Откуда у хлопца испанская грусть

Пусть слава, за которой все стремятся,
В надгробных надписях для нас живёт,
Внося в нелепость смерти благолепье.
У времени, у ворона-прожоры
Усильем жизни можем честь купить,
Что острие косы его притупит
И нам в наследство вечность передаст.
 Уильям ШЕКСПИР «Бесплодные усилия любви»

За окном жуткий ветер раскачивает оголённые деревья. Огромная берёза машет своей распатланной головой и того и гляди затрещит, и с глухим шумом рухнет на грязную, раскисшую от дождя землю. Пирамидальные тополя, ещё вчера стоявшие под зимним солнцем вытянувшись в струну, отмеряя своими тенями короткий зимний день, сегодня согнулись почти по пояс, как древние старики с больной спиной, не хватает только клюки. Тяжеленные, свинцовые облака несутся над землёй с совершенно нереальной скоростью. Почти задевая макушки высоких домов, они, время от времени, роняют на землю густую сеть дождя. Огромные окна дома, разрисованные струями дождя в косую линейку, содрогаются и стонут под напором ветра, завывающего глухим, хриплым и скрипучим голосом в камине.

Жёлтое пятно света вырывает из полутьмы кусок стола, беспорядочно разбросанные книги, бумаги и какие-то вещи. Мерно волнами шумит вентилятор, разгоняя вокруг горячий воздух, тихонько пощёлкивают, запускаясь и закрываясь программы. На экране мелькают разноцветные странички. Пестрят картинки, фото и крупные заголовки.

Из-за темноты вокруг, кажется, будто комната это рубка какого-то, летящего в неизвестное, корабля. И человечек в этом, несущемся навстречу тёмным глыбам облаков, утлом судёнышке, пытается до кого-то достучаться, с кем-то поговорить, но всё безуспешно. В эфире только треск и шум, чьи-то отрывистые голоса прерываясь пытаются что-то сказать. Но что, совершенно не понятно. Время будто остановилось…. Одни и те же люди, одни и те же слова, одни и те же новости. Плавно всплывает в памяти «И ничтоже ново под солнцемъ. Иже возглаголетъ и речетъ: се, сие ново есть: уже бысть въ вецехъ бывшихъ прежде насъ». Так для чего, за что они сражаются?

А язык, помилуй Бог, что за язык? Откуда они набрались этой тарабарщины? Как же они понимают друг друга? Слово высказанное, и так есть ложь изначально, а если его вдобавок исказить….

Мрак улицы с разгону врезается в окно, и тонкими липкими струйками растекается по комнате, заползая во все щели и углы. Что-то холодное и мрачное встаёт за спиной, наваливаясь на плечи тяжестью гранита. Невозможно это читать, невозможно на это смотреть. Тоска и уныние как липкий пластырь цепляются за всё, и отодрать невозможно. Неужели они не видят, неужели они не слышат, что так говорить нельзя, что так писать нельзя?

Так или примерно так размышлял я, одним поздним мартовским вечером, разбирая завалы книг, старых фото и путевых дневников. Время от времени поглядывая на экран, читая новостные ленты и обрывки комментариев на форумах….

Как, вдруг, моё внимание привлекла знакомая фотография, за ней другая… и листок с какими-то заметками.

Да-а-а, Толедо, Толедо, некогда грозный и величественный, теперь крохотный городишко в центре некогда великого королевства.

На фоне грозных бастионов неприступной крепости, дремлющих под палящим солнцем, трель телефона звучит несуразно. Неспешно роюсь в карманах в поисках мобильника, но никак не могу его найти. Неожиданно натыкаюсь на что-то, и пелена очарования медленно сползает куда-то в сторону. Полумрак знакомой комнаты вступает в свои права, и трель телефона превращается в звон колоколов громкого боя.

Сквозь шорохи в трубке звучит знакомый хрипловатый голос:
- Привет, Странник! Не спишь, ещё?
- Не спится что-то, - тяну я время, пытаясь сообразить, чего это начальство среди ночи интересуется моим сном.
- Вот и хорошо, что не спишь. Отпуск твой сворачивается. Завтра в девять у меня.
- Да, я, же только начал. Друзья вот звонили – пикничок намечается, – вяло пытаюсь возразить.
- Ничего, ничего. Всё будет хорошо. А друзья…, друзей скоро увидишь…, старых, – с какой-то странной интонацией проговорило начальство и, попрощавшись, положило трубку.

- Старый друг, старый друг, - рефреном зазвучало в мыслях, и память услужливо подсказала – старый друг, лучше новых двух. Что-то знакомое было и в интонации начальства, и в этой присказке.

Мельком, с лёгким раздражением, проглядываю очередную статейку в новостях, помилуй Бог, что за язык…. Как, вдруг всплывает где-то прочитанное:
- Теперь меня вдруг уличают в "подвигах" чужих...
Не ведают клеветники, что жанр древнее их?
Так сладко обвинять другого в прегрешеньях...
Что ж – осторожней! К списку не прибавь грехов своих…!

Ну, что же, пожалуй, непризнанный поэт, написавший это, прав – не будем никого обвинять.

Очередная пачечка фотографий рассыпается по столу, листики путевого блокнотика услужливо разворачиваются в нужном месте.

«Внимание! Начинается посадка на рейс Москва-Амстердам-Барселона, выход…».
Высокая стюардесса, чем-то напоминающая гусыню, хотя и не без некоторого шарма, показала мне моё место. Вообще гуси здесь повсюду, на фюзеляже, на одежде экипажа, на рекламных буклетах.

Наш «гусь», коротко прошлёпав резиновыми лапами по «взлётке», резко подпрыгнул и стремительно пошёл вверх, набирая высоту. Взвыли сервоприводы механизации крыльев, раздались глухие толчки шасси, пилот заложил плавный вираж, и под крылом развернулись окрестности Ша-2.

Опускаю шторку иллюминатора, пару часиков можно вздремнуть, сборы были стремительными, выспаться не удалось.

Внезапно «гусь» будто остановился в воздухе и слегка клюнул носом. Двигатели набрали полную грудь воздуха и запели басом. Приподнимаю шторку – в рамке иллюминатора, сколько можно видеть, простираются поля сверкающих стеклянных квадратиков поделённых на части прямыми линиями каналов. Страну тюльпанов теперь можно смело назвать страной теплиц.

Почему-то, входя в огромное здание аэропорта в Амстердаме, вспоминаются слова Высоцкого «энто вроде наш амбар, но со стёклами». У турникета паспортного контроля на вопрос солдатика показываю паспорт и сберкнижку испанского банка, и он, дружелюбно улыбнувшись, пропускает меня в «зону Шенген».

Так, где же это оно? Оглядываюсь, вокруг лавки, лавочки, лавчонки со странными названиями. Ага, вот они – лавочки сувениров «дьюти фри». А вот и главные сувениры Голландии – мельницы, сабо и трубки, и ещё кружки для пива самых разных фасонов. Выбираю простенькие, разрисованные цветочками, сабо в прозрачной коробочке.

Расплатившись, иду в соседнюю лавочку поглазеть на бриллианты. Наклоняюсь к витрине. Рядом с моей коробочкой с сабо на витрину ложится знакомый журнальчик, и голос за спиной произносит: «Старый друг…,»
- Лучше новых двух, - продолжаю я, и чья-то рука забирает мои сабо, а я не спеша забираю журнальчик и иду в кафе напротив.

Как ни странно, но здесь почти нет посетителей. Капучино и круассан помогут скоротать оставшееся время. А тут у меня что? В журнал вложен конверт из плотной бумаги. Ключ от машины, кредитка, силуэтик чёрного быка на ниточке и дорожный атлас с рекламой «Мишлен», нужные листы загнуты. Прекрасно, всё на месте. Ну, что же пора!

Сквозь пелену дрёмы прорывается голос: «Ледиз энд джентльмен, …коммэндер спикс…».

«Гусь» плавно завалился на бок, и в иллюминаторе появилась изумрудная рябь Средиземного моря в белоснежной оправе из прибрежной пены. На жёлтом песке южного побережья Испании хорошо были видны россыпи небольших городков, соединённых серыми лентами дорог. Многие из этих городков ещё помнят поступь римских легионов. Остатки римских крепостей и теперь привлекают туристов.

Знакомый пейзажик всплыл в памяти и воспоминания о первом путешествии в Толедо потекли чередой.

Шорох шин монотонно лился в приоткрытое окно. Солнце склонялось к закату. Несмотря на очень жаркий день, к вечеру потянуло прохладой. Ровно дышал моторчик моего прокатного «фиатика». Впереди был старинный Толедо. Древняя столица Испании.

Найти Толедо очень легко. Этот старинный город находится совсем рядом с Мадридом. К городу можно попасть по новой, широкой автостраде, а можно свернуть на старую дорогу. Старая дорога не так широка как автострада, но вполне в приличном состоянии. И главное её достоинство в том, что можно хорошо рассмотреть окружающий пейзаж.

Пейзажи центральной Испании, если не приглядываться к растениям, в чём-то напоминают Россию. Особенно её центральную часть. Такие же бескрайние просторы, перемежающиеся холмами. Однако, это только на первый взгляд, если вглядеться внимательнее, разница ощутима. Больше песка и камня. В некоторых местах видны даже соляные пятна. Растения более жёсткие, напоминают пустынные колючки.

Увлечённо рассматривая окрестности, не замечаю пролетевшего времени. Ночь застаёт меня километрах в сорока от Толедо. По старой бродяжьей привычке решив заночевать в поле в машине и, съехав на какую-то боковую дорогу, располагаюсь на ночлег. Ночь началась спокойно. Однако вскоре раздались какие-то глухие удары. Невдалеке в долине вспыхнули огни и раздались чьи-то крики. Потом всё погасло и затихло. Заснул и я. Проснулся очень рано, ещё до рассвета.

Первое, что бросилось в глаза, в окне, столбы с колючкой метрах в пятидесяти от машины. За колючкой в низине какие-то двухэтажные здания. (Впоследствии оказалось, что это местная колония.) И тут сквозь дымку на горизонте поднялся маленький розовый шарик солнца, и наступил рассвет, окрашивая в розовые тона и небо, и поле неподалёку от Толедо.

Этот город всегда играл очень важную роль в жизни Испании. Он был столицей государства, родным городом для римлян, вестготов, мавров, евреев и христиан.
Сегодня Толедо — небольшой провинциальный центр, всего около шестидесяти тысяч жителей.

Толедо возвышается на гранитной скале, с трёх сторон окружённой ущельем, по которому протекает река Тахо. Внешний облик города определяется удивительным явлением: на протяжении веков здесь сосуществовали самые разные религии. Мосарабский стиль архитектуры выработали христиане, жившие под властью мавров; стиль мудехар отличает работы мавров, оставшихся в отвоёванных христианами областях. Из десяти еврейских синагог, после погромов XIV века, уцелели лишь две.

Город окружён двумя крепостными стенами. Несмотря на многократные перестройки, идущие до сих пор даже в историческом центре, остатки старой фортификации видны очень хорошо и производят сильное впечатление. Чтобы составить общее представление о расположении города, объехал его по периметру, благо дороги позволяют. Но вокруг город не объехать. Старый город до сих пор одной своей стороной выходит к очень высокому и крутому обрыву. На машине туда не подъехать – нет дороги. Идти пешком я не рискнул. Просто проехал вдоль стены на машине. И сделал несколько снимков с разных точек, которые дают представление о внешнем облике города.

Ворота Бисагра – главный вход в город и самые мощные из девяти городских ворот. Внешне они достаточно массивные и не вызывают впечатления пряничной игрушки. А когда знакомишься с ними поближе, то возникает чувство уважения к фортификатору, который их строил – грамотный был воин.

Входишь в ворота и сразу же теряешься. Перед тобой стена и какой-то дядечка каменный возле неё. Прохода дальше не видно. Непроизвольно начинаешь оглядываться, вдруг забрёл не туда. Но сзади одна арка ворот. И только внимательно осмотревшись, где-то в стороне видишь неприметный, но мощный вход. Прекрасная ловушка для кавалерии. То есть в город войти прямо не получится, нужно повернуть.

От входа все дороги ведут наверх. Подъём не крутой, но очень длинный. Недалеко от входа католическая базилика, а напротив винная лавка, где продают неплохое вино.

Довольно долго я пыхтел, взбираясь на горку и, наконец, решил передохнуть и оглянуться. Несмотря на разгар туристического сезона, город выглядит пустынно. Коренных жителей практически не видно, в основном редкие туристы. Боковые улочки очень узкие. Ширина улочки меньше двух метров. Не всякий автомобиль туда заедет, а два всадника разъедутся с трудом. В случае войны, кавалерию и пехоту в таких улочках можно давить как тараканов и даже триста спартанцев не понадобятся.

Ширина некоторых улиц побольше, но многие улицы сделаны в виде ступеней, а чтобы лихой гишпанский гранд не сиганул туда на своей колеснице поставили литые металлические столбики. Такие столбики отделяют пешеходные зоны.

По всему городу расставлены урны для мусора замечательного литья. Серые таблички на стенах с названиями улиц, причём буквы сделаны рельефно. Такие же рельефные, почти лепные, дорожные знаки.

Примечательно, что во всей старой части города, где есть старинные здания, окна, забраны коваными решётками, а двери сделаны из кованого железа. Ручек снаружи нет совершенно.

Перевалив через вершину, увидел внизу площадь. И людей побольше, и машинки появились. Да и местные жители стали попадаться навстречу. Умышленно не стал ходить по всяким достопримечательностям, а просто пошатался по городу.

Вышел на площадь. Там сразу стало посветлее. Появились какие-то конторки, магазинчики. За стеклом витрины булочной, рядом с корзинками с круассанами и прочими вкусностями, построена из кукол сценка пекарни женского монастыря. Выглядит очень забавно.

Недалеко антикварная лавка, которая вся, к моему величайшему удивлению, заставлена русскими иконами. Католических символов совсем немного. То ли «руссо туристо» толпой сюда набегали и создали спрос, то ли не знаю чего и предположить.

А вот и гордость Испании. «Дамаскене» — холодное оружие хорошей закалки с чёрной эмалью и инкрустацией золотом, серебром и медью. Есть здесь и элементы доспехов, и образцы огнестрельного оружия. Не всё оно боевое, но красиво. Сегодня это оружие мирно уживается с японским кондиционером. Лавка довольно маленькая, расположена на солнечной стороне и без кондиционера в ней не выжить. Даже через жалюзи пробивается солнце и ослепительно сверкает на стали клинков.

Театродерохас – городской театр Толедо. О нём многого сказать не могу – в театр не ходил. Не было времени, а теперь жалею, надо было выкроить минутку.

Великий Эль Греко.

Эль Греко прибыл в Толедо в 1579 году, после того, как Филипп II изгнал его из Эскориала. Здесь, до самой смерти в 1614 году, он жил в еврейском квартале, сразу за синагогой Трансито. Его дом не сохранился, но соседнее здание XVI в. восстановлено и сейчас известно как Дом-музей Эль Греко. Здесь хранятся несколько его картин, в том числе знаменитый «Вид Толедо», а также личные вещи художника. Картины великого живописца находятся в разных местах города. Одна из самых лучших работ, «Похороны графа Оргаса», хранится в церкви Санто-Томе.

Дом-музей Эль Греко – это здание с большими решётками на входе, скрывающее фасад под сенью деревьев. Реконструировано очень хорошо. Так и, кажется, что из какой-нибудь комнаты сейчас выйдет, в старинных одеждах, испанец. Конечно, это не историческое здание, а «новодел», но сделано прекрасно. Сзади здания музея видно здание синагоги, одной из оставшихся. Вот так и соседствуют они христианская базилика, Эль Греко и синагога.

Рядом с музеем Эль Греко, в соседнем здании, местное начальство, которое охраняют карабинеры. С любезного разрешения стража порядка, принявшего по этому случаю натовскую стойку вольно, запечатлеваю его для истории. Должен сказать, что в Толедо это был единственный полицейский, встреченный мною. И тот оказался вполне дружелюбным.

Если вы повернётесь к карабинеру спиной, то увидите перед собой небольшую площадь, по краю которой проходит невысокая стенка. Подойдя к ограждающей стене, вы увидите, что перед вами пропасть, а напротив, примерно, в километре от вас, виднеется скала. А далеко внизу голубой лентой течёт река Тахо.

Всё, дальше хода нет. Здесь заканчивается город-крепость Толедо. Заканчивается и мой рассказ. Умышленно пропускаю все самые известные достопримечательности Толедо, о них вы можете прочесть и сами много чего интересного. Мой рассказ о тех мелочах, на которые гиды обычно внимания не обращают, а взгляд, остановившись на мгновение, тут же скользит дальше.

В Толедо тогда была прекрасная погода, но за всё это время ни разу не видел, чтобы над городом было безоблачное небо.

Продолжение, возможно, следует…