Жена декабриста

   Люба была героической женщиной. Она встретила Володю в свои 17 лет, когда Володе было уже без малого 28, и он был разведен. От брака у него остались только холодильник и хомячок. Но хомячок вскоре сдох.
  Люба, гордясь широтой своей души, решила Володю спасти. И, незаметно для себя, влюбилась.
  Сначала, конечно, и он влюбился. Люба была девушкой красивой, веснушки покрывали большую часть её гибкого тела, а колени сулили вечную жизнь. Володя приводил своих друзей к Любе домой, поил их водкой, чтобы им было не так больно смотреть на эту неземную красоту, сажал Любу рядом и говорил: «Вот». И глаза его увлажнялись от счастья.
  Володя где-то брал деньги, водил Любу в рестораны, дарил ей цветы и шоколад, прятал контуры наколок под рубашкой. Люба краснела. Володя провожал её в институт. Люба вставала на цыпочки и робко целовала Володю в небритую заветренную щёку. Однокурсницы хихикали, но строить глазки такому чужому мужчине не смели.
  Но через год Володя, вместе с холодильником, переехал жить к Любе. Холодильник ещё питал нежные чувства к женщине, которая так интимно обкладывала его изнутри вкусной едой, а вот Володя становился грустнее день ото дня.  Ему было грустно от того, что у него не было работы. Ему было грустно, что Вася разводится с женой. Когда Люба выливала всю водку в раковину, Володе становилось так грустно, что ему приходилось поколачивать Любу. Ну посудите сами, что ещё ему оставалось делать?
  Он чувствовал, что Люба не понимает его. Ему всю жизнь казалось, что женщины его не понимают. Ведь он к ним со всей душой, а они ему : «Не пей, где деньги, ты мне всю жизнь испортил, сволочь, я уезжаю к маме…», и когда он вспоминал все такие случаи, считал их, то к нему ненадолго приходило понимание, что во всех его неудачах были виноваты женщины. Не тех женщин он выбирал! Но Люба была ещё терпима. Ей пока нравилось спать с ним, она пока не нашла заначку, и даже не требовала замуж и детей. Но всё-таки что-то было не так.
   В свою очередь, Люба не сдавалась. Найдя телефон наркологической клиники, она, расталкивая немощных людей могучей грудью, ворвалась на приём к доктору. «Сорок тысяч. Гарантия – десять лет» - радостно кивнул доктор. Таких денег Люба сроду в руках не держала. Поэтому, ею было принято решение бросить и так докучающий Володе институт и пойти работать продавщицей. Но при даже при хорошем раскладе, если Володя не пропивал всю её зарплату в первую же неделю, выходило около пятнадцати тысяч в месяц. Тогда Люба, затянув пояс, решила откладывать. По её расчетам, если отдавать часть Володе, часть тратить на простую еду, то примерно через полгода должна была набраться нужная сумма. Но когда через полгода Люба открыла заветную коробочку, она обнаружила там три тыщи рублей. И валяющегося на полу Володю.
   Но он не учел, что если Люба за что и взялась, то не отступит. Молча разгребая завалы бутылок, она продумывала хитрый план: как самой отучить любимого мужчину пить. Сначала она мазала горлышки «пузырей» мазью Вишневского. Но в первый же вечер, Володя, отхлебнув из стакана, поморщился и сказал: «Вась, попробуй, странная водка!», на что Вася, опробовав, отвечал: «Нормальная водка!»
Люба поняла, что этот план провалился.  Тогда она растворила в бутылке таблетку виагры. Промучившись вечер, Володя заявил: «Эта паленая попалась. Завтра другую возьму».
   Но Люба растворила и в другой бутылке. Володя ругался, маялся, на завтра купил новую, неопробованную марку. У Любы рядом с работой была аптека. В результате, виагра просто перестала действовать на Володю.
   Растворив в водке весь аптечный запас, Люба, в конечном счете, плюнула, и, раздуваясь от гордости, решила любить Володю таким, какой он есть. Но чем больше она старалась угодить Володе, тем грустнее он становился. Однажды сломав Любе руку, на утро он принес ей три помятых «анютиных глазок». Женское сердце растаяло, и Люба, неуклюже, одной рукой распаковывая чемодан, интересовалась у Володи, что приготовить на обед. Володя молча смотрел в окно, изредка сурово отхлебывая чай. Ему опять становилось грустно.
   Как-то подруги подсказали Любе, что Володя, мягко говоря, не тот человек, который ей нужен. Что он, если судить объективно, вовсе и не мужчина, а даже животное, или вообще, неудобно стоящее кресло, о которое иногда бьёшься. В прямом смысле слова. Люба, обидевшись на такое несправедливое сравнение, замахала на подруг руками. Те растворились в выпускных экзаменах и дипломах, а Люба навеки зареклась иметь подруг. «Володю, - говорила она, - Надо оберегать. Он такой впечатлительный…».
   Володя, мечущийся от тоски по квартире, как птица в клетке, внезапно понял, что надо что-то менять. Дождавшись Любу, он, проведя её в комнату из коридора, вдруг легонько оттолкнул, закрыл глаза, крикнул: «Всё кончено», схватил заранее собранную сумку и выбежал из квартиры. Люба осталась стоять внутри. Из сумки в руках капала на ковер куриная кровь.
   Следующим утром Люба, грустно обняв унитаз, смотрела на валяющийся рядом тест на беременность, и думала: «К Этому я всё равно не пойду!». Вот как она гордо его называла теперь – Этот!