Ошский призыв

Как-то апрельским весенним утром меня вызвали к начальнику штаба части:
- Поедешь старшим за весенним призывом. Разнарядку получишь в штабе округа.

Приехав в штаб забайкальского округа на инструктаж, я получил разнарядку за молодым пополнением в киргизский город Ош. В команду я должен был взять одного прапорщика и одного сержанта срочника. Начальник штаба выделил мне прапорщика – бывалого вояку Гену, коренастого немолодого уже хохла. Гена сказал, что сержанта с собой брать – это еще за ним в оба приглядывать, хрен расслабишься. На что я безоговорочно согласился.

Через несколько дней, получив проездные документы, мы с портфелями в руках сели на самолет до Иркутска, а дальше пересели в самолет, летящий в Среднюю Азию в неизвестный город Ош. Прилетев на местный аэродром, мы были приятно встречены киргизским весенним теплом. Взяли такси и доехали до гостиницы, из которой, бросив вещи и умывшись, отправились в город. Зашли по ходу в пару местных универсамов, в которых на полках стояли одни рыбные консервы и с удивлением заметили, что на кассах вместо женщин сидят здоровые толстые мужики в тюбетейках.

- Видимо бабы у них на лопате, - посмеялись мы.

Зайдя в городской парк, услышали со всех сторон индийскую киношную музыку. Она не переставая лилась из стоящих у дороги маленьких кафешек, от которых неудержимо пахло дымом мангалов, шашлыком и каким-то ещё, неопределяемым славянским обонянием, запахом Востока. Выбрали понравившийся и присели за столик, заказав по бараньему шашлыку и бутыль вина. После недолгой трапезы, сморённые дорогой, отправились в гостиницу спать. Явившись по утру в райвоенкомат, мы узнали прискорбную новость, что раньше, чем после майских праздников за призывниками так называемым покупателям прибывать не стоит. Видимо, ожидаемый в Красной армии контингент, только после этих дней должен был спуститься с горных аулов. Нас конечно радовало дешевое вино и вкусные шашлыки вместе с подвернувшимся отдыхом. Омрачало одно, командировочных было оплачено на четыре дня, а ждать новобранцев придется без малого две недели, а золотого запасу, как говорится "нема"!

Удрученные мы пошли на выход, у которого встретили средних лет киргиза очень похожего на басмача из "Белого солнца пустыни".

- Здравствуйте, уважаемые, - произнес он, поклонившись и сняв тюбетейку с монументальной и лысой загорелой головы. – А вы откуда дорогие гости командиры? – с ходу он начал беседу.
- С Советской армии. - ответил Гена.
- С Москвы значит?! – восторженно спросил человек в тюбетейке.
- Так точно! -  ответил Гена, глазом не моргнув.
- А я вот сына в армию отправляю. Зашел вот с начальством поговорить. А они говорят, что ничего не знают, в какую команду попадет, туда и служить поедет. Может мы с вами поговорим? И сына к вам служить отправлю?

Гена  почесал затылок и говорит:
- Не можем по инструкции командования.

Киргиз стал преданно смотреть нам в глаза и предложил:
- Посидим, покушаем, поговорим у меня дома.
- Завтра, - говорю я, - в 15:00, гостиница "Ош".
- Да, да, хорошо! – обрадовался киргиз и пошел к стоящему под тополем "Москвичу".
- Да, Гена, теперь будем столоваться за счет встревоженных "детей гор", ибо своих средств осталось на две бутылки водки.

Вечером, выпивая в гостиничном номере под нехитрую закусь типа банки консервов и мягкого южного помидора, Гена поведал анекдотическую историю про прапорщика из соседней части по прозвищу Витя-Чмо. Как его, т.е. Витю, отправили на три дня в командировку в таежную станцию Магочи, которую военные прозвали "Бог придумал Сочи, а черт Магочи". Ну, и по каким-то причинам или без оных, Витя-Чмо вернулся домой на сутки раньше на попутной машине. Зайдя в три часа ночи в дверь квартиры в панельной пятиэтажке, что на нашей "Школе номер 17", он увидел в коридоре сапоги 45 размера и майорский китель со знакомым значком парашютиста. Он понял, что его жена, работающая, кстати, в части библиотекарем, отдыхает в объятиях замполита, здорового рыжеволосого бугая. Витя решил не тревожить грешную парочку, не на шутку рискуя жизнью и, прокравшись бесшумной рысью на кухню, открыл холодильник "Ока", в котором заманчиво засветилась пол-литра "Пшеничной", припасенной и не уничтоженной могучим комиссарским телом, сильно обуянным любовной страстью к спелому телу подшефной библиотекарши. Витя злорадно ухмыльнулся, показал кукиш в сторону спальни и в три стакана опорожнил вражескую бутылку. Потом на полусогнутых он приволок из коридора раскладушку и, положив под голову шапку, уснул. Продолжение истории Гена не знал, да и в общем-то ни к чему. Зато понятно, почему у этого черта с соседней части было такое простое прозвище. Поэтому посмеявшись немудрёной в гарнизонных кругах истории и допив, мы легли спать. А завтра в назначенное время к нам приехал киргиз и умчал на "Москвиче" к себе в аул, где нас ждал казан бараньего плова, коньяк и другие местные деликатесы.

Ход мыслей заботливого родителя состоял в том, чтобы устроить своего отпрыска в хорошую часть, почему-то обязательно в Москве, видимо, от незнания других городов необъятной тогда нашей родины. А второе желание было, чтобы в этой части его чадо трудилось не иначе как поваром в силу мастерства по этой части. Уговорив по пятой-шестой пиале коньяка, мы легко согласились использовать всю полноту своей власти для устройства поварской службы сына радушного хозяина. Уже некрепко державшихся на ногах нас доставили обратно откуда взяли.

Утром, выпив холодного пива и осветлив голову, решили, что завтра пойдем опять пробривать двор военкомата в поисках перспективных и встревоженных кормильцев. В общем, человек пять-шесть мы в "Москву" пристроили, но полетели они почему-то в другую сторону спецрейсом Ош-Чита. А где уж этим счастливцам пришлось служить, история умалчивает, главное, что мы с Геной с голода не опухли и служебный долг выполнили...

Андрей Березин ©