Медныйларец3и4глава

Глава 3.
Задание и поход

Главное - получить точное направление
и хорошо обозначить цель.
И постарайтесь не сбиться с пути.
(из устава проводников им. Сусанина)

- Для того, чтобы вызвать этого духа и сделать его нашим союзником, необходимо добыть восемь символов власти над демонами Атлантов. Они уже доставлены в Загреб и хранятся у наших братьев Эльфийцев, которые и не подозревают об их ценности, - говорил, прохаживаясь по кабинету высокий седовласый человек с необыкновенно красивым и благородным лицом. Его голос был мягок и приятен. В нем чувствовался явный кельтский акцент.
- Вы уверены, сэр Арчибальд, что избранный вами юноша способен привезти эти амулеты? - добавил он, обратившись к сэру Арчибальду.
- Уверен, мой господин, - с поклоном отвечал ему Арчибальд. На этот раз в его облике невозможно было угадать и тени того дикого норманнского рыцаря, каким он был у себя в замке. Перед нами предстал человек, чье чело буквально озарил свет, данный знаниями. В его жестах присутствовала некая благородность и чувственность. А голос его звучал напевно, словно шорох листвы.
Немного подумав, он добавил:
- Я достаточно обработал это юное создание. Он предан мне, как своему отцу, в меру дик, но благороден в повадках. Он смел, храбр и решителен. В меру туп - как раз то, что нам необходимо. Настоящий Рыцарь, какие были во времена этого чудака Артура. И кроме того - у него полностью отсутствуют магические способности. Смею вас уверить, мессир. Он - то, что надо. Довезет, как говорится, кота в мешке и еще будет горд этим. Он мечтателен и хочет стать командующим войском крестоносцев. Таково якобы было желание его покойного отца.
- Хорошо, это можно устроить, ведите его.
В кабинет вошел Роберт. Кто бы мог сказать, что титул, дарованный ему королем, так преобразит этого юношу. Облик его претерпел огромные изменения. Кроме того, он обзавелся новыми рыцарскими доспехами, необыкновенно тяжелыми, но зато надежными. И ослепительно белым плащом из чистой шерсти. Высокий и без того рост его, казалось, увеличился на несколько дюймов. А ширина плеч стала такова, что при взгляде на неё думалось: на груди этой, закованной в латы из доброй стали, можно разместить небольшой надел. Волосы Роберта, белокурые от природы, были теперь гладко расчесаны и убраны в толстый хвост на затылке. Широкий подбородок, тяжелый, словно валун, выпячивался вперед, бросая одним своим видом вызов всему, что еще шевелится в его присутствии. В голубых глазах сверкала искра стали.
- Ну что ж, весьма впечатляет!- сказал, оглядев его, Юстирис. - Входите, молодой человек. Вы в курсе событий?
- Да, милорд, мой названный отец уже рассказал мне вкратце о задании,- ответил Роберт без тени смущения.
- Боюсь, не все, мой друг, не все... - подходя к Роберту, произнес Юстирис. - Вас выбрали для того, чтобы вы доставили нам шкатулку. Но ни под каким предлогом вы не имеете права заглядывать в неё,- продолжал с нажимом Маг.
Роберт лишь кивнул и вытянулся, словно на королевском войсковом осмотре.
- С вами поедет человек из монастыря…. Впрочем, неважно, из какого. Он достаточно хороший воин, однако вы, скорее, будете охранять его, чем он вас. Отец Патрициус отлично знает все дороги в Европе, он умеет обращаться с картами, и в отличие от вас грамотен. Ясно?
Роберт опять кивнул и вопросительно глянул на сэра Арчибальда, весьма странно одетого сегодня и какого-то притихшего. Тот сделал ему знак, означающий: слушай и запоминай.
- На пути из Загребской крепости, где вас встретят, будут устроены всевозможные засады. Причём не только воинские, но и магические ловушки. Вас даже будут пытаться преследовать и взять в плен. Тогда и только тогда, когда вы почувствуете - выхода нет! - разрешаю вам открыть ларец, а содержимое его облить вот этой жидкостью.
Сказав это, Юстирис передал Роберту стеклянный флакон с прозрачной жидкостью.
- Вперед, мой юный друг! И помните, вы служите величайшей цели, вы служите Франции! Вернувшись, вы сможете рассчитывать на капитанский ранг, не менее. Уж я-то вам обещаю,- добавил маг, поворачиваясь спиной к Роберту. – Карты и деньги вам выдаст сэр Арчибальд.
Роберт мгновенно воспрянул духом. Это надо же! А все началось из-за какого-то адюльтера с пухлой бабенкой. Без сомнения, надо её отблагодарить…
Вечером того же дня Роберт познакомился со своим попутчиком и напарником. Им оказался толстый, словно колобок, монах, абсолютно лысый и с красным лицом, испещренным мелкими прыщиками и синим, как баклажан, носом. Росту в служителе божьем было столько, что он аккурат доставал до груди Роберта.
- Отец Патрициус,- тонким голоском представился он Робу.
Рыцарь критически оглядел монаха с ног до головы, почесал в затылке и глубокомысленно произнес:
- Это хорошо, что Патрификус. И что отец, тоже хорошо. Пьете?
- Патрициус,- улыбнувшись, поправил монах. – Выпиваю, иногда, - добавил он, смутившись.
- Вельми учены?
- Премного грамоту разбираю.
- Ну-ну… До завтра,- сказал Роберт, торопясь в покои леди Линды.
Он пребывал в приподнятом настроении, несмотря на боль в паху и предстоящий поход. Ведь, несмотря на все, ему впервые предстояло самостоятельно отлучиться куда-то дальше родной Франции. Путешествие на восток возбуждало и пьянило его, как лучшее бургунское.
Этой же ночью, лежа в постели очаровательной Линды де Романс, Роберт дал себе зарок.
- Вернусь, во что бы то ни стало. Я должен стать капитаном в христовом войске. Послужим стране и королю, не опозорим род Макларренов, черт его возьми! С таким везением, как у меня, это просто - раз плюнуть,- прошептал он и, обняв покрепче сомлевшую от ласк леди Линду, Боб захрапел с чувством полного удовлетворения на лице.
В полураскрытую дверь спальни тихонько заглянул сэр Арчибальд. Чему-то гнусно улыбнувшись, он прикрыл её и, повернувшись, зашагал в старую библиотеку, оставшуюся ему в наследство вместе с замком от бывшего хозяина, графа де Пуасуеля, чернокнижника и звездочета.
Войдя в старую башню, наполненную стеллажами книг и всяким магическим мусором, он громко чихнул, подняв при этом тучу пыли. В маленькой комнатке на самом верху башни его поджидало странное существо, полуженщина-полуящерица. У неё были ослепительно желтые глаза, с прямыми, вертикальными зрачками, расположенные на абсолютно лысой голове, с маленькими рожками. Увидев сэра Арчибальда, драконица встрепенулась, словно выходя из сна - транса, и ласково вильнув длинным, чешуйчатым хвостом, сказала:
- Милый, это ты? А я так ждала тебя, ты не представляешь, какая это пытка - ждать в твоем измерении.
- Любовь моя,- шипящим голосов отвечал ей сэр Арчибальд де Романс, целуя чувственные маленькие рожки на её лбу и поглаживая хвост. – Дела, все время дела.
- Когда же, наконец, мы сможем не разлучаться? - спросило с любовью в голосе создание, ласково касаясь щеки рыцаря.
- Скоро, моя любовь, скоро, как только этот дурачок привезет нам амулеты. Мы взломаем печати, и вся вселенная падет к нашим ногам. Мы убежим навсегда.
- А если их перехватят монахи, или хуже того, служители Одина? - с тревогой в голосе спросила демонесса.
- Я об этом позаботился, моя сладость,- ответил сэр Арчибальд, медленно разоблачаясь. Под одеждой и накладным животом, оказался весьма стройный, хотя и не молодой, лысоватый мужчина, грудь и живот, которого, были покрыты курчавыми, слегка седыми волосками. – За ним поедут два друида из моего тайного отряда, и еще два беса. Они, в случае чего-либо доставят ларец мне, а не этому старику.
- Я не перестаю восхищаться тобой! Милый, ты гениален!- со стоном в голосе воскликнуло существо и обвило бедра сэра Арчибальда своими чешуйчатыми ногами, прижавшись головой к голой груди. Через миг башню огласили нежные и протяжные стоны, двух совершенно разных и невозможно-далеких существ.

Глава 4.
Еремей Емельяныч Щукин, тайного приказа человек

Иной раз весьма приятно путешествовать налегке.
Новые страны, новые впечатления, города.
Знакомства с умными людьми.
(Атилла – Бич Божий)

На дворе стояло пыльное и жаркое лето ...го года.
Вдоль дороги на Белград, что расположился на берегу Дуная, ехал на маленьком лохматом коне, худощавый человек. На вид ему можно было дать и сорок, и шестьдесят лет. Всклокоченные волосы, ослепительно рыжие с проседью, и такая же борода были пыльными и местами свалявшимися в колтуны. В них застряли колючие семена растений и всякий придорожный мусор. Зеленые глаза на его покрытом сетью морщинок лице были расположены несколько раскосо. Тонкий и удивительно греческий для рыжины волос нос имел небольшой шрам ближе к правому глазу. Можно было подумать, что он вовсе не болгарин, а скорее армянин из Урарту.
Кроме длинного шеста из дуба, необыкновенно тяжелого, на манер посоха, который он небрежно держал поперек седла, оружия при нем не было никакого. Одет он был, как венгерский виноградарь, или карпатский пастух. Широкие штаны, подпоясанные льняным кушаком, с кисточками на концах, рубашка, видавшая виды, латаная на локтях и расшитая выцветшим крестиком, войлочная безрукавка, подбитая бараньей шерстью и шляпа, без полей заткнутая за пояс, дополняли портрет существа.
Он что-то напевал себе под нос, время от времени пристально оглядывая безоблачное небо. Наконец от единственного облачка отделилась маленькая черная точка. Она все росла и росла, пока не превратилась в черного ворона. Ворон несколько раз кружнул над одиноко ехавшим вдоль большака всадником, затем аккуратно спикировал на валун, лежащий у дороги.
- Аще паче свиделись, Еремей Емельяныч,- каркнул ворон, как только человек к нему приблизился.
- И тебе дай бог здоровья, почтеннейший Ораж Знатыч,- ответил ворону рыжий человек, слезая с конька и отпуская того пастись вдоль тракта.
- Одоли верстах в дюжине отседова войско прет, оружное, с пиками и саблями сарматскими. Або его тебе не стретить, спеши в лесок, что за этой горой. От, там и переждешь,- косясь одним глазом на котомку Еремея, рассказывал Ораж.
- А многим числом едут?- спросил ворона Еремей, морщась от разговорной манеры ворона.
- До полста, поперед, да еще кучка дюжины три, одним счетом сотня. Иудеи, поди, албо Хазары,- отвечал ворон. Он немного поклевал разложенную на камне Еремеем снедь и вытерев клюв, сказал: – Ну все, Еремеюшка, дальче мне хода нет и лету нету. Нельзя мне нонче заговоренных мест покинуть. Чеши один, да берегись супостатов.
- На том исполать тебе, божий птах, дальше Авось поможет,- ответил с поклоном Еремей.
Ворон потоптался еще немного на камне и сиганул в небо, напоследок каркнув заклятье невидимости.
Десять дней тому назад Еремея Емельяныча вызвал к себе в стольный Киев-град сам князь Олег. Выдернули прямо с заимки, что под Суздалем, где Еремей Щукин выслеживал чудище болотное, для разъезда витязей варягов, посланных князем Олегом в помощь Суздальцам.
Кикимора в действительности оказалась лютой, большой и злобной. Сотню лет она спала в недрах болотных, пока не разбудила её ведьма огнепоклонница, неправильно справившая обряд. Сам Еремей с нечистью связываться не стал, только поговорил как следует. Пытался вразумить, что ж, не стала слушать болотница его мудрого совета, не ушла на кромку от греха подальше. Теперь с ней варяги быстро разберутся. С ними монах из Константинова да волхв Яромир. Эти против ведьминого семени натасканы люто. Случись им с сам Еремеем потягаться, известным ведьмаком и колдуном в придачу, неизвестно кто бы победил. Да только нынче Еремей Щукин сам на стороне князя Олега. Хоть и поневоле.
А вот как все началось. Олег же вызвал тогда старого волхва Валибора, потому как сам был великим колдуном и волхвом. Однако он все реже пользовался тайными знаниями, которые даровали ему премудрые старцы. Недосуг ему теперь было. Олега занимало другое, хотел он объединить все славянские племена. Кого огнем и мечом, кого кнутом и пряником. Дар же свой при этом почти не использовал, опасаясь прослыть ведьмаком. Хотя вперед заглядывал. То есть волхвовал, предвидел. Понемногу и тайно.
Однажды ему было видение, где говорилось, будто бы Кто-то древний и могущественный попытается открыть двери в нижние миры. Откуда придут могущественные демоны и низринутые боги. И будут тогда на земле великие войны, и глад, и мор. А его, Вещего Олега, такие перемены - ох как не устраивали! Особенно теперь, когда он затеял ряд походов, в которых прочился ему успех. Тиверцев и Валахов, Дреговичей и даже Радимичей, и северян хотел объединить князь Олег.
Спрашивал Валибора Олег:
- Как возможно такое открытие, о котором шла речь в видении. И есть ли на самом деле еще двери между мирами?
Волхв Валибор, самый старый из древних, и пока еще живущих волхвов, говорил таковы слова:
- Да, князь батюшка, есть восемь печатей, медных, золотых, серебряных и деревянных. Великие маги древности запечатали двери, отдав за это самое дорогое. Отдали не только жизнь земную, но право вечное возродиться когда-либо где-либо в других мирах. А пребывают они теперь стражами дверей между мирами, открытыми первыми волхвами еще в древности.
- Что за печати это?- спросил Олег.
- А это их земная ипостась, - её воплощение, если её правильно сломать, то двери будут отворены, и шагай куда пожелаешь. Обряд нужен, как положено, с жертвой и кровавыми мучениями. Тогда врата те откроются, а владеющий ими станет правителем мира.
- Это значит - можно несметные армии привести оттуда? Подчинить себе всех, кого задумаешь? - наклонившись к волхву, спросил князь.
- Можно, великий. Да только цена у такой победы будет велика.
- Какова? - заинтересовался Князь.
- Глад, мор и смятение великое. Мы в ответе за жизни людские, князь,- наставительно отвечал Валибор. - Смотри, на Земле сколько неправды, несправедливости. Вот ты с нечистью борешься. А не знаешь, что в самый корень мира забрался. Нечисть, она дерево жизни питает, как и племена человеков. Мир ведь - как яблоко наливное. Вырежи из него нечистую силу. Тут же будет ранка, а она гнилью забьется. Со временем и все яблочко сгниет.
- Ничего, Валибор, всю не вырежу, на расплод оставлю. А лучше я её себе на службу поставлю, пусть послужит. Всех этих ведьмаков и колдунишек. Только покажу, кто здесь главный,- зло прищурился князь.
- Смотри, князь, если природных инородцев убьешь всех, новые тогда придут, из числа людей, эти не такие сильные магией будут. Однако у них душа другая будет.
- Какая?
- Не благородная, не праведная душа. Отмерзшая, что ли…
Князь раздраженно махнул рукой и спросил:
- Кто у нас может те печати найти и достать?
- А их, князь батюшка, уже достали, и везут к тому, кто знает, как их сломать.
- Так что же ты медлишь, волхв!- воскликнул, вскакивая с кресла, Олег.
- Не так это все просто, князь. Все силы в мире сейчас охотятся за этими печатями.
- Кроме меня, что ли? - возмутился снова Олег.
- Теперь и ты. Вопрос в другом - зачем тебе они? - тихо и серьезно ответил Валибор, глядя в глаза князю.
- Добудем, там увидим,- сказал Олег, глаза его загорелись холодным огнем. Валибор, ощутивший всю первобытную мощь этого огня, испуганно закрылся рукавом. Олег усмехнулся и сказал тихо и жестко:
- Найдите мне Еремея. Ты же волхв, отправишь его за печатями.
Через три дня и три ночи Еремей Щукин сидел на скамье перед верховным волхвом Валибором.
- Ты, Еремеюшка, поспешай. Супостаты опять ящерово колдовство учудят, готовят они приход Змия на землю. Где-то нашли допотопные обереги, печати. Хотят их по обряду сломать, да двери лютому в мир отворить. Одна надежа на тебя, нынче и ведунов-то толковых не сыскать. Все повымерли, а иные сами на кромку ушли, кто смог. Бродят теперь по другую сторону мира земного, в наши дела не лезут. Ох, не ко времени нынче… Друиды эти выползли, итак человечьего племени дюже погибло. Ох, беда! - говорил ему верховный Волхв, и в голосе его была неподдельная озабоченность и страх.
- Значит, говоришь, Олег меня для того послал, чтобы я эти печати сыскал? А не боится князь Вещий мне такие поручения давать? А ну, как я сам решу недоброе сотворить? Мало он моего племени в костры покидал! - отвечал раздраженно Еремей Емельяныч Щукин.
- Знать, не боится, мил человече. Да и выхода у него нету никакого. Волхва или колдуна в Европе сыскать еще можно. А вот простого витязя труднее. А за печатями придет только простой, причем не самый известный. Это для того, чтобы легче спрятаться было, раствориться. У них там, на западе, сейчас столпотворение началось, затеряется их посланник, как песчинка в омуте, как пить дать. Только тебе под силу найти его да прихлопнуть,- с усталостью в голосе говорил Валибор.
- А коль найду эти замки? Оставит тогда в покое мое племя Олег?
- Оставить, мил человече, он вас никак не может, иначе, чем под печатью своей и властью.
- Управлять, значит, хочет! - с негодованием в голосе воскликнул Еремей.
- Хоть так назови, мил человек. А то всех под корень изведет. Ты-то знаешь - он сам Белый ведун,- вставая с кресла, просипел Валибор.
- Убийца он, хотя, может, так им людям и надо. Он же наших кровей, из кромешников.
- Нет, Еремей, есть в нем кромешная кровь, но в целом он волхв,- сказал Валибор, надрывно закашлявшись. И добавил, отдышавшись: - И грозный князь.
Еремей не удержался и глянул на тень волхва. Жить верховному жрецу осталось недолго. В тени уже затаились Норны, и они потихоньку мотают на клубок нить его жизни. Он встал, поклонился Валибору, и вышел из светлицы. Раздражение все еще кипело в душе. Едва усмирил гнев, глубоко вдохнув.
Вот так и случилось - выполнять поручения ненавистного князя - варяга. Объединившего почти все племена Руси в один общий котел и истребившего почти всех кромешников, ведьм и ведунов, с которыми сотни лет жили в мире даже волхвы светлых богов.
Сам Еремей пришел на службу к Олегу пять лет назад, когда понял, что открытое противостояние варяжскому князю-колдуну для его народа не только бесполезно, но и опасно. Решив действовать хитростью, он постепенно, что называется, втянулся в игру. И стал лучшим следопытом князя, легко находившим все проявления нечистой силы, мешающей Олегу.
Все эти годы он терпеливо вычислял нечисть и успевал предупредить, а кого не успевал, того варяги жарили на кострах. Всякий раз омывалось сердце лазутчика кровью, когда погибал ни в чем неповинный леший, или кикимора. Однако он продолжал служить белому. Мудрый даже не подозревал, кто на самом деле спасает от костра кромешников. Наоборот думал, что Еремей - предатель своего племени, служит ему верой и правдой.
- Ничего…. - бормотал Еремей, выходя из горницы волхва Валибора. - Придет время, - Человеки и вас на ваших столбах распнут. Как и вы бога своего нового распяли. А на смену нам придут с ледяной душой. Тогда бойтесь, ибо родятся они среди вас….
Многие кромешники, предчувствуя беду, тщательно маскировались, даже крестились. Со временем их сила убывала, знания терялись, они вымирали.
- Так будет, так будет, так б у д е т…!!! – шептал, ведя в поводу своего заговоренного коня, Еремей.
Вот уж и месяц Урвень подходит к концу, и проехал Еремей почти все земли Дреговичей и Лютичей, Лехию и Чехию. Впереди город Зелград. В нем сидит князь Яромир Мудрый. Почти всех ведьм сжег, паскудник, сам-то, небось, колдун из колдунов. Все религии перебрал, всем богам насолил. Сейчас ему с Хазарами бы ратиться, православных родовичей, Лехов, поддерживать. А он с ними дружбу завел. Мадьярам свой и Хазарам кум. Как говорил мудрый ворон, что в слугах у самого Одина, отца богов, «Князь князю глаз не клюет».
- А коль ссорятся паны, так у гайдуков чубы трещат,- добавляет Еремей. - Всем хорошо, окромя простого люда.
В самом деле, по тракту проехало посольство Хазар, вслед за ними - посольство из половецких степей. Только половцы опоздали. Примет Белградский князь Хазар поперед половцев и весь сказ. Тогда половецким куманам один путь - под Олега, - размышлял Еремей.
В Белград он явился под утро. На заре видел наметанным взглядом, как метнулся в подворотню сторожевой будки маленький домовой. Да где-то в подлесье взвыл тоскливо серый оборотень, которому на крещеную землю больше не вступать. – Видать, пришлый, - прошептал, глядя на лес, Еремей.
- Принял, значит, Белград веру христианскую. Все против нас, против нас,- ворчал он себе под нос, видя строящийся костел.
Рынок уже кипел страстями, несмотря на то, что в город прибыло хазарское посольство, стражников на улицах было мало. В основном простой люд, крестьяне, которые еще с вечера привезли полные подводы с прошлогодней пшеницей и рожью. Лыцари, шляхтичи и рыцари всех рангов и мастей. От простых видавших виды вояк до расфуфыренных, как медные чайники с цветочками на шлемах. Министрели и шуты, скоморохи и коробейники, купечество и простолюдины - всякого люда высыпало на улицу Белграда сегодня, впрочем, как и всегда.
Стояла жара, на небе не было видно ни одного облачка. Девушки с корзинами белья и Дунайской рыбы, воришки, спарывающие калиту у зазевавшегося горожанина или приезжего купца. Купцы в богатых мехах и тончайших халатах из китайского шелка. Речь разноголосая, разноязыкая, восточная и западная.
Когда-то римляне назвали Белград второй столицей Шелкового пути. Правда, ненадолго. Кабары в союзе с мадьярами его чуть не сожгли. Едва потушить успели, затем построили заново. Хотя уцелели только каменные стены. А еще раньше Гунны, прокатившиеся здесь волной, надолго отбросили его назад.
Венгерские магнаты - частые гости в нем, их армии имеют здесь особое влияние. Мусульмане всего мира, стремятся сюда, почувствовав свободу торговли, везут мечи из Дамаска и шелк из Китая. Они почти вытеснили Иудеев из торговых сделок, и те медленно, но верно отступают на север Европы к Провансу.

Кипит страстями утренний Белград. Непонятно чей город - то ли Венгерский, то ли Болгарский. Болгар вроде больше, а Венгры главнее. Вот и с Хазарским посольством переговоры ведут Венгерские Магнаты.
Еремей, немного поторговавшись, снял маленькую комнату в чайхане краснорожего перса с лисьими глазами. И уж было совсем собрался немного поспать, пережидая полуденную жару, когда почувствовал ИХ.
Печати были недалеко.
Правду сказал Валибор. Это были символы, запечатывавшие дверь между миром и его изнанкой. Только сильный Ведьмак, каким был сам Еремей Щукин, мог бы почуять их.
Ощущения, надо сказать, были не из приятных. Его прямо покоробило от такой магической наглости. По зеркалу мира, великому стеклу пространства и времени, скользили восемь маленьких точек. На каждой из которых было отмечено имя стража.
На замершего в трансе Еремея стали обращать внимание, пришлось подняться к себе в комнату и тут уж вглядеться как следует.
Видел он печати, числом восемь и чудились они ему маленькими бликами на ровной глади озера, яркими и обжигающе сверкающими. В каждом из этих бликов, чувствовалась жизнь. Чья-то горящая неутомимым огнем подвига жизнь, словно души, заключенные в них, радовались своей неволе. Кто же создал такую магию, высочайшую по своей природе! Чистая субстанция духовного самопожертвования была воплощена в маленькие кусочки вещества. И вдруг Еремей понял, скорее почувствовал: заключение это было добровольным.
Он испытал шок, осознав - какое трудное решение приняли эти существа, способные стать великими настолько, что без труда победили бы всяких богов. Однако пожертвовавшие всем ради спасения мира.
Когда он вышел из транса, по щекам его потекли слезы восхищения и жалости к тем мудрым и богатым душой людям, которые выбрали для себя такой конец. Что это именно конец, Еремей понял сразу. Потому что уничтожить их можно и сейчас. Просто сломав, расплавив или бросив в огонь. А вот повторить их подвиг было бы невозможно уже никогда. Даже богам. Особенно богам…. Потому что, как бы ни возвеличен был бог, он всегда требует себе жертв и алтарей. А эти обрекли себя на смерть бесповоротную, тихо и незаметно для всех. Став стражами на пути вселенского зла, на дороге между мирами.
- Так…. Немного придя в себя, сказал вслух Еремей. – Теперь посмотрим, кто у нас все это охраняет, и кто за этим охотится. Он снова впал в транс, теперь в обычный для кромешника, когда и не день и еще не ночь, - сумерки, одним словом. И на грани этих сумерек стал вглядываться в тени существ, окружавших печати.
Первым он увидел невысокого монаха, потому что на груди того светился ярким огоньком нательный крест. Монах был настоящим, то есть никакой магии в себе не нес. Затем мальчик с детской и светлой душой, искренне верящий в жизнь, и радующийся всякому её проявлению. Чистая, благородная душа. Наивен, таким и должен быть курьер, посланный за печатями. Такой сам не возжелает, так сказать.
Вдали от ларца с печатями болтались два демона из нижнего мира. Они терпеливо ждали, боясь спугнуть монаха и юношу. Это Еремей понял по их неторопливой беседе. Говорили демоны на новом германском наречии, напоминающем лай собак. Еще были минимум десять заинтересованных в ларце человек, шпионы всех мастей. И один ифрит, восточный дух которого и демоном-то назвать было трудно, настолько он был слаб в магическом плане. Однако это и насторожило Еремея больше всего. Что делает Блазень восточного бестиария, на территории Zehxlemin? Так среди бесов и мороков, называлась земля вокруг Дунайских захоронений. Здесь когда-то стоял город Атлантов и оградительное заклятье, все еще работающее, должно было отпугнуть восточную мелочь. Однако этого не случилось. Значит, ифрит к кому-то прикрепился, и его наездник - маг огромной силы.
- Странно, странно... Надо к нему приглядеться вживую,- прошептал Еремей.
Совсем рядом, в двух верстах, в какой-то заброшенной кузне сидели два друида, переодетые в серые ризы монахов, у каждого на груди была отличная подделка изображающая христианский крест. Еремей это понял, потому что на темной стороне настоящие кресты светились яркими огоньками.
- Эти видимо сопровождают рыцаря и монаха, следят издали за шпионами.
Еремей еще немного последил за ларцом, затем вышел из транса. Перекусил и лег спать, сплетя заклятье-сторож, которое должно было разбудить его, если к ларцу кто-то приблизится, кроме юноши и монаха.