А с фарса начиналось

  Ныне - посмотри вокруг: частная собственность - процветает! Такие корни пустила! И, так сказать, цветёт и пахнет, она, родимая. И кому она - мать родная, а кому и мачеха... Иногда, а, может, даже чаще, чем допустимо, от частной собственности дурно пахнет, но укоренилась повсюду, даже в глуши!
  А начиналось всё, мягко говоря, несерьёзно, как бы понарошку, как какая-нибудь новая, довольно интересная, но всё равно детская игра, которая никогда и не перерастёт в настоящее, взрослое дело...
  Было это весной 1990 года. Как-то один восьмидесятилетний дед довольно уверенной походкой пришёл на приём к председателю сельсовета и говорит:
  -Здрасте. Слыхал и я, что снова дозволено землю делить между людьми. Так дай мене землю. Семь иктаров хочу, потому что в старое время наше семьё как раз семь дестин и имело, средняками мы были.
  Нельзя сказать, что с деда песок уже сыпался, довольно бодр и даже крепок был ещё, но всё равно он уже опирался на самодельную трость. И этот старик первым заявился по такому новому и необычному делу. Другие, помоложе, пока не проявляли интереса к частной собственности, так как всю жизнь работали в колхозе, где большинство, откровенно говоря, после того, как прошли сталинские времена, не бедствовали. Да и в сельсовете считали, что "эта блажь с частной собственностью скоро пройдёт"...   
  Председатель догадался вежливо предложить старому посетителю:
  - Садись, пожалуйста.
  - Не настолько я слабый, - гордо отказался дед и продолжал стоять, опираясь на свою грубо сделанную, но прочную трость.
  - А зачем тебе, дедусь, земля?.. - профессиональнодоверительно спросил председатель, у которого был большой опыт общения с самыми разными людьми.
  - Как - зачем? - тоже не совсем искренне, а подыгрывая, удивился дед. - Чтобы владеть, пахать, сеять, уружай снимать, а то для чего ещё? Весна, как раз время пахать. Давай сейчас, если даёшь, а то летом не приду просить, потому что не дурак, знаю, что летом будет поздно. Колхоз посеет, а попросишь земли, так тебе в правлении скажут: а вот хрен тебе, где ж ты раньше был, а пришёл на готовое, когда пшеница по пояс?..
  - Всё верно, всё до единого слова... Но в таком возрасте, дедусь...
  - Так и знал, что скажут мне в селсовете такое! - воскликнул дед. - А я не дурак, потому и не сел! Чтобы ты и вот она, - кивнул на секретаршу, - видели, что крепкий я ещё! Можно сказать, лучше и не надо! Да, признаю, долго пахать вряд ли смогу, да я и не собираюсь, не волнуйся! Дети и внуки на что? Они будут пахать, а я буду наблюдать и подсказывать. А как увижу, что ленятся, сразу палкой огрею! Возвращать, так возвращать старое!.. Помню, в старое время!.. Да что зря говорить!.. Увидишь, какой я!.. Но сперва дай мене семь иктаров, как я хочу!
  - Вообще-то это твоё право - требовать... - внешне совершенно искренне и уважительно вздохнул председатель, который давно научился быть в жизни немного артистом. - Только вот хочу спросить: дети и внуки знают, что ты пришёл просить земли?..
  - Я хозяин в доме! Как я скажу, так и должно быть. Ты молодой, старое время не помнишь, а вот как тогда было: как только отец проснётся утром, с постели ещё встать не успел,а только громко кашлянёт для испуга, как сыновья и снохи сразом вскакивают и ждут приказаний, не то, что сейчас - стариков ни во что не ставят, матерят, а то и бьют! Изневерился народ, до невозможности изневерился!..
  - А то раньше в то старое время прямо все были ангелы и богатые, - не выдержала секретарша. - Тоже кое о чём информированы, да и слышали от родителей о том старом времени, которое ты так хвалишь. От вшей никому спасения не было, даже богатым. Были и оборванные, и голодные. Просто плохое со временем забывается, вспоминается только хорошее.
  - Раньше было плохо тому, у кого не было земли! А землю не имели лодыри, дураки и пьяницы, которые потеряли её! Потому что ещё Куза чуть ли не в катеринино време делил землю по справедливости, ни одно семьё не обидел! - тут же охотно отозвался дед. Пришёл просить земли, хотя и не думая её брать, - заявился в сельсовет лишь для того, чтобы обратить на себя внимание, чтобы народ заговорил о его необычном поступке, а тут неожиданно появилась возможность ещё и поспорить, а это значило, что не то что завтра, а уже через несколько часов всё село и об этом ярком, как думалось деду, споре узнает, - как тут не разговориться? Дед по дороге в сельсовет и мечтать не мог о таком везении и такой славе! И он явно старался блеснуть и познаниями, и красноречием, да и ясностью ума, пафосом решил взять: - Вот почему у многих не было земли, когда пришла Советска власть! Дураки пропили и потеряли свою землю, стали батраками! Они сами себе сделали плохо!
  - А сейчас плохо тому, кто не работает, - спокойно парировала секретарша. - Но каждый может себе заработать.
  - Сейчас не об этом разговор, - решительно вмешался председатель сельсовета, который опасался, что дед "ляпнет что-нибудь против Советской власти".
  И вскоре, когда секретарша достала какую-то тетрадь, председатель, по-прежнему подавляя снисходительную улыбку, начал чётко и уверенно говорить чудаковатому деду, что за семь гектаров земли, которые он просит, согласно указанию из райкома, надо заплатить столько-то денег, внести в сельпо столько-то и столько-то яиц, мяса... И так, сразу, такое дело не делается, надо написать заявление о выделении земли, пая, как сейчас говорят... Понял почти сразу, что дед, уже и из ума, видно, выживший, пришёл просто покуражиться, обратить на себя внимание односельчан на старости лет, а всё равно нельзя было просто нагрубить и прогнать (мол, иди и не мешай работать!), - времена не те...
  Дед делал вид, что внимательно слушает, кивал глубокомысленно: "Ага-ага"..., хотя почти ничего не запоминал,- как говорится, в одно ухо войдёт, из другого выйдет, что так естественно в его возрасте...
 Но суть понял. Да если бы и не понял, то всё равно отказался бы. Заранее, ещё дома, так задумал - хитрый дед.
  -Так много мяса и яиц хочешь ! - наигранно возмутился старик. - Где я тебе возьму столько?! Отдай мне землю задаром!
  - Нельзя! Закон не позволяет.
  - Тогда держи эту землю себе! И пяди такой земли мне не надо, а не то что семь иктаров!Всё, я передумал! Поговорю дома ещё раз с сынами и внуками, и после когда-нибудь, может, и приду к тебе обратно!
  И дед встал и ушёл с нарочито обиженным, но гордым видом. И не просто хотел, а жаждал, чтобы в коридоре как можно больше людей увидело его в этот ответственный момент его жизни, пусть и искусственно созданный, выдуманный... 
  Председатель же, оставшись один с секретаршей, откровенно, наконец, усмехнулся... "Слава богу, что ушёл! Думаю, больше не придёт надоедать!" Из райкома, кстати, была директива: не отказывать, но ставить такие неприемлемые условия, которые не позволяли бы желающим приобретать землю даже в аренду...
  Дед вообще-то уже редко выходил из дома, обычно сидел на скамейке у калитки, но вскоре всё село знало (на то и село), да и дед не скромничал, говорил всем подсевшим отдохнуть, лясы поточить, а то и проходившим мимо, чтобы все знали,(иначе зачем было ходить в сельсовет чуть ли не с одного конца села в другой?): "А вы знаете, ходил я в селсовет просить землю, дай мне, говорю, семь иктаров, много не прошу, а приседатель мне и говорит: ты должен заплатить... И, мол, кроме денег, сдать столько-то и столько-то мяса, яиц"... Как начал перечислять!.. А я ему и говорю: "Тогда держи эту землю  себе!" А что ещё я должен был сказать в ответ? Промолчать, как роб, да?.. Деньги, которые они просят за землю, ещё можно найти, а вот мясо, яйца... Отдай им в сельпо чёрт-те сколько мяса, яиц, чтобы ироды-начальнки, и городские обжирались, а моё семьё в это време будет лапу сосать и ждать, пока уродится? А вдруг засУха?.. Раз так, пускай колхоз и пашет, и сеет, ему не впервой! Рассердился я и ушёл! Напоследок я им так дверью хлопнул, что штэкатурка с потолка посыпалась!.. - Поди проверь, посыпалась или нет, ведь ремонта и в самом деле давно не было, со времён Брежнева, что бы о нём ни говорили. А дед закончил удовлетворённо и уверенно, и сам верил в то, что нафантазировал заранее, глядя как-то вечером перед сном в потолок, а потому сейчас, разумеется, сболтнул уверенно, а не только осень охотно: - Наверное, секлетарша обосса... от страха!.. Так ей и надо, ху-ху-ху!.. Сказали бы спасибо, что так легко от меня отделались!.. Горе им, иродам, вообще плакать от меня будут, дармоеды, если я ещё раз к ним зайду в тот сраный, чёртов селсовет!..
   ( Да никакой дверью дед не хлопал, и в мыслях у него такого не было, - всё же робел перед председателем-большим начальником, да и секретарши боялся - тоже начальница. Но чего не выдумаешь долгими вечерами, созерцая поочерёдно то потолок, то собственный старческий пуп! И чего не ляпнешь ради того, чтобы односельчане сочли тебя чуть ли не героем! Для того и выдумывал добросовестно и старательно, даже увлечённо, чтобы "рассказать народу")...
   И прошёл ещё год, может, даже год и один месяц, прежде чем в селе и в самом деле появился первый кооператор. Некий Лёня, который недавно приехал с севера, и, ясно, что с деньгами. Видно, не только заработал там, на севере, неплохие деньги, раз начал строиться, но и научился многому, практичным стал, а потому решил рискнуть, в отличие от деда, от которого ясности ума уже никто и не требовал и который тем не менее упрямо  хотел привлечь к себе внимание односельчан и просто прославиться на старости лет на всё село. Возможно, так сильно, как никогда, даже в молодости! А этот Лёня, в расцвете лет и сил, рискнул, даже у по-прежнему полностью государственной "Сельзозтезники" довольно дешево купил трактор "Беларусь", сам его отремонтровал терпеливо и умело, - не узнать развалюху!..
  Первое время иные люди смотрели на Лёню как на оперное диво, когда он проезжал на тракторе по селу (была иногда и такая необходимость), а некоторые даже спрашивали недоверчиво: "А правда, что и трактор у него свой?.." Ведь им не просто непривычным, а почти кощунством казалось иметь во дворе собственный трактор, - до того люди привыкли, что тракторами, грузовыми машинами владеет только колхоз, то есть то же государство...
  Кто-то даже поддел Лёню, когда тот, потный, на тракторе же, приезжал в центр - в магазин за хлебом и папиросами ("за цигарками", как говорили в селе): "Куда спешишь, Лёня-а?.. Ишь, аж вспотел! Иди работать в колхоз, там механизаторы всегда нужны!" А Лёня отвечал грубовато, так как на Севере не только практичности, а и этому научился ("там это быстро"...), даже, хороший человек, в драках там поневоле участвовал, чтобы постоять за себя, - неудивительно, что Лёня за словом в карман не полез: - "Сейчас кооператоры нужны! А механизаторов в наше время и за доллары даже в ж. не и.ут!" 
  И после этого также неизбежно прошло лет пять, и формировашееся новое общество оказалось далеко не идеальным. Снова что-то не так, опять далеко не всем было хорошо! "Будем ещё плакать за Советску власть," - вздыхали теперь иные люди...