6-IX Фантазии порочнейшие и богохульные

                IX

  Фабия забегает к Секстии и Руфрию, те почти одетые, ждут только ту самую тогу Поллиона. Одолжившая её извиняется за задержку и за то, что снова их покидает. Заходит в баню, там никого, молодая женщина спокойно намывается. Затем идёт в домашнее святилище молиться. Подобной силы чувство благодарности Всевышним у неё было лишь несколько раз в жизни…

  Наступает вечер. Присцилла приходит в зал. Геллия и Юлия проснулись, другие вернулись, так что там буквально все. Лежат, набираются сил, беседуют.

  – Подруга! Наконец-то! Приляг уже! – приглашает Муцию хозяйка; та кивком благодарит, а Парис продолжает. – Я уже несколько слуг посылала тебя искать, а ты, примерная священнослужительница, оказывается, молишься! Знаешь, ты больше часа провела в ларарии… Дорогие гости! У меня тост! За благочестие!..

  Следующий поднимает юный оратор.

  – У меня тост, некоторым образом противоположный предыдущему. Не всегда, конечно. За распущенность! За Фурия Кацина!

  – Молодец!

  – Здорово сказал, Кацин!

  – За распущенность! За Фурия Кацина!

  После такого тоста, в предвкушении того, за что выпили, гости оживляются, тосты идут чаще. Между ними идёт дискуссия о сексуальных фантазиях и юношей, и девушек – кого бы они хотели, из мифологических персонажей.

  – Я бы, конечно, предпочёл Нарцисса или Гиацинта, – делится Леканий. – Они были божественно красивы и, наверное, так нежны! А ещё, пожалуй, – при этом он глядит на Муцию, которая улыбается, довольная своей проделкой, – ещё кого-нибудь из юношей – спутников Тесея, переодевшихся девушками. Как они должны были быть симпатичны и женственны! Конечно, мужественны, сильны духом, не спорю, но внешность! Тем более по советам героя ухаживали за своими телами, кожей, волосами, перенимали женские манеры, походку… Прелесть!..

  – А я, квириты, хочу сирену, только чтобы не съела, а то я ей Ц!.. Представляете, она, эта прекрасная полуженщина, и так сладкоголосая, поющая чарующие песни, а в то время, когда я буду Ц… – как же она будет выражать обуревающее её наслаждение!

  Гопломах, разумеется, поведал, что желал бы амазонку Пентесилею. А вот Каррина и Флакк, к ним присоединяется и восхищённый дерзостью их помыслов Кацин, рассказывают свою извращённейшую, совершенно порочную – Муция тоже в восторге, хотя и осуждает в душе элементы богохульства – кощунственную фантазию:
  – Одна греческая морская Богиня, прежде чем стать супругой конеборного Пелея Ц, РЦ… И вот, допустим, она принимает облик многоголовой, но, скажем, не гидры, а всё-таки снова женщины. Две головы, конечно, как ваши, сёстры любимые наши, – Эриция и Секстилия смеются, – другие Ц, РЦ…

  – Поразительно, изумительно, мужчины! Как оригинально! О Киприда! – продолжает вслух восхищаться Муция. – Моя же фантазия, возможно, самая скромная. Хочу сразу и Мемнона, и Ипполиту. Плюс, это отдельно… и, я думаю, многие захотят поддержать и присоединятся к моему мнению, – Присцилла вспоминает прежде всего Эприя Марцелла. – Замечательно иметь партнёром – или партнёршей – Гермафродита!

  Почти все бисексуалки и бисексуалы, то есть многие из пирующих, закричали: «О да!», «Да!», «Или пару таких!», «Конечно же!» и тому подобное.

  – А я, кроме прочего, – льётся волшебный голос Бестии, – хотела бы, как Пигмалион, изваять одну, или, скорее, несколько статуй, чтобы они ожили. Все точные копии меня и моей возлюбленной, ненаглядной Фабии Ц…

  – Аргус, – говорит Вера, – вот моя мифическая фантазия! Только не очень большой. Чтобы мы занимались любовью, а он видел сразу всё моё тело, особенно там, как Ц!.. А может, у него и на пЦсе есть око, наверняка должно быть. О! Он увидит меня изнутри! А ещё мне бы самой хотелось иметь один глаз прямо там Ц… чтобы видеть как в Ц!..

  – Потрясающе интересно! – поддерживает Либералия. – Мне же хочется кентавра, такого похотливого, чтобы ни о чём другом и не думал, кроме как о моих дырочках! Чтобы у него был и мужской пЦс, и конский чЦн, не очень большой, естественно, приемлемый.

  – Да, чтобы можно было его принять.

  – И рЦом, и вЦной, – присоединяются Эриция и Секстилия. – А мы с ним сразу две. Меня он поддерживает руками, я сама обниму его мужское туловище ручками и ножками Ц…

  – А я, – продолжает брюнетка, – займусь другим его достоинством, подстроившись по высоте Ц…

  – Так пока вы две, – заканчивает свою мысль Либералия, – оккупируете его чЦны, пусть он ласкает рЦом мою Ц… И вообще, будем меняться, естественно. А он выносливый, как конь, ласковый, как человек, и, повторюсь, похотливый, как все кентавры…

  После нескольких возлияний и подобных разговоров все особенно жаждут возобновления Ц… Лишь Феликс уходит проводить Юнию домой, а за ними прощается и покидает зал со своими мальчиками и Леканий.

  – Может, перейдём снова в термы? – предлагает Парис. – Я приказала там всё приготовить.

  – Конечно, там так удобно, – поддерживает её Шрамик. – Только по разным отделениям. Я занимаю лаконик! – и она опять берёт Поллиона.

  – А мы будем рядом в судатории, где тоже погорячей! – Елена уводит Парис.

  – Мы снова в тепидарий! Кто с нами?!

  – Просим всех желающих! – приглашают Секстилия и Эриция.

  На их любезный любовный зов откликаются один за другим Терция, Левин, Гопломах, Курион, Пудентилла, Кацин и Квинт, не замечающий свою сестру.


Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2011/12/19/326


---------------------
1) за распущенность, за Фурия Кацина – распущенность, разврат по-латински fornicatio, т.е. созвучно имени юноши.
2) Нарцисс, Гиацинт – в мифах очень красивые юноши, одного любила Нимфа Эхо, другого – Аполлон.
3) юноши – спутники Тесея – на съедение минотавру должны были отправляться семь юношей и семь девушек. По одной из версий Тесей взял с собой вместо девушек переодетых юношей.
4) сирены – хищные полуптицы-полуженщины с чарующими голосами, их песнями нельзя было не заслушаться.
5) Гермафродит – сын Гермеса и Афродиты, обладавший всеми половыми признаками и мужчины и женщины.
6) Пигмалион – талантливый скульптор, создал столь прекрасную статую (назвал её Галатеей), что сам полюбил её. Он горячо молился Богам, прося оживить её. Всевышние сжалились над несчастным и исполнили его просьбу.
7) Аргус – на его теле было сто глаз. Неусыпный страж – одновременно спали лишь два ока из ста – был приставлен  ревнивой Юноной к возлюбленной Юпитера Ио. Юпитер послал Меркурия, и тот игрой на свирели усыпил Аргуса и убил его.
8) кентавр – получеловек-полуконь, зачастую в античном изобразительном искусстве символ необузданных желаний, тех, что ближе к инстинктам.