Дерьмо в раю

Небо заплакало со мной, разразившись грозой от умиления
19:27 на часах
остановившись на полпути
заградив трамвайный путь
я встал посередине дороги, раскинул широко руки
и позволил прохладному сырому ветру прикоснуться нежносвоими губами к моим

их звонки портят мне заурядно настроение
их ****ский контроль и параноидальный интерес к твоей персоне настораживают мои органы чувств
и я как волк в заснеженной пустыне силой прижимаюсь к земле все больше
опускаю уши, вытягиваюсь всем телом по плоскости
снег забивает нос
лезет в рот
уже погрубевшие от возраста подушечки на лапах мерзнут, терпимо вынося минусовую температуру

моя память часто изменяла мне с мозгом,
который никак не мог уложить ее на ринге
и я слышу как деревья нежно ступили в танец с ветром,
который направлял их густые ветви то вправо, то влево
и их песня шелеста заставляет прикрыть веки, слегка вытянуть голову вверх
и почти бесшумно дышать полной грудью бесплатно подаренной свежестью

время остановилось
как останавливается всегда или упрощается в безудержном танце с природой
никогда не был в ладах с природой,
но со временем мы говорим на «Ты»
природа не любила меня от рождения
вечно искала любой повод, что бы выжить меня
как давят нежелательные прыщи на теле планеты
а я в свою очередь жил, менялся, приспосабливался
когда умрет вся цивилизация, на земном шаре останутся только тараканы и я
потому что мы живучие
нас убивают, травят, гонят, но мы всегда возвращаемся
измененными, мутирующими, и со злобным оскалом, в новой попытке урвать свой кусок, кидаемся, вцепившись в разбухшие от ожиренияартерии, и рвем живое в куски
мы разорвем обидчиков на части
и алая пена неспеша потечет из разодранных десен на слегка постаревшие желтые зубы

вдох
взлет
падение
я остановлюсь только тогда, когда по разбитым вдребезги стеклам
и ржавой помятой арматуре, наконец, закапают слезы
и небо, покрывшись серой липкой пленкой, оплачет смерти шести миллиардов восьмисот тысяч жизней
жизнь без людей
планета без людей

трава гнулась в порывах резкого ветра в преддверии грозы
ее тонкие стебли листьев рвало безутешным воздухом, в котором повис едкий запах смрада
болезнь
эту землю не спасет даже ядерный взрыв
увы, все живое обречено погибнуть
покрыться гнилью
и во внутренностях умерших в муках животных и людей будут рыть ходы пока еще маленькие апарыши
их личинки прокрадутся внутрь
в сердце
в самую душу

никто из нас не попадет в Рай
а я туда даже стучать не буду
там другой дресс-код
и все то дерьмо на планете
вконец пройдет великий суд
и, возможно, блаженная его часть, что еще при жизни покупала веру,
простирала тонкие руки ко вратам такого близкого, но безудержно далекого Рая,
может быть туда и попадет
хотя сомнение не дает покоя

гниль в Раю
я закрываю глаза, опуская мерно веки,
и представляю как из мелкого, возможно существующего, какеле заметная мелкая кладовка в углу огромной квартиры, Рая, кускамивываливаются омертвевшие, гниющие куски плоти, слегка покрытой корочкой черногогрибка

как забыл сказать Екклезиаст,
есть время жрать и есть время быть сожранным.