Я мог бы быть

Вечер понедельника. Тепло, бывшее днём ещё удушающе знойным, поспешно сменялось приближающейся ночной прохладой, которую словно подгонял кучер коней, сменял слабый дождь, роняя капли на ставший почти чёрным асфальт. Ветер, качавший верхушки придорожных берёз, временами спускался вниз то и дело, теребя подол клетчатой рубашки и низ джинс.
Я – скромный, тихий студент Эндрю Белс, сын писателя. Живу с оным в двух комнатной квартире ближе к западной окраине города. Окна наши выходят на тот же запад. Так что по вечерам, таким как сегодняшний, но без дождя, можно было наблюдать, как огромное солнце неспешно скрывается за горизонтом. В такие вечера я любил играть на отцовской гитаре, напивая стихи в стиле блюз. Это умиротворяло. Отвлекало от городского ритма.
А ритм этот бывал весьма быстр и не всегда в мажорных композициях. Поэтому и блюз мой был минорный с нотками некой надежды на лучшее. Ведь когда-нибудь всё сменится на что-то большее. Чистое, светлое. Такое как это солнце, клонящееся к закату, этот мир клонится ко сну. Это поколение клонится ко сну. А новое… Новое  скоро проснётся. Явится на свет, как и солнце на восходе, освещая путь новым поколениям.
Да я романтик, но при этом реализм мне не чужд. Чеканя шаг из института физики до своего старенького, обшарпанного дома, я всё чаще обращаю внимание на окружающие меня звуки. Выстрелы, сирены, крики. Так не хочу чтобы когда-то это всё коснулось меня. Хотя и эти люди, которых всё-таки хватает за горло рука судьбы, а может быть и костлявая лапа смерти, так же не хотели. У них были надежды на светлое будущее. А может просто хотели, чтобы завтрашний день просто наступил, поэтому работали от рассвета до заката, чтобы прокормить семью…
- Нет, не хочу такой судьбы…
Я остановился, поправляя ремень на поясе и перехватив поудобней папку, пошагал дальше. Я шёл по дороге, ставшей уже мокрой от дождя, когда подул ветер. Обычный ветер, который я любил, как блюз, солнце или литературу. Волосы растрепались, прохлада коснулась лица и открытой кожи на руках.
- Ветер, бей сильней! Если хочешь, можешь унести меня… Я не буду против, лишь бы подальше от этого города…
Словно ожидая от меня этих слов, ветер усилился. Только усилился он не по причине погоды. Послышался звук лопастей. Вертолёт пронёсся над улице, подняв вверх обрывки газет и опавшую с деревьев листву.
- Где-то снова перестрелка.
Мысли вслух. Я всегда знал ответ. Надо поспешать домой. Не люблю это! Война, тоталитария… Когда же всё закончится наконец?!
Хорошо, что здесь окраина. При чём самая тихая окраина! Спальный район, промышленности нет, каналы доверху, ну разве что иногда проплывают патрульные карета.
–  Отец, я дома!
Сняв кроссовки и кинув папку на столик в прихожей, я прошёл на кухню. Отец стоял у плиты, готовя ужин.
–  Что на ужин?
–  Да вот птицу запекаю. –  Папа повернулся, оторвавшись от готовки. –  Плюс салат овощной. Ну и кофе с печеньем на десерт.
–  Так вот чем даже с улицы пахнет. – Улыбнулся я. – Пойду в свою комнату, надо подготовиться к завтра.
– Давай.
Отец вернулся дальше к готовке. Это был крепкий коренастый мужчина, возрастом около пятидесяти. Цвет волос с трудом можно было различить за сединой. Надежду же на лучшее будущее я унаследовал именно от него. В свои двадцать я не утратил оптимизма также как и отец в свои полвека. За что определённо заслуживал уважения. Многие в этом городе уже разуверились и просто выживали, в страхе и смятении забившись в угол своей квартиры. Я против этого.
Уйдя к себе, я захватил из прихожей папку и запихнул в ящик столика. Компьютера у нас не было, да я и не хотел. Сейчас пользователей чаще стали забирать по причине их… да мало ли причин, когда можно спокойно взломать чужую систему с чужими мыслями, записанными на жёстком диске. О городе ходило множество слухов и самый надёжный способ их передачи, на мой взгляд, был устный.
Да и тот был не особо надёжен. Мало ли кому что в голову стукнет и в течение суток от тебя уже простынет след. Так что хоть я и оптимист, но смотрю на вещи реально. Нарываться не стоит.
Итак, я уселся на кровати, снял со стены гитару и, прислонившись к ней, стал поглядывать в окошко на почти уже скрывшееся солнце, наигрывая мелодию. Да, я соврал отцу, что пошёл готовиться. Подготовка давно в прошлом. Физика уже не являлась для меня сложной наукой. Всё достаточно просто, особенно если ты учишься на последнем курсе, и ранее разбирал чьи-то диссертационные работы на раз-два. Слишком просто всё в этой жизни. Но эта простата и осложняет её. Пытливый разум не готов смириться со слишком простыми решениями, лежащими на поверхности, и ищет ответ в глубине. А чем глубже, тем «темнее» и дальше от истины.
Взять, например, игру на гитаре. Ничего сложного, если знать основы. Колебания струны издают звук, чем чаще колебания, тем выше звук. Даже блюзовая импровизация строится от простых законов – от пантатоники. А уж как ты всё это «обрисуешь» дело десятое. Так и жизнь. Ты родился – это основа, у тебя есть определённая наследственность – это основа, ты наделён талантами – это основа. А вот что ты будешь со всем этим делать, дело десятое. Смысл жизни… их много. Это дело десятое, но ответ на поверхности. Жить. Жить по определённым канонам. Правда, не сказать, что жизнь в Городе – это жизнь. Скорее выживание… Но смотря опять же, что назвать жизнью…
Раздался стук. Отец сообщил, что ужин готов.
– Иду, пап!
В окне пронёсся сканер. Не редкий гость в спальном районе. Один-два, не более. Иногда заглядывает в окна, но… Слава богу, что дальше этого не заходит. Личной жизни правда ни какой. Особенно в моментах интимных. Ха! Милая картиночка для полиции – парочка, приводящая в действие заповедь «Плодитесь и размножайтесь». Смеху-то!
Я отложил гитару на подушку и поплёлся на ужинать.
Отец накрыл на стол в гостиной, впрочем, как и всегда. Накрыто было на троих.
– У нас сегодня гости, – пояснил он, заметив моё удивление.
Сев напротив отца, я закатал рукава рубашки. Вдруг раздался звонок в дверь. Отец ушёл открывать. Еда на столе дымилась и вызывала слюноотделение своим запахом.
В дверном проёме возникла фигура. Темнокожий мужчина, примерно одного возраста с отцом, и седой головой, в деловом костюме, но без галстука. Следом появился мой отец. Оба направились ко мне. Я встал.
– Знакомьтесь, – улыбчиво произнёс отец.
– Мистер Вэнс, – протянул руку гость, улыбнувшись. – Но можно просто, Вэнс.
– Эндрю.
Расселись. Разговорились. Оказалось, что Вэнс и мой отец, старые школьные друзья. Затем их дороги разошлись. Отец ударился в литературу, а его одноклассник в физику.
– Джеймс, а помнишь, как мы с тобой разозлили мисс Нэнси?
– А-а-а! – радостно воскликнул отец. – Это когда ты принёс немного кислоты, а я разлил её на стул. Ха-ха! Да-а-а…
– А потом её юбку пожгло! Вот была забава. Хи-и!
– Сынок, но ты… хи!.. ты не смей такого проделывать, – серьёзно, но едва сдерживая смех, сказал мне отец.
– Папа, я уже не ребёнок, – улыбнулся я, отложив вилку в сторону. – Тем более есть более интересные способы приколоться над преподавателем!
– Ну-ка, ну-ка? – поднял бровь отец. Я потупил взгляд.
– Расскажи-ка, Эндрю, – поддержал мистер Вэнс.
Примерно в таком ключе, прошёл весь вечер. Я делился своими опытами, папин друг своими, а отец, то и дело, говорил, что «Ни черта, не понимаю, физики с переподвыподвертом!», после чего все дружно смеялись и продолжали трапезу. По окончании вечера, мы дружно разместились на диване. Вернее отец с другом травили всякие байки, а я, сходив за гитарой, наигрывал блюзовые «зарисовочки» и просто импровизировал по ходу, закинув ногу на ногу, сидел в кресле.
– Джеймс, а твой сын отлично играет, чёрт подери! – выдержав паузу после очередной истории жизни, воскликнул Вэнс. – Да ты не только юное дарование физики, молодой человек, но и ещё отличный музыкант.
– Гитара – это всего лишь хобби. – Пояснил я.
– А музыкант был бы отличный!
На мгновенье я задумался, после чего продолжил играть.
Время было уже около девяти вечера, когда папин друг уходил.
– Может всё-таки останешься у нас? Мало ли что?
– Нет, Джеймс, – категорически протестовал мистер Вэнс. – Ты зря волнуешься. Я в безопасности.
– Ну, ладно. Береги себя.
Они обменялись крепким рукопожатием.
– И ты себя. И ты, Эндрю, береги себя. Всего доброго, друзья! Благодарю за гостеприимство.
И он ушёл. Друг моего отца. На улице было уже темно, сыро и прохладно, а в животе сыто и тепло. Тепло было и на душе, после общения с этим потрясающим человеком, умудрённым жизнью и не потерявшим оптимизма. Он смотрел в будущее широко раскрытыми глазами и шёл к нему быстрым шагом по своему пути…
Я снова сидел в своей комнате. Свет не включал. В темноте хорошо, особенно когда в окно светит луна, а огней города почти не видно. Да и в соседних домах уже давно погас свет. Лунный блик сверкнул на лаке дерева, когда я снова взял гитару в руки. Проведя пальцами по струнам, я подумал, что без музыки не мог бы представить свою жизнь. Это то, что давало мне надежду, то, что согревало и ободряло. День изо дня. Год от года. Тем более, что знакомство с гитарой состоялось лет в восемь-девять, а сейчас мне двадцать три… Удивительное чувство. Даже когда девушка уходит, музыка спасает. Кто-то из друзей исчезает из твоей жизни – музыка спасает… Удивительное лекарство.
– Эндрю.
В двери показался отец.
– Да, пап.
Я отложил гитару. Он сел рядом.
– Надеюсь, тебе не слишком смутил наш сегодняшний гость?
– Что ты, пап! Нет, всё было отлично, – улыбнулся я. – В конце концов, у нас не каждый день бывают гости. Тем более такие интересные, как мистер Вэнс.
– Ну, вот и славно, – похлопал меня по плечу отец. – Спать собираешься?
– Да, сейчас лягу, пап.
– Добрых снов, – уже на выходе пожелал он.
– И тебе.
– Завтра во сколько будешь?
– Думаю, как и сегодня. – Ответил я.
– Хорошо.
Дверь закрылась с тихим щелчком.
Ещё около часа я сидел и думал о прошедшем дне. А ведь было над чем задуматься… Мистер Вэнс подкинул мне много пищи для размышления. А точнее, заставил задуматься, а той ли дорогой я иду… Ведь если подумать, без физики я могу прожить. А без музыки? Нет! Но в наше время больше востребованы учёные, нежели простые музыканты. Это стало мало кому интересно. Особенно в Городе, где каждый пытается прожить спокойно и может быть счастливо…
Если бы не реалии жизни, я мог бы быть настоящим музыкантом. Возможно даже известным… Но… Завтра снова на учёбу, снова за формулы, эксперименты. Физика, одним словом. Фи-зи-ка! И никуда от этого не убежать…
Ладно, будь же что будет! Я не вечен, а музыка вечна, так пусть же во мне, если вдруг что, умрёт не музыкант, а физик. Простой физик с душой романтика…