Глава 7. В штормящем Чёрном море

   ВОЗВРАЩЕНИЕ.
    04.11.93
 Прошли от Кипра до Родоса. Сделали четыре регистрации ро-метром и взяли пробы воды. Вечером проиерял пробы на ЛСП. Накануне договаривался с Якубенко о размене Тимура на Дениса. Но вечером у Кривошеи Рамазин возразил против этого размена. Дениса и Тимура оставили в прежних позициях. Мне для вахт Кривошея «даёт» Лёню Браткова.               

  05.11.93
 Эгейское море. Регистрировали ро-метром. Я писал раздел отчёта для Кривошеи. Поздно вечером вошли в Дарданеллы.

  06.11.93
 Около 09.00 вошли в Босфор. Работали ро-метром в Мраморном море (около 08.00), в Босфоре (10.00) и около выхода из Босфора (12.00). Записи после выхода из Босфора неудачны: слишком велик сигнал «яркость неба» по сравнению с сигналами «освещённость» и «яркость моря». Решили уменьшить нагрузку ФЭУ в канале «яркость моря».

  07.11.93
 Ст.4010. Калибровочная. Вместо 3 – 5 часов работали почти 12. Было много бестолковщины.

  08 – 09..11.93
 Начали работать на разрезах около Крыма. Не получили разрешения на работу на разрезе недалеко от границы феодосийского полигона.

  10.11.93
  ШТОРМ.
 Нормально отработали до конца суток 09.11.93, а ночью засвистел норд-ост (около 25 м/сек). Утром 10-го старпом объявил: ветер 8 -  9 баллов, море 5 – 7 баллов. Всю ночь шли малым ходом носом на волну. Около обеда слегка «подвернули» к востоку. Идём курсом на Южную Озереевку. Температура: минус два градуса.

  11.11.93
 У многих участников экспедиции, ещё несколько дней тому назад, появилось расстройство желудка. («Если радость на всех одна…») Достало и меня. Глотаю таблетки. Ветер за ночь немного ослаб, но мороз усилился. Ветер: 20 м/сек; мороз: минус семь градусов.

 А накануне вечером ветер был заметно больше 30 м/сек. Троса и прочие несвязанные с корпусом судна детали и предметы сильно обледенели. Прогноз, принятый сегодня утром, опять обещает ветер в 35 40 м/сек и мороз от тёх до семи градусов.

 Стало известно, что с 20.00 10-го до 06.00 11-го не работал радиоцентр Новороссийска, Он был обесточен, видимо, из-за обрыва электролиний. Наш радист Криулин связался с каким – то туапсинским радистом и узнал, что в Туапсе погода тоже не курортная: снегопад, ветер 20 м/сек, температура около 0 градусов.

  12.11.93
 Ночь с 11-го на 12-ое стояли на якоре между Анапой и мысом Утриш. Под утро якорь «пополз», пришлось сняться с якоря и штормовать. После завтрака решили идти к Голубой «на переговоры». Ветер заметно ослаб. При благоприятной погоде пересекли горло Новороссийской бухты и встали на якорь у входа в Голубую.

 Во время подхода к Новороссийской бухте и дальше некоторое время я был в рубке и слушал очень характерные переговоры капитанов судов с «Новороссийском – 1», то есть с диспетчером порта:   
               
 «… у нас нет хлеба, нет продуктов. Разрешите встать к причалу на один час или хотя бы на полчаса, чтобы взять продукты…»

 «… или вы не понимаете, что, если вы ошвартуетесь к причалу, то от него уже никуда не уйдёте, а ляжете около причала рядом с теми, что уже лежат там…»

 «… город обесточен. Продолжается обледенение судов в порту…»  И т.д.

 Капитан и начальник экспедиции через радиостанцию «Рифта» разговаривали с Шутовым (отдел флота ЮО) и Вороновым (зам. директора ЮО). Узнали, что в «Океанологии» холодно, автобус не ходит, контора заперта, из "науки почти никого в лабораториях нет". Но позже на «Рифт» подошла Инна Кушнир и разговаривала с Иваном.

 Я через Воронова передал просьбу сообщить нашим семьям о приходе судна (Николаевой, Кривошее, Лукашёвой, а также И.М. Овчинникову). Шутов обещал принять меры для заказа причала для «Витязя» на утро 17-го. О билетах на Москву для москвичей он ничего не знает, о заявке на автомаши- ны длн разгрузки экспедиционного оборудования «знает и будет принимать меры, но денег в кассе ЮО нет совсем»

 После разговоров решили идти работать. Погода как будто позволяла это. Пошли к Керченскому разрезу. Но уже на подходе к нему погода стала нерабочей (ветер около 20 м/сек). Вернулись к Анапе. Встали под скалы. 

  13.11.93
 Погода несколько улучшилась (ветер около 10 м/сек, мороз пять градусов). Всю ночь дрейфовали вблизи Анапы – мыса Утриш. Со вчерашнего дня идут дебаты о возможности (или невозможности) работы зонда Брауна при отрицательной температуре воздуха и отсутствии тёплого помещения для зонда.

 Предлагаются варианты местного утепления зонда непосредственно на палубе. Решать должен Рамазин. Его аргумент: выход из строя хотя бы одного из датчиков зонда «делает экономически бессмысленным (коммерчески проигрышным) участие его группы в рейсе».

 И ещё информация. Стармех рассказал о телевизионной передаче, увиденной им вчера вечером. Был сюжет о Новороссийске. Были видны суда, затонувшие у пассажирского причала, глыбы льда и трупы (!?) на набережной, вывороченные с корнем деревья, порванные провода линий электропередач и троллейбусной сети,

 Учитывая виденное нами большое количество судов, штормовавших вблизи Новороссийска, следует ожидать больших трудностей с получением нами причала вообще и для разгрузки в особенности.

  14 -15.11.93
 После полудня 13-го начали работу на Керченском разрезе с заходом на последний «старый» разрез (Феодосийский, ст 4029). Начинали работать при морозе. Все дни, включая вечер 14-го, прогноз был плохой (ветер от норд – оста, до 30 м/сек). И всё-таки удалось поработать.

 Сегодня, 15-го, завершаем уже третий (Новороссийский) разрез, четвёртый (на меридиане мыса Идокопас) будет последним. Уже видно, что сильный ветер от норд – оста существенно изменил обычную картину распределения гидрологических (и гидрооптических) характеристик этого района. Картинки получаются занятные.

 Потихоньку готовлю отчёты: свой – с Сухомлиным, и начальника рейса – с Кривошеей. На судне продолжаются разговоры о последствиях штормового норд-оста в Новороссийске и о наших видах на разрешение швартовки в новороссийском порту для разгрузки.

 В последние два дня рейса, 16-го и 17-го ноября, дневник я не вёл. Последний разрез мы благополучно доделали. Ветер от норд – оста утих. Утром 17-го «Витязь» ошвартовался в Новороссийском порту. И вскоре нам удалось разгрузиться.

 Это была последняя в моей жизни (да и в жизни НИС «Витязя») океанологическая экспедиция. Вскоре это судно стало возить «челноков» в Стамбул.