепости, тоже бывшей как на ладони, наоборот, суетились и бегали взад-вперед. «Мы сделали свое дело», подумал Фарин, «Теперь черед толстого Брора».
     Гном поднял и придирчиво осмотрел свое оружие. Древко не пострадало, но янтарное лезвие из вулканического (некоторые говорили даже – "драконьего") леденца лишилось своего острия, разбившегося об троллью голову, к тому же сквозь конфетную массу до самой палки шла глубокая трещина. Новый, блестящий как стекло, скол был по-прежнему опасен, но из-за своей неправильной формы подходил лишь для того, чтобы оставлять рваные раны в животах оглушенных троллей, но для нормального боя не годился. Теперь Фарину придется собирать по всему двору осколки леденца, в том числе выковыривая их из потрохов поверженного врага, а затем долго плавить в тигле и отливать в припасенную форму. Конечно, гном мог взять оружие своих погибших товарищей, но даже самый лучший гномий сахар не сравнится с вулканическим леденцом. Фарин тяжело вздохнул. Очередной наконечник алебарды прослужил не так долго, как он ожидал.
    - У нас есть пленные, - сообщил Фарину один из воинов. – Целых три орка, но один совсем плохой.
    - Вытащите из них то, что они знают, - бросил командир.
    Зловеще улыбаясь, двое гномов принялись разжигать костер на глазах у связанных орков. Двое из них начали извиваться и выть, но третий, с перебитыми леденцом ногами, да, к тому же, помятый троллем, не осознавал происходящего.
    Буквально через несколько минут в походном котелке уже булькал густой чай с сиропом. Орки подняли крик, кляня гномов на своем наречии самыми страшными словами. Фарин, не дрогнув ни единой чертой лица, отвернулся и подошел к краю обрыва. Шла суровая война, и уж не кто иной, как орки, заслуживали пыток и мучений. Жалеть их не было ни желания, ни смысла.
    Картина, раскинувшаяся под ногами Фарина, заслуживала его внимания. Гномы на дне ущелья, прикрываясь щитами, беспрепятственно подходили к самым стенам врага. Если бы не отряд Фарина, сейчас им на головы сыпался бы целый град камней и леденцовых стрел. Зазубренные орочьи стрелы из жженого сахара, конечно, были не чета эльфийским мятным леденцам, но и у тех, и у других было одно общее сходство – они убивали.
     Незанятые гномы принялись врачевать раны и ремонтировать оружие. Старшие внимательно следили, чтобы молодые не лезли ложками в горшки с оружейной карамелью, и, тем более, не вздумали тянуть в рот ничего из орочьего вооружения.
     Сзади раздались истошные вопли, переходящие в бульканье. Два грубых голоса, перебивая друг друга, сыпали сбивчивыми ответами вперемежку с руганью. Через несколько минут орки рассказали все, что знали, и пытка закончилась. Три сильных удара леденцовой секирой прекратили мучения обожженных и обваренных орков, а их тела были брошены в общую кучу.
     К Фарину подошел тот же молодой гном, что восхищался убийством тролля.
     - Орки сказали, что в Гнилом Зубе осталось только три олога. Гоблины ждали большого подкрепления со дня на день. Эти, в крепости, были абсолютно спокойны. Они были уверены, что, кроме лестницы, в их замок ведет только та козья тропка.
     Фарин незаметно улыбнулся в бороду. Захват замка проходил по его плану. Несколько дней подряд гномы, скрываясь за поворотом тропы, долбили прямой проход в скале, который должен был открываться прямо во внутренний двор сторожевой крепости за спинами охраняющих ее орков. Все шло гладко до самого последнего момента, когда опытный часовой гоблинов все-таки ухитрился даже не услышать, а лишь почувствовать кончиками пальцев колебания скалы, и успел поднять тревогу, прежде чем его убили. Ворота захлопнулись перед самым носом гномов, и их пришлось вышибать. Впрочем, замок все равно был взят, и притом, все-таки, малой кровью.
- Как тебя зовут? – спросил Фарин молодого гнома.
- Вафур, - почтительно ответил тот, - сын Ноина.
- Я, кажется, знавал одного такого сына Ноина, звать его было Тофур. У тебя, часом, нет брата?
Вафур помрачнел.
- Тофур действительно мой брат. Вернее, был моим братом. Он погиб при штурме Кремовой Скалы. Орки облили со стены его и еще троих ребят кипящей карамелью.
- Проклятые твари, - процедил Фарин и отвернулся к картине разгорающегося боя.
Как раз в этот момент раздался громовый клич «Барук казад!» и отряд хорошо бронированных и вооруженных гномов с самым суровым видом направился к вражеским воротам. Бежавшие по краям воины надежно прикрывали щитами своих четырех товарищей, несших огромный длинный пряник, покрытый толстым слоем каленой глазури – самый большой таран, который когда-либо выходил из гномьих печей. Орки с невысоких стен метали в храбрецов камни, копья, ватрушки с дымящимся джемом, стреляли из луков, ругали отборной бранью, но так и не смогли остановить. Бородатые пекари, ухая, в четыре удара разломали ворота и гномье войско, потрясая леденцами, с жуткими криками ворвалось в Гнилой Зуб, разя орков направо и налево. Это была победа.

***

        Через час после окончания штурма, хромая на одну ногу, Фарин спустился вниз. Небольшие группы гномов на протяжении всей лестницы сторожили каждую подозрительную щель, но скоро должна была наступить ночь,  а мгла обязательно приносила с собой лазутчиков и тихих убийц. Следовало оставаться настороже.
Фарин немного побродил по крепости, а затем, отметив про себя некоторые важные детали, отправился на поиски гномьего воеводы. Долго искать его не пришлось. Брор стоял посредине обширного двора в окружении большого числа своих воинов. Сейчас он был весел, и его большое тело сотрясалось от хохота. В руках он сжимал засахаренную голову орочьего командира и как раз рассуждал, как лучше с ней поступить, когда Фарин привлек его внимание.
      - Я хочу тебе кое-что показать, - сказал он Брору.
Толстяк, несколько нахмурившись, отправился вслед за ним. Фарин шел молча, прекрасно зная, что о захвате верхней крепости уже давно доложено. Брор пытался расспросить Фарина о его единоборстве с троллем, но уставший гном отделался самыми общими словами. Наконец, оба командира пришли к распахнутым дальним воротам.
      - Ну и что ты хочешь мне показать? – начиная сердиться, спросил Брор.
      - Еще пару шагов, - обронил Фарин.
Брор, пройдя еще чуть-чуть и ничего не заметив, покраснев лицом, уже хотел было разразиться возмущенной тирадой, когда почувствовал, что его нога погрузилась во что-то мягкое и сыпучее. Отпрянув, он понял, что это всего лишь большая куча мертвых бабочек.
     - Тьфу ты, дрянь, - процедил он, брезгливо вытирая о землю башмак, облепленный массой разноцветных, маленьких и невесомых тел.
     - Куча бабочек, - устало констатировал Фарин.  – Здесь были лошади, а, значит, и всадники.
     - Но орки не ездят на лошадях! – нахмурился Брор.
     - Верно, - отметил его собеседник, - А, следовательно, это были не орки.
     - Люди, - прорычал военачальник.
     - Темные люди, - поправил его Фарин. – У наших врагов появились союзники.
     Два гнома стояли в воротах, скрытые от солнца высокими стенами ущелья, и молча смотрели друг на друга. В душе обоих в этот момент родилось дурное предчувствие.
     Война продолжалась.