Новый год в Дремучинске

                Новогоднее театрализованное шоу.


Дремучий лес. Много искусственных деревьев. Лишь маленькая живая ёлочка скрыта от глаз, но в своё время будет обнаружена. На заднем плане могучий развесистый дуб, на котором сидит Сова в состоянии постоянной дрёмы и периодически падает.  На вервях табличка «Глава  Дремучинска – Леш Дубыч Замшелый». Под деревом стоит большой грубо сколоченный офисный стол с устаревшей оргтехникой. Телефоны, факсы и древний компьютер. По краям от стола старые поваленные деревья с обрубленными ветками. По центру большой низкий пень (трибуна, лобное место, маленькая эстрада) на котором сидит, кручинится Леш Дубыч. После паузы, падает, вскрикивая, Сова и влезает вновь на ветку.

СОВА. – Уснул, чо ли?
ЛЕШ. – С тобой уснёшь. Орёшь, как будто мышь тебя укусила.
СОВА. – Шёл бы ты, к своей… скелетарше… Пиявкой тебя!
ЛЕШ. – Разговорилась!
СОВА. – Молчу, молчу.
ЛЕШ. – Вот и молчи! Жёлудем тебя в клюв!
СОВА. – Выбрали на свою голову.
ЛЕШ. – Не довольна? Перья-то повыдергаю, пучеглазая!  Я в начальники не напрашивался. Сидел себе, никого не трогал и на тебе, выбрали. Кому это надо стало?
Жили себе, не тужили. Нет, подавай им новую жизнь. В козьмос летают? Ну и пусть себе летают. Жили без козьмоса и жили бы дальше. Понатащили тут! Факсы какие-то, компитеры гудящие, телефоны звенящие. Это уже и не Дремучинск, а Шабашбург какой-то. Сидел себе на болоте, комаров пас, лягушек нянчил и на тебе. Осушили. Вырубили. Мой любимый дубок спилили. (Обнимает пень.) Мы ж с ним сколь веков прожили, душа в душу.
СОВА. – Чего уж там. Мне самой жаль. Хыть этот сберегли.
ЛЕШ. – Бесовкина глаз уже положила. Так что, крыльями не хлопай. Будешь, как все, по искусственным променады делать.
СОВА. – Да я глаза-то ей повыклюю! Ишь, положила она!
ЛЕШ. – Ну, понесло пернатую! Забыла,  кто есть мадам Бесовкина Баба Яговна? Враз без пёрьев останешься. Клювом-то не щёлкай. Сиди себе, да помалкивай! Птица жар тебя в хвост! (Встаёт.) Мухомуру зажевать, что ли?
СОВА. – Опять умухомуришься в стельку!
ЛЕШ. – А чего ещё делать-то в Мучедринске нашем? Только мухумуры и жрать. (Находит за пнём пузырёк.) Во, Кикочка настаивала, на мховом листу. (Громко звонит телефон. Леш роняет бутылку. Сова падает с дуба.) Это чаво?
СОВА. – Чаво, чаво. (Влезает обратно.) Вишь, с дуба упала!
ЛЕШ. – Да я не про это. Чаво за звон-то был? (Телефон звонит настойчивее.)
СОВА. – От стола твоего. Эти, как их… забыла…
КИКА (вбегает). – Леш Дубыч, центр на проводе.
ЛЕШ. – Куда?
КИКА. – Что куда? Звенит, не слышишь?
ЛЕШ. – Я не про это. Куда центр проводают.
КИКА. – Пень старый! (Берёт трубку.) Алё-о-о! Мучедринск, тьфу, Дремучинск слушает. Что принять? Ага!  Сейчас записываю. Сегодня ковром самолётом вылетает Мороз Луденеевич Айсберг. Сопровождает супруга.  Приготовьтесь принять. Секретарь Козлевич. Отбой. (Слышны короткие гудки.) Отбой какой-то. Дерутся они там, что ли. (Медленно идёт в сторону Лешего.) Ой, беда у нас, ой, беда.
ЛЕШ. – Кака така беда? Чего городишь, будто жабу проглотила.
СОВА. – Во! Доигрались!
ЛЕШ. – И ты ещё там, кукушка.
КИКА. – Ой, Лешенька, что будет, что будет! Заморозит нас! Как есть, заморозит.
ЛЕШ. – Запричитала. Кто заморозит?
КИКА. – Мороз, вот кто! Читай. Вылетает. Приготовьтесь принять! Говорила я, не лезь в начальники. Нет. Не послушал.  У него супруга знаешь кто?
ЛЕШ. – Кто?
КИКА. – Пурга Бурановна Айсберг-Сосульская, вот кто. Накроет наш Мучедринск, поминай, как знали.
ЛЕШ. – А чаво делать-то? (Растерянно озирается.)
КИКА. – Чаво, чаво! Кабинет собирай, соображать будем.
ЛЕШ. – Кого ж ты соберёшь в эту пору?
КИКА. – Пошлю курьеров, где нет связи. Не боись, вмиг все здесь будут. (Суетится за столом. Телефоны, Факсы, Компьютер.)
ЛЕШ. – Где ты столько кур соберёшь. Посылай белок, бурундуков, звони Бесовкиной, отправляй эти, как их, братьев Дятловых. Действуй Кикимора Утопьевна! Действуй, Кика!
Что-то мне грустно стало. Тоскливо. Надо принять капель. (Поднимает бутылку, пьёт.)
КИКА. – Всем постам города Дремучинска! Немедленно собраться руководителям особого кабинета на Дубовой поляне Замшелого. Повторяю, немедленно. Кто не придёт, пойдёт в Болото! 
СОВА. – Болотом не напугать. Грози запретом на выезд в заморя.
КИКА. – Надо же! Не зря с дуба падашь. (Кричит в трубку.) Кто не явится, будет отдыхать дома!
БОБРОВ. – Ну, чего ты кричишь. (Вылезает.) Я уже здесь.
ДОМОВОЙ. – Ты уже здесь, а я давно наслаждаюсь беседами двух дам.
СОВА. – Это по твоей части, слушать чужие бредни.
БЕСОВКИНА. – Что, момент истины настал? (Стремительно входит. Окружают пень, на котором дремлет счастливый Леший.)
КИКА. – Пускай отдохнёт, наберётся сил. Он же наше всё.
ДОМОВОЙ. – Я бы тоже не прочь приложиться.
БОБРОВ. – Ты сдал в аренду свою домину. Где сам?
ДОМОВОЙ. – Строюсь. Расширяюсь. Может, разбудим?
БОБРОВ. – Сам Сатановский его сейчас не разбудит. Пусть спит. Чего тебе жалко?
БЕСОВКИНА. – Разбудит, если ему сигнализировать.
КИКА. – Да что же Вы, Баба Яговна? Он же всё за нас радеет, измучился весь.
БЕСОВКИНА. – Успокойся, Кика.  Я не буду сигнализировать. Но, время! Кого мы ждём?
КИКА. – Лосинского, Водяного, Шершень-Слепневскую.
БОБРОВ. – Водяного мы не дождёмся.
КИКА. – Что, свалил за пески?
ДОМОВОЙ. – Лосинский подойдёт. Вы же знаете, везде заторы.
БЕСОВКИНА. – Ну, хорошо. Пресса информирована?
КИКА. – Да! Сказала, будет.
БЕСОВКИНА. – Чего орать-то! Спокойно ответить не можешь. Вот и любимца своего разбудила.

   Леший поднимает голову и видит своих подчинённых вокруг пня.

ЛЕШИЙ. – Заговор?
БЕСОВКИНА. – Не время. Чего собрал?
ЛЕШИЙ. – Кто?
БОБРОВ. – Запретом на выезд пугаешь.
ЛЕШИЙ. – Кого?
ДОМОВОЙ. – Дубыч, брось дурку гнать. Кликнул кабинет. Мы почти все здесь.
ЛЕШИЙ. – А зачем?
КИКА. – Да проснись ты, старый пень. Гостей ждём! Забыл?
ЛЕШИЙ. – Какие гости? Никого я не звал.
БЕСОВКИНА. – Этих гостей не зовут! Сами приходят.
ЛЕШИЙ. – А-а-а-а-а! Вспомнил. Вспомнил. (Поднимается, идёт на Боброва.) Ты на кой чёрт моё дальнее болото перекрыл? Оно высохло так, что скоро в поляну превратится.
БОБРОВ. – Ды ты что, Дубыч! С ёлки свалился? Ты же его Бесовкиной…
КИКА. – Ты как с боссом разговариваешь?
ДОМОВОЙ. – Кикимора Утопьевна, не трепыхай! Все свои.
БЕСОВКИНА. – Мы же закрыли эту тему. Я стройматериалы туда завезла.
КИКА. – Да не про это мы собрались, Лешенька!
ЛЕШИЙ. – Не про это? А про что? (Кика шепчет.) Так это не сон?  Он едет?
КИКА. – Да! Вот же, бумага. Забыл?
ЛЕШИЙ. – Ну что, родственнички? Допрыгались, коммерсаны овражные?
ДОМОВОЙ. – Ну, чего, чего, чего пугаешь? Не тяни!
БЕСОВКИНА. – Догадываюсь! Не беспокойся, Ванька уже давно не дурак. Да и у меня печь уж сколь времени остывает. Вся осыпалась. Берегу, как раритет.
ЛЕШИЙ. – Дурра!
БЕСОВКИНА. – Кто?
ЛЕШИЙ. – Ты дурра! Ваньку она вспомнила! Ты ещё Кощея сюда приплети.
КИКА. – Во! Припечатал, так припечатал. Знай, наших!
БЕСОВКИНА. – А ты не подпевай, не подпевай.
БОБРОВ. – Да кто едет-то?
КИКА. – Ты глазёнками-то не вращай. Пуганные. Ишь. Собственница. И на тебя управу найдём.
ЛЕШИЙ. – Бабоньки, красавицы мои, не ссорьтесь. Не об этом сейчас.
ДОМОВОЙ. – Так не тяни, говори!?
ЛЕШИЙ. – Мороз. Пурга.
БОБРОВ. – Ну, напугал. Я-то думал.
ЛЕШИЙ. – Что ты думал? Мороз, не мороз, который мороз, а Мороз Луденеевич Айсберг.
КИКА. – И его супруга. Пурга Бурановна Сосульская.

                Тишина.

БЕСОВКИНА. – Ты, курица драная, я тебе за что плачу?
СОВА. – А когда я могла? Когда?
БЕСОВКИНА. – Сразу, как только узнала. Я этот дуб специально для тебя оставила. (Нервно проходит.)
СОВА. – Но, Баба Яговна! (Падает с дуба.)
БЕСОВКИНА. – Так. Будем вырабатывать стратегический план.
ЛЕШИЙ. – Какой…
БЕСОВКИНА. – По  встрече гостей. Ну почему мне приходится обо всём заботиться?
ДОМОВОЙ. – Ну, ты на себя-то не наговаривай.
БЕСОВКИНА. – Где были бы твои тропинки, если бы я тебе не пригнала топтунов с ближних оврагов? (Поворачивается к Боброву) А ты. Я когда тебя просила подготовить проект главного офиса?
БОБРОВ. – Да не могу я понять, что такое офис. Никогда не строил. У меня есть кое-какие наброски.
БЕСОВКИНА. – Так,  где они?
БОБРОВ. – Здесь, за дубом. (Уходит.)
ЛЕШИЙ. – Тащи. Будет хоть чем  оправдаться. Мол, думаем, решаем, изыскиваем.  А что у нас пресса? Шершень умеет…
КИКА. – Обещала быть. Опять, наверно, со своими конкурсами носится. Надоела. То у неё, мисс хвост, то мистер копыто. А тут учинила конкурс на лучший оскал.
ДОМОВОЙ. – Да нет, Кика, не лучший, а нежный. Конкурс так и называется. Самый нежный оскал города Мучедринска.
ЛЕШИЙ. – Прекратите надо мной издеваться. Наш город называется Дремучинск. Дремучинск. Сколько можно повторять. Ведь переименовали. Так называйте его Дремучинск.
КИКА. – Успокойся, Лешенька! Забывается, привыкли.
ЛЕШИЙ. – Штрафы везде ввёл. Плакаты везде развесил, запрещающие называть Дремучинск, Мучедринском.
БОБРОВ. – Вот мои наброски главного офиса Мучедринска… (Вешает длинный рулон ватмана на сук дуба.) Чего, не нравится?..
ЛЕШИЙ. – Ты сейчас что только что сказал?
БОБРОВ. – Что? (Все хохочут.)
ЛЕШИЙ. – Вам смешно? Да? (Кикиморе.) Кика, запиши на этого горе-ар-ар-ар….
КИКА. – Что записать, дорогой?
ЛЕШИЙ. – Запиши на него десять, нет двадцать штрафов! Я вам покажу, Мучедринск!
БОБРОВ. – Ну, знаете… (Хочет снять плакат.)
ЛЕШИЙ. – Это после визита Мороза. Рассказывай. Да так, чтобы я прослезился и всю жизнь мечтал поселиться в твоём сооружении.
БОБРОВ. – Перед вами проект главного административного офиса Мучидринска…
(Хлопает себя по лбу.) А-а-а. Мы же Дремучинск! Леш Дубыч, извините. Весь в проекте.
ЛЕШИЙ. – Дошло. Кика, вычеркни десять штрафов.
БОБРОВ. – Только десять?
ЛЕШИЙ. – От тебя зависит, что ты мне тут зальёшь.
БОБРОВ. – Как вы видите, Изнакурнож…
ДОМОВОЙ. – Как?
БОБРОВ. – По желанию Бабы Яговны, я стал проектировать это здание на базе исторической постройки Избушки на курьих ножках.
БЕСОВКИНА. – Молодец, Бобров. За мной…
ЛЕШИЙ. – И сколько этажей у твоей изнакурножки?...
БОБРОВ. – Это на сколь строительного мусо, простите материала, хватит.
ЛЕШИЙ. – Так, так. Это хорошо. Проектируй до Луны, будем просить, уповать, и всё такое. Главное проект есть, а когда построим, это…
БЕСОВКИНА. – Да я уже и материал завезла. Цемент, щебень… Уж и тропу протоптали Кабан и компания.
ЛЕШИЙ. – Быстро у вас, Баба Яговна. Проект, между прочим, не утверждён. После Мороза разберёмся. Теперь что у нас в плане быта. Это по твоей части, Дом Домыч.
ДОМОВОЙ. – Ну, что. Запущена последняя очередь массива для молодёжи нашего Муче.. простите Дремучинска. Как вы знаете, расположили мы его вблизи медвежьей заводи. Там тихо, спокойно.
ЛЕШИЙ. – Я слышал, Михайлов не доволен. Спать ему не дают. Была тишина, покой, а тут молодняк всю малину ему вытоптал.
ДОМОВОЙ. –  Брось, Дубыч, что я с Михайловым буду тягаться. Не нравится, пусть едет в свой…
ЛЕШИЙ. – Ты мне эти фамильярности брось! Тягаться. Зверюга безобидная, когда его не трогают. Ты что, кровей мне сюда хошь напустить? Чего ты полез в эту заводь? Места тебе мало?
ДОМОВОЙ. – Да где ж, было строить?  Кочка на кочке. Яма на яме. Сплошные овраги. Вон, у Бесовкиной замечательное место. Так ведь рогом упёрлась, не дам, не пущу!
БЕСОВКИНА. – Раскатали рыло-то! Родовое поместье не дам губить.  А с Михалычем я сама разберусь. Ему всё равно где лапу сосать. Назначу его главным охранником.
ЛЕШИЙ. – Вот! Всё только для себя. Михалыч зверь, не забывай. Он ведь того. Обидеться может. Ладно. Позже вернёмся. Сейчас надо решать, как встречать Мороза с Пургой.
Кстати, где Водяной Тин Тиныч?
БЕСОВКИНА. – Где ж ему быть!  С Русальской забавляется.
ЛЕШИЙ. – Ни какого сладу с ним нет.
КИКИМОРА. – А что ему? Холостяк и охальник. Я за ним Выдрину послала.
БОБРОВ. – Это ты зря. Они ж с Русальской соперницы.
ДОМОВОЙ. – А чем прибывают гости? На санях? Может заторы создать?
ЛЕШИЙ. – Ты свои домостроевские порядочки и привычки брось. Сказочки кончились!
ДОМОВОЙ. – А чаво?
ЛЕШИЙ. – Да ни чаво! Ковром-самолётом летят. А ему ни какие заторы не страшны, сам знаешь.
ВОДЯНОЙ.  – Привет честному собранию! По какому случаю собрались? Оторвали меня от губастенькой. Баба Яговна, Кикимора Утопьевна, Бобров, Дом Домыч и Леш Дубыч! И ты здесь, пучеглазик мой?
КИКИМОРА. – Водяной, усохни!
ДОМОВОЙ. – Придумал. Давайте их упырём пуганём!
ЛЕШИЙ. – Думаешь, поможет?
ДОМОВОЙ. – Мне помогло. Неделю кошмары снились.
КИКИМОРА. – Ну, так покажи его. Никто ж кроме тебя его не видел.
ДОМОВОЙ. – Хорошо, только вы не бойтесь. Он безобидный. (Громко.) Фалалей, появись!

  Каждый персонаж реагирует по-своему. Кикимора залезает под стол. Бобров прячется за проект. Сова падает без чувств. Водяной заливисто хохочет. Леший окаменев открыл рот. Домовой с восторгом наблюдает. Бесовкина извлекает маленький пистолет и стреляет в воздух.

БЕСОВКИНА. – Убери своего Филимона, Домовой! Я Мороза не первый год знаю, не чета вам. Его на такие пугалки не возьмёшь. Водяной, прекрати хохотать!
КИКИМОРА. – Какой же он страшный.
ЛЕШИЙ. – И где ж ты его прятал всё время?
ДОМОВОЙ. – Он сам от всех прячется. Боится.
ВОДЯНОЙ. – Он скорее смешной, чем страшный. Насмешим гостей до коликов! Как на счёт банкета?
ЛЕШИЙ. – Банкетами его не возьмёшь. И ты мне зубы не заговаривай. Лучше доложи, что у нас с техникой?
ВОДЯНОЙ. – Дед, не с техникой, а Змейгорынмеханизацией. Выражайся точнее.
КИКИМОРА. – Чего куражишься над старым? Знаешь ведь что ему не выговорить.
ВОДЯНОЙ. – Ладно, ладно. Не закипай, Утопьевна. Ну, ты, Сивка Бурка! Встань передо мной, как этот… лист перед травой.

   ШУМ, ГРОМ, СВИСТ. ПОЯВЛЯЕТСЯ ЗМЕЙ ГОРЫНЫЧ (БОЛЬШАЯ КУКЛА С ПЕЧАЛЬНЫМИ ГЛАЗАМИ.) ВСЕ ЕГО ОБСТУПАЮТ И РАССМАТРИВАЮТ.

КИКИМОРА. – Как же он похудел, сердешный.
ЛЕШИЙ. – Довёл скотину! Фураж поди русальским подсвинкам скармливаешь?
ВОДЯНОЙ. – Что?!! Да ты дед на грубость нарываешься! Думай, что говоришь!
ЛЕШИЙ.- Что тут думать. Был толстый, упитанный!
ВОДЯНОЙ. – Зверь в спортивной форме!
ЛЕШИЙ. – Ты мне это брось! Сам видел, как он корой дубовой питался. Думал, сил набирается.
ВОДЯНОЙ. – Когда?   У,  кляча! Опять по лесу шатался, за тетёрками гонялся!
КИКИМОРА. – Не трошь! Ни где он не шлялся! Доподлинно знаю. Сидел он сердешный на цепи несколько дней, пока ты своих подруг обхаживал. Что, не так?
ВОДЯНОЙ. – Разве? Не помню такого.
ЛЕШИЙ. – Зато я помню! Значит так. Зверя на яму…
БЕСОВКИНА. – Чего уж на яму. Сразу в яму.
КИКИМОРА. – Змея ты подколодная! Язва ты моровая, сибирская! Да что б, тебя...
БЕСОВКИНА. – Давай, давай! Помесь аиста с лягушкой!
ЛЕШИЙ. – Бабоньки, красавицы, да что ж вы свару-то устраиваете?
КИКИМОРА. – Не волнуйся, дорогой, я с ней разберусь!
ВОДЯНОЙ. – Жанна Д Арк!
БЕСОВКИНА. – Ромео и Джульетта!
КИКИМОРА. – Вы мне не выражайтесь! Сами такие!
ЛЕШИЙ. – Да прекратите же! Забыли, зачем собрались? Как встречать будем гостей?
КИКИМОРА. – Может, отравы какой?
ЛЕШИЙ. – Да ты что, мухоморов нажралась?
ВОДЯНОЙ. – Барабашку натравить?
БОБРОВ. – Не успеть, да и где он сейчас? Мороз уедет, а Барабашка с нами останется.
ВОДЯНОЙ. – Пожалуй, ты прав. Барабашку лучше не будить.
БЕСОВКИНА. – Надо устроить большой праздничный вечер-встречу с песнями, танцами, угощениями. Показать, как мы рады их визиту.  И побольше гламура – это сейчас модно.
ДОМОВОЙ. – Это что такое?
БЕСОВКИНА. – Красочно, сказочно, блестяще. Хоть и фальшиво.  Гламурно одним словом. Бобров, собирай зайчиков-мальчиков. Готовь с ними хор. Да чтоб, душа морозная таяла от их голосов. А ты, Сонька, собирай всех белочек-девочек, чтоб Пурга с них глаз не сводила, оберегая стойкость верности Айсбергов.
ВОДЯНОЙ. – Ай да, Баба Яговна! Вот это придумала! Покруче ваших Филимонов!
БЕСОВКИНА. – Тебе, Водяной, тоже работка найдётся. Собирай свою муз.банду вместе и займись программой. Да чтоб, ёлки дрожали да шишки падали!
ЛЕШИЙ. – А не того, будет, Баба Яговна, не через чур? Он ведь разойдётся, не остановить будет!
ВОДЯНОЙ. – Не боись, Дубыч! От Водяного ещё никто не умирал, а кайфа словят по полной!
КИКИМОРА. – Мы-то не боимся, за гостей опасаемся, Тин Тиныч!
БЕСОВКИНА. – Вот на этом этапе твои настойки да заварки и пригодятся. Собери-ка фуршет.
КИКИМОРА. – Опять ругается! Леший, угомони ты эту бестию. Уши в трубку сворачиваются. То какой-то грамур, а теперь ещё и фуршер!  Что гости о нас подумают?
ЛЕШИЙ. – Баба Яговна, ты следи за базаром. А то не ловко как-то.
БЕСОВКИНА. – Это не ругательства. Сидите здесь пнями и не следите за прогрессом. Фуршет – общий большой стол с угощениями. Хочешь, пьёшь, хочешь – ешь. Зависит от аппетита гостей и закромов устроителей.
ЛЕШИЙ. – Вона, как! По-заморски.
КИКИМОРА. – Так бы и говорила. Собрать стол с напитками и закусками для дорогих гостей. Только не понятно, что значит, общий. Это что, каждая сволочь может подойти взять и сожрать?
БЕСОВКИНА. – Да. Поэтому и называется, фуршет.
КИКИМОРА. – Не нравится мне это слово. Не согласна. Где я тебе на каждого возьму.
БЕСОВКИНА. – С общего погреба.
КИКИМОРА. – Ты давно в него заглядывала? В общий-то, погреб-то?
БЕСОВКИНА. – А чего мне заглядывать. Свой набит до краёв. Дом Домыч! Это твоя забота, заполнение общего погреба.
ДОМОВОЙ. – Он заполнен. Просто, во избежание потерь он у меня спрятан. Леш Дубыч, мы вместе с тобой прятали общие припасы. Не помнишь, куда мы их спрятали?
ЛЕШИЙ. – Что-то я не помню.
БЕСОВКИНА. – Ваша жадность вас погубит. Леш Дубыч, садитесь и пишите доклад.
ЛЕШИЙ. – Зачем?
БЕСОВКИНА. – А кто, по-вашему,  должен отвечать? Ты же наше всё. Глава! Вот садись и пиши.   
ЛЕШИЙ. – А без доклада нельзя?  Да и сверху о нём ничего не сказано.
БЕСОВКИНА. – Как это не сказано. Вот же написано. «Приготовьтесь принять».
ЛЕШИЙ. – И что?  Где написано, пиши доклад? Кика, ты всё ещё здесь? А ну марш в погреба! Баба Яговна, давай обойдёмся без докладов. Это ж Мороз. Не ревизор какой-то.
БЕСОВКИНА. – Вот именно. Его райскими птичками, да натуральными яствами не умаслишь. Ему конкретно нужно доложить. Сколько,  где,  по чём, когда, откуда, за что,  и главное – у кого!  Вот так-то!  Садись и пиши доклад, а я займусь отвлекающими  акциями. Бобров. Зайчики готовы?  Это что, все? А где молодняк? Опять под мухаморами? Вот. Леш Дубыч. Как ты Морозу объяснишь?
ЛЕШИЙ. – А то он не знает.
БОБРОВ. – Этих у болотца нашёл. Налакались, окосели.
ЛЕШИЙ. – Просил же охрану поставить.
БОБРОВ. – Она там есть, только лежит.
ЛЕШИЙ. – Почему?
БОБРОВ. – Напробовались. Мы, говорят, должны знать, от чего болотце охраняем.
БЕСОВКИНА. – Кого в охрану поставили?
БОБРОВ. – Волковых, кого же ещё поставить. И на тебе, нализались. Фамилию позорят.
ЛЕШИЙ. – А ну, как вздумается Морозу к болотцу прогуляться? Отправьте туда горынчика, пусть он охраняет.
ВОДЯНОЙ. – Да ты что! С дуба рухнул? Горыныча на болотце посылать. (Зайцам.) Не приставайте, не забава. Вас не за этим сюда призвали. Бобров, угомони их!
БОБРОВ. – А ну, стройся! Горынчик, рявкни на них. Он даже рявкнуть не может.
БЕСОВКИНА. – Так, Беляков, Русаков и Хвостиков. Встаём на пень и поём. Должны слух гостей так обласкать… Русаков, не вертись… Хвостиков, прекрати… И так, Бобров объяснил вам, зачем мы вас позвали?
БЕЛЯКОВ. – Баба Яговна, на корпоративе  голоса посрывали. Нечем петь.
ВОДЯНОЙ. – Идея. Пустим фанограмму. Сейчас это говорят модно. Моя банда тоже не вся в сборе. Многих не хватает. А так, включил и только рот раскрывай.
БЕСОВКИНА. – Ты за идиотов принимаешь гостей?
ВОДЯНОЙ. – Тяпнут настойки, нашей, мучедринской, а тут наше трио…
БЕСОВКИНА. – Репетируем! С чего начнём? Что у вас там, в репертуаре. Желательно, что-нибудь энергичное, жизнерадостное… и по теме.
ВОДЯНОЙ. – Ясно! Ребятки, нашу любимую.

  Исполняется песня «Ой, мороз!»

ЛЕШИЙ. – Хорошо-то как! Кика, налей им по чарочке.
БЕСОВКИНА. – Не дурно. Но грустно. Наведёт на мысль, что мы тут закисли, мхом поросли и в паутине застряли.   Надо бы подтанцовку. Белкину, Орешкину и Мышкину.
СОВА. – Они здесь. Слезайте с дуба.

ПОЯВЛЯЮТСЯ ТРИ  ДЕВУЛЬКИ  В  ЗАБАВНЫХ  НАРЯДАХ  СООТВЕТСТВУЮЩИХ  ИХ ФАМИЛИЯМ  И  ПУСКАЮТСЯ  В  ЗАЖИГАТЕЛЬНЫЙ  ПЛЯС.  К НИМ ПРИСОЕДИНЯЮТСЯ  ВСЕ ПЕРСОНАЖИ.  МОРОЗ  И  ПУРГА ,  ПОЯВИВШИСЬ, ВКЛЮЧАЮТСЯ  В  ОБЩИЙ  ТАНЕЦ.

МОРОЗ (после паузы) – Продолжайте! Что же вы?  Так нас ещё нигде не встречали.
ЛЕШИЙ – Мы это, репетируем.
ПУРГА – Замечательно! Столько задора, энергии. Я давно так не веселилась.
МОРОЗ – А ты не хотела ехать. Ну, здравствуйте!
ЛЕШИЙ – Как то вы внезапно появились. Хорошо ли добрались? Не продуло? У нас ведь знаете, дует. Муче… Ой, простите, Дремучинск, всё же.
МОРОЗ – Добрались прекрасно. Сани самокаты теперь ещё и летают. Мы их на вертолёте установили.
ЛЕШИЙ – Вона, как! Настоички или чего покрепче?
МОРОЗ – Лимонадом ограничимся.  Так как время нашего пребывания ограничено, давайте по существу.  Каждый из вас может обратиться ко мне с просьбой и пожеланием. А я, по мере моих сказочных сил, постараюсь их выполнить. Именно с этой миссией я и приехал к вам в Дремучинск.
ЛЕШИЙ – Ох, Мороз, опасную миссию ты затеял. Мне уже страшно. Да ты посмотри на эти наглые рожи. У них же одно на уме. Захватить очередную лужайку или поляну.  Уже ни одной ложбины свободной не осталось. Все овраги в частном пользовании.  Даже пригорки с мухоморами в аренде.
ПУРГА – Да чего ж тут плохого? Леш Дубыч? Нынче грамотное использование площадей приветствуется. Просто молодцы. Каждую пядь земли пускаете в дело. Вы бы видели, что делается в тридевятом  царстве. Какие-то революции, бунты, перевороты.
БЕСОВКИНА – Я могу объяснить, чем расстроен Леший. Его болото осушили и лишили родного, насиженного места. Может, отпустить его, а на место главы Дремучинска избрать более энергичного.
ЛЕШИЙ – Вот этого  и хотел  попросить, Морозушка. Выполнишь?
МОРОЗ – Ни как пасуешь, Леш Дубыч? Рано сдаёшься. Давай, мы с тобой пройдёмся по твоей вотчине, а там решим. Но сразу скажу, что не хотел бы тебя отпускать. Звери тобой довольны. Чувствуют твою заботу и защиту. Да вот и Баба Яговна прислала прекрасные отзывы о тебе. А что устал, понимаю. Отдохнёшь. Вот проведём реорганизацию наших сказочных угодий, там и отдохнёшь. А теперь, познакомь меня со своей командой помощников.
ЛЕШИЙ – Может, не стоит?  Жаловаться начнут. Оно вам надо? Ну, как хотите. Я предупредил. Кикимора Утопьевна, мой личный секлетарь.. Ответственная, исполнительная. Говорит, что она образец для подражания.
КИКА – Ой, что вы. Когда я такое говорила?
ЛЕШИЙ – Водяной Тин Тиныч. Решает важные вопрсы по водоснабжению и очистке. В его ведении Змейгорынмеханизация. Горыныч.
ПУРГА – До чего ж он,  милый. (Кукла чихает.) По-моему он нуждается в заботе.
ВОДЯНОЙ – Так забочусь, Пурга Бурановна. Но коняка молод. По тайге шатается, за тетёрками гоняется.
КИКА – Ни где он не шляется. До подлинно знаю. Уморил животное, по тому как фураж русальским подсвинкам скармливаешь.
ВОДЯНОЙ – Ты чего, ты это чаго! Ты говори да не заговаривайся. Мороз Луденеевич, не слушайте. Он в тепле, в стойле. Питается исключительно натуральным продуктом.
ЛЕШИЙ – Кика, успокойся. Чего ты в самом деле. (к Морозу.)  А это наш архитектор, Дом Домыч Домовой. Работает  в настоящее время над проектом главного…  Что ты будешь делать? Забыл как он называется. Домыч?
ДОМОВОЙ – Изнакурнож!
ЛЕШИЙ – Как?  Ты говорил как-то по другому.
БЕСОВКИНА – Офис я ему заказала, офис. Сейчас это модно. Главный офис Мучедринска, простите Дремучинска. Придумал тоже, изнакурнож.
ДОМОВОЙ – Сокращённо. Избушка на курьих ножках. Мороз Луденеевич, тебе как больше нравится.
МОРОЗ – Судя по рисунку, офисом трудно назвать. Ни окон, ни дверей.
ДОМОВОЙ – Здание будет выполнено в традиционно сказочноклассической манере. Вот, послушайте (ищет в своих записках): «Избушка там, на курьих ножках, стоит БЕЗ окон, БЕЗ дверей.
МОРОЗ (хохочет, все ему подхахатывают) – Только, как же туда попасть? Это же главный офис.  Баба Яговна, ну вы-то почему  не обратили на это внимание?
БЕСОВКИНА – Морозушка, во-первых, я вместе с вами впервые увидела этот шедевр, а во-вторых, у меня столько забот, столько забот. Все социальные проблемы на моих плечах. Звери болеют, кто лечит, Баба Яга. Лисица выгнала зайца из норы, кто помогает, Баба Яга. Кабаны задумали в очередной раз строиться, кто помогает, Баба Яга. Да и молодёжной политикой в Дремучинске тоже мне приходится заниматься. Все ж давно за буграми, в тридесятом, да в тридевятом. Прислали бы вы к нам энергичного, молодого…
ЛЕШИЙ – Ты куда клонишь, карга старая. Покой надоел? (Морозу) Пойдёмте я вам объедки, тьфу, объекты покажу. Под строительство много вырубаем. Каждое деревцо со слезой отдаю.
МОРОЗ – Погоди, а с молодью чего ж не знакомишь?
ЛЕШИЙ – А  надо? Извольте. Это у нас тио пьющих, простите, поющих зайцев: Морковкин, Лапкин, Кроликов.  С ними их подпевалки и поддавалки. Нет, как это ты, Тиныч говорил? Подтанцовки. Белкина, Мышкина и Орешкина.  Давайте-ка, станцуйте для наших гостей.

МОЛОДНЯК ЗАДОРНО ТАНЦУЕТ, ОКРУЖИВ ЛЕШЕГО И ГОСТЕЙ, УВОДЯТ ИХ СО СЦЕНЫ.  ЗА НИМИ УХОДИТ ЗМЕЙГОРЫНЫЧ.

БЕСОВКИНА (после паузы) – Что примолкли, языки свои проглотили? Надо решать. Дубыч для всех удобен, потому как Замшелый. Но это заявление Мороза о реорганизации меня сильно напрягает.
ВОДЯНОЙ – А кого ж не напрягает? И что он под ней имел в виду?
ДОМОВОЙ – А то! Полная смена организации.
КИКА – Чего это вы всполошились?  Каждый будет заниматься тем, чем и занимался. Только отчитываться будем за дела другого. Мы ж про дела других всегда больше знаем, чем про свои.
БЕСОВКИНА – С дуба упала? Ты что, знаешь про все мои дела?
КИКА – Сама падай! Кто ж про твои дела не знает? 
ШЕРШЕНЬ  (влетает) – Что Мороз? Ещё не прибыл?
БЕСОВКИНА – Тебя где носит? Мороз осматривает с Лешим угодья Дремучинска. Стой. Ты нам здесь нужна. Садись и пиши срочно в номер, на первую полосу.
ШЕРШЕНЬ (садится за стол) – Да что у вас стряслось? Будто все уволены.
ВОДЯНОЙ – Хуже! Реорганизация! Знаешь, что это такое?
ШЕРШЕНЬ – Да ладно! Чего нам реорганизовывать? У нас всё на мази.
ДОМОВОЙ – А  кто за Лешего будет отчитываться? У него же никаких дел. Спит, да настойку жрёт. Что,  не так?
КИКА – Вот ты за него и будешь держать отчёт. А за тебя мы отчитаемся. Не велика мудрость.
БЕСОВКИНА – Заткнулись! (Шершень) Пиши. В какнун Нового года Дремучинск посетила чета Айсберг-Сосульских, Мороз Луденеевич и Пурга Бурановна. На встрече была договорённость о частичной реорганизации управления угодьями. По единогласному решению, Леш Дубыч Замшелый сохранит свой пост Главы, предоставив решение основных вопросов, кабинету помощников.
ВОДЯНОЙ – Ну, ты даёшь! Где ж ты так красиво говорить научилась?
БЕСОВКИНА – Я не сидела в болотах да озёрах. Заморская школа! Там знают толк! Курятник офисом не называют. Нет, не так. Офис курятником не обзывают. Доверьтесь мне, мои родные и ни одной шишки не упадёт с ваших ёлок.  Продолжаем. Новый кабинет организован в следующем составе: Кикимора Утопьевна – социальная безопасность населения угодий, Водяной – безопасность кабинета и прилежащих ему строений, Домовой  - техническая и стратегическая безопасность запасов Дремучинска,  Сова – безопасность  молодёжных движений…
СОВА – Ты чего? Я ж не разбираюсь в их движениях!
БЕСОВКИНА – Соня, ты по-прежнему будешь моим главным информатором. Главное во время, а не так как сегодня. Молодёжью буду заниматься я.
СОВА – Ну, тогда ладно.
БЕСОВКИНА – Главное во время, поняла? 
ШЕРШЕНЬ – А себе, ты какую отводишь  функцию?
БЕСОВКИНА – Себе?  Кому-то же надо быть в тени. Случись чего и заменить некому. Мало ли.
ДОМОВОЙ – Ну, Бесовкина! Вне всяких похвал. Вот он, образец!
БЕСОВКИНА – Образец у нас Кика. Приятно, конечно, но не будем приувеличивать.  Главное, сохранить угодья и наш кабинет. (Шершень.) Всё написала? А теперь лети и на первую полосу.
ШЕРШЕНЬ – А как же интервью с Морозом?
БЕСОВКИНА – Будет тебе интервью, оставь под него пару строк. Главное, чтоб свалил  быстрее со своими реорганизациями и не мутил здесь.

ВХОДИТ МОРОЗ В СОПРОВОЖДЕНИИ КАМПАНИИ.

ШЕРШЕНЬ (сладко) – Мороз Луденеевич, здравствуйте! Что-нибудь для прессы скажете?
МОРОЗ – Скажу одно. Я остаюсь в Дремучинске!
БЕСОВКИНА – Этого  боялась больше всего. Надолго?
МОРОЗ – Время ни что, дела всё. Скоро праздник, а что-то ёлки нарядной я не вижу.
БОБРОВ – А  мы её прятали. Мало ли. Вот она, красавица наша. (Вкатывает нарядную ёлку.)
ВОДЯНОЙ – Я пропал!
БЕСОВКИНА – Время покажет, Тиныч. Колдовать я ещё не разучилась. Ты со мной?
ВОДЯНОЙ (отмахивается) – Иди ты, с Морозом ссориться я не намерен.
ДОМОВОЙ – На чердак меня возьми. Пропал проект. Окна, двери.
КИКА – Чем ты его опоил, Дубыч? Пурга Бурановна, ты-то как же?
ПУРГА – Где Мороз, там и я. И потом, вашего Горынчика на ноги поставить надо.
ЛЕШИЙ – Мороз меня отпустил, а население потребовало рео-рео-реорганизации.  Давайте оставим это на завтра. Отдохнём, наберёмся сил и начнём реорганизовывать с помощью Мороза. Эй, мальчишки и девчонки, впускай веселье и разгул! Праздника хочется! Давно Дремучинск не гулял.

ОЗОРНАЯ МУЗЫКА, ВЕСЁЛЫЙ ТАНЕЦ МОЛОДИ СНЯЛ «ОКАМЕНЕЛОСТЬ» С БЫВШЕГО КАБИНЕТА.  ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ПЛАВНО ПЕРЕХОДИТ В ОБЩИЙ БАЛ-КАРНАВАЛ.  КОНКУРСЫ, ИГРЫ, АТТРАКЦИОНЫ, КОТОРЫЕ ПРОВОДЯТ ПЕРСОНАЖИ, НОСЯТ «СКАЗОЧНЫЙ» ХАРАКТЕР.