Восемь негритят и сигарета

       Пусть не обижаются на меня мужчины, но у меня Русь Святая всегда ассоциировалась с женщиной. Девушка, невеста, жена, мать – это они, по моему глубокому убеждению, определяют состояние души Руси, и именно их душа дала основание назвать Русь Святой. Когда 18 лет назад я переехал жить в Муром, насчитывающий более чем тысячелетнюю историю, я был поражен красотой местных женщин. Спокойная уверенность исходила от них. Кругом уже бушевал, как растревоженный улей, мир, а в Муроме мамаши, как и прежде, катали по городу в коля-сках детей до самого позднего вечера. На улицах часто можно было встретить счастливых молодых женщин в так называемом “интересном положении”.
      Помню тогда я, остро переживавший разрушение на-шей великой и могучей страны, подумал – вот она Русь Святая. Москва побесится, побесится и успокоится – она еще не вся Русь. В Муроме тогда было много детей. На улицах, во дворах, в автобусах – везде были дети. Вспом-нилось у А. Толстого, когда его герой Телегин на недо-уменный вопрос, мол, тут революция, а ты надумал же-ниться, ответил: “Это все пройдет, а нас русских останется 300 человек и от нас Русь пойдет”.
      Есть дети, есть будущее. Это радовало. Радовало то, что в институте, где я продолжаю работать и сейчас, были очень сильные студенты, и что они учились с необычай-ным для того времени старанием.
      Прошло 16 лет. Все меньше и меньше во дворах и на улицах детей. В автобусах сплошь взрослые люди, из ко-торых больше половины пенсионеры. Коренное население сократилось не меньше, чем на 20 тысяч человек, а если посчитать приехавших из стран ближнего зарубежья, то и того больше. Катастрофически упала рождаемость. На днях по пути на работу, на автобусной остановке я обра-тил внимание на девушку лет двадцати, типичную для нашего времени. Настоящая Барби, с посиневшим лицом, впалой грудью, дрожащая от легкого морозца, она курила сигарету. Мне стало жалко ее. Ради чего человек гробит себя сумасшедшей диетой и табаком. Мы были вдвоем на остановке, и я попытался тактично, с легким юмором, заговорить с ней.  Она улыбалась, что-то отвечала, мол, си-гареты ей нравятся, и она не хочет себя ограничивать в удовольствии. Ну ладно сама, говорю ей, а если это плохо отразится на твоих будущих детях? Ответ меня огорчил. “Детей у меня не будет, они мне не нужны” – просто и буднично сказала она.
      Подошел автобус, и мы поехали каждый своей доро-гой. Каково было мое удивление, когда у института я увидел ее,  опять курящую, в окружении ребят. Вокруг них валялись окурки, бумага, пустые пачки от сигарет и другой мусор. Мусор вылетал и из  их уст, вызывая у моей “знакомой” восторг и громкий смех.
      О, Русь Святая! Что с тобой происходит, что с тобой будет?
      Я был удручен. На лекции я никак не мог сосредоточиться и внезапно для себя заговорил об этой случайной встрече. Рассказал о том, что сегодня главной проблемой России является демографический кризис, и что существующий уровень рождаемости приведет к вырождению нации и краху России. О том, что если так будет продолжаться, то уже современное молодое поколение может оказаться рабами у ваххабитов, ибо не будет в состоянии защитить себя и страну. Рассказал о моих беседах с друзьями в Германии, об их сетованиях, что немки не хотят рожать, что через 30-50 лет наверно вместо Германии будет Турция, что уже сейчас на улицах редко увидишь немецкого малыша, зато турецких детей мамаши водят стайками. Рассказал о моих наблюдениях во Франции, где из 10 детей, игравших в скверике вблизи улицы Риволи, 8 были негритятами, что в Муромском автобусе две сидящие маленькие девочки при близком рассмотрении оказались детьми кавказской национальности. Поймите меня правильно, сказал я им, я не против турецких, негритянских или кавказских детей, я против того, что в Муроме мало русских детей!
     Закончил беседу тем, что не без юмора призвал девушек после окончания института – рожать, рожать и ро-жать…
     В беседе я увлекся и только когда закончил, то обратил внимание на мертвую тишину в аудитории и удивленно открытые молодые глаза. А через несколько мгновений взрыв аплодисментов буквально потряс меня.
     Нет, все же есть еще, и будет всегда Русь Святая!