Ночью

Лето.
Глубокая ночь.
Полнолуние.
Огромное окно просторной, полупустой спальни распахнуто.
В сияющем потоке лунного света, кпепко держась за руки, она с детьми безмолвно водит хоровод.
Музыка едва слышна.
Они движутся уверено и неспешно .
И на ней, и на детях, длинные белые рубахи до самого пола.
Детей трое.
Самому маленькому годика четыре.
Двоим девченкам около двенадцати.
Она прекрасно знает их имена.
- Ну хватит...Я устала,-говорит она, выпуская из рук детские пальчики.
- Ну пожалуйста...Потанцуй с нами еще,- хнычет грустный малыш, обнимая ее.
Она с нежностью берет его наруки.
Его рубашенка на животике вся в крови.
И у девченок на рубашках кровь...

- Хорошо,-отвечает она,- но это в последний раз.
- Ладно,- отвечает хор их тихих голосов.
- И прошу,- говорит женщина, вдруг замедляя танец,- Лизоньку мою не трогайте...Пускай спит.
- Хорошо,- отвечают девчонки,- Мы ведь все понимаем...

Лизонька спит здесь же, на маминой кровати.
Лежит неподвижно.
А мама все кружит и кружит  с маленьким на руках и беззвучно плачет...

Женщина проснулась. Резко открыла глаза.
И совсем не удивилась, когда через минуту зазвонил телефон.
- Хорошо,- ответила она,- Через часок подъеду...

Осторожно освободилась от обнимающей ее рученки и выбралась из кровати, стараясь не разбудить больную дочь.
Прошла в комнату к мужу и растолкала его.
- Я на работу,-сказала шепотом,- Утром уколи Лизоньку и позвони...
Чмокнула и ушла.

Помнит всех детей поименно.
Всех-всех, кого ей пришлось вскрывать.
Каждый раз, после стольких лет  повторяющегося сна, она заезжает в старую церквушку и ставит свечи им заупокой.

Домой  приехала с конфетами.
Вошла к дочери.
Поцеловала.
Потрогала губами лоб.
Помогла сесть в постели.
Положила на одеяло горсть конфет и шепнула ей:
- Помяни...