Геройка

Определенно это будет герой.
Вернее сказать, героиня. Геройка!
Вот посмотрите!
Молодая девушка. Изящный стан, утонченна, даже хрупка…
Поскольку она молода, верно будет также назвать ее девочкой. Однако употребить это слово, без каких либо уточнений или дополнительных редких красок – будет ошибка.
Этот милый персонаж находится в той переходной стадии, в которой находится куколка бабочки. Короткий и чудесный момент жизни… Да, именно «короткий момент», потому как больше такого периода в жизни никто не даст. Если конечно, не сам Бог или добрый волшебник.
Хм…
Если взглянуть с определенной стороны – то я являюсь чуть-чуть первым и полностью вторым в одном лице. Я автор.
Мне нравится этот «кукольный» момент, поэтому героиня однозначно будет «куколкой». Некогда ранее бывшая гусеницей, о чем она лишь будет вспоминать изредка…
…А бабочка… К бабочке она будет стремиться. Кружиться в танце, плавно двигаясь, точно порхая при помощи тех крылышек, отливающих сказочными красками настолько ярко и живо, что даже из простых вот этих строках вижу я сам свет радужный и уголки губ, осторожно ползут вверх… Она представляет себя бабочкой и это вдвойне забавно.
Конечно, нет сомнений, что крылья те она получит в скором времени. Бесспорно! Однако удержаться невозможно и смотреть с прежней суровостью и вниманием.
Ах да!
Нужно придумать наряд! Как же без этого… Ах моя рассеянность!
Нужна легкость ветерка и нежность лепестков полевого цветка… Едва успел подумать, как вот она уже примеряет его: нежно розовое платьице… мм… в союзе с белым оттенком. Белый верх, вторящий ее телу… Легкий свободный низ, заканчивающийся чуть ниже колен…
Пожалуй, ничего не забыл добавить. Но по секрету могу сказать, что это она сама, геройка, шепчет мне на ушко мягко, прикрыв от посторонних глаз слова свои ладошкой. Это она выбрала наряд, отнюдь не я. И мне симпатизирует ее вкус. Даже добавить что-либо от себя - некий подарок от доброго волшебника – будет лишним.
Но как удержаться?! Хм… Брошь? Браслет? Заколка? Колечко? А, придумал!
Настоящий сапфир в каждом глазике, к слову их, глазки, я сделаю большими и открытыми – чтобы любой мог рассмотреть мой подарок! Озорной блеск в каждом том драгоценном камне.
А еще золотой кулон в виде сердца. Потому что у нее должно быть большое сердце, не смотря на утонченный стан и внешнюю слабость. Она намного сильнее каждого из нас, ибо в ее сердце нашло приют такое ныне вымирающее чувство, как любовь. А ведь одно только это чувство займет любое сердце, вытеснив все остальные, а иные так и вовсе не способны принять то чувство в виду своей сухости.
Но только не ее!
Вера…
Надежда…
Все эти чувства будут храниться в ее сердце до тех пор, пока человек не поймет, что творит. Пока не очнется от морока и не увидит, что есть еще другие чувства, кроме как жадности, лжи… Не то главное к чему так сейчас стремятся ныне: поспать почаще, набить брюхо посытнее, да загрести все золото себе и смотреть на него, перебирая в пухлых пальцах блестящие кругляши – не это главное и они это поймут. На душе кошки заскребутся, и золото не станет зажигать блеск в глазах, и чувство сытости не принесет радости…
«Чего-то не хватает…».
А когда поймут – будет поздно за голову браться. Любовь растоптали ногами в грязи похоти. Веру прогнали прочь, закидав камнями лжи. Надежду сожгли на костре эгоизма и лицемерия.
Только такое большое сердце сможет приютить в себе все эти три чувства и сохранить их в себе. Для тех глупцов, что их убьют, а потом, опомнившись, будут воскрешать из мертвых тел три самых простых чувства. Заменяя их суррогатами, пластиковыми клонами, иллюзиями.
Вера… Надежда… Любовь…

Она вернет им все забытое, потерянное – все, что убили. Возродит. Спустится с небес, подобно милому ангелочку. Раскроет свои объятия и…

Смогут ли они принять ее? Мою геройку, несущую в своем сердечке, мое послание: «Я люблю жизнь!».
Скорее, они почувствуют в нем некий подвох. Подозрение прорастет тут же на почве нынешнего мира.
«Ничто не бывает даром… За все надо платить… Бесплатный сыр бывает в мышеловке!», - тут же вспомнят они плоды своих истин, что помогли захоронить в эту самую почву то, что делало человека человеком.
Не растопчут ли ее? Не забросают ли камнями?! Не отправят ли на костер?! Просто так, потому что не бывает чуда, ибо Вера умерла вместе с ним. Просто так, потому что все мы умерли, ибо Надежда, которой предрекали смерть в числе последних, уже давно гниет под подошвой наших сапог. Потому что никто не знает кто она такая, моя геройка, и почему такая милая и прелестная, ибо Любовь – это забытое чувство, летящая черными хлопьями по небу, от сожженных в кострах  печах книг. Каждая страница поглощается жадно огнем и сжигает то воспоминание простое… Ничего не осталось. Но все же, те, что звались людьми, по-прежнему живут. Вернее, выживают.
Не понять нам красоты моей геройки, не увидеть нам большого сердца, не рассмотреть блеска в глазах.
«Это все дьявола козни!», - заревет толпа, протыкая небеса почерневшими вилами.
«Мы не видели знак! Не верьте! Не надейтесь на чудо! Не любите то, что с виду красиво!», - надрывный хрип проповедника тем самым трескучим огоньком свечи разойдется по всей толпе, поджигая фитилек гнева.
Изменник тот, кто кинется наперерез с воплями: «Одумайтесь!».
Власть у толпы. Тот, кто сильнее – тот прав. Толпой же движет жажда. Не чувства заставляющие биться сердце… Животные чувства жажды.

Нет!!!
Не этого я желаю своей геройке!
Милое, беззащитное дитя заслуживает лучшего мира. Платьице воздушное, отнюдь не для размытых дождем серых красок с кляксами черной грязи! Но и жить она сможет только в этих строках, что сейчас бегут вперед. И пока есть эти маленькие тропинки – жива и она. И снова грусть, потому что я знаю, что скоро должна быть точка и… Конец.
Снова я виновен в содеянном. Нет прощения мне, хоть и прошу мысленно, заглянув в голубые глаза, ловя их драгоценный блеск – «прости меня».
«Тебе нельзя жить со мной, но отпустить тебя в новый так же не в моих силах. Придумать тебе цветочное поле, разноцветные фейерверки взлетающих бабочек, легкие порывы ветерка, ласково поглаживающего каждый лепесток, растущего на том поле цветка… Нет? Ты мотаешь отрицательно головой… Хм… Правильно. Ты права, моя геройка, прочтя вопрос в моих же мыслях – и что?».
Я придумал ее, но не придумал для нее дома. Не придумал мира, в котором она сможет жить. Есть она, но нет ничего кроме нее. В этом я повинен!
…С кем она будет делиться теми чувствами. Не с теми так называемыми людьми, слившихся в одну орущую массу, именуемой толпой. Нет! Не с ними. Пусть останутся с тем, что заслужили и к чему так стремились. Не отдам я свою геройку в лапы животных, чьи мечты ограничиваются лишь желанием набить брюхо.
«И что?», - в голове засел вопрос, голосом, в котором поселилась грусть, за место лучистого смеха.

Это уже вошло в привычку, создавать героя, вдыхать в него жизнь, заставлять сердце
биться и тут же убивать собственной рукой.

Вот так в который раз… И снова… Опять…

Но ведь так будет лучше для всех!
Герой живет в строках, шагает по ним неспешно, а может быть пробегает со скоростью летящей птахи. Все зависит от Ваших глаз. Можно сразу утолить свое любопытство, заглянув в конец истории и… Герой живет в строках его истории и умирает с последней точкой. Прочти последнее предложение – он, герой, умрет, а останется лишь след его, ибо ты убил его, заглянув в будущее, хоть и одним глазком. Память останется, но это уже не та история.
Но если взглянуть с другой стороны – все равно он умрет с последней точкой.

«И что?».

Так не доставайся же ты никому. Будь моей геройкой и только. Не стоит проходить испытаний и решать загадки. Не стоит терпеть лишения и страдания. Не следующей

Этим последним предложением, я, сделав короткий взмах кистью, рисуя следующую запятую, делаю больной порез, а заключительной точкой я бью прямо в сердце.