Моя

Огонь в камине вспыхнул с новой силой, когда официант в кильте и футболке «Сила Кельта» подбросил дров. Парень вытер тыльной стороной ладони лоб и повернулся к шумной компании расположившейся за дубовым столом около огня. – Желаете что-нибудь еще?
Раскрасневшийся молодой человек в твидовом пиджаке поверх футболки «Fuck Me Im Queen» задумчиво почесал заросшую рыжей щетиной щеку. – Ну, че парни, еще литр?
- Давай два! – миниатюрная блондинка на другом конце стола откинула со лба непослушную челку и широко улыбнулась, обнажив два ряда ровных белых зубов.
- Молчи женщина, – высокий, худой парень с острыми скулами и непослушными вьющимися волосами затянулся сигарой и бросил неодобрительный взгляд на свою спутницу, - Сама не пьешь, других не подстрекай.
- Санек, ты не прав, - веселый толстяк с прической «под ноль» разлил остатки мутно-зеленой жидкости по рюмкам и передал пустой графин официанту, - Мелкая просто заботится о нашем досуге.
- Я не мелкая, я Катя! – взвилась блондинка. Ее челка вновь упала на глаза, а бабочка в стиле playgirl съехала на бок. – Еще раз назовешь меня мелкой я, я, я..! - Стол взорвался смехом. Даже официант не удержался от улыбки, глядя на разыгравшуюся бурю.
- Ураган Катрин. Твое здоровье! - выдавил сквозь смех обладатель рыжей щетины и опрокинул в себя содержимое рюмки. Взрыв хохота повторился, а «ураган» забушевал с новой силой.
Черноволосая китаянка сидящая рядом с Катей прикрыла ладошкой рот, сдерживая смех, и повернулась к замершему в ожидании официанту:
- Принесите еще два литра настоечки. Будьте добры.
- Вот, Аля молодец. – Катя перестала кричать, поправила бабочку и победоносно вздернула носик.
- Ох уж распоясались наши девушки, да Влерчик? – Рыжебородый подмигнул толстяку и жестом показал «наливай».
- Конечно, - Валера ловко разлил настойку по рюмкам и пододвинул ближе к себе тарелку с жареными ребрышками. - Скажи девушке, что любишь ее - она будет считать тебя болваном и помыкать. Скажи, что никогда не забудешь ее минет, и она в восторге сделает для тебя все, что угодно.
- Снова цитируешь свои книги? – Саша отложил сигару и с улыбкой принял рюмку.
- А сам-то, как напьешься спасу от твоих стихов нет,- отмахнулся толстяк и смачно откусив от ребрышка словно указкой показал им в небритого. – Давай, Серега, твоя очередь говорить тост.
Сергей с деланным ужасом кивнул в сторону Кати. – Чего сразу я, то? Вон пусть Саша прочтет новое что-то.
- Не выйдет – Саша скривился и глянул на Катю. – Ничего не пишу уже месяц. Как познакомился. С этой. – Поэт практически прошипел последнее слово. Катя съежилась на стуле, пытаясь казаться как можно более незаметной, и опасливо посмотрела на своего парня.
- Оу, не надо ругаться – лысый литератор примирительно поднял блестевшую от жира руку. – Выпьем за своих муз!
- За муз! - подхватили сидящие за столом.

- Нет, ну как это не пишется? Вон Серега картины строчит как на принтере – порядком поднабравшийся Валера по дружески хлопнул Сашу по плечу и заговорщеским шепотом продолжил допрашивать друга. – Может впечатлений мало? Там кино, девочки, новые места, обнаженные негритянки в белых перчатках.
- За *ик* негритянок! – выдал тост Серега и чекнулся с, молниеносно подхваченной, рюмкой толстяка.
Девушки разговаривали о чем-то своем на другом конце стола.
- Да вроде все нормально. – Александр задумчиво посмотрел на кончик новой сигары и откусил его. – Музы нет.
- Нет? А как же морозное утро, запах кофе, табачный дым, голая девушка спящая в твоей постели, -  Валера сделал официанту жест нести еще графин настойки - Тебя же раньше нереально перло от этого.
- То раньше. А сейчас нет.
- А..
- Наливай! – перебил поэт и пододвинул к друзьям пустые рюмки.

После морозной ночи легкая прохлада квартиры-студии показалась Сергею Африканской саванной. Замерзшие руки неприятно защипало. Сбросив пиджак на пол прихожей, художник не снимая ботинки, прошел в единственную комнату с обзорными окнами и трехметровыми потолками. Одинокий холст застыл на мольберте в центре студии. Накрытый тканью, что бы ни один чужой взгляд ни мог увидеть неготовую работу, он казался одиноким  забытым призраком в пустом доме, где давно никто не живет.
Сергей подошел к ютившемуся в углу небольшому бару, щедро плеснул себе в стакан коньяка и окинул студию взглядом. Черно-белый Моррисон в терновом венке осуждающе смотрел с американского флага висевшего на стене.
- Я бы налил и тебе, но ты слишком мертв, чтобы составить мне компанию, – художник отсалютовал «последнему проклятому поэту» и опрокинул содержимое стакана в себя. Приятное тепло разлилось по телу, вызывая сладкую истому и головокружение. На губах заиграла улыбка.
Упавшая на кровать футболка обнажила сухое жилистое тело. Сергей с удовольствием потянулся, хрустнули позвонки, кровь полилась в затекшие мышцы.
Неприметная серая дверь бесшумно отворилась, обнажив лестничный провал, ведущий в подвал. Серега спустился по деревянным ступеням вниз, нащупал на стене выключатель и желтый электрический свет залил все вокруг.
По центру бетонного подземелья, в точности под местом, где расположился мольберт, дрожала в ужасе голая девушка. Она стояла привстав на носочки со связанными веревкой руками. Другой конец которой был привязан на находящийся под потолком крюк, предоставляя девушке два варианта: висеть на руках, или стоять на носочках, балансируя голыми пальцами на бетонном полу.  Кляп не давал кричать, и из женского горла вырывалось только приглушенное мычание.
Сергей снял со стены плеть и направился к девушке. Губы художника тронула легкая улыбка, когда под ногой хрустнул осколок разбитой в дребезги арфы.
Грубые пальцы заскользили по нежному девичьему телу, пытаясь почувствовать фактуру ее кожи и насладиться каждым мгновением прикосновения.
- Табачный дым, кофейные зерна и негритянки? – процедил он, отодвинувшись от пленницы.
Кнут сухо щелкнул, и женскую фигурку выгнуло от боли, а живот перечеркнул быстро набухающий алый рубец.
- Моя муза пахнет кожей и потом, - Сергей притянул к себе лицо рыдающей девушки и слизал слезу бегущую по ее щеке.
 - И соленая на вкус.