6-IV Выбор Парис и обмен в термах

                IV

  Следующий тост Парис поднимает за женщин и за любовь. По обычаю квартуорфемината Муция, Шрамик, Парис и Елена обнимаются и целуются. В этот раз к ним присоединяются их сторонники, а затем и все остальные. И даже за рабским столом после возлияния Венере и осушения чаш, в подражание господам, за тостом за любовь последовали объятия и поцелуи.

  – Кстати, о любви, – заговорила Пудентилла, миниатюрная девушка с короткой причёской. – От более опытных боевых товарищей на этом фронте хотелось бы узнать, нет ли каких новых средств предотвращения беременности?

  – Юная соратница, – отвечает ей Либералия, – и среди старых испытанных средств есть одно. Быть может, уже подзабытое, но с абсолютной гарантией. Не забеременеешь однозначно. Совершенно надёжное.

  Сдерживая улыбку, Присцилла наблюдает заинтересованные лица молодёжи, да и кое-кого постарше. Как некоторые даже жевать стали медленнее или вовсе перестали, к молодой матроне.

  – Нужно кушать укроп…

  – До секса или после секса? – уточняет Мевия.

  – Вместо секса, соратница!

  Сквозь общий смех слышны советы Пудентилле.

  – Или попробуй лесбийский секс, подруга!

  – Или анальный…

  За столом начинают перечислять виды нетрадиционного соития. Что заставляет краснеть непорочных Юнию и Феликса, заметно смущающихся. От которых практически не отстаёт Шрамик, потупившая очи. Вот только краснеть у ней не получается, румянец не в счёт.

  Ещё во время объятий после тоста Гопломах, отведя Ребилию за ближайшую колонну, прислушиваясь что-то ей тихонько говорил и даже показал, взяв у своего слуги, некую бумагу. Хозяйка улыбалась, а под конец сама кое-что сказала юному всаднику. Затем, прихватив по пути Корнелию, подошла посекретничать к Присцилле.

  – Милая сестрёнка Муция, ты позволишь Бестии немного поухаживать за Еленой? Пусть наша Прекрасная перед замужеством…

  – Хорошо-хорошо, Парис, конечно. Дорогая Руфина, иди, не стесняйся, – отвечает им Фабия.

  Её рыжая безоглядная страсть снова собирается использовать Юлию. Та удивительно легко соглашается: судя по всему, она влюблена в несравненную Корнелию. Они ложатся по обе стороны от Геллии и начинают заливать. Терция в основном в прямом смысле, вином, а Бестия в переносном, энергично, безостановочно обволакивая приятной речью, шармом голоса и дерзкими поглаживаниями.

  Подруга спрашивает возлегшую рядом Фелицию:

  – Что ты задумала, сестрёнка Парис?

  – Тебя соблазнить, сестрёнка Муция!.. Шучу! Один анекдот изобразить хочу. Скоро увидишь, подруга.

  Действительно, скоро Корнелия, крепко обняв, уводит Клементину из экуса. Тут необходимо заметить, что в течение шести дней Гай Гопломах несколько раз посылал одного своего клиента, вольноотпущенника, с живым товаром к своей мудрой советчице, и та выбирала, руководствуясь своим и Пентесилеи вкусом. Едва Бестия и Геллия покинули зал, Гопломах громко говорит:

  – Уважаемая хозяйка! Бесподобная, прелестная, возлюбленная! Посмотри, пожалуйста, на тот столик, – молодой человек одной рукой показывает на рабский уголок, другой делает энергичные знаки мальчикам Лекания  и рабыням Сальвии, чтобы те пока переместились в сторонку, – и скажи, какую из трёх красотулечек ты выберешь? Какая самая соблазнительная? Та, которая тебе, бесподобная Ребилия, нравится больше, готова для тебя на всё. Больше того – она твоя!

  Фелиция подходит близко к их столику, знаком велит слугам поставить ей ложе, вольготно ложится на нём и обращается к рабыням. В самом деле всем трём очень красивым, даже можно рисовать или ваять «Три Грации».

  – Поднимитесь… Пройдитесь… Снимите верхние платья, помогая друг дружке… Ещё пройдитесь… Теперь танцуйте. Эй, музыканты, быстрее и громче!.. Танцуйте и медленно снимайте туники и бельё.

  Все присутствующие, и даже Леканий, с удовольствием наблюдают за танцем трёх невольниц.

  – Замечательно, девицы-красавицы! – хвалит их Ребилия. – Можете одеться, но это ненадолго. Гопломах, благодарю! – поворачивается она к воздыхателю. – Я забираю всех трёх!

  – Как так? – удивляется кто-то из эфебов.

  – Клянусь Марсом! Когда-то Парису плохо пришлось за то, что отдал предпочтение одной из трёх!.. Идёмте со мной, девицы! – в дверях Фелиция оборачивается к своему младшему и, привстав на цыпочки, через головы уводимой троицы кричит. – Братишка, Марк! Оставляю тебя предвозлежащим! Распоряжайся!

  – Благодарю, сестра!.. Возлияния Парису и прочим троянским героям!.. – юные Ребилий и Юния перебрались на ложа, туда, где сначала лежали Парис и Елена.

  Музыка не смолкала. В экусе стало очень шумно, все восхищались забавной проделкой хозяйки и наперебой кричали имена бившихся у Илиона героев, проливая в их честь множество капель вина. Присцилле приходится громко говорить, хотя она и лежит вплотную к Марку.

  – Феликс, будь добр, разреши мне пока удалиться, на часок-другой. Ведь ты теперь главный за столом!

  – Что ты, Фабия? Конечно, иди.

  – Благодарю! – она поднимается и идёт в домашние термы Ребилиев.

  Забегая чуть вперёд, можно поведать то, о чём Либералия рассказала Присцилле, то есть о том, что за историю представила хозяйка.

  «Ни капли не умаляя чувства юмора Фелиции и отдавая ей должное в превосходной постановке, всё-таки замечу, что она обыграла старый анекдот. Случай произошёл на пиру у тирана Сиракуз Дионисия Старшего, сына Гермократа, году примерно в… триста семьдесят третьем от основания нашего Города… Тогда, кстати, у нас в Городе высшими магистратами были два Фурия, два Постумия, Лукреций и Марк Фабий Амбуст. Дионисий предложил Аристиппу из трёх гетер выбрать одну, философ же увёл с собою всех трёх, сказав то, что днём повторила Ребилия. Думаю, её прозвище, Парис, более всего подтолкнуло её к этой проделке.» Фабии нравится учение и изречения главного киренаика, однако эту историю она до сей поры не встречала.

  Впрочем, этот рассказ она выслушала позже, вечером. Теперь же вернёмся к тому моменту, когда она моется в термах, мечтая об обещанной близости с любимым. И вспоминает одно его откровение в самом начале года, в январские календы. У него в гостях тогда были три сенатора, все с любовницами. Торкват поссорился со своей и ушёл оттуда. По дороге нашёл какую-то белокурую и привёл её к своей сестре домой, уже довольно пьяный. Присцилла собиралась идти в храм, но пришлось немного задержаться, выслушивая жалобы брата, выгнавшего и приведённую проститутку. Он сетовал, что практически не встречал женщин, которые умели бы нормально исполнять так называемый «порочный круг» и при этом ещё, точнее, после этого, чтобы можно было о чём-то с партнёршей поговорить… Муция вспоминает и собирается доказать любимому, что, возможно – говоря его же словами – пора перестать искать где-то вдали, когда можно лишь протянуть руку, дабы обрести искомое…

  Часа через полтора появляется в термах Корнелия, заглядывает к возлюбленной в маленькое отделение тепидария.

  – Ты божественна и неповторима, Фабия, жизнь моя!.. Не беспокойся, моя нимфа, Геллия не пойдёт искать Ребилию – Геллия под присмотром, то есть, под Терцией. А Юлия любит затягивать ласки… – и Бестия уходит.

  Вскоре в баню пожаловали с вином, лёгкой закуской и слугами некоторые пирующие: Эриция и Секстилия, их братья, маленькая Мевия, Вера и все три сенатора. Двух из них сразу же берут в оборот юные брюнетка и блондинка: Руфрий и Скрибоний оказываются под ними, буквально не успев войти в тепидарий. Но у Секстии, скорее всего, были свои планы. И она, взяв Пудентиллу и молодых блондина и брюнета и едва начав – однако ж весьма эффективно – прелюдию, тут же предлагает Эриции и Секстилии:

  – Девчонки, поменяемся?!

  – Без проблем!

  И вот уже миниатюрная Мевия занялась здоровяком Курионом, а Вера, как и хотела, начинает развлекаться со своим любовником. Каррина и Флакк оказываются со своими неразлучными партнёршами. Последние, впрочем, нисколько не разочарованы, ведь оргия только-только начинается. Светловолосая, отпив из своего кубка, обращается к подружке:

  – Может, между собой поменяемся?

  – Без проблем! – снова хором кричат они и, пересев, залезают каждая на своего брата, Эриция допивает оставленное подругой в кубке вино.

  Муция подходит к оставшемуся в стороне брату, вручает ему полную чашу и поднимает свою:

  – Квинт, любимый! Осирису и Исиде! – проливает рубинового цвета напиток. – Выпьем за нас с тобой! – осушает кубок и приобнимает брата за шею. – Посмотри на эти две пары, милый, это братья и сёстры. Как же они хорошо смотрятся: юные, красивые… Идём в комнату, я кое-что спрошу у тебя.


Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2011/12/17/800


----------------------
1) Парису плохо пришлось… – отдав предпочтение одной из Богинь, Венере, он навлёк на себя и всех троянцев немилость двух других – Афины и Юноны. В конце троянской войны, разгоревшейся из-за того, что Елена (чувство к Парису к-рой внушила Венера) сбежала с ним от мужа из Спарты, погиб и сам Парис.
2) Высшие магистраты в 373 году от основания Рима – с конца V в. до 367 г. до н.э. высшими магистратами в Риме были не консулы, а шесть военных трибунов с теми же полномочиями. В 381 г. до н.э. это М. Фурий Камилл, А. и Л. Постумии Альбины Регильские, Л. Фурий Медуллин, Л. Лукреций Триципитин Флав и М Фабий Амбуст.
3) белокурая – так называли проституток.