Стена

 

      Уезжал спешно, времени в обрез, уезжал Юра. Утром кассы, и вот уже
суматоха. "Нож взял? Соль взял?" Полежали на дорожку, посидели на дорожку,
постояли... Пора! Такое щемящее чувство... Пора. И опять постояли. И опять
ловил взгляд своей милой, надеялся Юра. И спешил, молил: "Я скоро..." А
глаза с поволокой... Ника. "Скоро..." И снова обещал, снова надеялся Юра.
А Ника - молчала, "разбиралась" Ника...
      Город, такой маленький теперь, кованный, гранитный, лепной... Львы,
атланты, ангелы... "Сберегите, я скоро... Я скоро..."
   
     "Алло! Ничего не слышно... Алло!"  Телеграф, надежда и цербер.
"Алло..! Ника!... Алло!" Дни летели, слагались в недели... "Алло!..."

     "Что ты так переживаешь? Никуда она не денется..."

     "Алло!..."

      И не было дней - одно ожидание... А дела - будь они не ладны... Слепой
ко всему, напряженный и бессильный, писал Юра письма. Подробные письма ни о
чем: "Э... О... Люблю... Выйдешь за меня?..." Писал, и заглядывал в ящик
почтовый... Скоро, скоро, скоро... Ожидал ответа, и гас в ожидании...
Скоро... "Алло!... Ника, алло!... Я написал!... Я напишу!..."
      Ни о чем, кроме как о ней, своей Нике, не писал, не думал Юра. И
где-то там, на том краю мира, она читала, качала и откладывала в сторону, а
позже - в стопочку конвертиков, и прятала в шкаф среди вещей, с глаз долой
письмо это. И думала, думала. А после - шла с подругою гулять. А дочка
Ники была у мамы... Расстояние - ерунда. Юра закрывал глаза,видел эти
скамеечки, эти кафе, видел Нику. А тени подступают - прочь. Солнце, лето,
решила, ждёт...
      Дело молодое - что же не гулять?... Где нибудь в кафе, в тени тента,
или на лавочке, девочки сиживали, кормили голубей, смотрели на людей.  И
улыбались, улыбались в ответ. Иногда...
      А Юра, дурачок, ночами ворочается, срывается на родных... И торопит с
делами, и сучит ногами... Путается... С чего бы это?
      Дел производители скучают...  Эх, денежки поганые... А как их нет,
липких-хрустящих?... "Что же ты не спишь, Юрочка?..."

       "Мама... Да не пойду я никуда!..."

       Где-то там предстал, возник, пред девушками морячок. Обходительный, с
цветами. При параде. И конфеты, и шампанское... Он, командировочный, ласкал
глазами, щекотал усами, обнимал словами. И, умелый в танце, бережно повёл...
А пуговицы в якорях... И голова кружилась у подружек...  Раз, два, три...
       И - раз, два, три... Уехал, отчалил, морячок мурманский. Вот и письма,
письма ни о чем, чайки между строк. Письма морячка для девочек. Каждой своё
виделось... Ника их читала-перечитывала. Вглядывалась в строчки. От них
исходил запах его табака. Мечтой пахло... Потом подолгу смотрела в окно, и
что-то мечтательно мурлыкала, какое-то зыбкое трам-пам-пам... А Юра? А что,
разве обязалась ждать? Когда? Уехал - ладно. Приезжает - пускай...

       Вот уже приехал. Такой горячий, счастливый. И приятно, что он, Юра,
такой. Улыбчивый, высокий, ясноглазый. Здорово даже, как если друг хороший
приехал... Здорово? Ника - задумчива, покорна, аккуратна, и где-то всё не
рядом. Он находил, хватал ее руки, целовал ее пальчики. Рассказывал смешно
об обыкновенном.
       Подруга смотрела мрачно на их встречу, отпускала едко свои
таинственные фразы, и как-то надулась, съехала, ушла к себе на Стремянную.
Не нашла аудитории. "Отстань ты, ладно? Что там напоминает, что было?..."
       Юра не понимал намёков, тянулся, а холодок - сквозит, отталкивает...
И не гнала, и не звала Ника... Как говорят - в себе разбиралась...

       И что же всё приходят и приходят?... Звонят - названивают?... "Ника!"

       А вот ещё - однокурсник. В начале, как фото в альбоме, фото в руке
Ники (а Ника всё хранила!), потом - звонки. Потом позвал. Юра, готовый
растерзать это фото, виду не показывал, пошёл в "паре". Ещё бы не пошёл. Как
не пойти? Встреча однокурсников, таких враждебных существ, что самим фактом
существования отнимали, уводили, отговаривали, наговаривали... Юра-Юра...

        Однокурсники, деловитые частью, частью обычные, вежливые с Юрой, и
непонятные с Никой. Боже, что они так смотрят на... на неё?! Как хотелось
Юре быть не здесь! Может посреди джунглей, может на гребне девятого
вала, только не здесь, где все - не знакомы, и Ника - такая чужая, такая
отстраненная. Но Юра был с ней.  А однокурсники делились воспоминаниями,
рассказывали кто где теперь, и хотелось под землю со своим смешным
предложением руки...  Он мог бы сказать, что у Ники - любовь, что у неё то,
чего нет среди этих разносолов и "алкоголей", но она так задумчива... И
ведь хотелось для Ники всего! И "разносолов" тоже! И ещё - что бы Ника не
слушала их "так", не смотрела на них "так"... И что бы наконец увидела его!
"Да что же происходит?!" Один против целого мира, бился, упирался Юра,
"веселился"... И не пил с "врагами"... Сам себе наливал...
        А мужчины лепили манты, женщины делали салаты. Знать не знали, что
война!... Какой-то "рижский бальзам" по рюмочкам. И видео. Между делом.
"Pink Floyd", "Стена", где молотки вколачивали маленьких человечков в
землю...
        Потом столы к стене сдвинули. Пошли танцы. На экране - "Стена" без
звука. И Ника танцевала, и не с Юрой... Телом призывала, и не Юру... И
опять, и опять... Бокал в руке. И смех такой... Юра порывался вырвать из
рук чужих, притянуть её к себе. "Что вы смотрите?! Что вам не так? Мало вам,
мало?!" И только страх, выглядеть жалким посмешищем в глазах "врагов", в
глазах Ники, сдерживал... А потом, она целовала некого кавалера...
Извивалась, змеилась призывно.

        Всё поплыло... "Ну не может быть!"  Дернул за руку Юра Нику, в
коридор, в такси, в лифт, в комнату... И это её липкое желание, просто
желание, - повсюду... Желание кого то: пусть это будет Юра, или Вася, или
кони в яблоках...

        Юра держал таз, убирал с ее лица волосы, холодным полотенцем отирал
её лоб...  И отталкивал мутный взгляд её... А руки её блуждали, каждым своим
прикосновением, кажется, что то отрывая и комкая в нём. "Прости!..."
- молила и блевала Ника. Блевала и искала тела... А тела будто бы и не
бывало вовсе, так Юра устал...

        Полез за платком... Там эти письма... Морячок на фото... Уронил,
бросил всё на пол Юра... Маленький листочек... "Я люблю вас обеих..." И эти
Юрины конверты среди прочих... "Скоро... Я, мы... Скоро..."

        Выбивали в ванную двери соседи. Ника кричала не своим голосом.
"Открой, открой!" Там в ванной, в углу, маленьким мальчиком сидел Юра,
сидел, и не помня себя, что-то выводил пальцем на полу. Может так, каракули
какие, или выходил человечек, которого вколачивали в землю молотки...  А
двери трещали, не поддавались...

        "Что там там у тебя? Пойдём кушать..." - Юра неловко захлопывает
книжку, пихает её на полку, оборачивается. Книжка падает, неладно собрана, разлетается листочками, молоточки разбегаются по теням, исчезают вовсе. "Да
оставь... Что там?" - спрашивает жена Соня. "А... Перевод один...
Сто лет не слушал...""Ну, наверное, не очень хотелось...""Даже не знал, что она у меня есть... А, нет, не моё, давно не моё..."