Бабкины цыплята

Бабка Ксеня шаркая уставшими ногами зашла на двор с огорода. Картошку полола. Притомилась.
А уж время ужин варить.  Дед скоро с сенокоса придет.  Жарко. Вон даже Мурка с котятами в теньке развалилась. Ишь как мордочками тычут муркин бок. Здоровые уже, а все тычутся.
Сполоснула руки в рукомойнике, умыла пыльное лицо. Достала из потайного места ключик от хаты.  Пошла открывать.
Што такое? Это хто ж понакидал-то зли крыльца тряпочек каких-то?  Бабка Ксеня, подслеповато прищурившись, кряхтя наклонилась и подняла  с земли желтый комочек.
Да што ж это? Никак писклёнок? Дохлинькай!  Ах ты ж, Господи Исусе. Как же это, глянькося, ишо один. Неужто хорь объявился? Посерёд дня двух писклят подушил!
-Квоч-квоч-квоч! – бабка начала звать квочку.
 Квочки с цыплятами на дворе не было. Да где ж они окаянные все? Неужто всех подушил? Вот беда-то.
Квочка испуганно сидела за старым казаном. Вся ощеперилась, подобрала под себя цыплят. Из под ее крыльев виднелись десятки маленьких цыплячьих ножек – эдакая многоножка в перьях.
Горестно причитая, бабка загнала наседку вместе с выводком в курятник.  Пересчитала. Не хватало двух.
А что ж он тогда не забрал их, а? Подушить подушил, а есть не стал. А хорь ли то? Мож хто на двор приходил? Ох, горе-то. Надо деду сказать.
К вечеру дед Алдошка пришел с сенокоса. Почему Алдошка? Да хто ж его знает, его так все на селе кличут, уж и не помнит никто откуда у него такое прозвище. Зовут-то его прилично – Евдоким Мефедьевич. Ну так это в правлении так его зовут, и почтальонша Валька, когда пенсию приносит. А так – Дед Алдошка. Вооот.
Пришел значит дед Алдошка с сенокоса. А там и корову Лыску с пастбища пригнали.  Дед ей яблок резаных в ясли кинул, бабка села доить. Подоила, процедила, разлила по банкам, остатки Мурке плеснула в плошку. Мурка-то с котятами крутилась возле ног бабки Ксени с самого прихода Лыски. Ждала.
Дела поделали, сели вечерять. Бабка-то и сказала деду: "Хтой-то пару писклят подушил, да возле крыльца и бросил. Вроде как нарошно. Вот горе. Ты бы дед капкан поставил штоль. Видать хорь объявился."
Дед  Алдошка хмуро прихлебывал чай. Слушал. Молчал. Так молча чай и допил.
Поднялся из-за стола, вышел на двор, присел на ступеньки старого крыльца. Свернул цыгарку. По двору поплыл сладкий дымок самосада с сушеными яблоками.  А курил дед Алдошка вкусно. Смотреть на него было вкусно, когда он курил. Сидит значит дед на крылечке, покуривает, двор свой оглядывает. Вон куры в курятнике гнездятся на насесте,  хряк Васька утробно похрюкивает в загоне, Лыска  хрумтит яблоками в яслях, кобель Жулик высунув морду из конуры положил ее на лапы. А вот и Мурка об ногу трется.
Заскорузлой рукой дед погладил кошку. Она вся аж прогнулась под  ладонью от удовольствия.
Эх, ты и стерва.  Дед взял кошку на руки, погладил еще несколько раз. Потом перехватив ее правой рукой за задние лапы  , размахнувшись ударил Мурку об нижнюю ступеньку крыльца.
Раз, другой. У Мурки из носа потекла красная юшка. Шмякнув для верности Муркой по ступеньке еще раз, дед встал с крыльца и не торопясь понес Мурку за двор, на навозную кучу, прикапывать. Эх ты, стерва.
Вернувшись , ополоснул руки. Опять сел на крылечко. К его ногам прибежали два котенка.
-Бабк, а бабк – позвал дед.  Из хаты шаркая вышла бабка – чего тебе.
- Я Мурку пришиб. Ты завтра , котят притопи. И к Нинке сходи, спроси – у нее кажись молодая кошка есть. Взамен Мурки.
- Да што ты, господь с тобой. Тут писклят хорь подушил, а ты еще и кошку прибил, окаянный.
- Мурка твоя и придушила писклят – котят учила охотиться. Мыши-то все летом в поле. А котята подросли  - вот она их на цыплятках и учила. Не хорь это. Хорь возле крыльца не оставит. Это Мурка по привычке мышей пойманных возле крыльца складывать, пискляток тебе и положила.
А котят притопи – они уже наученные – не остановятся.
Дед кряхтя встал с крыльца.
-Пошли, бабка, спать. Завтра, коли дождя не будет, опять косить. О-хо-хо. Господи, твоя воля. Прости нас грешных.