Осенний этюд

Хочешь ли ты знать о моих чувствах, бывших и будущих? Я приоткрою тебе тайну, но прошу, не воспринимай её слишком явно, или чересчур подозрительно. И то, и другое будет равной ошибкой. Посмотри – сейчас осень, время отчаяния и глубокого смысла. Видишь эти одинокие деревья в парке? Это та самая аллея, в которой я бываю каждый вечер, помимо своей воли думая о тебе.  Ты ведь там тоже бываешь, не так ли. Нет, уже нет.  Тебе некогда взглянуть куда-то выше, чем позволяют стекла твоего автомобиля. Сколько драгоценного,  совершенно ограниченного времени, отведенного нам на земле, ты тратишь на то, что тебе кажется таким значительным, сколько эмоций, жизненной энергии ты вкладываешь в то, что может оказаться слишком мимолетным. Но если ты посмотришь туда, на эти трепещущие от страха листья, ты познаешь вечность, и всё остальное вмиг померкнет, превратится в крохотный мирок иллюзий. Ты услышишь чарующий прекрасный голос, у которого нет лица, ты увидишь волнующий, чувственный танец, у которого нет тела, ты почувствуешь нежное прикосновение дыханием к твоей щеке, но то всего лишь призраки.
Дует холодный ветер, и этот последний ветхий покров некогда сверкавших во всем блеске и торжественности  деревьев шевелится едва-едва, неприметно, отчаянно цепляясь за узкие тонкие ветки, как птицы за свой ковчег. Так и мои прежние чувства теперь: они еще не утихли окончательно, но вскоре и они уйдут, обнажив, оставив беззащитной мою душу для пронизывающего колкого ветра, беспощадного, не знающего жалости ни к кому. И наступит тишина. И холод. И смерть. Но я не боюсь смерти, ибо смерть есть начало новой жизни. Она обновит меня, омоет талым снегом, закалит морозами и вьюгой.
Думаешь ли ты, что я говорю о любви? Это было бы слишком просто. Вовсе не о любви говорю я, так как нет ничего презренней и ничтожней этого чувства. Даже мерзкий, исходящий слизью червь, прячущийся от дождя под пологом травы, даже мелкая, переносящая на своих крыльях язву и чуму, мошка, более значимы, чем то, что мы привыкли называть любовью.
Мое влечение к тебе поглощает меня, жжет и уничтожает изнутри, и мне страшно и больно. Видно сам дьявол медленно, чтобы продлить агонию, наполняет мое сердце этим смертельным ядом, а оно - бедное, обезумевшее, - разрывается, не в силах это остановить, выкачивает отравленную кровь из последних сил снова и снова, чтобы иметь шанс на спасение. Но не о любви я говорю, а о том, к чему она приведет, тебя и меня, нас, - к каким неизведанным ранее чувствам, мыслям, силе.  Сломает или возвеличит, низвергнет или восславит, наполнит или опустошит, но она уже есть, и слишком поздно что-либо предпринять. Её существование теперь не зависит ни от тебя, ни от меня, и сопротивление ей закончится  гибелью, а поклонение – счастьем.