Титаник погибал

В каюте капитана лайнера «Титаник» было тихо и на удивление уютно. Потрескивал огонь в камине, в воздухе плыл запах дорогого ликёра и новенькой, с иголочки, кожи. Двое немолодых уже мужчин сидели друг напротив друга и не спеша потягивали из литых бокалов спиртные напитки. Один из них был в расстёгнутом на две пуговицы капитанском мундире.
- Проект и в самом деле грандиозный, - говорил он, рассеянно поигрывая своей фуражкой. – Но как бы всё это не вышло нам боком… Что скажешь, Джеймс?
- Сам нервничаю, - Джеймс Саммерс – так звали собеседника капитана – пожал плечами и отхлебнул рому. – Но раз сказали нам – плыви, значит плыви.
- Тебе-то не говорили, - заметил капитан.
- Будто я тебя одного брошу, - фыркнул старик. – Ты же без меня эту посудину ещё у пристани потопил бы, салага.
- Коне-е-ечно, куда я без старого товарища, - покладисто согласился мужчина, не желая затевать споры со старым моряком – это себе дороже, Саммерс тут такую лекцию закатит, что легче уж самому в воду прыгнуть, чтобы не мучаться сознанием собственной бесполезности.
- Именно! – Тряхнул волосами Джеймс. – Ну, иди за штурвал, а я пока пройдусь.
Старик улыбнулся, и, неожиданно резво для своего возраста вскочил на ноги, и, уже показательно кряхтя и вздыхая (вот, посмотрите, какой я несчастный божий одуванчик! Но я пойду и всё проверю, а потом приду давить вам на совесть, так и знайте) вышел из каюты. Капитан тихонько фыркнул, глядя ему вслед – друг молодости не менялся – и отстранил от штурвала молодого человека с прилизанными волосами.

Айсберг, угрожающе надвигающийся на празднично светящийся лайнер, Саммерс заметил первым. Побледнел, нахмурился, крепко сжал грубые пальцы на поручне, возле которого стоял, и, резко обернувшись, поймал за ворот проходящего мимо рабочего в небрежно накинутом на плече кителе.
- Быстро доложи капитану. «Перевёрнутый» айсберг, - то есть, айсберг, недавно перевернувшийся в воде. Он не давал привычного отблеска, который был бы замечен за милю, поэтому… Но какого чёрта вперёдсмотрящий считал ворон?! – В четверти мили от нас.
Рабочий побледнел, и, отрывисто кивнув, сорвался с места. Джеймс не стал следить за ним взглядом – снова обернулся к айсбергу и закусил нижнюю губу, а потом заспешил к рабочим. Нужно было отдать соответствующие распоряжения – его знали как брата капитана, поэтому не станут перечить. Хотя…

Было противно смотреть на то, как рабочие отталкивают от борта «Титаника» мужчин и женщин из низшего класса, почтительно пропуская богато одетых дам и их напыщенных отпрысков. Джеймс глухо чертыхнулся, и, оттолкнув одного из этих ханжей, бросил в шлюпку ребёнка – кажется, его поймала какая-то престарелая дама в основательно помятой шляпке. Обернувшись к возмущённому рабочему, Джеймс прошипел:
- Пускайте всех. Что вы, не человек что ли?! – Последняя фраза – на уровне рычания. Мужчина снова оттолкнул ошарашенного рабочего и притянул к себе за ворот прохудившегося полушубка бледную женщину с болезненным лицом. Пропихнув её в шлюпку, Джеймс подхватил на руки чьего-то ребятёнка – ничего страшного, повоет без матери и утихомирится – и тоже бросил его в шлюпку.
«Быстрее, быстрее!», - звенело у него в мозгу. – «Какими же люди бывают тварями!», - подумал он, удерживаясь от того, чтобы не отвесить оплеуху мужчине в порванном на плече смокинге, сующему деньги в лицо какому-то матросу. На лице его был написан ужас свиньи, которую вот-вот зарежут. Самое мерзкое было в том, что матрос сомневался.

Перерезав канаты, удерживающие шлюпку на весу, Саммерс снова побежал вдоль борта, ища, где требуется его помощь.

Очередная шлюпка – кажется, что их бесконечно много, у Джеймса уже подгибаются ноги… А на самом деле их унизительно мало, и отъезжают они, как бы не старался Саммерс, наполовину пустыми. Эта шлюпка – последняя, а на палубах ещё столько народу… Корабль идёт на дно.
Бледная женщина в серой шубке, когда Джеймс усаживал её в лодку, вцепилась пальцами в ворот его заплатанной куртки.
- А Вы? – Из-за гула воды и всеобщего гвалта казалось, будто она шепчет. На самом деле женщина кричала. – Вы утонете, утонете, сэр!
«Я знаю, дура!», - хотелось крикнуть ей в лицо бывалому моряку. – «Я знаю…».
- А я живучий, - тихо рассмеялся он вслух, и оттолкнул женщину от себя. Отвернувшись от шлюпки, Джеймс тяжело выдохнул и трясущейся рукой нащупал в левом кармане револьвер.
«Я знаю», - мужчина странно улыбнулся и за шиворот притянул к себе молодого мужчину, растеряно прижимающего к себе коробку из-под красок.

Тяжёлыми шагами Джеймс поднимался по лестнице. За ним по пятам, тихо шелестя – или это сознание отказывается воспринимать ужасающую действительность?..­ – следовал тонкий слой воды. Он то и дело лизал моряку пятки, но тот, промокший насквозь, этого не замечал.
- Смит, - коротко окликнул он, входя в каюту капитана. Тот был совершенно спокоен, и выглядел сейчас так, будто у него просто затекли ноги и он решил оставить на несколько минут штурвал. Мужчина стоял, облокотившись на руль, и, улыбаясь, смотрел на своего брата.
- Спасибо тебе, - проговорил он, благодарно кивнув Джеймсу. Тот слабо улыбнулся в ответ, и, подойдя к капитану, дружески потрепал его по плечу. – Всё?
- Всё. – Вздохнул Джеймс, и вышел в соседнюю комнату.

Мать всегда говорила ему: «Человеком родился – человеком и умереть должен». Вряд ли настоящий человек совершил бы самоубийство, но медленно умирать в ледяной воде Джеймсу не хотелось. Глотнув напоследок рому, он прислонился виском к дулу револьвера.

Смит всегда мечтал умереть как капитан из сказки – последним покинув свой корабль. И потому он не бросил свой пост. Побелевшими, будто бы уже мёртвыми руками взялся за штурвал… Прислонился лбом к старому дереву, коротко, отрывисто выдохнул... И вода хлынула из окон.

«Титаник» погибал.