Чему могут научить симпатичные сенсеи? бонус глава

Название: Чему могут научить симпатичные сенсеи? Бонус
Автор: АкИоКо_МиЦуКи
Бета: Ежица
Фэндом: Naruto
Персонажи: Кисаме/Итачи, Саске, Джирайа
Рейтинг: PG
Жанры: AU, Стёб, Юмор, Повседневность, Слэш (яой)
Предупреждения: Нецензурная лексика, Инцест, OOC
Статус: бонус завершен

*поясняю сразу: это приквел к сенсею - история до основных событий со стороны самой незаинтересованной стороны - Кисаме. Вообще я ничего такого не планировала, само как-то вышло! чесно-чесно**
третья глава написана, ожидает проверки, так что пока почитайте это*

Новый год.
Кисаме ненавидел это словосочетание до глубины своей загадочной души.
Ибо едва ли не каждый новый год с ним случалась неимоверная жопа, обрушиваясь на его крашеную голову со всей своей апокалипсической неизбежностью.
Буквально с самого детства.
Когда ему было пять лет, очередной Новый год для малыша Кисы закончился чудовищно жестокой смертью только что подаренного котенка.
Дрожащая и истошно мяукающая животина с какого-то перепуга рухнула в двухсотлитровый аквариум его американской тетушки Мел.
В аквариум с полуторакилограммовыми амазонскими пираньями.
Маленький Кисаме с нездоровым любопытством наблюдал за бурлящей мутно-розоватой водой, и неведомые шестеренки закрутились в его голове.
Неизвестно, к каким выводом он пришел в тот момент, но с тех пор он симпатизировал только рыбам.
Хищным.

В восемь лет накануне нового года Кисаме познакомился с партнерами по бизнесу его отца.
Но до этого ему довелось встретиться с их старшим сыном.
Они едва не подрались возле ворот академии Ото.
Пятилетнего Иту уже беременная Микото привела для поступления в начальные классы. Своего сына она оставила покопаться в небольшой культурного вида песочнице.
Кисаме пытался разглядеть в небе облачко в виде акулы.
И тут ему на ногу шлепнулся песок.
Приличная горка песка.
Нахальная, с мокрым звуком шлепнувшаяся на его летние сандалии и тут же забившаяся в носки.
Хошикаге младший обомлел от такой наглости.

Благодаря американско-японским корням и откормленной генетике, его мало кто решался беспокоить без неоправданного риска.
Его отец происходил из древнего рода, самый настоящий матерый японец, Традиции и дисциплина, дисциплина и традиции.
А мать его была американкой. Наглой и бойкой бизнес-леди с премилым остроносым личиком.
Судьбоносный скандал в двух конкурирующих фирмах привел к несокрушимому союзу двух пылающих сердец и рождению мальчика европеоидного типа с японскими чертами.
Отец-матерый-японец рвал на себе иссиня-черные волосы и мечтал об идентичном себе наследнике, а мать ворковала над смугловатым с блондинистым пушком на голове малышом…
Так что внешность у Хошикаге была завидная и внушительная.

А тут…

Кисаме медленно повернулся в сторону возможного террориста-смертника.
Из песочницы на него смотрело лукавое черноволосое маленькое создание.
Едва ли не подмигивало.
Кисаме сделал внушительный шаг к созданию.
Оно любопытно склонило голову к плечу и обворожительно улыбнулось, отряхивая маленькие пальчики от песка.
Стальной стержень хошикагской выдержки вспыхнул и оплавился, но внешне мальчик остался строг и непреклонен.
Наступил поруганной ногой на бортик песочницы.
- Это ты сделал? - Кэп никогда не обходил его стороной.
- Угу.
- Я тебе лопатку твою в задницу засуну!
- А глубоко? - томно спросил мальчик и звонко рассмеялся.
"Это мальчик…"
Старший из детей обалдело смотрел на улыбающегося малыша и слышал шелест шифера собственной крыши.
Маленький, белокожий, с черными завязанными в хвостик волосами и огромными черными глазищами малыш приворожил Хошикаге.
Опутал цепью, звякнул наручниками и засунул кляп в рот его воли.
Слабо протестуя против быстрого поражения, Кисаме на автомате зачерпнул песка и швырнул в обидчика.
И так огромные глаза малыша раскрылись до катастрофических размеров, пунцовый ротик приоткрылся.
"Сейчас заревет!" - замурлыкало прожевавшее кляп самолюбие.

Никогда облом не был еще так жесток.

Стремглав схватив приличную жменю особо мокрого песка, маленький Итачи наступил на стоящую на бортике чужую ногу своей ножкой и щедро накормил Кисаме песком.
И пустился наутек, сверкая пятками красных сандалий.
Раненым зверем взвыл снова опороченный Кисаме.
Учиху он нагнал у ворот.
Загнанный в угол малыш потерянно озирался в поисках матери. Микото как-то некстати подзадержалась у льющего медовые речи директора Орочимару.
Злобная и молчаливая тень упала на растерянного Итачи. Мальчик притих и счел лучшим не оборачиваться, съежился в комочек и вжал голову в плечи.
Загребущую руку правосудия остановил окрик Микото.
Женщина утомленно спускалась с лестницы, поддерживая большой живот, под руку ее вел сам директор.
Мгновенно наплевав на дышащую яростью фигуру за спиной, Учиха обогнул Кисаме и, мило подпрыгивая, устремился подать маме руку.
Всю дорогу его сопровождал внушающий уважение скрежет молочных зубов.

И второй раз они встретились как раз на новый год.
Фирма Учих, не зависящая от их основной работы - полиции, лишь по малой специальности пересекалась с бизнесом Хошикаге-старшего, но и этого хватало для теплых дружеских отношений.
Кисаме с добродушным интересом осматривался в фамильном особняке Учих, пока не увидел главу семейства, Фугаку.
Нехорошее подозрение закралось в душу, когда с лестницы спустилась Микото со спящим младенцем на руках…
К выходу старшего сына Учих Кисаме уже стоял мрачнее тучи.
Несущийся на всех парах Итачи едва не впилился от растерянности в давнего обидчика носом.
Накаляющуюся битву взглядов прервал громкий плач разбуженного Саске.

С тех пор жизнь Кисаме испоганилась еще больше.
Вдобавок к "Новогоднему проклятью" в его жизни появилась личная трагедия, младше его на три года.
Маленькая, прелестная, хитрая трагедия.

Через два года беда случилась уже у Учих, но Кисаме пострадал не меньше.
В поместье Учих пришло извещение о смерти родного младшего брата Фугаку, Обито.
Первый раз в жизни Киса наблюдал их семью в таком глобальном трауре.
Даже Тачи, его маленький чертенок, пусть и не проронил не слезинки, был мрачен и опустошен до пределов.
Десятилетний Хошикаге из сил выбился, чтобы хоть как-то подбодрить младшего друга.
Но впустую…

После этого еще пять праздников прошли более-менее вменяемо, если принимать в расчет специфику его жизни.

На шестой умерли родители Итачи и Саске.
Семья Кисаме была огорошена этой новостью. Его предприимчивый отец, не позволяя себе раскисать в скорые сроки пробил по своим каналам виновных.
И нашел их.
Расправа была недолгой.
Именно тогда Кисаме впервые увидел человеческую смерть.

Через полгода братья Учихи вместе со своим полубезумным, но очень хватким дедом Мадарой, переехали в Токио.

Кисаме, казалось бы, совсем потерял связь с Итачи.

Еще через год отличился уже сам Хошикаге.
Он, как изысканный подарок, преподнес своим родителям весть о собственной ориентации.

Гомосексуальной, говоря между делом…

Это едва не стоило ему левого глаза.

Офигительная новость застала родителей почти ужинающими.

В этот вечер праздник предстояло отметить в скромной семейной обстановке.
Его мать и отец сидели за столом, уставленном разными яствами и, явно поджидая свое чадо, за приятной беседой уговаривали бутылочку французского вина.
Кисаме появился в проеме с красной харей, как Прометей среди людей с газовой зажигалкой.
Мать улыбнулась и, отсалютовав ему бокалом, отпила, отец, изрядно проголодавшийся, взялся за палочки.
И грянул гром.
- Мама, папа, я - гей!
Реакция последовала незамедлительно: огорошенная мать нервно прыснула и подавилась вином, а отец, видимо не задумываясь о собственных действиях, схватил одну из палочек и прицельно метнул в сына.
Сын еле увернулся, спасая глаза.

Весь следующий год он прожил у друзей...
В восемнадцать с легкой душой переехал в Америку.
Жил сначала у своей тетушки Мел и любовался ее любимыми пираньями.
Поступил в университет на информационные технологии.
И стал было надеяться на спокойную жизнь.
Без Итачи, родителей…

Надеялся.

Ровно до нового года.

Натренированное чувство опасности настойчиво трезвонило о приближении очередной сокрушительной жопы, но Кисаме, поверив в собственную освобожденность, вежливую помощь проигнорировал.
В итоге последующие три года своей жизни там, Хошикаге проклинал изощренными словами.
Долго и упорно.

Америка оказалась богата на всякого рода гнусные заподлища.
Его парни, как на заказ, оказывались форменными идиотами, а девушки все, как одна, визгливыми истеричками.
Учеба не ладилась, друзья подводили.

В двадцать один год Кисаме, вдоволь нахлебавшись проблем, вернулся в родную Японию.
Поселился в Токио, поступил на филиал своего университета.
И на новогодней вечеринке встретил Тачи.

В этот самый момент он отчетливо услышал зловещий хохот садистки-Судьбы.

Хошикаге смирился и безропотно окунулся в черные омуты глаз Итачи.
И утонул.
Стервец Учиха стал еще хитрее, прелестнее и чудовищно коварнее.
С виду невинный и наивный он был самим дьяволом во плоти.
"Фарфоровая черноволосая кукла" костерил про себя его Кисаме, заворожено слушая тихий приятный голос, рассказывающий о долгих годах без него, старшего друга.
Жизнь с Мадарой, взросление Саске, учеба, отношения, работа - все эти рассказы неспешно ласкали слух, расслабляли.

И расслабили.

Кисаме даже не удивился, проснувшись на утро в своей кровати с голым Итачи под боком.
Только тихонько вздохнул, прижимая сопящего во сне друга к себе.

Ждал бурю.

Она не заставила себя ждать.
Внешне спокойный Учиха был невероятно вспыльчивым и долгоиграющим вулканом.
Стоило ему приоткрыть мутные глазища, как Кисаме, выпустив его из кольца своих рук, молниеносно откатился на край развороченной кровати, прикрыл голову руками.
Секунды четыре Тачи понадобилось на идентифицирование обстановки. Та идентифицироваться не желала.
С нехорошим прищуром старший Учиха обратил свое внимание на Кисаме.
И снова грянул гром.

После этого, уяснив, что ему уже никуда не деться, Кисаме спокойно продолжил жить рядом с ним, его младшим другом.

Хотя временами Хошикаге начинал думать, что и в Америке ему жилось неплохо.

По крайней мере не так травмоопасно...

Спустя три года.

И вот очередной новый год.
Весь декабрь Хошикаге ходил, как на иголках: Итачи был мрачнее тучи, а значит раз в десять смертоносно опаснее.
Что-то не ладилось в школе у его младшего брата, маленького сволочного Саске-тяна.
Чувства к этому несносному пацану Кисаме испытывал весьма неопределенные.
Не застав его маленьким, Хошикаге сполна насладился подрастающим язвой подростком, сующим свой любопытный нос в любую мало-мальски привлекательную дыру.
От неминуемой гибели через удушение его спасало кровное родство и подлая наследственность. Ибо по внешности пубертатное чудовище мало отличалось от Итачи и было идентичным ему по характеру.
"Жопа", - думало чувство сохранения, остальные чувства были с ним солидарны.
В свои шестнадцать лет Саске стал вызывающе милым и капризным засранцем. Что уже замечали не только близкие люди, но и извращенцы.
Вроде Орочимару, директора академии Ото.
В один прекрасный предновогодний вечер, в квартиру Кисаме вошла пылающая яростью карающая смерть - Итачи узнал от Саске корень всех его школьных проблем.
Выслушав своего бойфренда, Кисаме собрал челюсть с пола и уговорил взять его с собой на проникновенный разговор с Орочимару.
Просто разговора не вышло. Не столько по вине самого директора, сколько из-за Итачи.
Кисаме давно справедливо подозревал, что Тачи свихнулся на почве своего младшего брата.
В общем не успел Орочимару и рта открыть, как его вежливо прикрыли кулаком учиховской ненависти.
Хошикаге скромно подпирал стеночку директорского кабинета, ожидая пока его любимый выпустит пар.
Спустя минут двадцать Учиха выдохся и решил поговорить мирно.
Директор внял и раскаялся. Учиха, что характерно, ему не поверил, подозрительный ублюдок, и пригрозил принудительной кастрацией.
Директор обмяк и хлопнулся в обморок.
Учиха-старший обворожительно улыбнулся и умиротворенно выпил свой кофе.

***

Ветер трепал синюю отросшую гриву Хошикаге.
Тревожное чувство выгнало его из теплой, уютной, а главное безопасной квартиры.
Третьей за четыре года.
Ветер гнал нервного парня по улице, стараясь и вовсе смести с дороги.
Под ногами хрустел снег. Несмотря на довольно глубокую ночь, праздный народ шатался по улице. Тихонько гудя разговором.
Перед Кисаме вырос небольшой бар.
"Скрытый Лист" - прочел он и, недолго думая, вошел.
Клиентурой бар не блистал. В самом углу за столиком сидел единственный посетитель - гривастый седой мужчина.
Стариком его язык назвать не поворачивался. Пусть и с морщинами и сединой, но он обладал внушительными шкафоподобными плечами и несокрушимой миной мыслителя на челе.
Общее впечатление портило обилие саке и закуски. Душа требовала компании, поэтому Хошикаге взял курс на столик.
Мужчина поднял на него возмутительно трезвые глаза, молча, кивнул на стул.
Немного стушевавшись, Кисаме сел, заказал подошедшей девушке пару бутылочек саке и репы.
Пара минут прошла в безыдейном молчании.
Пока с порывом бесшабашного ветра в бар не ворвались какие-то подозрительные личности высокого градуса раздраженности.
Собутыльник Кисаме изящным движеним сполз под стол и затих. Парень закашлялся, почувствовав упершуюся ему в штанину волосатую бошку.
Типы развернулись на кашель и внушительно хмурясь сквозь зал шли к Кисаме.
Парень занервничал: странные люди, странный собутыльник, вообще жизнь - дерьмо!
- Эй, Джирайа!
Стол, к которому обратились типы, хранил оборонительное молчание.
- Вылазь ублюдок!
Дыхание под столом критически замедлилось.
Наконец через пару секунд ожидания, с неожиданно стариковским кряхтением мужчина выполз из-под стола.
Неожиданно мутными глазами уставился на незваных гостей и, дыша перегаром, полез обниматься к Кисаме.
Шок чуть не смел парня со стула, мужчина сжал его в медвежьих объятьях и сипло зашептал в ухо:
- Подыграй мне, иначе обоим - крышка!
Хошикаге вытаращил глаза.
"Крышка?! Да твою же ж мать!!!"
Гости нехорошо заухмылялись и самый плюгавенький из них, задрав подбородок, с ходу наехал на мужчину.
- Вот и встретились, козлина. Я разве не говорил тебе не лезть к моей сестре?
Джирайа шумно задышал Кисаме в шею, старательно придумывая ответ.
- Эй, Досу, ты что пьян? Ты сестру свою видел? Да она же страшнее всех смертных грехов… и вообще…не видишь, я занят?
Седой кивнул на медленно зеленеющего парня.
ДОСу смерил того удивленным взглядом, пожевал губу.
- Я что-то не понял… - медленно обвел взглядом обнимающуюся композицию, - эй, старик, ты чего?! Ты какого черта к нему прилепился?!
- Молодое тело - оно любого пола молодое… - важно произнес Джирайа и еще крепче стиснул Кисаме, явно переусердствовав.
Хошикаге соскользнул в бесшумную темноту.

Когда он очнулся, рядом суетились девушка и мужчина.
Джирайа в панике обмахивал его огромным мятым носовым платком, а девушка что-то капала в стакан.
- Парень, ты чего не сказал что такой дико нервный?! - возмутился мужчина, хлопнув саке.
- Я…я…
- Ты, ты, - закатил глаза Джирайа, отправляя девушку, хлопнув ее по попке. Девушка хихикнула и ушла, виртуозно виляя бедрами.
Кисаме прокашлялся и тоже хлопнул саке.
- Зовут как?
- Хошикаге Кисаме…
- Хошикаге…знакомая фамилия… а я директор Джирайа, Извращенец, как говорит мой племянник и просто бог, - мужчина ухмыльнулся, - Кампай!
Кисаме вяло вякнул "Кампай"

Через полчаса попойки он уже узнал, что старик является директором собственной старшей школы, пишет эророманы и часто любит выпить.
Информация о школе царапнула пьяное сознание, но ушла не отложившись.
Лишь потом, проснувшись утром и обнаружив в кармане визитку, Кисаме набрел на отличную мысль.
Спровадить чертового Саске-тяна в школу Джирайи...


В кабинете директора Джирайи стояли два очень похожих парня. Учиха Итачи и Учиха Саске. Старший и младший брат. Два красавца с равнодушными взглядами.Даже выражение вежливого презрения на благородных лицах идентично...