Денег нет! или Спаси и сохрани!

 
Денег нет!
На промышленность,  науку, на образование, культуру, медицину!

Финансирование прекращено!
На поддержку детских домов, на реставрацию музейных экспонатов и архитектурных памятников, на сохранность миллионных книжных фондов библиотек, на развитие  детского творчества  в секциях, в  кружках, в  cпортивных школах и ...

Денег нет! Финансирование прекращено! Бюджет не утвержден! Казна пуста!!

***
По осенним улицам города, легко шурша шинами  на неприлично высокой скорости, блестя черными  обтекаемыми боками, подмигивая фарами,  мчалась иномарка.
Тонированные стекла скрывали тайну внутреннего салона,  и только через лобовое стекло можно было разглядеть, и то мельком,  два мужских силуэта на переднем сидении.
Рассекая ноябрьские лужи,  машина  вдруг сбавила ход и, подрезав незадачливые «Жигули», припарковалась у небольшого сквера, огороженного зеленым, выдавшим виды, строительным забором.

Краска на заборе облупилась, доски порядком поизносились, во многих местах прогнили и обвалились. И стоял забор, как беззубый старик,  скрипя и ворча, раскачиваясь под порывами ветра  уже не один год на этом месте.

Весь забор был обклеен объявлениями всех размеров и рекламными плакатами. А над ним возвышался баннер, который информировал прохожих о том, что на этом месте до 1936 года стояла одна из самых красивых церквей города, которую в годы лихолетья комсомольцы разобрали на кирпичи как оплот мракобесия.

Но уникальные пещерные пределы храма были просто засыпаны землей и удивительно хорошо сохранились под  ее толщей.
Их–то и откопали бескорыстные прихожане своими силами и подарили городу удивительные святыни, чудесным образом дошедшие до нашего времени в целости и сохранности.

Городские власти  незамедлительно  отреагировали – осветили это громкое событие в СМИ, причислили  найденные археологические находки к архитектурным памятникам города, конечно же охраняемые законом, и пообещав, что храм будет обязательно восстановлен по сохранившимся в архивах чертежам, с чувством выполненного долга успокоились.  Также был указан и год завершения строительства - 20.., но последние цифры давно затерлись.

По периметру забора висели плакаты, которые дублировали информацию на баннере. Плакаты во многих местах были изорваны и порезаны, но чья-то заботливая рука закрепляла кнопками и скрепками отогнутые края и подчищала загрязненные места.

Рядом с забором облетали листья с яблоневого сада, очевидно еще церковного. И хотя яблони давно одичали и измельчали, но сад до сих пор манил к себе уютом высоких деревьев.

В саду стояла недостроенная  круглая беседка. Очевидно, предполагалось, что когда-нибудь она станет часовенкой, т.к. над ее, уже сооруженной коричневой  крышей-куполком, возвышался  небольшой православный крест.
Окон не было, дверей не было, внутри  беседки склад строительных материалов, но легкое, недостроенное,  ажурное сооружение создавало впечатление радости и надежды  своими чистыми, гладко отшлифованными  колоннами,  витиеватой   резьбой карнизов и даже горой  опилок, густо пахнущих хвоей.

Тем временем обе передние двери  машины  одновременно открылись и из теплого салона на моросящий осенний дождь вышли двое мужчин.
Поеживаясь покатыми плечами,  подняв воротник пиджака фирменного костюма,  мужчины оглянулись  по сторонам. 

Взгляд скользнул  по унылому забору, слегка приостановившись на плакатах,  задержался на недостроенной беседке. Эти двое явно что-то искали. И   вот,  наконец,  взгляд остановился на вывеске одноэтажного  продолговатого здания конца 19 века. Там  сообщалось, что это Причт церковный, в котором находится  домовая православная церковь.

На открытой двери с выходом в сад мужчины увидели прикрепленную в файле табличку «Вход в храм». К ней и направились прямо по лужам, не жалея  фирменных кожаных туфель.

Втиснув себя в узкие двери,  они неожиданно оказались в довольно большом уютном храме. Служба, очевидно, только закончилась, догорали, потрескивая, восковые свечи, зажженные лампады  освещали лики святых на писанных маслом больших иконах, пахло ладаном. Было удивительно тихо и спокойно, вроде бы и нет  городской суеты снаружи.

Храм был пуст, только женщина в белом платочке сидела за свечным ящиком, читая книгу.
Мужчины стояли у входа в нерешительности,  привычная и не подводящая негде и никогда бравада вдруг осозналась как что-то лишнее, а что нужно делать в подобных случаях они не знали.
И тут, как бы о чем-то вспомнив, один из них осенил себя широким крестом и поклонился на иконостас, другой, глядя на приятеля сделал то же самое, но крест его был мелкий, неуверенный и с оглядкой.

Мужчины подошли к работнице храма
- Здравствуйте.
- Здравствуйте, - ответила женщина, - чем могу помочь?
- Нам бы, - как-то неуверенно начал тот, что осенил себя широким крестом, -  это … свечку поставить… за упокой.
- Пожалуйста, - приветливо предложила служительница храма, - вот свечи, а вот тот прямоугольный, столик  с продолговатым подсвечником называется по церковному  канун, на него и ставят заупокойные свечи.

Приятели взяли самые большие две восковые свечи, подошли к поминальному столу и долго вставляли свечи в гнезда подсвечника, т.к. куплены были свечи алтарные, а подсвечник не был рассчитан на этот размер.  Потом постояли еще молча и снова подошли к свечному ящику.

- Может сорокоуст еще хотите заказать или Псалтырь по усопшему? Как имя его православное? -  предлагала женщина.
- Миша… Михаил, - как-то даже с хрипотцой в голосе ответили ей. И это их «Миша», комком в горле сдавило дыхание, отсюда и хрипотца.

Заказали сорокоуст, заказали и на чтение Псалтыри, и еще на панихиду, а потом и о здравии на все молебны.
Но мужчины не уходили, видно было, что они хотят еще о чем-то спросить, переминаясь с ноги на ногу. И вот, тот, кто первым вошел в храм, широко крестясь, видно он был решительней, тихо спросил:

- Мать,  а кому помолиться, чтобы… не убили? -  сказал, а в глазах волна эмоций,  взгляд не отводит.
- Вот святому архистратигу Божьему Михаилу и помолитесь, небесному покровителю вашего друга усопшего, а, тем более, сегодня день его памяти, вот служба только закончилась. Глядите, на аналое и икона Его с огненным мечом и в военных латах. Воин Он, начальник всех Сил Бесплотных, наш небесный  защитник и охранитель.

Мужчины, купив еще свечи, подошли к иконе и долго стояли молча, каждый думая о своем, наверное,  молясь.

Потом, также молча подошли снова к женщине, читая объявления над свечным ящиком. Среди информации о богослужениях, молебнах, о требах, совершаемых в храме, о воскресной детской школе и катехизисных курсах для взрослых,  о  церковной лавке и прочее,  они увидели объявление, где настоятель просил прихожан собрать деньги  на  завершение строительства беседки-часовенки и сумма указывалась – 2000 долларов.

Мужчины, так же молча, открыли свои барсетки и,  пошуршав, достали новенькие стодолларовые банкноты. Протягивая деньги женщине,  они сказали:
- Возьми, мать, на часовню, передай… батюшке,- последнее слово было произнесено как-то непривычно, даже  по-детски, с придыханием.

- До свидания…, - они направились к двери.
Остановились. Обернулись.
- Пусть помолится за нас.

- Спаси  Господи, - только и молвила женщина им вослед.
Она стояла, держа в руках хрустящие банкноты, в недоумении.
Посмотрела на любимую икону Божьей Матери Владимирская:
 - Царица Небесная, что это было? Что же это за деньги-то?…
 Откуда они?! 

Перекрестилась, поклонилась святым Угодникам Божьим и выдохнула:
- Господи, спаси и сохрани нас грешных!



21.11.2011 г.