Рукописи не горят, я в этом убедился. С тремя моими тетрадями произошла поистине мистическая история, сейчас я её расскажу.
То, что вы прочли в первых трёх частях, написано по мотивам моих тетрадей, которые я вёл в 2006-2007 годах. Писал я их, вспоминая события, которые привели меня на дно Мраморного моря с куском бетона на ногах, чтобы разобраться в своей прошлой жизни и решить, что же мне делать дальше. Написал, перечитал и понял, что дальше так жить нельзя, надо подавать на развод . Но внутреннего согласия с самим собой не было. Я прекрасно понимал, что если я сейчас разведусь, старший сын, который заканчивает школу, во-первых, нормально её не закончит, во-вторых, никуда не поступит учиться, тем более не поедет в университет в Барселоне, к которому я готовил его несколько лет. Так что пришлось мне на долгих 3 года сложить свои намерения вчетверо и засунуть их туда, куда не светит солнце. А у меня и так там был уже целый склад нереализованных намерений. Тесновато им там было, ну да я уже привык к тому, что сначала приходится делать то что надо ( кому надо – это вопрос отдельный ). Так вот, взял я 3 свои тетради и приклеил их скотчем к задней стенке ящика в моём рабочем столе, а через какое – то время вообще про них забыл.
Осенью 2010 года я решил разобрать свой рабочий стол, выбросить все ненужные старые счета, бумаги, фактуры и тд. А чтобы делать это было удобнее, я вынул ящик полностью. Очевидно от времени скотч рассыпался и на пол упали мои дневники. Я уставился на них, как на призрак из прошлого, не решаясь даже дотронуться. «Надо сжечь их в камине,» - промелькнуло в голове. «Хорошо, что их никто еще не нашёл». Почерк у меня плохой, но разобрать при желании можно.
Начал я открывать заслонку в камине, а её заклинило. Давно не пользовались, и скорее всего просто попал камешек. «Сожгу на улице». Выхожу на крыльцо – дождь идёт. Вернулся, дома нет никого. Сел на диван, взял в руки 1ю тетрадь, а открыть не решаюсь. В конце концов, я ведь это сам написал, чего я так боюсь? Открыл, начал читать.
Текст представлял из себя как бы отдельные статьи, слабо связанные между собой, ведь я писал по памяти, иногда перескакивая то вперёд, то назад. Часа через 2 я закончил чтение 1й и взялся за вторую, как вдруг запиликал телефон, сообщая что пришло смс. Мой товарищ написал буквально следующее: «Опубликовал рассказ на www.proza.ru Почитай когда будет время»
Зашёл в инет, начал читать. Честно говоря, пурга полная. Мелькнула шальная мысль – а может тиснуть мои писульки под псевдонимом? Но я тут же сообразил, что переписать в том виде, в котором всё есть, абсолютно бессмысленно. Никто просто ничего не поймёт. Я взял чистую тетрадь и постарался написать более – менее связный текст. Поначалу было очень трудно, у меня нет гуманитарного образования, и тем более я не писатель. Пришлось всё урезать и упрощать, на самом деле всё было значительно сложнее. Но это не «Унесённые ветром» №2 ( скорее «Унесённые пургой» №1). В литературе я ничего не понимаю, но я смекнул, что надо написать 3 части: 1я – романтика и позитив, 2я – жизнь, как она есть, со своими плюсами и минусами, ну и 3я – жесть, как она есть, суровая реальность этого мира, как она открылась для меня. Ведь у каждого своя история . Из этого замысла получилось не всё, по объективным и субъективным причинам.
Написал я две части и задумался: публиковать или нет, даже под псевдонимом. Приукрашивать события, выставлять себя рыцарем в белом плаще, писать ещё одну слюнявую сказочку со счастливым концом я не хотел. С другой стороны написать всю правду о тех событиях я тоже не мог - слишком выходили они за рамки общепринятой морали, да и в своих литературных способностях я был, мягко говоря, не уверен. Поэтому я принял половинчатое решение – опубликовать 1ю часть и посмотреть что получится , тем более она выглядит вполне законченной. Решил – сделал. Забросил несколько ссылок своим интернет – друзьям, реальным знакомым дал почитать только троим. Спасибо им за положительные отзывы о моих писульках, без них я бы не стал публиковать 2ю часть. Через две недели узнаю, что мои каракули широко разошлись по Севастополю и меня узнали в Гео. Я был слегка в шоке, сильно пожалел , что опубликовал. Правда друзья меня принялись убеждать, что всё нормально, жизнь есть жизнь и тд. Соответственно , написать в 3й части всю «жесть, как она есть» я уже не мог, 3я часть в два раза короче остальных, если вы заметили. Я выбросил из неё процентов 70 , добавил лишь немного юмора.
После опубликования меня так торкнуло , что я полгода бухал. Не беспробудно , конечно, а в своём стиле: утром пробежка и зарядка, здоровая полезная пища, днем работа , ну а вечером пара флаконов «Каберне». Гармоничненько так… Хорошо ещё, что я не роман писал, а повесть, (как сказали знакомые с литературой люди), безжалостно всё урезая и сокращая. Ведь написать – это как пережить заново. Если я с трудом перенёс повесть, причёсанную и припудренную, то становится понятно, что пережить заново все события тех лет мне не под силу. Нервишки уже не те. Бухать я бросил, не потому что я за здоровый образ жизни, а просто надоело. Да и люди, прочитавшие мои записки, помогли. Я смирился с их публикацией, потому что с десяток человек мне сказали: « Я думал, что у меня серьёзные проблемы в жизни, а теперь понимаю что это просто мелочь, когда начинаешь сравнивать…» Так что терапевтический эффект есть.
Наступил 2011 год , и я достиг согласия с самим собой по поводу развода. Я всё сделал для своих детей, старший уже совсем большой и самостоятельный, младшему Лео уже 12. До совершеннолетия мне его не дотянуть в семье, не могу больше. Устало корчится лицо.
Я купил в рассрочку 1комнатную квартиру на подставное лицо, за 4 месяца отделал её до пригодного к проживанию состояния, купил немного мебели, перевёз важные документы, немного одежды ( у меня впрочем её вообще не много), принял низкий старт и стал ждать крупного скандала. С рассрочкой повезло – я знаком с застройщиками лет 15, они знают, что я полюбому рассчитаюсь за полгода. Скандала ждать особо долго не пришлось.
Прихожу домой с работы, время 14-30. Дети дома, старший приехал на каникулы из Барселоны, младший пришёл со школы. На плите стоит кастрюля с водой, в которую брошена курица, надо полагать , для супа. Дети сидят - есть хотят, я с работы голодный. Супу вариться ещё час как минимум, вода только закипела.
-Маша, что у нас с обедом?
-Варится.
- А что поздно? Время обедать уже давно пришло.
-Я занималась уборкой.
-Причём тут уборка? Дети голодные.
-Курица была сильно замороженная, как только разморозилась – я её сразу поставила вариться.
-Её можно было сунуть в тёплую воду, она бы растаяла за 10 минут. Вставать с постели надо не в 11, а хотя бы в 10 и всё можно успеть.
-Ты меня будешь учить суп варить?!!
-Нет, хотя надо бы. Я просто хочу, чтоб ты вовремя кормила детей обедом.
-Да пошёл ты на йух!!!
А дети тут же сидят, слышат разговор. Не отреагировать нельзя.
-Или ты сейчас же при детях извиняешься, или ноги моей тут больше не будет.
-Я перед тобой извиняться не собираюсь!!
-Ну тогда арривидерчи..
За 5 минут собрал сумку и вышел, повесив ключи на гвоздик.
Дальше было всё тоже самое – звонки и смс душераздирающего содержания. Но я не реагировал. Наконец наступило лето и Маша, взяв Лёню, уехала в Россию к родителям. Одна она жить не может, не приспособлена. Но даже тогда я был уверен, что с Машей мне ещё не раз придётся встретиться в этой жизни, по разным поводам – надуманным и реальным, но я к этому был готов.
Я подал на развод и стал жить в своей квартирке. Телевизора у меня не было, интернета поначалу тоже, и я стал по вечерам писать. Не дневник, нет. Нечто другое. Просто после моего ухода из семьи у меня не осталось причин не написать то, что я хотел написать в 3й части, но не решился.
И вот я готов, а вы? Только запаситесь таблетками от давления или сердца, у кого что. Как говорил Паниковский М С , кефир хорошо помогает от сердца. Но здесь одного кефира будет недостаточно. Просто столько не выпьете.
Начну с того, что примерно 11 лет назад, когда Лёня только что родился, я решил освободить для пелёнок один из ящиков комода, выбросив все старые ненужные бумаги. Перебирая старые счета и фотографии, я наткнулся на довольно толстую папку, завязанную на бантик, лежащую на самом дне ящика. Я внимательно осмотрел её, порылся в памяти и понял, что никогда раньше её не видел. Развязал тесёмки и открыл. Прочитав содержимое нескольких листов, я понял, что это какие-то психологические тесты, заполненные рукой моей жены. Каждый тест занимал с десяток страниц и лежал в отдельном файле. Я сравнил даты, стоящие на каждом титульном листе и понял, что интервал между тестами примерно один год. На дне папки лежала визитка
« Борис Самуилович Ф. Психотерапевт. Г. Тверь, ул ХХХ. №хх»
Я убрал бумаги на место, сложив как было, выбрасывать ничего не стал. Подумал с недельку, потом достал папку и отнёс её частному психотерапевту, практикующему в нашем городе, человеку довольно известному. Он бегло пролистал бумаги и сказал: « Мне необходимо время, чтобы всё внимательно изучить. Молодой человек, приходите через недельку.»
Через неделю я пришёл и сел напротив него. Он внимательно посмотрел на меня , и потом очевидно вспомнив кто я такой, кивнул мне.
-Должен вам сказать, что человек, заполнивший тесты, страдает психическим расстройством в стадии ремиссии, судя по динамике .
-Каким именно?
-Неврастения.- он помолчал, затем спросил. – Кто она вам?
-Жена.
Мы помолчали.
-Так что вы посоветуете?
-Продолжить лечение. Судя по динамике, оно проходит успешно.
Я рассчитался с психиатром, вышел из клиники и сев на лавочке в парке, закурил. Даты, которые стояли на тестах, всегда соответствовали летним месяцам. Я начал вспоминать нашу совместную жизнь и тут до меня наконец то дошло: жена каждое лето уезжала на месяц к родителям в Тверскую область. Я знал, что она ездила и в Тверь, но ничего удивительного в этом не видел, ведь она там закончила университет и навещала своих подруг-сокурсниц. Вот тогда она, очевидно, и посещала психотерапевта. Тот проводил с ней очередной курс и она возвращалась в Севастополь.
Ещё ни о чём не догадываясь, я замечал, что после поездки в Россию к родителям у нас в семье примерно полгода не бывало крупных скандалов. Я это приписывал тому, что она там от меня, да и вообще от быта, отдохнула.
М-да.. Угораздило меня жениться….
И тут мне в голову пришла ещё одна мысль: а с какого перепугу она вообще стала посещать психотерапевта? У нас тут не Америка. Это там у каждого есть психоаналитик, а мы тут привыкли водкой обходиться. Как я понимаю, она попала к нему по направлению, ну а направление же так просто не дают. Должна быть веская причина. Это либо нервный срыв, либо попытка суицида, как я себе это представляю. То есть во время её учёбы в Тверском университете с Машей что- то произошло. Её родственники об этом , естественно , предпочитают умалчивать, что вполне понятно.
Ну а мне то что делать? Уповать, как всегда, на лучшее, надеясь, что Самуилыч её окончательно вылечит?
Наступило очередное лето и Маша уехала в Россию к родителям. Я звонил через день и и в какой то момент узнал что она уехала в Тверь. Однако через пару дней она мне перезвонила и сказала, что уже вернулась к родителям. Когда она через месяц приехала в Севастополь, я как бы невзначай поинтересовался, как там Самуилыч поживает. Маша едва заметно вздрогнула, но потом спокойно ответила, что он уехал в Израиль на ПМЖ.
-И что ты думаешь теперь делать?
-Ничего.
-Я думаю, что тебе надо продолжать лечение.
-Это не твое дело!
-Ты моя жена, как это не моё дело?!
-Не суй свой нос , куда не надо!
Я замолчал, в таком состоянии говорить с ней бесполезно.
В течении 2х последующих лет я много раз к ней подкатывал, уговаривая продолжить лечение у другого специалиста, но все было напрасно.
Хотел написать, что «с каждым годом ей становилось всё хуже и хуже», но на самом деле хуже и хуже становилось мне. Находиться с ней в одном доме, когда начинался скандал, стало просто невозможно. Но и уйти я не мог –Леня слишком маленький.
Написание 3й части в стиле «жесть как она есть» наложило отпечаток на содержание – там всего одна шутка, да и то не очень смешная. На самом деле многие смешные моменты, описанные в 1й и 2й частях, происходили именно тогда, когда мы жили вместе. Многое вообще выпало по причине невозможности впихнуть их в две первые части. Постараюсь восполнить этот пробел.
Мы уже прожили вместе примерно пару месяцев, когда мне позвонили мои родители и устроили скандал по телефону, мол я их бросил на произвол судьбы, бросил детей и неизвестно чем в Стамбуле занимаюсь ( им не было известно про мою турецкую семью, версия была, что я с Гюналом занимаюсь собственным производством ). И это при всём при том, что я каждую неделю слал товар в Севастополь, не получая оттуда ни копейки. Я понял, что надо сьездить в Севастополь. Пришлось извиниться перед моими жёнами и отпросится у них на 3 дня. Я сел на самолёт и прилетел в Севастополь на аэродром Бельбек.
Из этой затеи, конечно же, ничего не вышло – три дня я только ругался с родителями. Всего я пробыл 5 дней и на 6й в обед вернулся в Стамбул. С аэропорта звонить не стал, взял такси и приехал в Ешилькей. Открываю дверь своим ключом, захожу.
-Гео, ну почему так долго? – Гюль укоризненно смотрит на меня. – Не звонишь, мы не знаем, что и думать.
-Извините, родители скандал устроили, что я их, якобы, бросил.
-Сали ночью даже плакала, – говорит Гюль.
-Да. Я плакала, - говорит Сали.- Лежу, такая хорошенькая, никто меня не целует, никто меня не обнимает…
-А я ей предлагала: давай возьмём себе временного мужа, а когда наш старый муж вернётся – мы этого нового прогоним! – Гюль смеётся одними глазами.
-Это кто старый?! – говорю я. – Это я старый?! Ну-ка иди сюда!
Я вытаскиваю из джинсов ремень и с решительным видом иду на Гюль. Дело происходит в гостиной, посередине стоит большой круглый стол из вишнёвого дерева. Гюль смеётся и бегает вокруг него , уворачиваясь от ремня.
-Ой, помоги мне Аллах, ой!
Сали стоит у окна, наблюдая за сценой погони, потом выдаёт:
-Папочка! А я на нового мужа была несогласная! А можно теперь я буду любимой женой!?
Мы с Гюль падаем от хохота на диван. Сали продолжает:
-Я что-то не поняла… Если теперь я любимая жена , то почему вы валяетесь на диване, а я тут стою?!
Абзац.
Кстати сказать , шутки про любимую жену – это любимые шутки ( сегодня жгу каламбурами).
Наша совместная жизнь проходила летом и осенью. Летом в Стамбуле довольно жарко, и хотя в нашей квартире стояли 2 кондиционера, мы старались пользоваться ими как можно реже. Во-первых, у нас маленькие дети, да и у взрослых по утрам сухое горло, если кондиционеры работают ночью. Поэтому приходилось терпеть жару, выключая их на ночь. Сами мы спали на шёлковой простыне, которая на ощупь всегда прохладная, укрываясь тонкими простынями.
Однажды часов примерно в 10 вечера мне захотелось пить и я пошёл на кухню к холодильнику за апельсиновым соком. Пока меня не было, звёзды поменялись местами и накрылись простынями с головой . Да, я не сказал о том, что спали мы всегда по такой схеме: я посередине, справа от меня Гюль, слева – Сали.( Примерно 80% времени я сплю на правом боку, то есть спиной к Сали, так как на сердце лежать тяжелее. Она немного обижалась на меня за это, на что я ей говорил: «ты у меня под сердцем, милая, ты у меня под сердцем…») Так вот, я возвращаюсь в спальню и ложусь на своё место, не заметив рокировки. А так как спать мы ещё не собирались, я естественно пытаюсь продолжить начатое. Что именно произошло - я вам сказать стесняюсь, но звёзды потом утверждали, что я лёжа подскочил на метр в воздух, продемонстрировав способность летать. Ржали они минут двадцать, иногда замолкая на несколько секунд, но потом всё равно кто-то не выдерживал и начиналось всё заново. Закончили лишь тогда, когда я сел на кровати и надавал им обеим по задницам.
Иногда мне казалось , что в свободное время они только тем и занимались, что придумывали очередной способ пошутить или разыграть меня. Я в этом, конечно же, виноват сам – это я их научил относиться к жизни с юмором. В конце концов, ещё никому не удалось свалить из этого мира живым. Я и сам над ними постоянно подшучивал, правда, мои шутки были более безобидные. Но надо отдать должное, они могли пошутить и экспромтом. Как-то раз, после очередного розыгрыша я на них слегка обиделся, сел на диван и говорю:
-Вот смотрю я на вас и думаю: за что я вас так сильно люблю? Не понятно.
Гюль выходит на середину комнаты:
- Я знаю, за что ты нас любишь, - говорит она, смотря на меня своими глазищами, в которых бегают весёлые искры. Потом начинает медленно вести руками по своему телу, начиная с груди и вниз, покачивая бедром на грани уловимого. При этом она медленно говорит:
-Ведь мы же с Сали очень… очень… ооочень.. умные!
Ну вот как на них после такого обижаться?!!
Постепенно у нас сложилось что-то вроде акционерного общества закрытого типа: мне принадлежит 40% акций, а им по 30% каждой. То есть один на один моё слово имеет приоритет, но когда они о чём-либо договаривались и ставили меня перед фактом: « Гео, делаем так», - я даже не пытался спорить. Не даром говорят, что бойкие сороки вОрона заклюют. Однажды они меня ругали на два голоса – это был конец света, ну или нечто подобное.
Было это в воскресенье. Девчонки взяли детей и поехали в специализированный магазин за детской одеждой, а я остался дома. Сижу, пью чай, читаю журнал. Раздался звонок телефона, я встал, чтобы взять трубку и опрокинул чашку с чаем на свои новые джинсы, которые только вчера купил. Немного расстроившись, снял джинсы и швырнул их в стиральную машинку. Насыпал порошок, краем глаза отметил, что включена кнопка половинной загрузки, и включил машинку.
Часа через два мои приезжают домой.
-Машинка уже постирала? – спрашивает Сали.
-Думаю, да, -отвечаю я. – Стоп, а откуда ты знаешь, что я стирал?
-Я не знаю, что ты стирал. Мы с Гюль загрузили машинку бельём, перед тем как уехать в магазин…
И тут я вспоминаю, что не заглядывал внутрь стиралки, перед тем как бросить туда свои джинсы. Открываю дверцу и понимаю, что мои джинсы стирались вместе с французским и итальянским нижним бельём. И мои новые джинсы поделились с ним краской… Бельё стало красивого серо-синего цвета, но звёздам этот цвет не понравился.
-Гео, -говорит Гюль своим грудным голосом, - как можно не заметить, что в машинке что-то лежит?!
-Ааа.., мои любимые трусики… аааа , - хныкает Сали.
-Извините, бельё прилипло к стенкам барабана и я просто не заметил, -говорю я.
-Тебе что – лень нагнуться было, что ли? – продолжает Гюль.
И давай меня пилить на два голоса. Я выдержал минут 15, потом говорю:
-Можно у меня сейчас будет сердечный приступ, ну или хотя бы прыгну с балкона головой вниз?
-Нет,-смеются, - ты так легко не отделаешься…
На следующий день мы первым делом поехали в магазины, где продавалось фирменное бельё. На тот момент таких магазинов в Стамбуле было аж целых три: два французских и один итальянской фирмы. Магазины были сделаны по западному образцу и в них были примерочные. Подчёркиваю это потому, что в турецких магазинах женского нижнего белья примерочных на тот момент не было. Мерить было некому. Бельё своим жёнам покупали мужья, так было принято. Французское бельё стоило безумно дорого, но это не проблема, деньги у нас были. Проблема состояла в том, что престижные фирмы выпускают коллекцию раз в полгода и количество комплектов всегда ограничено. Мне просто повезло, что они нашли то, что им понравилось…
В другой раз, когда они меня то ли принялись пилить, то ли мы просто о чём-то спорили, я в разгар дискуссии говорю:
-Будете меня пилить - возьму себе третью жену..
Звёзды рассмеялись и говорят:
-Бери. Но учти – мы её быстро перетянем на свою сторону.
-О, нет-нет, я пошутил, - говорю, – с троими мне точно не справиться…
Возможно, всё это звучит как-то несколько странно для нашего восприятия, но на востоке это нормально. Каждая девочка с детства знает, что она может стать второй или третьей женой, и в этом нет ничего зазорного. На востоке есть поговорка, что лучше быть третьей слева во втором ряду у достойного человека, чем единственной – у недостойного.
Я думаю, вы уже поняли, что я начал писать 4ю часть не для того , чтобы восполнить упущенные моменты. Все 10 последних лет меня преследовало ощущение незаконченности истории. Я вам больше скажу – последние 3 года я уже никого не искал. Я прекратил все поиски в конце 2007 года. Почему? Ответ очевиден для меня, но может быть не очевиден для вас, поэтому я поясню.
Представьте себе молодую красивую женщину ( лучше сразу представьте двух) , муж которой погиб на её глазах. Представили? Да, они любили друг друга, у них дети. Но жизнь-то продолжается. Ну погорюет она ( они) годик, другой – это максимум. А что потом? Мужа с того света не вернёшь, надо жить дальше.
А они –молодые, красивые… Надо им как то свою жизнь устраивать. Зная их, я могу сказать одно – найти себе достойных мужиков им не проблема. Гюль вообще может любого за 5минут захомутать. Да и Сали хорошая девочка, не любить её невозможно. В 2007 году прошло уже 6 лет со дня моей «гибели», наверняка они обе замужем, нарожали детей и живут нормально. Ну может иногда меня вспоминают, хочется на это надеяться. И тут , к примеру, я сваливаюсь им как снег на голову. Кому от этого будет лучше? Я слишком их люблю, чтобы сделать такое. Когда я писал 3 свои тетради в 2007г , я старался разобраться прежде всего в собственной жизни и решить что делать дальше. Но более всего, где-то на уровне подсознания, я старался убедить себя, что история закончена. Умом я понимал, что ничего более произойти не может. Вообще НИЧЕГО. Я лишь надеялся, что все живы, и у них все хорошо. Не мог же я их похоронить в своей голове. Я бы не смог с этим жить дальше - с мыслью о том, что моя любовь стала причиной гибели стольких людей.
В 2007 году мне стало совершенно очевидно, что в Турции они не остались – слишком много людей желали им смерти. За детей я всегда был более-менее спокоен, их не тронут ни при каких обстоятельствах.
Вот вроде бы и всё, конец рельсов. Но ощущение , что «продолжение следует» не покидало меня. Слишком много горя и несчастий, слишком далеко зашла линия судьбы в «отрицательную зону», хотя пути господни неисповедимы и понять провидение нам не дано.
За 102 дня, что мы прожили вместе, пришлось заплатить годами бесплодных поисков и разочарований, месяцами отчаяния, ночными кошмарами, когда мне снилось, что мне нечем дышать, так как я тону, или у меня выпадают ВСЕ зубы. Я просыпался в холодном поту, с шумом втягивал воздух, ощупывал зубы – вроде все 30 на месте. Постепенно кошмары становились всё реже и реже, потом пропали совсем. С кошмарами ушли и сны, много лет мне вообще ничего не снилось. Правда, иногда во сне я начинал искать Гюль, которая спала всегда справа от меня, шарил рукой по кровати, натыкался на край и думая, что во сне столкнул её на пол, просыпался. Садился на кровати, не понимая, где Гюль и где я нахожусь, потом вспоминал всё и с сожалением смотрел на спящую слева женщину, понимая, что это тоже не моя малышка Сали. Но постепенно прошло и это.
Мы прожили вместе 102 дня, а могли бы прожить 108, если бы мои родители не устроили скандал и мне не пришлось бы улететь на целых 6 дней в Севастополь. Со стороны наверное кажется, что никакой существенной разницы нет – 102 или 108. Но для меня есть. Иногда даже сейчас я лежу ночью на кровати, смотрю на серый потолок и мысленно перебираю все наши 102 дня, как нумизмат перебирает свои старые монеты,- монеты забытых стран и народов, которые уже давно не в ходу. На них даже пива в ларьке не купишь, и ценность они имеют лишь среди таких же чокнутых, как и их хозяин. Так и я перебираю наши 102 дня, ведь это и есть мои настоящие сокровища, и я заберу их с собой, никому не оставлю.
А началось всё с того, что неожиданно объявился Гюнал, которого я не видел с 2009 года. Я искал его, звонил, но на домашнем телефоне никто не брал трубку, а мобильный был недоступен. Я подозревал, что он уехал в Болгарию, но я не знал этого наверняка. И вот в очередной мой приезд в Стамбул раздался телефонный звонок с неизвестного мне номера.
-Привет, Гео! Это Гюнал. Как ты, друг?
-Гюнал? Елы-палы, ты куда пропал?
-Давай встретимся , расскажу.
Мы сидели в кафе и Гюнал рассказал, что он действительно переехал в Болгарию, отец помирился с матерью и они теперь живут на той же самой улице, что и раньше. Гюнал женился на болгарской турчанке и стал челноком – возит товар из Стамбула. Я рассмеялся:
-Мы теперь с тобой коллеги!
-Ну хоть не конкуренты! – улыбнулся Гюнал. – Я тебя искал вот по какому поводу, - лицо Гюнала стало серьёзным. – Ты Саида помнишь?
-Твой друг-культурист? Помню, - ответил я. Саид – старый друг Гюнала, тоже репатриант из Болгарии, потом они вместе в университете учились.
-Так вот, - продолжил Гюнал, - Саид сейчас работает в риэлторской конторе сисадмином. В этой конторе на обслуживании стоит квартира, в которой жила Гюль со своим мужем . Деньги за аренду перечисляются на счёт конторы и уходят далее в иностранный банк. Саид смог достать номер счёта и название банка.
Гюнал достал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги и протянул его мне. У меня внутри всё похолодело. Я развернул лист – название было мне знакомо. Именно в этом швейцарском банке мы с Гюль открывали счёт. Номера я, естественно не помнил, может я его вообще не видел. Я закрыл глаза и попытался взять себя в руки.
-Гео, с тобой всё в порядке? – с тревогой спросил Гюнал.
-Да, брат, всё нормально. Спасибо, что помнишь про меня.
-Саид ещё выяснил, что на этот же счёт приходят деньги за аренду 2х бутиков – один в Акмеркезе, другой на Истикляль.
Я знал про эти магазины, Гюль получала арендную плату за них, но сам я в них никогда не был. Один раз я подвозил её к Акмеркезу , но внутрь сам не заходил, остался в машине.
-Ничего более выяснить не удалось. Куда далее уходят деньги – это можно выяснить только в банке.
-Стоп! А договор? Должен же быть договор на обслуживание!
-В архиве договора нет. Саид поспрашивал и выяснил у коллег, что все анонимные и левые договора хранятся у шефа, причём не в конторе, а неизвестно где, чтобы в случае возможной проверки их ни в коем случае не нашли.
Я знал, что швейцарские банки умеют хранить свои секреты, к тому же если Гюль решила запутать следы, цепочка переводов может продолжаться . Не обязательно деньги из банка идут прямо к ней. Если это конечно она. Хотя очень похоже – многое сходится.
Так я впервые получил подтверждение того, что Гюль жива.
Видя моё состояние, Гюнал вызвался проводить меня до гостиницы. Я пришёл в номер и не включая свет лёг на кровать не раздеваясь. Лежал и смотрел в потолок. Гюль жива! Я всегда старался верит в это, но 1е подтверждение пришло только сейчас, спустя 10 лет.
Рассвет застал меня неожиданно и я понял, что пролежал с открытыми глазами всю ночь. Мысли мои той ночью то улетали ввысь в порыве безудержной радости, что Гюль жива, то падали в пропасть, что я не смог её найти за 10лет.
Ведь тогда, 10 лет назад я приходил в квартиру, где жили Гюль со своим мужем до его смерти, и спрашивал у арендаторов, кому они платят деньги за аренду. Арендаторы, пожилая респектабельная пара, сказали мне, что уже 7 месяцев за деньгами никто не приходит. Гюнал знал об этом – мы с ним приходили вместе. На этом тогда след оборвался.
Но начало всем событиям 2011 года положило нечто другое. Говорю «нечто», потому как затрудняюсь дать другое определение.
Это можно было бы назвать сном – но сном настолько реальным, что становится не по себе. Несколько лет я не видел снов вообще, да и сейчас я их вижу крайне редко. А тут ТАКОЕ….
Мне приснились мои жёны. Была ночь, мы занимались любовью. Всё было в сине-чёрных тонах и я хочу чтоб вы представили, хотя наверно это трудно: краски были какие то ненормальные, как будто всё было нарисовано инопланетным художником. Но всё было до того реально, что я даже ощущал их вкус на своих губах. Но не это главное. Были три странности, обьяснить которые я никак не могу. Девчонкам было лет по 30-35, а в таком возрасте я их никогда не видел. Им сейчас, вот в это самое время, должно быть примерно столько. Вторая странность – это шрам на бедре Гюль. Раньше его не было. А в этом сне, или что это было, я сначала ощутил его своей рукой, потом увидел в неверном свете ночи. Шрам шёл почти вертикально по внешней стороне бедра, начинаясь выше середины, и был длинной сантиметров 15-17. По краям различались светлые точки – следы швов. И третья странность. Разговаривали, вернее обменивались отдельными репликами, мы как обычно на англо-турецком жаргоне. И тут Гюль что-то сказала Сали и та ей ответила, но я не понял ни слова – язык был мне не знаком. Я конечно подзабыл турецкий , но не настолько, чтобы из 2х фраз не понять ни единого слова.
Я прекрасно понимаю, что этот сон может быть плодом моего подсознания, однако есть мнение, что наш мозг не способен выдумать ничего такого, что сам не видел, он лишь тасует картинки, которые видели глаза, как цветные стёклышки в детском калейдоскопе. Я долго анализировал этот сон, копался в своей памяти, но так и не смог вспомнить , что видел подобный шрам в прошлом. Потом я поискал в интернете и нашёл множество описаний подобных и ещё более загадочных случаев. Есть множество теорий относительно этого явления, самая простая – душа человека может выходить из тела во время сна и путешествовать в иных измерениях. Так может наши души в ту ночь встретились где-то на перекрёстке миров?
А может у меня с башкой не всё в порядке. Человек же не может самостоятельно и объективно оценить своё состояние. Нельзя сказать, что на меня не повлияло моё прошлое. Выдайте замуж своих любимых, растите своих детей тайком и короткими урывками, обретите и потеряйте семью, нырните с бетонным блоком на ногах, побегайте по горам, пообщайтесь там с пленницами, а потом останьтесь в адеквате. И даже не это главное. Настоящая жесть начинается тогда, когда понимаешь, что весь мир против тебя. Самое дорогое, что у меня есть – это моя любовь. А всё и все вокруг против неё: религия, общественное мнение, границы, полиция, суды, традиции, социальное положение , родственники и даже друзья. Да-да, даже друзья. Представьте себе , что в 2000 году я потерял способность врать. Мы сидим в кафе в Севастополе и вы меня спрашиваете:
-Жора, ты чё такой грустный?
-Ибо затемпературил, наверно зубы режутся..
-Кто такой Ибо?
-Мой сын.
-Интересное имя..
-Сокращённое от Ибрагим.
-У тебя сына Ибрагимом зовут?
-Да.
-Как это ты умудрился его так назвать?
-Это его Салима так назвала.
-Кто такая Салима?
Ну и так далее. Практически бесконечно.
А вот как это было в действительности.
-Жора, ты чё такой грустный?
-Да проблемы в бизнесе, Дефолт этот пресловутый уже всех достал.
Вопрос исчерпан.
Вообще, когда всё, абсолютно всё против тебя – очень трудно не начать ненавидеть этот мир. А ведь это продолжается не неделю, не месяц и даже не год. Это длится годами. И этот мир незаметно начинает тебя доставать. Я вполне понимаю людей, которые взяли винтовку, залезли на крышу и начали стрелять по всему, что движется. Если бы не я тогда погиб на глазах Гюль, а наоборот – я не знаю, что бы я сделал. Может тоже бы взял винтовочку и давай палить по этому грёбаному миру, не разбирая, кто передо мной. По женщинам , детям, голубям и кошкам , по вам в том числе. Вы ни в чём не виноваты? А кто виноват? И кто сказал, что я ищу виновных?
Зато теперь я за вас спокоен – вы знаете откуда берутся маньяки. Их делает этот мир. Я не стал таким ещё и потому, что у меня была цель – найти своих. А потом подумал-подумал и решил: не буду маньяком (ха-ха). Спите спокойно, дорогие товарищи. Останусь таким, каким меня любили Гюль и Салима. Тем самым Гео, который из любого жизненного дерьма сделает ну если не конфетку, то, как минимум удобрение для цветочков.
А что касается правды и лжи, так это вопрос времени. Именно времени. Если тебе жалко своего времени, тогда враньё – единственный способ его сэкономить. И наоборот, если хочешь, чтобы тебе не поверили – скажи правду. Чтобы не быть голословным, приведу пример.
Сижу в кафе аэропорта города Стамбула, жду самолёт в Севастополь.
-Жора, привет!
Оборачиваюсь. Людка с Маринкой, профессиональные челноки, занимаются обувью. Знаю их много лет.
-Привет, красавицы! Домой летите?
-Ага, закупились для осеннего сезона.
-Будете что-нибудь?
-Мне кофе, если можно.
-И мне тоже.
Сидим, пьём кофе, разговариваем. А у меня на безымянном пальце левой руки очень красивое серебряное обручальное кольцо, - и традиционное турецкое, и в то же время эксклюзивная работа. Шириной миллиметров 8-9, по центру идёт глубокая борозда, делящая кольцо на две равные части. Если смотреть под углом, отличным от 90 градусов, кажется, что на пальце надеты два кольца вплотную друг к другу. Если смотреть под углом 90 градусов , то виден орнамент внутри бороздки, выполненный в технике чернения. Если снять кольцо и заглянуть на его внутреннюю поверхность, то видна арабская вязь. Это сура ( так, кажется, называется ) из Корана о браке. Кольцо явно не дешёвое, несмотря на то, что серебряное. Я никогда ничего подобного нигде не видел. Сами понимаете, кто мне его подарил.
-Интересное у тебя кольцо, - говорит Маринка.
-Обручальное, - отвечаю я.
-?
-У меня две жены – турчанки.
-Ха-ха-ха!!
Вопрос закрыт.
Кстати, история с этим кольцом такая. Ибо любил играть с ним, часто стаскивал его у меня с пальца. Примерно за три дня до исчезновения Сали и Ибо кольцо пропало. Я перерыл всю квартиру, но кольца так и не нашёл. Скорее всего Ибо стащил у меня его с пальца и начал играть, а меня что-то отвлекло – может телефон, может ещё что. Ибо сидел на горшке и возможно уронил его внутрь. А Сали, ничего не подозревая, выплеснула содержимое в унитаз. Никогда я не жалел так сильно о какой-либо вещественной потере, как об этом кольце.
Основные события 2011 года произошли осенью, в октябре, когда я в очередной раз приехал в Стамбул по работе. Когда я прибыл на фабрику , меня пригласил зайти в свой кабинет Сулейман, самый младший из братьев, человек очень современный и самый из них образованный, юрист, закончивший Стамбульский Университет.
-Гео, тут такое дело… Даже не знаю, как тебе сказать…
-Говори, как есть, брат, я взрослый мальчик.
Мы посмеялись и Суле продолжил.
-Недалеко от Малатии ( родина братьев на востоке Турции) в горах есть селение черкесов (он назвал народ по-турецки, но я думаю, что это именно они). Недалеко от селения живёт одна старуха. Она ,-он замялся подбирая слово,- ведьма.
Он сказал «ведьма» по-курдски, очевидно не найдя другого слова, но мне оно было известно. Это одно из немногих курдских слов , которое я знаю. Просто в ПКК есть батальон, целиком состоящий из женщин. Называется он «Чёрные ведьмы».
-Так. И что?
-Она видит прошлое и будущее.
Я понял, куда клонит Сулейман. Ведьма может рассказать о моей потерянной семье.
-Я понял тебя, брат, спасибо.
-Ты можешь попробовать узнать у неё про своих. Про неё рассказывают страшные вещи, но всё, что она говорит – или было, или будет. Это говорят все, кто её спрашивал о чём-либо. Но я тебя должен предупредить. Во-первых, она может отказать тебе, и никто не заставит её изменить решение. Во-вторых, чтобы рассказать о ком –либо, ей нужен предмет, принадлежащий этому человеку или этим людям. И третье. Сколько она скажет хорошего, столько же и плохого, чтобы в сумме был как бы ноль. То есть если она сообщает человеку что то позитивное в ответ на его вопрос, то в противовес этому скажет и плохое . И наоборот. Так что ты уж сам думай , обращаться к ней или нет.
-Cпасибо, брат, я подумаю.
-Да, вот что ещё. Ей можно задать только один вопрос. Так что если решишься – подумай что именно спросить.
-Ок.
Работать расхотелось наглухо и я поехал в гостиницу.
Взял две бутылки красного и засел в номере думу думать. Хочу ли я узнать правду – вот в чём вопрос. Есть вероятность , что правда будет как пуля в сердце. Если их нет в живых – смогу ли я, найду ли в себе силы жить дальше? Хоть и прошло 10 лет, время меня не вылечило, рана не затянулась. Мне легче просто верить, что они живы, я уже привык к этой мысли, и вот в один миг вся моя оборона может рухнуть. Честно говоря, страшновато.
Да и какой вопрос я могу задать? «Живы ли мои жёны?» « Где мои жёны?» А зачем мне вообще это знать? Я что, в гости к ним поеду, что ли? Кому я там нужен? Максимум, что я могу сделать, если узнаю где они, так это понаблюдать за ними издалека, убедиться что они замужем и уехать . А нахера мне это нужно?
Я допил первую и откупорил вторую. Вторая у меня всегда идёт легче ( ни на что не намекаю). Налил стакан, добавил минералки, отпил половину и откинулся в кресле. Просто сидел и слушал Плюса и Минуса, которые ругались у меня внутри.
П. - Ну чё ты бздишь, как пацан? Появился реальный шанс всё узнать.
М.-Да херня это всё. Не верю я. Нету никаких ведьм.
П.-Ты всегда верил только в то, что тебе выгодно.
М.-То есть ты мне предлагаешь верить в то, что мне не выгодно? Ты сам-то понял, что сказал?
П.-Это ты себя послушай. Ты ж как страус пытаешься голову в песок засунуть. Даже не в песок, а в свой зад. Ты мачо или нет?
М.-Хуачо. Не лови меня на «слабО», это не сработает.
П.- Раньше я тебя останавливал, а теперь пытаюсь расшевелить. Как всё изменилось…
М.-Всё меняется.. А ты вообще помнишь, что прежде всего нужен предмет, принадлежащий им двоим? У тебя есть такой? Нету? И чё тогда волну-то гнать?
П.-Ну, есть брелок, который ты Гюль дарил..
М.-Во-первых, он в Севастополе, а не здесь. Во-вторых, это брелок Гюль, Сали к нему отношения не имеет. Так что отвянь от меня.
П.-Насчёт предмета можно подумать.
М.-Через 10 лет? Не смеши меня.
П.-Ну нашлась же фотография Сали 2 года назад.
М.- Чисто случайно. Халит пересматривал старые фото и наткнулся на карточку, снятую возле фабрики, Сали там на заднем плане.
П.-Можно сьездить на квартиру в Ешилькёе, где вы жили, спросить управдома, может что осталось из вещей.
М.-Ладно, давай на этом и остановимся. Если найдём что-либо, принадлежащее девчонкам , то поедем к прорицательнице, а нет – так нет.
П.-Ну вот успели договориться, пока шеф не напился окончательно.
М.-Первый раз за всю жизнь.
Вовремя они это сделали. Я допил вторую и отключился.
Утром следующего дня я позвонил Гюналу и мы договорились встретиться в кафе в Аксарае. За завтраком я ему всё рассказал и попросил помочь мне в Ешилькёе.
-Ок, поехали.
Доехали на метро до Ешилькёя, прошли пешком до дома, в котором я жил 10 лет назад. Сердце ёкнуло, когда я увидел чужие занавески на наших окнах. А так - мало что изменилось, только деревья стали большие.
Я знал, где находится офис управдома, и мы направились прямо туда. Управляющим оказался молодой незнакомый парень. Гюнал сказал ему, что я жил здесь 10 лет назад и мне пришлось в спешке покинуть квартиру. Я хотел бы узнать, не осталось ли хоть что- нибудь из вещей в память о женщине, которую я любил.
Управляющий ответил, что работает всего 2й год, в подвале стоит какая-то старая мебель, но вещей никаких нет.
-Вы можете пройти посмотреть, - управдом сделал приглашающий жест.
Мы спустились в подвал. Я сразу же узнал их, даже под толстым слоем пыли: шкаф, который стоял в прихожей, стол из вишнёвого дерева и комод из спальни. Стол был круглый и очень большой, поэтому столешницу сняли и вертикально прислонили к стене. Шкаф тоже был не маленький, на его полках стояли начатые банки с краской, кисти, инструменты и лежал какой-то строительный хлам.
Я посмотрел на столешницу и вспомнил, как гонялся вокруг стола за Гюль, а она смеялась и убегала от меня.
-Можно посмотреть? – спросил я.
-Конечно. Я буду на верху в офисе, - и управдом ушёл.
Я вынул все банки с краской, все инструменты, весь хлам, освобождая полки шкафа. Ничего. Потом мы убрали всё на место. Перешли к комоду, в столе ведь смотреть негде. В первом ящике были какие-то старые журналы, во втором - рабочие перчатки и ботинки, нижний ящик, последний, был пуст.
-Есть что-нибудь? – спросил Гюнал.
-Нет. Пошли, брат.
Мы пошли к выходу, но меня не покидало ощущение, что я что-то упустил. Я оглянулся, посмотрел на стол, шкаф и комод и внезапно понял, что именно.
-Минутку, Гюнал.
Я вернулся к комоду и выдвинул до конца нижний пустой ящик, пытаясь полностью вынуть его из комода. Ящик вышел почти до конца, но, очевидно , упёрся в ограничитель. Я поднажал и раздался треск – это треснула деревянная рейка ограничителя. Я вынул ящик, поставил его на пол и засунув руку внутрь ниши, начал ощупывать дно комода. Наконец в правом дальнем углу мои пальцы наткнулись на что-то. С противоречивым чувством я извлёк на свет найденный предмет. Я сразу же узнал его. Это была заколка-автомат из натурального природного камня в виде изогнутой пластины. Заколка принадлежала Гюль, но так как она редко закалывала волосы, Сали часто пользовалась ею. Металлическая часть сильно поржавела. Я стёр пыль с камня и он заблестел как новый. Я молча показал Гюналу находку.
-Шанс ( удача ), - сказал Гюнал.
Я молча кивнул. Буду надеяться, что это именно так.
Найденная заколка не оставила мне выбора. Мы ехали в автобусе из Ешилькёя и молчали.
-Поедешь? – наконец спросил Гюнал.
-Поеду.
-Я с тобой,- Гюнал помолчал и добавил, - Я помню, как ты уговаривал меня вместе ехать в Бобруйск. Зря я тогда не поехал, ты был прав.
Я понял, что в семье у Гюнала тоже не всё гладко.
-Да я сам управлюсь, брат.
-А кто тебе переводить будет? Ты ж наш язык подзабыл уже.
Действительно, там возможно нужно будет понять все нюансы, а я уже не силён в турецком.
-Да, я об этом не подумал. Спасибо, брат.
Утром следующего дня мы вылетели на небольшом самолёте в Малатию. Полёт проходил над горами, иногда даже рядом с вершинами, мы их попросту облетали. Погода была солнечная, видно всё было отлично. Я смотрел в иллюминатор и в мозгу всплывали картинки 8-9 летней давности, когда я активно искал своих, выезжая на сигналы, поступавшие по каналам ПКК о том, что найдены похожие по описанию молодые женщины. М-да, побегал я тогда по этим горам… То что я там увидел, это тема для фильма ужасов. Расскажу о двух случаях, связанных между собой тем, что сигналы поступили одновременно. Один из города Болу, что найдены 2 девушки – блондинка и брюнетка, которые удерживаются в одном из частных домов в центре города. Второй сигнал был из центральной части страны , из 2х селений в горах, где компактно проживают выходцы с Кавказа ( не буду называть народность, но мне она известна ). Там находятся девушки, похожие на Сали.
Болу находится недалеко от Стамбула, и я решил сначала ехать туда. К тому же эта поездка казалась мне менее опасной. Глупо было соваться в горы к людям, которые, мягко говоря, не любят русских, на их исторической родине в то время шла война. Можно погибнуть сдуру, в то время как мои, возможно, находятся в безопасном Болу.
Оказалось всё наоборот. В Болу двух девушек удерживали самые настоящие бандиты, причём не местные, а приезжие из Азербайджана. Дом находился практически в центре города на тихой улочке, окружённый высоким каменным забором. Мы посовещались с ребятами, которые меня встретили в Болу, и решили ночью залезть в дом. Что было дальше – вы знаете , это написано во 2й части. Сцена, когда я второй раз пытался залезть к Сали, а на меня напали собаки. На самом деле это произошло в Болу, тогда у дома Сали я просто банально вывихнул ногу, неудачно спрыгнув в сад с забора. Поняв, что вывих очень сильный, я перетянул лодыжку ремнём и с трудом выбрался наружу.
А в Болу мы с проводником чуть не погибли из-за собак, хорошо что у него был пистолет и ему пришлось их пристрелить, когда они на нас накинулись. Но весь наш план был сорван, теперь бандиты начеку и повторный ночной визит невозможен.
Вся сложность ситуации заключалась в том, что бандиты были не местные и ПКК для них может оказаться не авторитетом. Кроме того, если их возьмёт полиция, они могут сдать людей ПКК в обмен на сокращение срока заключения.
На следующий день мы сидели у представителя ПКК в саду и обсуждали ситуацию.
-Не брать же штурмом дом в центре города. Придётся мне завтра сходить к ним, представиться и сказать, чтоб они навели справки , стоит ли устраивать со мной бои без правил,- сказал представитель.
На этом мы и остановились, тем более что других идей не было. На следующий день представитель пришёл к азикам ( так презрительно в Турции называют азербайджанцев ), представился и сказал, что ПКК необходимо увидеть девушек, которые находятся в доме. Если это не те, которых ищет ПКК – претензий никаких не будет.
Азики начали было гнуть пальцы веером, на что представитель посоветовал навести о нём справки. Сейчас он уходит, придёт через 2 дня.
Прошли условленные 2 дня и мы вдвоём с представителем пришли к ним. Нас молча проводили в дальнюю комнату и показали девушек. Я посмотрел на них, покачал отрицательно головой и мы вышли. Молодые девчонки, брюнетка и блондинка. В глазах животный страх, ничего более.
Я сел на автобус и поехал на юго-восток. Если в спокойном и благополучном городе всё прошло на грани, то что же мне ожидать в горах, где закон в руках у того, у кого патронов больше?
Часов через 5 я доехал до большого горного селения, которое мне и было нужно. Спросил у прохожего, где дом Саботтина К. (назовём его так ). Прохожий проводил меня до ворот и быстро удалился. Высокий каменный забор, низкая узкая железная калитка. Я постучал. Дверь открыл молодой парень. Я назвался, он проводил меня в дом. Я вошёл в большую комнату, устланную коврами. Посередине на подушках сидел какой-то пацан. Наконец глаза привыкли к полумраку и я понял, что это мужчина очень маленького роста. И как все невысокие люди он держался исключительно прямо.
- Я Сабаттин. Присаживайся, - он указал на подушку напротив него. –Я знаю твою проблему. Сейчас выпьем чаю и поедем, вернуться надо до темноты. Ты русский с Украины?
Я подтвердил.
-В общем, говорить буду я , но если вдруг тебя спросят, то версия такая. Ты с Украины, работал телохранителем в Стамбуле у большого человека. Говорю это на всякий случай.
Вошла молодая женщина, принесла маленький турецкий столик ( в нашем понимании это просто столешница, ножек нет) и поставила между нами. Я взглянул на неё лишь на миг, когда она находилась между нами и Саботтин не мог видеть моего взгляда. Молодая, симпатичная, смуглая, карие глаза, красивое ( в их понимании ) платье, платок повязан по-домашнему, открывая уши и шею. На вид не более 25 лет. Через минуту она принесла чай, мёд и лепёшки. Двигалась она очень быстро, низко наклонив голову. Когда она вышла, Саботтин кивнул в сторону двери.
-Моя младшая жена ( младшая - значит 3я или 4я, если б жён было 2 – он бы сказал «вторая» ). Очень её люблю. Но она очень любопытная. Глаз с тебя не сводит. Накажу её сегодня вечером.
Саботтин отхлебнул чаю, пожевал губами, как бы смакуя вкус и добавил.
-Но очень её люблю.
Я сижу, стараюсь не заржать. Какие там глаза она с меня не сводит?! Я вообще не заметил, что она хотя бы раз на меня взглянула! Реально, только бы не засмеяться. Ещё обидится на меня. Как минимум ,не поможет мне в моём деле. А как максимум – прикопают меня в каком-нибудь ущелье и скажут, что такой вообще не приезжал.
Мы допили чай и Саботтин поднялся с подушек. Правда, выше он от этого не стал. Его рост был сантиметров 150 или даже меньше. Выйдя из дома, мы сели в старый Лендровер, за рулём которого уже сидел водитель, кроме нас в него забрался ещё один человек – парень открывший мне дверь. Ехали мы около часа, петляя по грунтовому серпантину, забираясь в горы всё выше и выше. Наконец подьехали к селению и, не заезжая в него, встали на обочине. Минут через 10 к машине подошёл пацан лет 12ти , Саботтин опустил стекло и сказал:
-Скажи старшим, что приехал Саботтин К.
Пацан молча развернулся и пошёл в селение. Через 10 минут он вернулся и сказал:
-Четвёртый дом слева.
Мы доехали до указанного дома, вышли из машины и вошли в дом. Саботтин шёл впереди, его телохранитель справа и чуть сзади, я – слева и тоже отставая на шаг. Зашли в большую комнату, в которой уже находились человек 7-8, все немолодые, в белых вязаных мусульманских шапочках. Саботтин присел на предложенную ему подушку, мы сели позади него просто на ковер. Я по-турецки сидеть толком не научился, но сделал, как все. Нам предложили воды или чаю, но Саботтин отказался, так как « мы немного спешим». Мне ужасно хотелось пить, но я, естественно, промолчал. Старейшины спросили, как мы доехали, Саботтин ответил, что хорошо и в свою очередь спросил про урожай. Обменявшись ещё парой вежливых вопросов, Саботтин перешёл к главному. Говорил он негромко, но твёрдо, его слова впечатались в мою память.
-У большого человека в Стамбуле украли двух его жён. Мы их ищем, и мы их найдём. К нам пришла информация, что у вас в селе есть похожая по описанию девушка. Со мной приехал телохранитель того человека из Стамбула. Он ябанджи ( иностранец, неправоверный ). Я хочу, чтобы он посмотрел на девушку.
Напряжение буквально зазвенело в комнате, тишина была такая , что я слышал стук собственного сердца. Потом старейшины обменялись несколькими негромкими фразами на незнакомом языке. Наконец один из них сказал по-турецки:
- Мы проводим ябанджи.
Я еле-еле смог подняться, ноги затекли от непривычного сидения на полу, но я постарался сделать это без гримасы и не хромать. Как говорили викинги «не хромай, пока одна нога не короче другой». Меня проводили в какой-то сарай, где на соломе сидела чумазая девчушка, действительно похожая на Салимэ.
-Баксана (смотри).
Я посмотрел на неё, она посмотрела на меня и поняла, что я из славян, судя по внешности.
-Пан, добжий пан, допоможте мени!
Я ещё раз взглянул на неё, развернулся и вышел из сарая, сказав «хаир» ( нет) сопровождающим. Её голос, и главное мольба в словах ещё долго преследовали меня.
Мы вышли из двора, сели в машину и поехали в соседнее село. Я заметил, что Саботтин слегка прихрамывает, когда садиться или выходит из джипа, при обычной ходьбе он не хромал. Тут мне в голову пришла такая мысль. Саботтин – представитель ПКК в этом районе страны. Как я понимаю, это не наследственная должность. Это надо заслужить. Скорее всего Саботтин – полевой командир в отставке или на «на пенсии по ранению», на заслуженном отдыхе, так сказать. Когда я рассмотрел его вблизи, я примерно определил его возраст в 40-45 лет. Ходил и сидел он всегда исключительно прямо и во всех словах и действиях чувствовалась привычка командовать. Не знаю, какой там был Наполеон, но Саботтин произвёл на меня впечатление. Без него в этих сёлах мне просто было нечего делать.
Минут через 30-35 мы доехали до второго села. Там всё повторилось, почти до мелочей, только в 2 раза быстрее. У меня сложилось впечатление, что о цели нашего визита им было уже известно. Я всегда поражался, как в горах передаётся информация, ведь мобильная связь в то время ( а может и до сих пор ) там не действует. Моё подозрение окрепло, когда меня отвели взглянуть на девушку. Она сидела на полу комнаты, опустив голову на согнутые колени. Один из сопровождавших взял её за подбородок и приподнял её лицо так, чтобы я смог его увидеть. Девушка открыла глаза. Зрачки были огромные, белков почти не видно. Я понял, что ей что-то вкололи. Отрицательно мотнув головой, я вышел из помещения.
Самолёт совершил посадку на аэродроме Малатии и мы с Гюналом пошли на выход. Нас встречал человек на машине, это Суле позвонил и договорился со своим родственником. Потом мы ехали пару часов по бесконечным грунтовым серпантинам. Наконец показалось село, мы оставили машину на окраине и подошли к крайнему дому. Наш сопровождающий спросил что-то по-курдски у проходившего мимо человека, тот странно посмотрел на нас и показал рукой на невысокую гору. Туда мы и направились, шли прямо через негустой лес, никакой тропинки не было. Прошли метров 800-900 и увидели покосившееся строение, сложенное из камня-дикаря на глине и крытое самодельной черепицей. Сопровождающий нас человек отдал пакет, который всё время нёс, и сказал:
- Я дальше не пойду, отдайте ей этот пакет, там хлеб и сыр. Скажите ей, что пришли узнать правду. Только не просите её ни о чём! Просто скажите, что пришли за правдой. А примет она вас или нет – этого не знает никто. Пакет оставьте у неё в любом случае, ничего назад не забирайте.
Сказать, что это напутствие нас приободрило, я не могу. У меня и до этого всё холодело внутри, а после этих слов стало вообще дрожать.
-Я буду ждать вас в машине, - сказал проводник и быстро скрылся из виду.
На негнущихся ногах мы добрались до строения. Открыли простую деревянную дверь и вошли внутрь. Никаких сушёных лягушек, скелетов ворон и маринованных ящериц не было. Была маленькая комнатка с земляным полом и низким потолком, Гюналу даже пришлось немного наклонить голову, чтобы не задевать за него. По середине комнаты стоял стол, за которым на лавке лицом ко входу сидела пожилая женщина в чёрном платье и таком же платке, завязанном «по-домашнему».
-Добрый день, - сказали мы с Гюналом по очереди.
-Добрый или нет – пока никто не знает, - сказала старуха. – Садитесь. С чем пришли?
Голос был неожиданно сильный, и тут на меня напала паника. Я наглухо забыл вопрос, который хотел задать и над которым столько думал. Мне хотелось лишь одного – развернуться и рвануть отсюда вниз под горочку, так чтоб только пятки сверкали.
-Мы пришли узнать правду о похищенных жёнах моего товарища .- Гюнал кивнул на меня. – Он иностранец, турецкий знает плохо, я переводчик.
-Задавай свой вопрос, иностранец.
У меня что-то щёлкнуло в голове и я вспомнил вопрос.
-Буду ли я вместе со своими жёнами? – спросил я по-турецки.
-Есть что-нибудь, принадлежащее твоим жёнам?
Я достал из кармана заколку и положил её на стол. Старуха взяла её и провела ладонью по каменной пластине. Она не закатывала глаза, не трясла головой и не впадала в транс, как мне это представлялось. Она просто погладила заколку, помолчала минуту и заговорила. Говорила она минуты 2- 3. Наконец старуха замолчала, Гюнал начал переводить.
-Тебе не суждено быть в этом мире со своими жёнами и детьми. Твои дети говорят на языке, которого ты не знаешь. Через 4 дня твои жёны будут готовить пилав с бараниной. Человеку, который разлучил вас, они отомстили и его нет в этом мире. Это всё.
Старуха дождалась окончания перевода, потом сказала ещё пару фраз В самом конце я разобрал цифры «ирмибэш, ирмиалты» - 25,26. Гюнал перевёл.
-Я тебе сказала не хорошее и не плохое, но ты всё равно должен поплатиться за свой вопрос. Я тебе скажу число твоей смерти, но не скажу месяц и год. Ты уйдёшь из этого мира с 25го на 26е.
Я выслушал, автоматически кивнул головой, мы встали с лавки и пошли к выходу. Боковым зрением я заметил, что Гюнал по-прежнему держит в руках пакет с едой, который нам дал проводник. Я взял из рук Гюнала пакет, повернулся и поставил его на лавку. Ещё раз кивнул старухе и вышел на воздух. Как мы дошли до машины и что было дальше в этот день, я не очень помню.
Мы переночевали в гостинице и утренним рейсом вылетели в Стамбул. К этому времени ко мне вернулась способность соображать. Я смотрел в иллюминатор на проплывающие под нами облака, вспоминал слова прорицательницы и не мог избавиться от горького чувства обиды на свою судьбу. «Не суждено». Слово-то какое…. Как будто меня осудили и вынесли приговор. В то, что Гюнал неправильно перевёл , я не верю. Всё равно я не встречал иностранца, который бы говорил по-русски лучше него.
Итак, суд состоялся. А где же присяжные? Почему мне не дали последнего слова? Я бы покаялся в своих грехах , попросил бы у суда принять во внимание мои благие намерения… Говорят ,что благими намерениями вымощена дорога в ад, но позвольте спросить, какими же в таком случае, намерениями вымощена дорога в рай? Или может тут ключевое слово «намерение», а ответ типа « мало намереваться, надо делать»?
Потом я вспомнил, что старуха сказала число моей смерти, и мне стало не по себе. Хорошо ещё, что она не сказала точную дату, то есть месяц и год. Забегая вперёд, хочу сказать, что я довольно быстро, буквально через пару месяцев, пришёл к выводу, что сидеть дома под одеялом каждое 25е и 26е число – это всё равно, что каждый месяц умирать. Я забил на это и веду обычную жизнь, единственное, что я не делаю в эти дни – не летаю на самолёте. Остальные-то пассажиры в чём виноваты? Я умру один раз, я не заслужил смерти каждый месяц. Кстати, если переживёте меня – проверьте, правду сказала старуха или нет. А вообще, ну какая разница, кто когда уйдёт из этого мира? Это случится с каждым из нас с 1го по 31е, до 32го никто не доживёт.
И тут мне в голову пришла мысль о том, что всё это могло быть обыкновенной разводкой. Старуха может быть опытным психологом и посмотрев на меня, понять, что к чему. В каждом правильно поставленном вопросе всегда содержится половина ответа. Кстати сказать, вполне возможно , что именно по этой причине можно задать только один вопрос.
В этот момент меня как-будто выпрямило. Всё это полная фигня! Развела нас старуха на пару батонов и головку сыра – вот и всё. Верить в 21м веке в разную чертовщину я не собираюсь, я и в прошлом веке в неё не верил. Так что надо забить на эту ерунду и выбросить её из головы. На старуху я не в обиде, в конце концов, каждый как может зарабатывает свой хлеб насущный.
Принесли завтрак и мы с Гюналом принялись за еду. Выпили чаю и я опять стал смотреть в иллюминатор. Но через некоторое время мысли опять вернулись в прошедший день. Я вспоминал дом, в котором мы были и не мог вспомнить ничего необычного, кроме запаха. Но пахло не серой (ха-ха), может травой какой-нибудь… А что она ещё там говорила? Мои дети говорят на языке, которого я не знаю? Про детей я ей ничего не говорил, но не трудно догадаться, что раз были 2 жены, наверно и дети были от обеих. Так что здесь как раз всё просто. А то , что они говорят на незнакомом языке – так это ещё проще. Очевидно, что я искал свою семью в Турции и не нашёл, раз я пришёл за предсказанием. А не нашёл потому, что они живут не в Турции. Это тоже вписывается в концепцию «разводки». Что она там ещё плела? Есть человек, который разлучил нас? И его уже нет в живых? Очень удобная отмазка всех гадалок – «неизвестный недоброжелатель трефовый король». А нет его в живых - и концов не найдёшь.
Вдруг захотелось пива и закурить, хотя я не курю уже 10й год. Вышла стюардесса и обьявила, что самолёт начинает снижение, просьба пристегнуть ремни. За стеклом проплывали пригороды Стамбула, я прижался к иллюминатору, любуясь открывшейся панорамой . В потайном кармане куртки что-то упёрлось мне в сердце и больно кольнуло. Я запустил руку в карман и вытащил заколку для волос – ту самую, что брала в руки прорицательница. Осколок прошлой жизни, ржавый металл и кусок камня. Я провёл ладонью по камню и на чистой поверхности увидел своё отражение, слегка искажённое выпуклой поверхностью. Что там ещё говорила старуха? Какую-то ерунду про какой-то плов вроде…
-Гюнал, ты всё помнишь, что говорила старуха?
-Такое даже если захочешь забыть – не забудешь..
-Про пилав она что говорила?
-Что через 4 дня твои жёны будут готовить пилав с бараниной.
-А какое сегодня число?
Гюнал показал дату на мобильнике. Вчера было «через 4 дня», значит сегодня получается через 3, потом я прибавил три к сегодняшней дате и подпрыгнул в кресле. Удержал меня ремень безопасности, иначе я встал бы.
-Что с тобой?
-А…. засиделся, ноги затекли, - Я постарался скрыть волнение и отвернулся к окну. Забыть число, которое получилось при сложении, я не могу уже 10 лет, как ни стараюсь. Точнее, через 3 дня как раз и будет ровно 10 лет с того самого дня, как я нырнул в Мраморное море с блоком на ногах. Я понял, о чём говорила старуха. Я понял, что собираются сделать мои жёны. Помянуть меня. Для этого они будут готовить моё любимое блюдо – пилав с бараниной. А значит всё, что сказала старуха – правда. Ведь вычислить эту дату никакими психологическими уловками невозможно, то есть она реально видит прошлое и будущее. В таком случае правда и то, что мне не суждено быть с ними вместе, но это для меня не было шоком, я уже писал, что отказался от поисков более 3х лет назад. Так что к этому я был готов. Если отбросить эмоции, то всё что сказала старуха – позитив для меня. И я ей благодарен. А то что она ведьма – это её личное дело. Я тоже не ангел.
Я повернулся к Гюналу.
-Спасибо за помощь, брат.
- Пожалуйста. Но мне искренне жаль, что ты не найдёшь своих…. А может она всё врёт?
- Нет, Гюнал, она знает, что говорит, - и я рассказал ему о своей догадке. Гюнал молча выслушал меня и суеверно сложил ладони перед собой, призывая Аллаха в защиту.
Мы вышли из самолёта, пересели в автобус –экспресс и поехали в город. Я смотрел в окно, а перед глазами проносилась моя жизнь в Стамбуле. Вспоминалось только хорошее, видимо это свойство моей памяти. Я вижу стакан вина наполовину полным, но мне одновременно немного жаль, что он наполовину пуст. Ведь каберне, как и друзей, много не бывает. Я уверен, что это Гюль вытащила Сали с Ибо из плена – её никогда ничто не могло остановить, кроме смерти. Если бы не моя гибель на её глазах, она бы меня из-под земли достала и мы были бы вместе. Мемет, урод поганый, не смог меня утопить тогда, но всё же добился своего. Я умер. Умер в головах моих любимых. Жалко мне… себя прежде всего. Придётся и с этим жить дальше, такие воспоминания не соберёшь в комок и не выплюнешь, как бы этого ни хотелось. Теперь мне стало понятно, почему я не нашёл Мемета. И не я один – его искали, ну или делали вид , что ищут, родственники Гюль, прежде всего старший брат. Девчонки отомстили Мемету за мою смерть. Я не знаю, кто и как это сделал, но одно могу сказать – у них у обеих духу хватит. И это ещё одна причина, по которой они не остались в Турции.
В третьей части "Птичек певчих", когда я описывал сцену переговоров с ПКК, я не решился написать всю правду. То что они согласились помочь с поисками - это всего лишь компромисс, после того как они отказали мне в том, что я просил. А просил я дать мне пару человек для дела, с которым мне одному не справиться. Ведь мне было известно с кого надо начать. Я был дома, когда Гюль позвонил один из братьев покойного мужа и угрожал ей. Я выяснил, что у Хашима было 2 брата, получается что один из них точно замешан в её похищении. Надо было его посадить в подвал и допросить " с пристрастием". Да, я был готов на крайние меры, чтобы найти своих. Но с таким делом мне одному не справиться, я же не Джеймс Бонд.И я просил у ПКК дать мне двух человек - водителя и ещё одного - чтобы выполнить задуманное, причём всю "работу с клиентом" в подвале я обещал взять на себя. Но лидеры ПКК, посовещавшись, отказали мне в помощи. Даже для них, террористов, за которыми стоят сотни терактов в одном только Стамбуле, то что я предлагал, было неприемлемо. Пришлось мне согласиться на компромиссный вариант помощи в поисках, и время было упущено.
Я вспоминал Гюль и улыбался. Из неё бы вышла аферистка международного масштаба или разведчик-нелегал. Мне вспомнилось, как она сделала мне годовую рабочую визу. Мы приехали в МИД, была пятница, все бумаги были нами собраны. Я подал их в окошко, сидим, ждём положительного результата рассмотрения ( нужным людям уже заплачено 2000 долларов). Через 40 минут выходит наш человек, извиняется, и возвращает бумаги – не хватает печати налоговой инспекции на справке с места работы. Справка выдана от фирмы, которая досталась Сали по наследству. Мы понимаем, что даже если мы сейчас сможем в налоговой поставить печать, то всё равно не успеем в пятничных пробках вернуться назад в МИД до закрытия. А в воскресенье я обязан выехать из страны – месячная виза заканчивается.
Гюль берёт бумаги, заходит в кабинет начальника, от которого зависит получение визы, вынимает его оттуда ( в кабинете разговаривать невозможно, так как все работают по двое, такой метод борьбы с коррупцией), отводит в конец коридора и 5 минут разговаривает с ним. Я сижу на стуле метрах в 7-8, слов не слышу, но вижу, как она его обрабатывает. Искусство женщины. Это не назовёшь пошлым словом «кокетство». Взмах ресниц, мимолётный взгляд, застенчивая полуулыбка ( или это только показалось?) – и через 10 минут виза вклеена в мой паспорт. Когда чиновник проходил мимо меня в свой кабинет, его на бутерброд можно было намазывать.
Потом мне вспомнился рассказ Гюль о соблазнении своего будущего мужа Хашима. Она рассказывала об этом, но более даже показывала, накануне свадьбы. Помню, ржал, как сумасшедший. Я не писал об этом во 2й тетради, потому что не был уверен в своих способностях передать её рассказ, а скорее - показ. Не знаю, насколько это получится сейчас, но я попробую.
Хашим иногда приходил в дом, где жила семья Гюль, к отцу , с которым у него были дела в сфере недвижимости. Когда Гюль решила выбрать его в качестве своего «алиби», она придумала план и немедленно приступила к его реализации. Отослала служанку в магазин, взяла корзину с бельём и встала в засаду напротив кабинета отца, поджидая, когда Хашим выйдет от него. Наконец, дверь кабинета открылась и объект вышел в коридор. В эту же секунду из соседней двери выходит Гюль с большой корзиной белья и тащит её по коридору. Хашим, естественно, предлагает свою помощь.
-Ой, большое вам спасибо, Хашим-бей.
-Ты знаешь, как меня зовут?
-Конечно. Я у папы спросила. Как я вас могла не заметить? - При этом Гюль показала, как она стрельнула глазами. Как бронебойным снарядом по танку противника, доложу я вам…
Хашим донёс корзину до бельевой и поставил её.
-Большое вам спасибо, Хашим–бей, вы такой сильный.. -И ещё один снаряд , по тому же месту, - Я – Гюль, старшая дочь .
-Я знаю, - улыбнулся Хашим, - я у твоего папы спросил..
Через 3 дня Хашим появился опять, и Гюль удалось перекинуться с ним парой фраз. Ещё через два дня всё повторилось.
-Что-то Хашим зачастил к нам, - сказал отец за ужином ( Гюль: «Я чуть не подавилась»). – То его не допросишься приехать, всё время занят, а тут 3 раза за неделю….
Объяснение с Хашимом состоялось через 3 дня в очередной его приезд. Гюль увидела, что подъехала машина Хашима , и вышла в сад.
-Добрый день, Гюль.
-Добрый день, Хашим-бей. Вы к папе?
-Ну, да..
-Ммм..
-Гюль, можно тебя попросить? Называй меня просто Хашим, когда ты говоришь «Хашим-бей», я чувствую себя ужасно старым.
-Простите мне мою глупость – ну какой же вы старый?! Я так называла вас лишь из глубокого уважения…
-Спасибо, Гюль, мне очень приятны твои слова.
-Папа сейчас немного занят, освободится минут через 10-15. Не хотите ли присесть? - Гюль указала на беседку.
-С удовольствием.
Они прошли в беседку и у Хашима не осталось ни единого шанса. Он, человек очень умный, наверняка понимал, что Гюль чего-то мутит, ведь разница в возрасте была очень велика даже для Турции, но сопротивляться ей он был уже не в состоянии. В чём он точно мог быть уверен, так это в том, что делала она это не из-за денег – семья Гюль была намного богаче Хашима. И зов сердца заглушил голос разума.
Они присели в беседке и помолчали.
-Так вы к папе?
-Да…. Но… собственно, я хотел увидеть тебя...
-Я даже не смела надеяться , что услышу это от вас, - и бронебойный в башню…
-Спасибо, Гюль…. Могу ли я надеяться... – Хашим замолчал. Комментарий Гюль: « Ну, я ему показала глазами, что может»...
-Хашим-бей, как я могу сказать вам «нет»?.. Ой, прости меня, Хашим..-при этих словах она дотронулась до его руки , как бы извиняясь. Как пишется в женских романах «глаза их встретились» - ещё один бронебойный в башню, противник горит.
-О, Гюль… Помоги мне Аллах… Я так счастлив..
-Отец, наверное, уже освободился. Поговори с ним обо мне… о нас…. - Последний снаряд и у противника отрывает башню.
Ну, а что было дальше – вы знаете.
Кстати сказать, Хашим оказался достойным человеком. Сначала Гюль посмеивалась над ним, потом привыкла, а потом стала уважать. А уважение – это очень много, может быть это и не любовь, но зачастую гораздо более необходимое чувство для семейной жизни. Я никогда не ревновал своих женщин. Ни к кому. Кроме этого случая. Я помню, как ко мне в душу заползло это неприятное чувство - ревность. Это произошло после нашего с Гюль разговора по поводу того, что она не может ни с того ни с сего взять и развестись .
И хотя мы с Хашимом делили одну женщину, сейчас я хочу сказать одно: я рад, что она с ним не развелась тогда. Я рад, что он не узнал, что Делал не его дочь. Я рад, что он погиб счастливым человеком и смерть его была почти мгновенной. Видимо он действительно был хорошим человеком, раз Аллах послал ему лёгкую смерть. Слово «рад» не очень подходит к смерти , но «доволен» мне не нравится ещё больше.
Когда мне Гюль это рассказала, я смеялся как сумасшедший.
-Ну ты и артистка!
-Это твоя школа.
-Ты на меня наговариваешь, я такого не умею.
-Умеешь, Гео, только по-своему, по-мужски. Ты так берёшь меня за руку, что мне кажется, будто ты прикасаешься к моему сердцу…
Действительно, взять женщину за руку – это половина успеха. Взять не грубо, чтобы она почувствовала, как она тебе дорога – и в тоже время уверенно, чтобы она ощутила мужчину, а не слюнтяя. Но, конечно, до её искусства мне далеко. Я думаю, такому не научишься, это врождённое.
Теперь что касается отношений Гюль со своей семьёй. Если правда то, что её отец был одним из «серых волков» ( организация турецких националистов ), то возникает вот какая коллизия. Представьте, что вы националист, а ваша дочь или сын живёт с представителем другой расы, негроидной, к примеру, и у них есть общий ребёнок. Представили? А свою реакцию на это представляете? Вот и я представляю…
Хотя Гюль никогда не говорила об этом и старалась никак не показать, но я знаю, что она боялась разговора с отцом после того, как её муж Хашим погиб и она переехала к нам в Ешилькёй. Ведь она не просто стала жить с иностранцем и немусульманином. Она обманула отца и не один раз. Развела его в отеле на Кумкапы, потом в больнице, заставила извиниться перед всей семьёй за своё поведение, родила ребёнка не от мужа и ещё много чего по мелочи…При этом она понимала, что отцу всё стало известно. И судя по тому, что сказал мне её отец при встрече, этот разговор состоялся. Не могу даже представить, что выслушала Гюль от отца и что сказала ему в ответ, но результат известен: отец всё-таки решил посмотреть на меня лично, что я за фрукт, так сказать.
Как вы понимаете, предубеждение против меня было зашкаливающим. Если бы я оправдал его надежды, то есть оказался бы жалким недоноском – нам бы не довелось прожить вместе даже эти 102 дня. Я не думаю, что мне устроили бы автокатастрофу, как–никак, я отец его первой внучки. Меня просто департировали бы из страны под каким-либо предлогом, и сделали бы так, что я бы никогда не въехал в Турцию, даже с новым паспортом. При связях Хайреттина это не проблема, как я понимаю. И то, что мне удалось перебороть предубеждение против меня – это граничит с чудом.
Тут я вспомнил про мою малышку Сали. Я их в шутку иногда называл «полторы жены», подшучивая над её ростом . Я вам говорил, что она хорошая девочка? Нет? Ну так вот, говорю это сейчас. Единственная хорошая девочка в моей жизни. Я не говорю, что Гюль плохая, но с ней бывало очень непросто. С Салимэ же я никогда не ссорился, хотя в жизни всегда есть поводы. Ведь я – это я, меня как заклинит – туши свет, бросай гранату. Мы с Сали прожили дольше, чем с Гюль или втроём, я хорошо её знаю. Мечта любого мужчины об идеальной жене. Я её пару раз начинал было ругать за что-то, но она так по-детски хлопала ресницами, что я тут же останавливался и обнимал её, не в силах удержаться. Маленькая, худенькая, но так всех заведёт в постели, что кажется, будто заводная пружина вот-вот лопнет. Бывало, Гюль накатит на неё бочку на кухне, а Сали просто промолчит. Через 15 минут Гюль остынет, ей станет стыдно, она придёт к Сали и скажет:
-Сестра, ну прости ты меня, дуру, ты же знаешь, какой скверный у меня характер.. Прости, Сали.
Обнимутся, поцелуются в щёчки, как друзья и всё, инцендент исчерпан ( хотя, бывали и исключения, но об этом позже).
Хотя я на Гюль, возможно зря наговариваю. Просто она другая. И это нормально, ведь все люди разные. Мне не стыдно признаться в том, что я учился у неё душевной твёрдости. И хотя я намного старше её и оказал на неё огромное влияние, думаю, что и она на меня оказала не меньшее. У неё я научился не пасовать ни на какой карте, которую раздала тебе жизнь, я учился у неё быть самим собой. И поверьте мне, возможно, это и есть самое трудное в жизни. Быть самим собой. Ведь с самого раннего детства человеку говорят: ты должен быть как все, должен соответствовать определённым стандартам. Единственная сфера, где у человека есть хоть какое-то право выбора – это личная жизнь. Но к Турции это не относится – здесь всё решают за молодых. И соответственно оставаться самим собой ещё труднее. Когда и в личной жизни человек идёт на поводу у этого обречённого мира – жениться или выходит замуж по расчёту, а не по любви, -значит он стал идеальным винтиком в этой бездушной машине. Аборт души завершён.
Не хочу заниматься морализаторством и учить жить кого-либо не собираюсь. Я сам-то жить толком не умею, судя по результатам. Надеюсь лишь, что их (результаты) подводить ещё рано. Проблема лишь в том, что 25е и 26е числа есть в каждом месяце , даже в коротком феврале.
Но самый жёсткий случай, после которого я бесконечно зауважал Сали, произошёл на второй неделе нашей совместной жизни втроём. Был выходной день, все были дома, время около 12, девчонки собрались готовить обед, но тут выяснилось, что чего-то из продуктов не хватает. Сали вызвалась съездить в ближайший MMMigros (супермаркет) за недостающим. Одела джинсы, футболку, взяла кошелёк, ключи от машины и через 5 минут вышла из квартиры. Готовить обед было не из чего и Гюль вернулась в спальню, где я читал журнал. Ну и как-то так получилось , что через 10 минут мы оказались голые и под одним одеялом. Молодые, что тут ещё добавить… К тому же я сам всегда был моральнонеустойчивый ( или аморальноустойчивый?) Но честно говоря, это Гюль меня затащила в кровать, я вообще-то старался так не делать. Но ей отказать просто невозможно. ..И тут по «закону бутерброда» возвращается Сали. Как потом выяснилось, окислились клеммы аккумулятора и её мерседес не завёлся. Сали вернулась, чтобы взять ключи от моей машины. А мы, так сказать , в недвусмысленной позиции…
Стыдно, просто кошмар. С одной стороны, вроде бы никакого криминала нет – Гюль моя жена, имею право. Но с другой стороны получается очень некрасиво. Выходит так, что как только Сали за порог – мы в кровать, как будто она нам мешает. Я быстро сообразил, что всю вину надо брать на себя, тем более что у Гюль, не смотря на её фантастическую находчивость, моська была виноватая. Одно дело, если Сали обидится на меня, и совсем другое - если на Гюль. На меня она долго обижаться не сможет, я её быстро «переубедю», не позднее вечера.
-Сали, малыш, прости, это я виноват. Сам не знаю, как так получилось. Никогда раньше такого не было. Прости, любимая..
-Почему ты передо мной извиняешься? – говорит Сали, - Гюль твоя жена, как и я , к тому же сегодня её очередь быть первой. Я сегодня вторая и значит мне больше достанется ( в этом есть физиологическая правда, или как говорил т.Бендер «медицинский факт») А завтра я буду первой, тебе не за что извиняться.
Мы с Гюль переглянулись, вылезли из кровати, взяли Сали «под белы рученьки» и никуда её не пустили. Через час я сам съездил в магазин. А некоторое время спустя мне стало известно, что Гюль просила у Сали прощения. Объективности ради должен сказать , что если бы Гюль оказалась на месте Сали и застала бы нас в таком положении – мы с Сали так легко не отделались бы. А вообще проблема «первая-вторая» довольно быстро отпала сама собой. Заниматься любовью можно с двумя одновременно, главное немного воображения. Ну и конечно тренировки, тренировки, тренировки….
Вообще, жизнь втроём - это отдельная тема. Я поначалу советовался с моим другом Мустафой, у которого две жены, как поступать в том или ином случае. Кое-что он мог мне подсказать – как здесь принято, в первую очередь. Но в большинстве случаев ни он, ни кто-либо другой, мне помочь не мог. Наш случай всё же был довольно необычен, даже для Турции. Обычно, если есть 2 или 3 жены в семье, то все они разного возраста и начинают жить вместе не сразу. Мустафа прожил с первой женой 10 лет, потом появилась Арзума. Между жёнами разница в возрасте 12 лет, да и живут они отдельно, в разных домах. У нас же было всё наоборот, Гюль и Сали ровесницы ( Сали младше на полгода ) и жили мы все вместе. Главным связующим звеном, цементирующим раствором , если хотите, в нашей семье была Сали. Она никогда ни с кем не ругалась, наоборот – гасила волну, которую порой Гюль начинала гнать . Без её сдержанности у нас ничего не получилось бы.
Ещё в начале нашей совместной жизни я предупредил обеих ( в большей степени Гюль, конечно), что если они поругаются и не помирятся до вечера – в одну кровать пусть даже и не думают залезать. Но однажды это всё же произошло. Я целый день был на работе. Приехал домой около 8ми вечера, поужинал, принял душ и пришёл в спальню. Забрался в кровать между ними и через 5 минут почувствовал, что что-то не так.
- Так, я не понял.. Вы что - поругались что ли?
Молчат.
-Ну, ругайтесь дальше…
Забрал одеяло с подушкой и пошёл в «красный уголок» (что это за место расскажу потом)
Проходит минут 20. Заходят.
-Гео, прости нас, глупых индюшек, - говорит Гюль. ( игра слов: по-английски «турция» и «индюк» пишется одинаково, произносится немного по-разному) – Такого больше не будет.
-Прости нас, папочка,- говорит Сали.
-На 1й раз я вас прощаю..
Но этот случай заставил меня задуматься. Семейная жизнь – штука сложная, а с двумя сразу – не в два раза, а на порядок сложнее. Подумал-подумал, и пришёл к выводу, что надо сделать так, чтобы они обе верили в то, что втроём нам лучше, чем вдвоём в любой комбинации. Чтоб ни у одной из них не было соблазна сократить количество жён в 2 раза ( ха-ха). В общем, смех-смехом, но надо было что-то делать в этом направлении. Помог мне в этом красный уголок. Рассказываю, что это такое .
По мусульманским понятиям женщина во время месячных считается нечистой ( как будто она в этом виновата и происходит это по её личному желанию). В такие дни в Турции принято, что женщина спит отдельно от мужа, в богатых домах для этого выделена небольшая комната. Как правило, женщина уходит на 5 дней. Была такая комната и у нас. Вот этими-то днями я и решил воспользоваться. У Гюль настали критические дни, она ушла спать в красный уголок, а я начал обрабатывать Сали. Купил мяты на базаре, выпил с ней чаю вечером ( эффект от её употребления прямо противоположен эффекту употребления креветок, если кто не в курсе), забрался с Сали в постель, позанимался с ней любовью, мягко говоря , без особого энтузиазма, обронил пару фраз типа «бедная Гюль» , « как там она одна…» и завалился спать. На следующий день всё повторил. На третий день взялся обрабатывать Сали основательно:
-Сали, малыш, я прям чувствую, как Гюль там страдает. Пошли к ней, заберём её сюда, ну что это за бред уходить на 5 дней, кончилось же уже всё…
Сали –хорошая девочка, папочке не возражает. Приходим в красный уголок.
-Гюль, пошли с нами , мы скучаем по тебе..
-Сестра, пошли, без тебя ночь – не ночь.
-Да вы с ума сошли! Как я могу?...
-Да кончилось уже всё… Иди в душ и приходи к нам, мы будем ждать.
Гюль посопротивлялась ещё, но мы её переубедили.
Через пару недель Сали ушла от нас в красный уголок и я проделал всё тоже самое, но уже с Гюль. Всё прошло легче, ведь прецедент уже был. Вот так я их и убедил, что втроём нам лучше.
К сожалению, когда я всё это проделывал, мне не было известно одно обстоятельство. После того случая, когда они поругались и не помирились до вечера, а я встал и ушёл от них в красный уголок, девчонки поняли, что так не должно повториться и поклялись друг другу на Коране, что не будут ревновать меня друг к другу никогда в жизни.
Если бы я знал, если бы я только подозревал об этом в то время . я бы не затевал этого спектакля. Узнал я о клятве от Сали ( маленькая болтушка) месяца через два. Но было слишком поздно, пьеса была написана и поставлена.
А эффект был. Но, как обычно, не тот, которого ожидаешь – хотели как лучше, а получили как всегда. Нет, девчонки всё восприняли как надо. Эффект спроецировался на самого меня. Вы уже знаете, что если я вру и притворяюсь, то делаю это искренне ( парадокс!). И я весь этот спектакль сыграл с душой, как говориться, по Станиславскому. Доигрался до того , что сам в это поверил. Я это понял лишь тогда, когда потерял свою турецкую семью. Когда я в постели с одной женщиной, я чувствую, что мне чего-то не хватает. Всё вроде бы нормально, но не более того. Нет полёта. А может мне не хватает именно Гюль и Сали. ..
И ещё один момент. Когда я всё это проделывал, мне уже было известно из опыта нашей совместной жизни, что втроём в одной постели играть и притворяться нельзя. Один на один я могу любую обмануть, заставить поверить во что угодно, потому что «лицом к лицу – лица не увидать». Со стороны же любая фальшь заметна, особенно в постели, когда все чувства обострены до предела. Поэтому волей-неволей приходится быть искренним. В противном случае всё очень быстро закончится.
После того как я тиснул свои писульки на проза. ру, меня пару раз спросили с улыбкой, не тяжело ли с двоими-то.. Отвечаю: тяжело, но это не то, на что вы намекаете. Тяжело, если, к примеру, хочется сказать комплимент одной, а 2я тут же рядом, услышит и неправильно воспримет. Ну, например, хочу сказать Сали: «какая красивая у тебя грудь» ( а есть и более интимные вещи!), а Гюль здесь же рядом, стоит только руку протянуть… Если об этом думать – дело труба. Так что через это надо переступить и не заморачиваться на такие вещи, вести себя естественно, быть искренним и не думать о ревности. Верить в то, что любовь сильнее мелочей. Но это нужно не просто знать – в это нужно искренне верить. И всё получится.
Пришло время рассказать про работу. Получилось всё как всегда спонтанно. Сидеть дома мне было скучно. Ну съездил я на пару часов по закупке товара для Севастополя - вот и вся работа, делать больше нечего. И я стал приезжать на фабрику к братьям прямо с утра. Посидели, выпили чаю и началась обычная текучка; братья разъехались выполнять свои обязанности, остались лишь мы с Халитом. Звонок по телефону : надо кого-то послать забрать фурнитуру.
-Я поеду, скажи адрес.
-Да я сейчас найду, кого послать, сиди спокойно, пей чай..
-Я поеду, зачем кого-то искать.
Так началась моя работа на фабрике. Поначалу братья отнеслись к этому с недоумением, но я объяснил, что просто не хочу сидеть дома. Это очень хорошо для семейного благополучия, когда жена ( или жёны ) ждут своего мужчину с работы к ужину. Постепенно у меня сложился круг обязанностей. Братья пару раз,как я подозреваю, проверили меня на честность. Один раз отправили в Севастополь товар, сказали что 750 штук. Мои родители получили, пересчитали, прислали СМС «получили 850шт». Я сказал об этом братьям, они меня поблагодарили и сказали, что, наверное, их работник ошибся при отправке. Второй раз поручили мне встретить и забрать у клиента крупную сумму наличных. Я всё привёз, я не ведусь на такие вещи. И они стали мне полностью доверять.
А обязанностей постепенно стало довольно много. Ведь я единственный человек на фабрике, кто знал русский язык и мог перевести на турецкий. После того, как на фабрику обратились москвичи с деловым предложением, я стал присутствовать на всех переговорах и совещаниях. Кроме того, я знаком и с российским менталитетом, что немаловажно в таких делах. С москвичами, в результате, получилось всё отлично и завязались долговременные отношения.
Прошло пару месяцев моей работы на фабрике, мои родители устроили мне скандал по телефону, что я их бросил ( я писал уже об этом ) и мне пришлось на неделю отлучится. Когда я снова приехал на фабрику, Халит вызвал меня к себе.
-Гео, ты куда пропал? Без тебя тут завал по работе. Звонили москвичи – мы так и не поняли, что им нужно было. Приезжал Вася Аданкин ( наш постоянный клиент ), рассчитался с долгами, но товар брать не стал, мы тоже не поняли, в чём проблема.. Ты работаешь целый день на фабрике, нам просто уже неудобно, давай мы будем платить тебе зарплату.
-А ты получаешь зарплату, Халит?
-Нет, конечно, я же совладелец, я получаю дивиденды.
-Я тоже совладелец, тоже получаю дивиденды.
Халит покачал головой.
-У тебя маленький пакет, дивиденды небольшие. Та работа, что ты выполняешь, стоит намного дороже.
-Не обижай меня зарплатой, Халит, я за зарплату работать не буду.
-Что ты, Гео, упаси меня Аллах, у меня и в мыслях не было тебя обидеть! Братья поручили мне с тобой поговорить, потому что ты много делаешь для нашего бизнеса, и мы не совсем удобно себя чувствуем..
В конце концов мы пришли соглашению, что мой мерседес, который Сали мне отдала, будет заправляться за счёт предприятия. Я получил специальную «топливную карту» , по которой меня заправляли бесплатно на самой крупной в Турции сети заправочных станций. Действительно, бензин там ужасно дорогой, в то время 1 доллар/литр, сейчас 3 доллара\литр. Один мой товарищ в Севастополе, услышав про эти цены, сказал : «Этой стране ничего не грозит, её никто не завоюет. Она никому не нужна».
Вот так я стал набираться опыта в бизнесе. Много позже я узнал, как братья нашли денег на фабрику, которая по скромным подсчётам стоит 10 млн долларов. У них было небольшое ателье в старой части Стамбула. Район вроде бы центральный, но престижным его не назовёшь. Улица разбита до такой степени, что по ней легковая машина проезжала с большим трудом. Много заброшенных покосившихся деревянных зданий, в которых ночевали бездомные.
От родственника, работающего в мэрии, братьям стало известно, что запланирована реконструкция дорог и тротуаров в центральной части Стамбула, но их улица в планы реконструкции не попала. Братья дали бакшиш главному архитектору и их улица оказалась в смете на реконструкцию на следующий год. Братья заняли денег, где только было возможно, продали всё, что только смогли продать, но скупили все развалины в районе. А через полтора года, когда реконструкция была завершена, они продали все участки, кроме одного, крупным строительным фирмам. Цена на землю к тому времени выросла в 150-200 раз. Так у них оказалось около 7 млн. $. На своем оставшемся участке они и построили фабрику. На оборудование денег не хватило и пришлось взять кредит в банке под залог самого здания . Ну а дальше вы знаете. Кризис же лишь укрепил их репутацию в бизнес-сообществе Стамбула.
Кстати, по поводу репутации, была она и у меня – но какая! Коварного изменщика и подпольного миллионера-фабриканта. Гюль несколько раз встречала меня в порту на своём «лотусе», иногда с Делкой на руках, целовала меня. Этого не могли не видеть выходящие из порта, среди них конечно же были севастопольцы.. По моим наблюдениям женщин-челноков в то время было раза в 2 больше, чем мужчин. А уж женщины такого шоу не пропустят. До меня доходили слухи через 10е руки, что именно обо мне говорят, но однажды мне самому довелось услышать «прямую речь» так сказать, причём от людей, которые меня даже в лицо не знают. Я потом всё никак понять не мог, зачем им это надо. Может поговорить больше не о чем, а может моя история хорошо вписывается в теорию «все мужики сво..»
Было это на переходе Севастополь – Стамбул в 2000 году. Мы поужинали и остались сидеть за своим столом в кают-компании смотреть телевизор. За столом три женщины и я , все мы севастопольцы. Со мной знакома только одна из женщин – Валя Т., две другие – это её знакомые с вещевого рынка. Сидим, смотрим телевизор, разговариваем. Разговор вращается вокруг работы, но постепенно переходит в другую плоскость: женщины начинают перемывать кости соседям по рынку. Я сижу молча, смотрю кино, слышу краем уха.
-А Саня П. всё время со своей любовницей в Стамбул ездит. Он по-моему не сколько делами занимается, сколько её в каюте треплет.
-А, все они такие… Ты Жору Ж. ( это я ) знаешь?
-Это у которого фабрика в Стамбуле? Слышала, конечно.
Видя, что Валя пытается вмешаться и остановить их трёп, я толкаю коленкой под столом. Валя смотрит на меня злыми глазами, но не вмешивается. А трёп продолжается.
-Так его вообще турчанка на какой-то крутой тачке каждый раз встречает. Говорят, что это дочь его компаньона по фабрике.
-Да не дочь, а жена компаньона!
-Да ты что? И она что – любовница Жоры?
-Ну а чё она его в губы-то целует при всех?! А в последнее время она с ребёнком на руках приезжает, Жора ребёнка на руки берёт.
-А компаньон про ребёнка знает?
-Да кто их там разберёт..
-А у Жоры в Севастополе семья есть?
-Жена и двое детей.
-Кошмар!
-А Света Маленькая говорила, что в прошлый раз его две молодые женщины встречали.
-Кого?
-Да Жору, кого же ещё?
-И кто они?
-Да кто их знает, может у них шведская семья, - и повернувшись к Вале. – Валя, блин, ты мне всю ногу отдавила!
Валя не выдерживает.
-Вы заткнётесь или нет? Жора, про которого вы говорите, перед вами сидит!
Курицы сначала покраснели, потом побледнели и одна из них выдала фразу, над которой я потом месяц смеялся.
- Вот так сидишь за столом с человеком и не знаешь, что это САМ ЖОРА..
После этого они синхронно встали и вышли из кают-компании. В тот рейс я их больше не видел – они перевелись во 2ю смену питания.
-Ну вот хоть послушал, что обо мне говорят.
Валя сидит вся розовая.
-Правду про тебя говорят или нет - я не знаю, но то, что ты ужасный – это точно.
-Не мы такие, Валя, жизнь такая….
Но я выглядел пай-мальчиком по сравнению с Гюль. В колледже у неё была репутация законченной шлюхи, она мне сама об этом не раз говорила. Как же всё-таки быстро и у нас и в Турции на людей клеют ярлыки! Однажды из-за её репутации нас даже забрали в полицию.
Было это, насколько я помню, в 1997 году. Гюль закончила колледж, выпускной уже прошёл, Besame mucho мы с ней уже станцевали. Я уехал в Севастополь и вернулся в середине лета.
И вот мы сидим в кафе в очень известном месте. Это площадь перед Университетом, рядом с мечетью Беязит и старейшим в городе медресе. Летнее кафе у стенки медресе под большим платаном, фонтанчик создаёт прохладу и уют, отделяя вас от городского шума и суеты. Мы с Гюль пьём чай с пирожными и строим планы, куда бы нам съездить отдохнуть на море.
Через стол от нас садятся три молодых парня и начинают на нас смотреть и вполголоса говорить между собой. Я сижу к ним в профиль, но замечаю их пристальное внимание. Поначалу я думал, что они просто разглядывают Гюль, ведь она очень симпатичная, потом замечаю, что Гюль как-то скованно себя ведёт.
-Всё в прорядке,canim?
-Да, всё нормально..Не обращай внимания.
-И всё же.. Что-то не так?
-Да вон трое сидят. Из нашего колледжа.
-И что?
Гюль немного замялась прежде чем ответить.
-Я с одним из них встречалась…. Пару раз сходила с ним на свидание и поняла, какой он придурок .Он меня потом месяц преследовал, проходу не давал, пока я не пожаловалась своему старшему брату.
Мы допили чай и я сделал знак официанту принести счёт. Подошёл официант и я достал деньги, чтобы рассчитаться, как вдруг от стола, где сидели эти трое отчётливо донеслось «Шлюха!» Турецкий в то время я знал не особо хорошо, и мог бы подумать, что просто неверно расслышал, но реакция официанта и Гюль лишили меня сомнений. Гюль заметно покраснела, а официант бросил быстрый взгляд на говорившего и потом испуганно посмотрел на меня. За ту минуту, пока убирал сдачу в карман, я сообразил, что не отреагировать нельзя. Если это проглотить, то оно потом долго будет стоять между нами. А Гюль мне слишком дорога, чтобы променять её на пару неполученных синяков. Да и собственно, чем я рискую? Мне 30 лет, я в рассвете сил, а передо мной пусть и трое, но им по 18. По сравнению со мной они бройлеры – выросли, а крепости не набрали. Что они со мной сделают? Вернее сказать, что они могут со мной сделать ? Поставить мне пару синяков в худшем случае. Ну и, конечно, не последней аргумент: есть возможность показать себя героем перед своей девушкой. Всё этот пронеслось в моей голове, пока я убирал деньги в карман.
В юности я в общей сложности лет 5 занимался всякими единоборствами – каратэ, самбо и т.д., только толку от этого было ноль. Я всегда забывал об этом в драке. А вот уличные приёмы, усвоенные в детстве, не раз меня выручали.
Я заметил краем глаза, кто произнёс оскорбление, он сидел справа относительно нас. Я встал и направился к ним. В драке в общественном месте ( кафе, ресторане) тот кто проявил инициативу, тот и навешает всем люлей. Я рассчитывал на то, что они не будут вставать при моём приближении. Так и вышло.
Я подошёл к их столику и пристально смотря на парня, сидящего слева от меня ( 1е правило: никогда не смотри на того, кого собираешься ударить), спросил:
-Хотите проблем? – и резко, наотмашь, ударил в лоб тыльной стороной кулака сидевшего от меня справа, -того, кто обозвал Гюль. Пока он ещё только падал со стула, этой же правой рукой, используя 1й удар как замах для 2го, я ударил сидящего слева, всё внимание которого было поглощено падающим товарищем , теперь уже кулаком в переносицу, сверху вниз. Как потом оказалось, я разбил ему нос. Достать третьего я не мог – нас разделял стол, но я знал, что надо делать. Он уже начал подниматься со стула, а я в этот момент ногой толкнул на него стол. И он упал, собственный стул поставил ему подножку. Мне оставалось подскочить к нему и врезать пару раз ногой, а потом хватать Гюль и бежать оттуда, но я не успел.
Я не учёл, что буквально в 100 метрах от Университета находится полицейское управление, в котором есть даже бригада быстрого реагирования, ведь возле Универа постоянно какая-то заваруха: то студенты протестуют против чего-то, то фундаменталисты протестуют против планов снести мечеть Беязит и построить на её месте торговый центр, то футбольные фанаты устраивают свои шествия с битьём витрин.
-Дур! (Стой!) – раздался резкий окрик. Из подземного перехода выходили несколько полицейских, на ходу расстёгивая кобуры. Мне известен крутой нрав стамбульской полиции, но по-другому там и нельзя. Постоянная террористическая угроза со стороны ПКК, бандитские разборки между кланами и студенческие волнения научили полицию действовать решительно и применять оружие. Я остановился и показал руки. Не хватает ещё поймать пулю на ровном месте. Видя, что я не оказываю сопротивления, меня просто взяли под руки два полицейских, другие в это время поднимали упавших «бройлеров». Никто из полицейских не собирался даже пальцем тронуть Гюль, но она так тараторила и энергично жестикулировала, что в конце концов напросилась и её тоже задержали, для этого специально пришла женщина-полицеский.
Нас привели в участок, развели по разным кабинетам и стали расспрашивать о происшествии. Напротив меня сидел офицер, который меня и задержал. Как я понял , он видел всё с самого начала: как я подошёл к столику и врезал парням.
-Вы говорите по-турецки?
-Немного.
-Почему вы их ударили?
-Они оскорбили мою девушку.
-Как именно?
-Обозвали шлюхой.
-Почему? Что она сделала?
-Ничего, мы просто сидели и пили чай.
-Она разговаривала с ними?
-Нет.
-И они просто так обозвали её шлюхой?
-Да.
-Кто это может подтвердить?
-Официант.
Послали за официантом. Минут через 10 он пришёл и всё подтвердил. Как я потом узнал, то что я затеял драку – это небольшое правонарушение по сравнению с публичным оскорбление девушки. Мне грозил штраф 100 миллионов лир ( звучит грозно, но это около 70 $ ), а им по 2 месяца тюрьмы, если Гюль напишет заявление. В кабинет привели Гюль, она всё ещё кипятилась, хотела написать заявление, но я показал глазами, что не надо. Во время разбирательства обязательно всплыло бы моё имя и Гюль пришлось бы объясняться с отцом. Нас более никто не задерживал, я взял её под руку и мы вышли на улицу. Гюль всё ещё не могла успокоиться и порывалась выцарапать глаза своему бывшему бойфренду.
-Будь проклят тот день, когда я пошла с ним на свидание! Где только были мои глаза, как же я сразу не разглядела это ничтожество?!
Мы дошли до парка, я купил «7up» и мы сели на лавочку. Гюль постепенно успокоилась, а успокоившись, вспомнила про героя «битвы при Беязите». Мы с ней стали целоваться в дёсны, и как-то так само получилось, что я ей залез под кофточку..
-Совсем стыд потеряли! Что вы тут делаете?!
Отлепляемся друг от друга. Над нами нависли двое, мужчина и женщина, в коричневой форме. Тут до меня доходит, что это полиция нравов. Млять, влипли!
-Вставайте, пошли в участок, составим протокол о нарушении нравственности.
-Пожалуйста, не забирайте нас, нас только что отпустили из полиции! – говорит Гюль.
-Девушка, что вы нам песок на голову сыплете ( пудрите нам мозги )?! Вставайте, пошли.
И нас опять под белы рученьки в то же самое полицейское управление. Заводят. На встречу идёт офицер, который меня допрашивал. А так как у меня внешность для Турции нестандартная, он меня сразу же узнал.
-Вы что, опять кого-то избили?
-Никак нет, господин капитан! – говорит полицейский, задержавший нас в парке, –Они в парке на скамейке оскорбляли нравственность!
-Как именно?
-Обнимались и целовались.
-Господин капитан,- вмешивается в разговор Гюль, - я всего лишь поблагодарила своего парня за то, что он вступился за меня в кафе.
-Послушайте, девушка, если вы ещё раз попадётесь мне сегодня на глаза – Аллах свидетель!- я посажу вас на пару месяцев в тюрьму, чтобы вы там подумали о своём поведении. А теперь забирайте своего иностранного друга и катитесь отсюда!
Мы вышли из управления и, не говоря ни слова, рванули на стоянку, где стоял «лотус». Потому как кредит лояльности полиции к нам на сегодня был исчерпан.
Кстати сказать, Майку Тайсону не раз в кабаках морду набивали уличные бандиты. На ринге он от них оставил бы мокрое место, но драка в кабаке – это не спорт, тут свои приёмы. И главное правило – не играть в благородство, «иду на вы» здесь не уместно. Бей первым, и бей со всей силы, потому как другого шанса может не быть.
Моя память в очередной раз повернулась, как детский калейдоскоп, меняя картинку. Мне вспомнились наши с Гюль разговоры. Мне нравилось с ней разговаривать, она умная девочка. Но должен сказать, что местные правила и обычаи частенько ставили меня в тупик. Всё-таки это другой мир, сильно отличающийся от нашего.
О перчатках.
Это было после нашего выступления на выпускном с парным номером «Besame mucho». Мы сидели в кафе и ели дондурму, турецкое национальное мороженое, которое тянется, как жевательная резинка. У Гюль было клубничное, а я заказал ванильное. Было довольно жарко, я быстро расправился со своей порцией, но всё равно часть мороженого растаяла. Я отставил растаявшее мороженое в сторону, достал сигареты и стал прикуривать, но сделал неловкое движение и опрокинул креманку. Жидкая белая масса выплеснулась мне на запястье.
-Как будто девичью перчатку одел, - засмеялась Гюль.
-А что это такое?
-Видел на выпускном многие девушки были в белых кружевных перчатках? Это они и есть.
- А зачем их одевают?
-Чтобы удачно выйти замуж.
-Перчатки одевают, чтобы удачно выйти замуж? – переспросил я.
-Да.
Я помолчал, подумал, но не смог найти никакой связи между удачным замужеством и кружевными перчатками.
-Извини, не понимаю, какая тут связь.
-Ну как же.. Молодой человек смотрит на такую девушку и думает: « Это скромная девушка, если я на ней женюсь, мне будет хорошо и спокойно».
-Хм.. интересно…- сказал я . Потом решил подколоть Гюль, думая, что она ответит шуткой на мой вопрос.
-А ты почему не одела на выпускной такие перчатки?
-А смысл? – сказала Гюль с грустным видом.- Все говорят про меня , что я шлюха. Если я надену такие перчатки, то я как бы буду стараться оправдаться перед ними, а я не знаю, за что мне оправдываться и не собираюсь этого делать.
Гюль помолчала и добавила.
-Это выглядело бы просто смешно. А хуже шлюхи может быть только смешная шлюха.
Мне стало неловко за свою глупую попытку пошутить.
-Извини,canim, я глупо пытался пошутить.
Потом я вспомнил прочитанную где-то мысль.
-Ты правильно делаешь, что не обращаешь на них внимания. Если они шепчутся за твоей спиной – значит ты впереди. Если они обсуждают тебя – значит твоя жизнь интересней, чем у них. Если сплетничают про тебя – значит завидуют. Ну, а если завидуют – значит ты лучше их.
-Спасибо, Гео…
О красных туфлях.
Однажды девчонки затащили меня в один из старейших в Стамбуле и очень престижный торговый центр «Галерея». Вообще ходить с женщиной по магазинам – это испытание для нервной системы, а уж с двумя – это вообще атас. Но что не сделаешь ради … Ходим, смотрим, и тут Гюль понравилось платье на манекене в витрине одного из бутиков. Заходим, Гюль идёт в примерочную, а мы с Сали садимся в кресла. Тут мне вспомнилось, как месяц назад Гюль отвезла меня в магазин, где её отец покупает костюмы, чтобы я тоже выбрал себе «рабочую одежду». Ну и принялась мне советовать. Я довольно резко оборвал её. Она извинилась и сказала:
-Извини ещё раз, дурацкая привычка совать свои пальцы в чужую дверь (аналог нашей поговорки «совать нос в чужие дела»).
Сидим, ждём выхода. Наконец Гюль выходит. Я сижу молчу, но глазами показываю, что красиво.
-Сестра, тебе очень хорошо, - говорит Сали.
-Супер, - говорю я.
-Тогда берём, -говорит Гюль, - даже туфли покупать не придётся, у меня есть чёрные.
Платье чёрное, с красной отделкой. Тут я решаю своё слово вставить.
-Чёрные туфли подойдут, конечно, но красные, я думаю, будут смотреться эффектнее.
Девчонки переглянулись, потом посмотрели на меня как-то странно. Я понял, что сморозил очередную ерунду, но не знал какую именно.
-Я что-то не то сказал?
После некоторого замешательства Гюль ответила:
-Красные туфли нельзя. Да они здесь и не продаются…
-Почему? – я не унимаюсь.
-Красные туфли носят только проститутки,- говорит Сали.
-Извините,я не знал…
-Теперь мы точно знаем, что к проституткам ты не ходишь, -говорит Гюль с серьёзным видом, а в чёрных глазах пляшет бешеный смех.
Если бы мы с Салимой не сидели в креслах, то наверняка упали бы со смеху. Бедные продавцы наверное решили, что это платье виновато. Всё ещё смеясь, я достал деньги и рассчитался за покупку.
До сих пор не понимаю, какая логическая связь между туфлями красного цвета и проститутками. Кстати, Турция – единственная ближневосточная страна, где проституция легализована. Я случайно несколько раз натыкался на квартал «красных фонарей» в припортовом районе, но конечно же , никогда внутри не был. А вот и возможная связь: красные туфли – красные фонари.
В предыдущий мой приезд в Стамбул в марте 2011 года мы с Мустафой сидели в его оптовом магазине, находящемся в небольшом торговом центре, пили чай и вспоминали старые деньки. Я смотрю сквозь витрину на холл и вижу двух девушек. Мини, каблуки, боевая раскраска, виляют кормой. Довольно высокие, черноволосые, чёрные глаза, фигуристые, черты лица крупные, красивые. По повадкам – наши сёстры-славянки, но по внешности не похожи вообще. Мустафа заметил мой взгляд.
-Ни за что не догадаешься, откуда они.
-Ну, это не наши…
-Не ваши.
-И не ваши.
-Не турчанки, верно, - говорит Мустафа.
Лица девушек белые, глаза большие, то есть белая раса. На румынок и азербайджанок не похожи – те все крашеные под блондинок и замазаны сантиметровым слоем тонального крема. Мода у них такая, что ли?
Я вспомнил всех, кого смог: хорваток, венгерок, армянок – хотя последних в Турции практически не бывает по причине отсутствия дипотношений между странами.
-Нет, - говорит Мустафа.
-Всё, сдаюсь.
-Они из Ирана.
Я чуть со стула не упал.
- У них же там шариат!
-Ага, - говорит Мустафа, - прилетают в Стамбул в бурке ( самый закрытый вариант паранжи, когда даже глаз не видно ), приезжают в отель, одевают мини, вечером бары, дискотеки , пиво…
-М-да, если уж женщины одели мини – шариату конец скоро придёт. Аятолла Хаймени ( так кажется зовут «наместника Аллаха» ) пусть вешается.
-У нас всё это было 10-15 лет назад, - говорит Мустафа, - Ну да ты помнишь…
-Помню, брат…
Чувствую - надо учить персидский. Не все ещё женщины Востока освобождены. Кое –какой опыт сексуальной революции уже имеется, осталось только экспортировать его на благодатную почву. Я же полиглот. Приезжая в незнакомую страну, первым делом узнаю, как на местном диалекте будет «красное сухое» и на всякий случай «заниматься любовью». Остальные 5% лексики освою по ходу пьесы. А вообще незнакомый язык лучше всего учить в постели…. Лежишь с книгой в руке и учишь . А вы что подумали?
Кстати, о революции. М.К. Ататюрк в начале 20го века снял с турецких женщин паранжу. Я в конце ( что символично ) 20го века снял с них же другую, не менее важную деталь одежды. Ататюрку на каждом углу или памятник, или мемориальная доска. Мне даже занюханной таблички не поставили. Могли бы уже раскошелиться и написать: « На этом самом месте в 1998 году Гео Жесть занимался раскрепощением».
Да ладно, я не обижаюсь. Памятники мне не нужны – я же живой. Меня ещё рано списывать в утиль. Рвану на Кубу, Фидель там уже на ладан дышит. Раскрепощать там никого не нужно, нужен просто прямой и грубый экспорт капитализма. «Нарублю бабок» как говорил т.Раскольников – и к мулаткам. Говорят, испанский – язык довольно простой. Я уверен в том, что в ближайшие 2-3 года на Кубе произойдёт то , что у нас назвали «перестройкой». И в этой связи можно будет за какие-то разумные деньги прикупить себе кусочек пляжа с видом на Карибское море. А ведь на Кубе под Варадеро находится самый красивый в мире(!) пляж. Его открыл миллиардер Дюпон в начале 20го века и построил там свою виллу. В качестве бесплатного приложения к пляжу существует отличный дайвинг, океанская рыбалка, сокровища затонувших испанских галеонов, отсутствие на острове расовой ненависти и хорошее отношение к русским. Ну и самое главное: девчонки там отзывчивые. ( На этом месте могла быть ваша реклама, а так я работаю по заданию Рауля Кастро)
Осталось только деньжат подзаработать, но для меня это – вопрос чисто технический.
Я вынырнул из глубин своей памяти и понял, что мы уже приехали. Я ещё раз поблагодарил Гюнала за помощь и пошёл в гостиницу. Мой пароход со всеми моими вещами уже ушёл из Стамбула, я лишь успел позвонить старому знакомому матросу, тоже севастопольцу, чтобы он забрал мои шмотки к себе домой. Взял в лавке бутылку красного, сел в номере и волей –неволей стал подводить итоги своей предыдущей жизни.
Моё чутьё не подвело меня и на этот раз. Все эти долгие 10 лет я чувствовал, что история незакончена. Вы же помните: «никогда не говори никогда». Что я имею в «сухом остатке»? Гюль, Салима и дети живы, у них всё хорошо. Они помнят меня, собираются помянуть на 10ю годовщину. А то, что мне не суждено быть с ними.. Ну так я к этому готов уже несколько лет, с тех самых пор, как в 2007 году перестал их активно искать. Почему так вышло? Как сказал мой товарищ ГошаГенерал: « у вас было слишком много счастья для одной семьи». А древние говорили, что боги не любят, когда у смертных много счастья.
Мне вспомнилось, как я расстался с Машей: с диким скандалом , последующими бесконечными телефонными звонками и СМС типа «вернись я всё прощу» и «ухожу топиться не ищи меня Лёня мечтал поплавать с дельфинами» ( Вот кому романы-то писать надо!) Кстати, про Машу. Последний штрих к портрету, так сказать. Незадолго до своего ухода я подарил ей на день рождения Хонду Цивик. Было это так.
Купил машину, подогнал к дому и поставил напротив лоджии. Маши дома не было, она пришла минут через 10 после моего приезда. Я ей протягиваю ключи от тачки и говорю:
-Дорогая, с Днём рождения! Это тебе подарок, - и делаю приглашающий жест в сторону лоджии.
Маша с подозрением берёт ключи, выходит на лоджию, смотрит на хонду пару минут, поворачивается ко мне и говорит:
-Эта что ли?
-Да.
-А чё не красная?
Я даже не нашёлся, что сказать. Промолчал. Она тоже промолчала. В смысле, «спасибо» я так и не услышал. Ну да ладно.
Дети мой уход восприняли очень болезненно, но когда-то надо было уходить всё равно.
И вот я сижу в гостинице в Стамбуле, один-одинёшенек, спешить мне некуда, никто меня не любит, кроме налоговой инспекции, но я подозреваю, что и она меня любит не бескорыстно.
Как говориться , у разбитого корыта. Хотя и неразбитое корыто тоже выглядит малопривлекательно. Что меня ждёт дальше? Трудно сказать. В Севастополе мне скучно. И Мустафа и братья зовут меня в Стамбул, но жить я там не могу. Я в Стамбуле даже заснуть не могу, пока не напьюсь. Лежу в каюте или номере, смотрю в потолок, и мне кажется, что сейчас откроется дверь, войдут Гюль и Сали и скажут:
-Папочка, ты что такой грустный? Вот мы уже с тобой и всё будет хорошо…
Но дверь по-прежнему закрыта. А ломиться в закрытую дверь – занятие неблагодарное. Поэтому уеду я , не побоюсь этого слова, в Тайланд, заведу там себе пару рыбок косоглазых… В смысле, в аквариуме, а вы что подумали? Займусь дайвингом в Андаманском море…
Всё, всё, заканчиваю… пудрить вам мозги. Вы уже поняли, что я за тип. Конечно же у меня есть план. Через 5 с половиной лет Делке исполнится 18 лет и она вступит в права наследования. От Саида мне известны все объекты недвижимости, которые будут ей принадлежать на правах частной собственности. Есть шанс, что Делка приедет в Стамбул. Если она ( в большей степени Гюль, конечно же) решит что-либо продать, я надеюсь под каким –нибудь предлогом уговорить её приехать для встречи с покупателем. Попрошу Мустафу выступить в этой роли, роли покупателя, я имею ввиду. Так что у меня есть шанс увидеть свою дочь, может быть даже поговорить. Признаваться в том , что я её отец, я конечно же, не буду. Судьбу не обманешь, от этого всем будет только хуже. Единственное, чего я боюсь – что Гюль и Салима приедут вместе с ней. Если я увижу своих любимых живыми, моё неновое сердце может просто не выдержать.
P.S.
А к Маше мне пришлось вернуться. Два месяца, пока я жил не с ними, мой младший сын Лео почти ничего не ел, почти не спал, а в конце концов сбежал из дома. Мы подняли на ноги всех своих друзей, обыскали все окрестности, даже залезли в катакомбы, пока мне в голову не пришла мысль, где его искать. Я приехал на так называемый Собачий пляж, где я часто купался в обеденный перерыв, и увидел его. Малыш сидел на бордюре и смотрел на подъезжающие машины. Сидел и ждал, когда приедет его отец. Что было, когда он увидел меня ,я не буду рассказывать. Вот так я вернулся. Вернулся, чтобы вырастить сына. В конце конов, что значит моя жизнь по сравнению с жизнью моих детей?
Даже до Маши дошло, что она не права, мягко говоря. Сидит и не крякает. Поняла социалистический принцип «у нас незаменимых нет». Заменю в два счёта.
Когда я прилетел в Севастополь, первое что я сделал – это записал на лист бумаги слова прорицательницы. Позвонил Гюналу, зачитал ему текст, он сделал пару уточнений. В процессе написания 4й части я несколько раз доставал эту запись из рабочего стола и перечитывал. Но только неделю назад до меня дошёл истинный смысл предсказания. Первая фраза из него звучит так: «Тебе не суждено быть в этом мире со своими жёнами и детьми». Я всегда думал, что главное слово здесь « не суждено», но теперь понял, что главные слова – « в этом мире». Теперь я точно знаю, что мир устроен очень сложно, многое недоступно нашему пониманию. И я ещё буду с ними, только в другой, параллельной вселенной. Что я скажу им, когда увижу? Здесь не нужны какие-то особенные фразы, всё должно быть просто, как « я тебя люблю ». И я скажу им:
-Привет, птички, давненько не виделись…
Декабрь 2011.
Птички певчие, окончание
© Copyright: Георгий Жесть, 2011
Свидетельство о публикации №211121901297
Свидетельство о публикации №211121901297
Рецензии
Ещё раз окунаясь в твою жизнь, набираюсь силёнок и для себя...
СПАСИБО!!!
Ласочка Окси 20.01.2012 05:19 • Заявить о нарушении
СПАСИБО!!!
Ласочка Окси 20.01.2012 05:19 • Заявить о нарушении