Горящие сердца

(Воскресение. Из детских воспоминаний)

                Но в памяти такая скрыта мощь,
                Что возвращает образы и множит.

                Д.Самойлов

“Когда Иисус сказал: “Возлюби врага своего, тогда на свете не было турка” , - писал великий армянский поэт Аветик Исаакян в годы геноцида армян...
Смерть есть смерть, когда невинная жертва покрывается мраком забытья. Но полтора миллиона зарезанных, убитых, повешенных безвинно виноватых только за то, что они христиане, не простят нам этого. Мы хотим вопреки желанию совершивших чудовищное преступление, чтобы над головой народа, пережившего 1915  год,  не витало облако забвения.
...“Дни и ночи напролет, - рассказывала бабушка, -  эти безбожники вели нас в неизвестном направлении. Над нашими головами навис голод, потускнело солнце, будущее оставшихся в живых детей – безвестно. Помоги нам, Господи! В этих бесконечных пустынях высохшая трава, холодный ветер, сбивающий с ног, море трупов и крови, и мы, бредущие в неизвестность люди, желающие только одного – чтобы Бог смилостивился и послал нам смерть. Женщины взывали к Всевышнему,  молились, проклинали его… И многие из них с молитвой на устах лишались чувств, падали замертво или сходили с ума”.
Лицо бабушки до конца жизни сохранило отпечаток грусти и строгости.
У моего дедушки Арутюна был очень старческий облик. Он говорил: “Голова моя седа, постарели глаза, руки и сердце. Устала моя месть, заржавела. Помни обо всем, что я рассказывал, береги в своем сердце “в потоке крови”. Помни и храни, как дыхание. Помни всегда о варварстве турок, но наполняйся не возмездием, мщеньем, ненавистью, а духовной силой, силой ума и дальновидности. Помни, чтобы я, умирая, не умер…”
...Горстка армян (в их числе и мой славный, доблестный дед) бежала из плена. Долго скитались они голодные, в холод и стужу, обессиленные, обносившиеся. Когда закончились патроны, они подкрадывались к туркам со спины и душили их… Кто-то из армян спросил: ”Кто виноват в том, что произошло?” Долго сидели молча. Потом поняли, что среди них виноватого нет. Побрели дальше. Куда? Вперед, наугад, по колено в грязи. На одной из дорог луна осветила обезображенные трупы армян. Молча вырыли они ямы и предали останки земле. Пошел дождь, смывая слезы постаревших не по годам от пережитого и увиденного мужчин. Прошла ночь. Наступило утро, наполненное гробовым молчанием. Нашлась котомка с куском хлеба. Разделили его меж собой, запив водой из  дождевых луж. Дед поклялся этим куском хлеба, что найдет свою семью. Он говорил сам с собой: “Терпи, сердце, терпи, враг близко, цель у него страшная, бой не закончен, а дорога долгая, длинная. Терпи, сердце, терпи, я найду их!” Это ему удалось. А помог ему добраться к пристанищу беженцев юноша Али, сын близких соседей-турок, вся семья которого была подвергнута ужасным пыткам и вырезана – в назидание остальным, а он сам предан мучительной смерти… Юноше с бесстрашным сердцем удалось тогда спасти пять армянских семей…
А в тот кровавый страшный год Али через потайный подземный ход помог беженцам-армянам переправиться в Тифлис… “Благослови, Боже, этого смелого, славного турецкого юношу”, - говаривала бабушка и ставила в армянской церкви свечу за упокой его души, всегда со слезами на глазах признаваясь, что хотела убить своих малолетних детей, похоронить их,  а затем покончить и с собой.  Лишь узнав от Али, что он спас и ее мужа, бабушка, поверив ему,  вместе с другими беженцами собралась в дорогу с ним.
А уже в тифлисском Авлабаре многие грузинские семьи потеснились, чтобы предоставить кров несчастным беженцам. Правда, жилье было полуподвальным, но, по рассказам бабушки, там было много солнца, простора, уюта, а соседки-грузинки, с заплаканными глазами, окружая их теплотой и лаской, в течение очень короткого времени, обставили комнаты всем необходимым. Отношения, сложившиеся в лихую годину несчастья, сохранились среди грузин и армян добрыми навсегда… Всю свою жизнь неродные люди с излучающими добро, горящими сердцами как бы опекали друг друга, став носителями подлинной человеческой доброты.  А одна из них, незабвенная “Дарико-бебиа”, стала самой близкой и родной для  армянской семьи...
...Талаат-паша, Кемаль-паша, Энвер-паша – изверги, на совести которых сотни тысяч невинно убитых, и юноша Али: их родили и вскормили разные матери, но как отважный простой молодой турок-крестьянин отличается от первой троицы! И в природе бывают несправедливости: человек умирает, дерево высыхает, цветок вянет, один убивает другого. Всем известно, что Вселенная вечна. Земля вечна. И есть люди, которые тоже вечны, ибо есть память о них!
В жизни человека есть существование, течение, но нет смерти, нет конца, нет остановки, если родится ему подобный. Он уходит, чтобы вернуться, снова состариться и снова умереть – человек уходит в другой мир, чтобы вновь вернуться в этот… Умирает только одностороннее, временное, ложное, а не вечное и человеческое… Как ночь завершается утром, так и каждое преступление должно караться наказанием.
Пусть солнечные лучи, пусть плач родившегося ребенка, пусть весна окутают как память о душах полутора миллионов убиенных армян, так и горящих сердцах турка Али, сердобольных грузинских соседей…




*    *    *