Выходим ли из рецессии?

Средняя цена российской экспортной нефти, по данным Минфина, за первые 4 месяца 2010 года оказалась на 70 процентов выше, чем в январе-апреле прошлого года. Однако темпы экономического роста в России в первом квартале этого года вновь начали замедляться.

По данным Минэкономразвития, ВВП России в первом квартале этого года вырос на 4,5 процента к уровню первых трех «провальных» месяцев 2009 года. Но рост ВВП страны в течение января-марта 2010 года составил лишь 0,6 процента к уровню последнего квартала прошлого года. То есть квартальные темпы роста российской экономики продолжают замедляться. Так, в течение третьего квартала 2009 года ВВП России увеличился на 2 процента, а в четвертом квартале – на 1,7 процента.

Эксперты считают, что экономика России, как и экономика мировая в целом, восстанавливается после кризиса намного медленнее, чем ожидалось еще полгода назад. Внутренние инвестиции, а это один из ключевых параметров того, насколько устойчивым стало восстановление, перестали сокращаться, но они фактически и не растут. Почти не растут объемы кредитования банками реального сектора экономики и населения – речь идет лишь о десятых долях процента роста кредитного портфеля банков в месяц. Всего этого явно недостаточно для возобновления устойчивого экономического роста, тем более – для ускорения его темпов.

Рост мировых цен на нефть стал одним из главных факторов возобновления роста экономики России во второй половине 2009 года. Почему темпы этого роста замедляются в 2010 году, несмотря на продолжающийся рост цен на «черное золото».

Имеется мнение, что восстановительный рост во второй половине 2009 года был связан с двумя факторами. С одной стороны, с определенным восстановлением компаниями товарных запасов. Во-вторых, с ростом объемов и цен российского сырьевого экспорта. Последнее было связано с пополнением многими странами, особенно Китаем, запасов сырьевой продукции.  Наша нефть потому и оказалась востребована.

Рост цен на нефть в значительной степени объясняется тем, что деньги, которые во многих странах мира были выделены на антикризисную поддержку экономики, были направлены на товарно-сырьевые рынки. Российская экономика этим воспользовалась и в третьем квартале 2009 года начала довольно уверенно восстанавливаться. Этот рост продолжился и в четвертом квартале 2009 года, но уже меньшими темпами. А в первом квартале этого года начал явно затухать, чему способствовал и ускоряющийся рост импорта. Дело в том, что импорт – это фактически вычет из текущих темпов экономического роста.

Но прогнозисты в Минэкономразвития продолжают сохранять оптимизм. В Министерстве предлагают повысить официальный прогноз средней цены российской нефти в 2010 году с 65 до 76 долларов за баррель. Одновременно Минэкономразвития предлагает повысить и прогноз роста ВВП России в этом году – с 3,1 процента до 4 процентов.

Независимые эксперты более осторожны в своих оценках. Они подчеркивают, что российская экономика во многом зависит от колебаний цен на нефть. Если нефтяные цены повышаются, растут доходы российских нефтяных компаний, а также бюджета, который собирает с них налоги. Соответственно, расширяются возможности бюджета распределять средства по разным секторам – от зарплат и пенсий до инвестиций. А вслед за этим можно ожидать повышения инвестиционной и экономической активности в стране. Поэтому фактор цен на сырье по-прежнему остается определяющим для экономики России.

Внутренние инвестиции, или инвестиции в основной капитал, одно из важнейших условий экономического роста, в 2009 году сократились примерно на 16-17 процентов к уровню 2008 года. Падение продолжилось в январе и феврале 2010 года, но в марте  – впервые за последние почти полтора года – был отмечен их небольшой рост. Но пока этот рост никак нельзя назвать устойчивым.

Уровень рентабельности у предприятий остается ниже текущих ставок по банковским кредитам, а значит получить кредиты трудно. Кроме того, над предприятиями реального сектора экономики висит груз значительной внешней задолженности – примерно 300 миллиардов долларов. И в условиях стагнации кредитного рынка они не могут рефинансировать эти долги ни внутри страны, ни за счет новых внешних заимствований. И в этом вся проблема.

Поэтому внутренние инвестиции в экономике России, скорее всего, будут либо стагнировать, либо расти очень медленно. А отсюда следует, что период стагнации, в который вступила российская экономика, продлится не месяц-два, а не менее, по ориентировочным оценкам никак не менее пяти лет. То есть столько, сколько потребуется для создания в стране новых, конкурентоспособных производств по выпуску продукции, которая удовлетворяла бы как потребительский, так и промышленный спрос. Если, конечно, разговоры про инновации на поверку не окажутся просто словоблудием.

У нас не только нет наметок хотя бы на одно такое производство, но даже отсутствует мало-мальски осмысленное представление о том, что выгоднее производить именно в России. Чтобы инновации не сбежали туда, где меньше издержки. Похоже, когда наше руководство говорит об инновационном пути развития страны, оно имеет в виду инновирование всего, что попало, без всякого разбора. То есть, ничего серьезного за душой нет, нет даже желания осмыслить ситуацию.

А жаль. Россия в плане экономики – страна очень непохожая на те страны, которые мы хотим догнать, т.е. Европу и США. Издержки производства у нас много выше. Поэтому даже если у нас и появится какое «нано», то производство его в скорейшем времени перекочует в одну из стран Азии. Рыба ищет где глубже, а бизнес – где дешевле.

Прежде, чем пророчествовать об инновациях, нужно найти области, в которых инновации эти дадут результат. Предприятия наши неконкурентоспособны чаще всего не потому, что они устарели технически. Это, конечно, усугубляет неконкурентоспособность, но в 99 случаях из 100 не является ее причиной. В тот же «текстильный кластер» какие инновации ни вкладывай, - результат не изменится. Чтобы он изменился, нужно, чтобы некий добрый дядя продавал нам хлопок по цене вдвое ниже рыночной. Но такого дяди в природе не существует. А пока так, то даже если мы в результате чудо-инноваций доведем собственные издержки до нуля, мы все равно не компенсируем полностью доли сырья, которая в готовой ткани составляет 60%. Даже в этом нереальном случае рентабельность не превысит 10%. А если рабочим хоть чуточку платить, ее вообще не будет ни при каком уровне инноваций. Не случайно остатки бывшего «текстильного края» держатся исключительно на госзаказе.

То же самое с небольшими вариациями можно сказать и о машиностроении. Велики затраты на борьбу с климатом. Не случайно западные инвесторы здесь дальше отверточной сборки – замаскированного импорта, не идут.

В тысячный раз повторяю: надо оглядеться в отсеках. Не вбухивать деньги и разум во что попало подряд, а отыскивать реальные точки роста, где мы будем иметь природные преимущества в сравнении с конкурентами.

Хотя мне кажется, что про инновации – это балаган. Спектакль для публики. А ставка по-прежнему одна: на цену барреля.

Валентин Спицин.