Революция у новогодней ёлки

Революция у новогодней ёлки
                Илье Дмитриеву
Когда меня попросили сыграть роль Деда Мороза в школьном спектакле для малышей, я, недолго думая, согласился. Опыт, какой-никакой есть, справлюсь. Сценарий наскоро прочёл, всё понятно. Учить роль, правда, сильно некогда, но план был таков, что действие держится не на Деде Морозе и Снегурочке, а на Бабе Яге. Это наша Марина Николаевна постаралась. Знает, что мне некогда, она на себя главную тяжесть и взяла, сама собираясь быть Бабой Ягой. Снегурочка – девочка лет четырнадцати, ещё меньше моего понимает... А Марина Николаевна – человек в таких делах опытный, массовик-затейник со стажем.
- Не волнуйтесь, - говорит, - Григорий Борисович, если что, я выкручусь.
Но, облачившись в дед-морозовскую шубу, надев бороду, взяв мешок с подарками, и уже готовясь выйти на крики детей «Дедушка Мороз!», я увидел Ягу Николаевну, и мне сделалось дурно. Она надела такую страшную маску, что хоть святых выноси.
- Зачем вам это, Марина Николаевна, - говорю, - вы и без всякой маски как настоящая Баба Яга.
Но снимать маску она отказалась наотрез, и я был вынужден выйти к ребятишкам. Представление началось!
Сценарий был таков. Я с детьми должен был заметить отсутствие Снегурочки и начать её искать. Потом должна была появиться Баба Яга, сказать, что она будет вместо Снегурочки, которая у неё в плену. Мы должны были добиться освобождения последней в обмен на то, что Баба Яга станет хорошей и останется на празднике, где будет главной.
Нет, формально главным буду я, Дед Мороз, но всё делать от моего имени будет Баба Яга. Если что, я не виноват. Только в том, что не доглядел...
Всё сначала шло по плану. Мы освободили Снегурочку, Баба Яга просила прощения и разрешения остаться. Как и положено, дети были против, и гнали её прочь. Я же, как добрый Дед Мороз, согласно сценарию, хлопотал за раскаявшуюся грешницу, ручался, что она перевоспиталась, что она будет хорошо себя вести, просил её простить и не прогонять...
Но все мои старания были тщетны. Страшная маска сыграла свою зловещую роль, и дети никак не соглашались. Они просто не поверили, что Баба Яга стала хорошей. Нельзя быть хорошим с таким лицом! Как говорится, Бог шельму метит!
Положение выходило из-под контроля. Если Бабу Ягу прогонят, мы со Снегурочкой просто не вытянем представление. Надо было как-то выкручиваться. Что делать?
А дети были непреклонны, как могут быть только дети. Особенно выделялся один мальчик, взявший на себя роль народного вожака. Он кричал всех громче, и его начинали слушаться. Я хотел им сказать:
- Ах, вы такие-сякие! Что же вы мне представление срываете, вы должны всё делать по утверждённому сценарию! Да я вас...
Но я взял себя в руки, и спокойно сказал, обращаясь в первую очередь к вредному мальчику:
- Здесь главный я, Дед Мороз, и мне решать, кому оставаться, а кому уходить! Раз я сказал, что Баба Яга останется, то она останется, а вести она себя будет хорошо, это я обещаю, как Дед Мороз! Оставайся, Баба Яга, дети тебя прощают.
Но мальчик не унимался:
- Вы превышаете свои полномочия, Дедушка Мороз! Это вам не при старом режиме! Теперь демократия, и всё решает народ, - он хитро посмотрел на меня, и крикнул, - кто за то, чтобы Баба Яга ушла?
Все дети подняли руки, я обомлел, а мальчик торжествующе крикнул:
- Единогласно. Уходи, Баба Яга! Так народ решил.
Народ бурно поддержал своего вождя, и всем своим видом показывал решимость. Стало ясно, что с таким народом шутки плохи.
Но надо было что-то делать, я сказал, стараясь говорить спокойно, но с железом в голосе:
- Да я тебя сейчас заморожу, непослушный мальчик! Я Дед Мороз, или не Дед Мороз, в конце концов?
Неплохая, кстати, идея: если одного, самого вредного, заморозить, то остальные испугаются, и прекратят бунтовать. А, когда всё успокоится, я его помилую и разморожу. Я уже поверил, что я настоящий Дед Мороз, и могу заморозить, голос мой был грозен.
- Не имеете права, - нашёлся народный трибун. – это противоречит Конвенции о правах ребёнка. Статья вторая, жестокое обращение с детьми!
Вот, жизнь пошла! Дед Мороз своей властью уже заморозить не может! Но я продолжал пугать:
- А я всё равно тебя сейчас заморожу, это чрезвычайная ситуация! Во время массовых беспорядков Конвенция не действует! Вплоть до наведения порядка.
- А я не боюсь, я сибиряк! Если надо, готов пострадать за народ и за правду. Морозьте!
И он смело шагнул вперёд. Назревал скандал. Ещё чуть-чуть, и представление будет сорвано.
А народ уже скандирует:
- Баба Яга — уходи! Баба Яга — уходи!
Хорошо ещё, что пока только одна Баба Яга! Хорошо, что нас со Снегурочкой пока не гонят. А Снегурочка уже совсем растерялась, слова сказать не может. Надо срочно что-то делать. Но морозить нельзя. По закону нельзя, а я, как Дед Мороз не могу его нарушать. Что делать с этим непутёвым народом, будь он неладен?
Но в критических ситуациях я всегда нахожу верное решение. И я сказал весёлым голосом:
- Будь по-вашему, баба Яга уйдёт, но вместе с ней уйдём и мы со Снегурочкой. И мы унесём с собой подарки, которые принесли для вас, непослушного и неблагодарного народа. Удачи вам!
Я взвалил тяжёлый мешок на плечи, и мы втроём направились к выходу.
В стане бунтовщиков произошло замешательство. Большинство, поняв, что остаются без подарков, готовы были пойти на попятную. Вожак остался в ничтожном меньшинстве, народ отвернулся от него. Народ не пошёл за ним! Народ стал переходить на нашу сторону.
- Граждане, стойте! Я и сам могу быть Дедом Морозом, если вы меня изберёте, я оправдаю ваше доверие!
- А подарки для нас у тебя есть?
- Подарков у меня пока нет, но я дам вам свободу!
- А на что нам твоя свобода без подарков?
- Опомнитесь, что вы делаете? Вы готовы продаться за какие-то дешёвые подачки? Вы теперь свободные люди и не нуждаетесь в подачках. Подачки нужны только рабам, а свободный человек должен сам о себе заботиться!
- Полкило конфет это не дешёвая подачка, это хорошая подачка! Ты нам дашь по полкило конфет?
- Свободой сыт не будешь, её кушать нельзя, а конфеты из подарков можно!
Раздались крики:
- Дедушка Мороз, прости нас, дураков!
- Мы больше не будем!
- Ради полкило конфет не то, что Бабу Ягу, но и чёрта с рогами стерпим!
- Ещё Пушкин написал в «Капитанской дочке»: «Плюнь, да поцелуй злодею ручку!», мы же недавно по литературе проходили.
- Бабушка Яга, оставайся!
И я, выждав паузу, сказал:
- Кто за восстановление порядка и получение подарков?
Всё, кроме предводителя бунта, подняли руки.
Тогда я, обращаясь к вредному мальчику, добавил:
- У нас демократия, и всё решает народ! Ты что, против народа?
- Он враг народа, бей его! – закричала толпа, и набросилась с кулаками на того, за кем ещё минуту назад готова была идти в бой. Набросилась, несмотря на Конвенцию о правах ребёнка.
И, если бы мы втроём не защитили бедного мальчика, ему пришлось бы худо. Баба Яга первая заслонила его от надвигающегося народа. И успешно заслонила, народ испугался, и отступил. А я даже пригрозил, что заморожу тех, кто этого мальчика станет обижать, и взял со всех честное слово так не делать.
Уже после этого уже было торжественно объявлено народу, что порядок восстановлен, и Конвенция опять действует, а на замораживание наложен мораторий.
И так, революция благополучно закончилась, и представление вернулось к своему сценарию: хоровод вокруг ёлки, песни, танцы, стихи, игры, и, наконец, раздача подарков... На радость народу!
Граждане, вы не подумайте, что я против демократии! Я сам демократ в глубине души! Но во всякой игре, и в демократии тоже, должен быть свой предел. И при самой хорошей демократии, надо слушать начальство, не срывать представление, и жизнь свою проживёте счастливо и с подарками.
Но и для начальства хороший урок. Знай меру, и не пугай народ почём зря.