Неисповедимы пути Господни продолжение

Но, однажды..
На соседней улице жила-была себе молочница, Марфа. Обладала Марфа зычным голосом, и как все молочницы, очень объемными завидными формами. Случилось происшествие накануне вторника, то бишь, в понедельник, в районе семи утра. С самого начала всё пошло не так. Когда Марфа вышла утром из дома, дорогу ей перебежал крупный черный кот.
"Сгинь, зараза!" - крикнула Марфа, сплюнула через левое плечо и перекрестилась. Но кота это ничуть не огорчило. Отбежав недалеко, он принялся пристально за ней наблюдать. Он ждал, когда Марфа упадет и разольет бидон молока. От куда он знал, что Марфа упадет – остается загадкой этого утра. Но ровно через пятнадцать минут (у кота оказалась завидная выдержка), Марфа, переходя через трамвайные пути, споткнулась, упала и опрокинула бидон с молоком. Кот оживился, подбежал и начал смачно лакать. "Ууу, тварюка", - взвыла Марфа и замахнулась на кота. Кот, оглядываясь на нее, побежал через дорогу, прямо под ноги Федору Михайловичу, важно вышедшему из подворотни своего дома, собравшись на службу в гимназию ровно к восьми утра.
Не ожидав подвоха от кота, Федор Михайлович не смотрел себе под ноги, он смотрел на Марфу, возлежащую на трамвайных путях и перегородившую своими пышными формами дорогу сразу в двух направлениях. Федор Михайлович уже мечтал о том, как приятно бы было оказаться в лежачем состоянии рядом с этими пышными формами.. И.. не заметил, как сам очутился на мостовой, больно ударившись головой о вымощенную камнями дорогу. А кот.. А что кот?! "Мавр сделал свое дело, мавр может уходить". Протяжно мяукнув и подмигнув Марфе, кот скрылся в подворотне.
Марфа сидела в луже молока и недоуменно хлопала глазищами. Блум, блум.. Она недоумевала. А в этот момент, Федор Михайлович "летел" в бездну тар-тара и думал, что умер.
Под ногами горело адское пламя. Вокруг полыхали пожарища, пахло кипяченым молоком и жаренным мясом, пепельные облака повисли так низко, что Федор Михайлович, падая вниз, пролетал сквозь них, задыхался, чихал, размазывал черную сажу по лицу, и понимал, что вот она – кара небесная. Что не простил его Господь Бог и отправил в ад за все грехи, за подглядывания и рукоблудство, за щупание девиц по углам, за мысли беспутные и крамольные. И так расстроился Федор Михайлович, так огорчился, так раскаялся, что пустил слезу скупую, мужскую, единственную. Подумав о том, что жизнь его была весьма и весьма неплоха, что жили она с Ольгой Никифоровной в мире и согласии, и если бы чаще выполняла супружница его долг семейный, не поглядывал бы он, Федор Михайлович, на сторону, не грешил бы. А значит – не попал бы в ад. А следовательно, во всем виновата она – Ольга Никифоровна!
На этой мысли, полет его прервался, и он очутился прямехонько подле трона самого ЕГО.
"Правильно мыслишь", - услышал Федор Михайлович голос в своей голове. "Ни в чем ты не виноват. Почему это ты должен обделять себя?! Жизнь так коротка. Бац! И нет тебя! А столько всего хорошего мимо проходит, столько женщин красивых вокруг без твоего внимания останутся. Думаешь, хорошо им без тебя будет?! То тоже. Не будет им хорошо, а даже совсем наоборот – плохо им без твоего, Федор Михайлович, внимания будет".
"Интересно, от куда ОН знает, как меня зовут?" - мелькнуло в голове Федора Михайловича. И тут же его что-то огрело по голове, даже искры из глаз посыпались.
"Глупый ты какой, Федор Михайлович. Ничему тебя жизнь не учит. Я тебя всё на путь истинный направляю, а ты всё в церковь бегаешь, меня огорчаешь", - в голове у Федора Михайловича всё закружилось. И кто-то пропищал в правое ухо тоненьким голоском: "Не слушай дьявола, Федор, искушает он тебя. Отец наш небесный, не простит тебе разговоров таких. Не смей слушать, Федор!" - голосок истончился и перешел совсем на визг.
"Ах, ты! Ёлки-палки!" - снова услышал в своей голове уже знакомый голос, Федор Михайлович. "И сюда пробрался, падлюка белокрылая!" В голове у Федора Михайловича началась какая-то возня. Как-будто кто-то мутузил друг друга, пинал, щипал, подначивал, отпускал шалапеты и пендали, толкался, кусался, брыкался..
Федор Михайлович зажмурился, схватился за голову руками и заорал, как ненормальный: "Стоооооп!" А когда открыл глаза, увидел по обе стороны о себя две тени – одну черную, а вторую – белую. И как-будто, кошка между ними пробежала, точнее – кот.Тот самый, который молоко лакал на дороге, после того, как Марфа молочница бидон перевернула. "Тот кот, точно", - подумал Федор Михайлович. Подумал и ужаснулся. "Что ж получается?! Ладно, он, Федор Михайлович, помер. Но, кот то тут при чем?!
В этот момент в голове его снова что-то зашуршало, зашевелилось, заерзало.. "Ага, еще не всё потеряно, еще есть надежда в нем на сочувствие и жалость, еще есть в нем свет Божий".
И снова зашуршало в голове Федора Михайловича: "Тот кот, тот. Удушить его надо. Из-за него ты тут оказался и навсегда тут остаться можешь". И кулаки у Федора Михайловича сами собой сжались, а руки к коту потянулись. Кот замяукал, захихикал и пропал. Только облако легкое растворилось.
"Что же делать?!" - подумал Федор Михайлович. И тут же в его голове пронеслось на оба лада – "Со мной, со мной навсегда! Не пожалеешь..."
"Буду!" - сказал Федор Михайлович.
Писклявый голосок пролепетал: "Отрешись от прошлой жизни, от прегрешений своих, веди жизнь праведную, не греши, супружницу свою уважай и я верну тебя на землю. Не оставлю гореть в гиене огненной!"

Продолжение следует..