Непредсказуемая цифра 13

  Я стоял перед аудиторией исторического факультета государственного университета, и каждая минута  казалась мне вечностью. Вокруг толпились абитуриенты в ожидании результатов тестирования по истории. Это был последний экзамен, который должен решить, чьи труды и волнения были не напрасны, и кто станет носить гордое звание студента.
  В  ушах у меня что-то стучало, и сердце, казалось, сейчас выпрыгнет из груди. Я тысячный раз пытался вспомнить, правильно ли ответил на вопросы теста, мысли путались, волнение нарастало и, чтобы положить всему этому конец я достал из кармана монету, подбросил вверх, и быстро про себя проговорил: «Орел - поступлю, решка – не поступлю!».
Монета сверкнула в воздухе золотым реверсом и спряталась в моих ладонях.
  - Что это у тебя так блестит? – с любопытством в голосе спросила рыжая девчонка, стоявшая рядом со мной, не то, пытаясь завести знакомство, не то, желая развлечься, тоже устав от переживаний.
  Погруженный в себя, я не подумал, что за мной может кто-то наблюдать, и от неожиданности машинально сунул руку с монетой в карман. «Ну вот! Что там было? Орел или решка?» - с досадой подумал я, а вслух почему-то откровенно произнес:
  - Талисман.
  - Да ну? Покажи, - удивленно настойчиво попросила незнакомка.
  Она была маленькая, с длинными огненно-рыжими волосами и слегка раскосыми зелеными глазами. Нос был покрыт легкими веснушками. И вся она напоминала только что распустившийся одуванчик, но брови были сдвинуты, и выражение лица было недоверчивым. «Сердитый одуванчик!» - подумал я и протянул монету, посмеиваясь в душе и с интересом за ней наблюдая.  Как будущий историк, новая знакомая по достоинству оценила ее:
  - Супер! Екатерининская?
  - Да, – с гордостью ответил я, проникаясь некоторой симпатией к моей конкурентке, чувствуя в ней родственную душу.
  - Откуда она у тебя? – продолжая разглядывать мой талисман, спросила девчонка.
Этим, казалось бы, простым вопросом я был поставлен в тупик: ответ на него не мог быть кратким, а время и место не давали возможности рассказать всю историю. Пока я подбирал слова, а мозг пытался сжать информацию, картины трехлетней давности вставали перед глазами, возвращая меня в те судьбоносные дни.

  Я уже почти повернул за угол девятиэтажки, когда  у меня за спиной раздался оглушительный вопль:
  - Санек, а что по химии задали? - Это Колька Петров как всегда умудрился пропустить все мимо ушей в классе и теперь «кричал на всю Ивановскую», хотя в этот момент мне показалось, что он может перекричать любого подьячего семнадцатого столетия с Ивановской площади в Москве, выкрикивающего постановления властей.
  - Не помню, - крикнул я в ответ, – позвони мне домой.
  Мы с Колькой жили равноудалено от школы только в разных направлениях, поэтому домой попадали почти одновременно. Почти, потому что Коля обязательно где-нибудь задерживался по дороге домой: то ему нужно было допрыгнуть до высокой каштановой ветки, потому что именно на ней висел самый большой каштан, и прыгал он до тех пор, пока окончательно не выбивался из сил. То просто сидел на качелях болтал ногами и, улыбаясь, наблюдал за прохожими. Вот и сегодня к тому моменту, когда Колька добрался до телефона, чтобы все-таки узнать, что задали по химии, а также математике и литературе, я уже выполнил все задания на дом и, собираясь на тренировку, стоял над кастрюлями, размышляя, как сделать, чтобы мама не заметила, что я  не обедал.
  Мама следила за тем, чтобы я правильно питался и, если я не успевал пообедать, то меня обязательно вечером ожидала нотация на тему развития подросткового организма и несостоятельности спортсмена, который не поддерживает себя витаминами. Не то чтобы мне не нравилось, как готовит мама, но почему-то есть хотелось всегда только перед сном и обязательно, чтобы все разогретое стояло на столе, и мама раза три позвала ужинать. Тогда можно было наконец-то оторваться от телевизора или компьютера и, не торопясь, наслаждаться жареной картошечкой с сосисками и маринованными огурчиками, а потом, обжигаясь горячим чаем, жевать домашнее печенье и рассказывать родителям, что натворил на тренировке Масальский, и как на это реагировала тренер Антонина Викторовна.

  Колька - мой лучший друг.  Мы дружили с ним с первого класса тогда еще нормальной средней школы № 13, которую потом под влиянием моды образовательных реформ переделали в гимназию номер №13 с математическим уклоном со всеми вытекающими отсюда обстоятельствами. Надо сказать, что доставшийся школе номер был настоящей проблемой из-за патологического суеверия всего педагогического коллектива во главе с директором. Учителя считали, что он просто притягивает всякие неприятности, и, кстати, так считали не только они. Различные вышестоящие организации тоже грешили тем, что в случае каких либо недоразумений в нашем учебном заведении перекладывали всю вину на «чертову дюжину». Школьные работники как-будто все время ходили по лезвию ножа. Их основной задачей была профилактика несчастных случаев и чрезвычайных происшествий. Возможно, это имело какое-то основание, ведь, говорят, в Америке во многих небоскребах нет тринадцатых этажей, а в Германии в некоторых больницах нет тринадцатой палаты. Люди опасаются этого числа и по возможности стараются его избегать – в самолетах нет тринадцатого ряда, в поездах сразу за двенадцатым идет четырнадцатый вагон, если важные дела выпадают на тринадцатое число, то стараются их перенести, чтобы избежать провального результата. Но это в основном страхи взрослых людей, на наших школьников сия фобия не распространилась, хотя иногда очень удобно было оправдать свою плохую отметку, свалив с больной головы на здоровую – что же можно требовать от ребенка, отдав его учиться в тринадцатую школу. Так вот переход в статус гимназии дал возможность сократить вероятность возникновения неприятностей до минимума: отбирали учеников только с примерным поведением и отличными учебно-общественными показателями. В результате после четвертого класса из нашей параллели остался один класс. А мы с Колей целый месяц волновались, чтобы нас не разлучили. Хотя у нас не было большой тяги к «гимнастике ума», мы даже представить себе не могли, что не сидим за одной партой, а тем более учимся в разных школах. Наши родители радовались тому, что выбрали для нас лучшее учебное заведение. Моя мама была убеждена, что мое увлечение волейболом не может быть оплотом в жизни. Так как многим спортсменам пустяковые травмы закрыли дорогу в большой спорт, и они остались «у разбитого корыта», поэтому нужно уметь в жизни делать что-то серьезное. Коля был обладателем выдающегося голоса,  казалось бы, что ему прямая дорога в школу с музыкальным уклоном, но Колькины родители считали, что в нашей стране с развлекательной индустрией дело обстоит плохо, и, вообще неизвестно, как его голос переживет подростковую ломку, потому математическая гимназия мальчику просто необходима.
  Мы всегда были вместе и в чем-то даже были похожи друг на друга: одинаковые интонации, жесты, реакция на одни и те же вещи. Новые люди, глядя на нас, были уверены, что мы братья. А мне иногда казалось, что даже братья так хорошо не знают друг друга, как мы с Николаем. Так вот, сколько я помню Кольку, он всегда всех удивлял своими поразительно сильными голосовыми связками и выдающейся рассеянностью. Первое его качество Колины родители сумели обернуть ему во благо. Еще в детском саду на музыкальных занятиях Николай исполнил песню Антошка, пытаясь ее энергично инсценировать в том месте, где надо было копать картошку и играть на гармошке, и сраженная его децибелами музыкальный работник посоветовала Колиной маме записать мальчика в хор. Поскольку для музыкальной школы Коля был еще мал, его отдали в хор местного дворца культуры, где он почти сразу стал солистом. А в шесть лет на вступительных экзаменах в музыкальную школу, не смотря на то, что он перепутал все, что подготовил, Колька потряс преподавателей широтой голосового диапазона и был зачислен по классу гитары, чтобы инструментом можно было заниматься минимум, а вокалом - максимум. В хоре музыкальной школы Колька тоже моментально стал солистом, что, однако, не испортило его дружелюбный и веселый характер. Он не стал выскочкой и зазнайкой и в гимназии, так как задействованный во всех школьных развлекательных мероприятиях, быстро приобрел большую популярность. Говорят, в выражении «пройти огонь, воду, и медные трубы» самое трудное это последнее – испытание славой. Колькин случай был исключением. Слава для Николая вообще ничего не значила. Зато настоящим испытанием для него была необходимость сосредоточиться в нужную секунду. Когда он с выпученными глазами и всклокоченным чубом уничтожал в компьютере жуткого монстра или проглатывал очередной детский детектив, он никого не видел и не слышал. Но в тот момент, когда математичка на контрольной назначала по рядам варианты, или Колина мама объясняла ему каким транспортом нужно доехать к ней на работу, он умудрялся все перепутать. Поэтому к месту маминой работы он попадал, объехав весь город, а в его контрольных встречались задания из всех вариантов.
  Наша классная Алла Михайловна по секрету от Николая назначила меня ответственным за него, а при всех называла нас «идеальным тандемом». Я понимал, что у всех одаренных людей есть свои недостатки, поэтому и сейчас безропотно выполнял поручение классной, диктуя другу домашние задания на завтра по всем предметам.

  Колька сидел в унынии над задачником: «Пешеход А вышел навстречу пешеходу В…»- задача, коварно помеченная звездочкой, что означало повышенную сложность, была похожа на начало детектива, – «…на полчаса позже…»
  «Кто только составляет такие задачи?» – лениво мыслил над математикой Колька, – «и так понятно, что пешеход А на встречу опоздает, а то и вообще не встретятся. Какой нормальный человек будет ждать полчаса?»
  Он посмотрел в окно и увидел соседского мальчишку, который гонял на велосипеде, на детской площадке шумела малышня под бдительным присмотром мам, и вообще, было на чем остановить взгляд. И взгляд остановился минут на двадцать.
  «Ах, да! Надо решить задачу», - вынырнул из окна Колька. – «Надо сосредоточиться. Так что там? Пешеход А вышел… Господи! Это невозможно! А ведь математичка обязательно вызовет, чтобы исправить мою четверку за итоговую контрольную работу.
  Еще три дня  и каникулы! Вот счастье-то!» - Колька подошел к календарю и зачеркнул 26 мая. Он всегда зачеркивал дни последнего учебного месяца. Во-первых, потому что так быстрее приближалось лето, а во-вторых, в мае учиться было почему-то особенно тяжело, а так эти трудные дни быстрее заканчивались. - «Когда же мама вернется с родительского собрания? Что-то они очень долго в этот раз заседают?»

  Колькина мама Полина Владимировна неслась на машине, проскакивая перекрестки на желтый свет. Она уже опаздывала на родительское собрание, а Полина Владимировна терпеть не могла опоздания. Она влетела в класс в точно назначенное время, и от этого успокоившись, поправила челку, поздоровалась со всеми собравшимися, и, сев за первую парту, достала ручку.
  «Ну, может быть, начнем?» – Спросила классный руководитель Алла Михайловна, пытаясь первым же вопросом  раскачать родителей, отвлечь их от своих мыслей и окунуть в проблемы класса. Все согласно закивали головами.
  Первые несколько минут, как обычно, мамы и папы, в основном мамы, занимались заполнением анкет о летнем препровождении их чад. Затем плавно перешли к финансовым вопросам, сколотили бригаду для уборки и покраски кабинета, слегка обсудили успеваемость, учителей и их методы преподавания. Собрание шло бойко, сложных и спорных вопросов не было, да и состав родителей из года в год практически не менялся, приходили всегда одни и те же лица, мамы и папы хороших учеников и активистов класса. Поэтому родительский коллектив был слаженный, хорошо понимавший друг друга и классного руководителя.
  «Похоже, закончим пораньше». - Подумала Колина мама. – «Хорошо, а то что-то я сегодня устала, уже домой хочется. Коленька, конечно, разгильдяй! Математику на «отлично» не дотянул. Придется повоспитывать, но все равно, моя гордость! На доску почета повесили, в классной стенгазете отметили и меня при всех поблагодарили и поздравили с его победой на музыкальном конкурсе».
  Полина Владимировна, сама того не замечая, задумчиво улыбалась, готовая к тому, что сейчас мама Саши Ильина, возглавляющая родительский комитет, вручит классной цветы от имени всех родителей, благодаря ее за их оболтусов  и поздравляя с окончанием учебного года. И все мамы и папы, облегченно вздохнув по тому же поводу, гремя задвигаемыми стульями и перекрикивая друг друга, как школьники, радостно потянутся к выходу. Но тут   Алла Михайловна каким-то встревоженным голосом сказала: «У нас остался еще один вопрос – палаточный лагерь в июне».
  И Колина мама с сожалением поняла, что пораньше разойтись не удастся.
Домой Полина Владимировна вернулась погруженная в мысли о поездке в палаточный лагерь. Желающих участвовать в этом ужасе было немного, а точнее не было совсем. Поборовшись с родителями около получаса, расстроенная классная отпустила  всех домой посоветоваться с детьми.
  «А вдруг Коленька там простудится, ему надо беречь голосовые связки. А с другой стороны он в июне ничем не занят, а там свежий воздух. И Аллу Михайловну  жалко, ей надо собрать команду! Не хочется ее подводить».
  - Мама, ну что? Ну как? – скакал вокруг Колька.
  - Молодец. – Рассеяно ответила Полина Владимировна.
  - Что обсуждали? Мам?
  - Пятидневная поездка в палаточный лагерь где-то на Березине, минимум шесть человек из класса с историчкой и физруком.
  - Ух, ты! Будем жить в палатках?! Здорово! Я еду! – крикнул Колька и бросился к телефону. Он быстро набрал Санькин номер и с досадой услышал короткие гудки. Ему не терпелось поделиться.
  Колька метался по квартире в поисках мобильного телефона, когда тот зажужжал у него в кармане рубашки.
  - Саня! Палаточный лагерь! Класс! – Вопил Колька, как-будто в руках у него был не телефон, а рупор.
  - Да, класс! Я тоже еду! – понял я его с полуслова. – Интересно, кто еще поедет.
  - Надо Ленке Смирновой позвонить и Стасу.
  - Я звоню Ленке, а ты – Стасу. Пока. – сказал я и отключился.

  Когда я вошел в класс, он напоминал театр военных действий. На первых партах шла перепалка между лагерем сторонников поездки с палатками и лагерем противников оной. Аргументы как «за» так и «против» были просто устрашающими:
  - Больно надо неделю комаров кормить! – кричал уже раскрасневшийся Васька Лось, который всегда слыл маменькиным сынком.
  - А ты так и проваляешься до пенсии в мягкой постельке, – гремел из лагеря сторонников Колька, - смотри пылью не покройся!
  Я швырнул портфель на свою парту и бросился подкреплять «палаточников». Группа состояла из семи человек. Кроме Ленки, Стаса, Кольки и меня в поход собрались близняшки Алина и Арина и Ленкина подруга Марина.
  «Отличная команда! – Подумал я кисло, - одни девчонки. Что им делать в палаточном лагере? Ну, Ленка – понятно. Она симпатичная, спортивная и с чувством юмора…»
Ленка занималась легкой атлетикой, и поэтому выступала за гимназию вместе со мной на всех соревнованиях. Она была, что говорится, свой в доску человек.
«…Марина -  тоже понятно – с Ленкой за компанию, а близнецы-то куда? Они же -  метр в кепке на коньках. Походный рюкзак даже вдвоем не унесут. Просто «Последний герой» какой-то!»
  Такой логикой я зачем-то разозлил сам себя, хотя мне абсолютно было ясно, почему сестры  собрались в поход. Они обе по уши влюблены в Кольку, который из-за своей пылкой страсти к Марине, вообще их не замечал. Он даже не мог отличить, кто из них Алина, а кто – Арина. Близняшки и сейчас обожающим взглядом смотрели на Кольку, готовые в любую минуту прийти ему на помощь. Но помощь Кольке не понадобилась, потому что прозвенел звонок, и все стали разбредаться по своим партам, продолжая обсуждать каждый свою позицию.
  - Ну и компания будет у нас в лагере, - сказал я Кольке, садясь на свое место, - одни девчонки – скукотища!
  - О чем ты? Я уже на все согласен, пусть одни девчонки, лишь бы шесть человек набралось. А то так гляди, вообще, никуда не пойдем. Стас не может, потому что у него дорогой абонемент куплен на новую компьютерную игру, и он не хочет дни терять. Близнецы тоже не идут. У какой-то из них ухо недавно болело, ее мама не пускает, а вторая из солидарности с сестрой остается. Так что пока в команде я, ты и Мариночка с Леной, - опустил меня с небес на землю друг, который пришел в школу рано и успел выяснить обстановку.
  В класс вошла Алла Михайловна.
  -Здравствуйте! Сидите, сидите, - сказала она, наверно, боясь грохота стульев,  который непременно сопровождал приветствие учениками учителя, - Тема сегодняшнего урока: «Война 1812 года. Разгром французских войск русской армией».
  Она начала рассказывать о положении русских и французов, сыпля датами,  названиями населенных пунктов и фамилиями генералов с одной и другой стороны. Мне сразу стало скучно, я не очень любил историю и никогда не мог понять, как учителя запоминают многочисленные подробности того, как кто-то где-то что-то когда-то сотворил, а еще кто-то где-то когда-то ему помог или помешал это сотворить. Я погрузился в мысли о том, что такое важное мероприятие, как поход, сорваться не может, что команду обязательно соберут, но до него еще целая неделя, а я с удовольствием отправился бы туда уже завтра, и что надо бы составить список того, что с собой взять, а то можно забыть что-нибудь важное, и потом страдать без этого в лесу.
  «Пожалуй, можно заняться этим прямо сейчас», - подумал я и перевернул тетрадь по истории на последнюю страницу.
  - Ты что конспектировать собрался? – спросил шепотом Колька.
  - Нет, буду список вещей для похода писать.
  - Это мысль! – Обрадовался он. – Я буду тебе подсказывать.
  "Фонарь" - начал я, – «нож, палатка, мяч…»
  - Лягушку, - шепнул на весь класс Колька.
  - Какую лягушку? – Удивился я.
  - Обыкновенную лягушку, которой матрас надувают.
  - Нет, лягушку брать не буду, я его и так надую, а вот матрас запишу и спальный мешок.
  - Петров, Ильин, хватит разговаривать. – Зазвучал грозно голос Аллы Михайловны. Мы машинально вжали головы, чтобы нас было меньше видно за спинами впередисидящих, и некоторое время продолжали молча: «чашка, ложка, карты, носки…»
  - Гитару, - шепнул мне Колька так, что весь класс повернул головы в нашу сторону. Я сделал безразличный вид и, сложив руки как первоклассник, преданными глазами смотрел на Аллу Михайловну. Колька тоже понял, что вышла осечка, и скопировал мою позу.
Немного послушав про отступление французов, он процедил сквозь зубы: «Ги-та-ру».
  - У меня нет гитары, - прошипел я. - Гитару ты сам бери.
  - Так что, мне тоже список писать? Я лучше у тебя потом перепишу, зачем два раза мозги напрягать. Пиши гитару,  а то я забуду.
  Я понял, что спорить бесполезно, и послушно внес ее в свой список. Дискуссию на этом пришлось прекратить, потому что вид исторички не предвещал ничего хорошего.
  - Вы, Саша и Коля, напрасно меня не слушаете. Место нашего палаточного лагеря будет как раз в районе отступления французской армии. – Обратилась к нам Алла Михайловна, держа в руках список желающих пойти в поход, который подготовила аккуратная Марина, - но сейчас, поскольку до звонка осталось пять минут, я хотела бы поговорить о нашем походе. Во-первых, нам не хватает двух человек. Ребята, может кто-нибудь хочет присоединиться к нашей команде?
  Класс зашумел. Все опять радостно начали обсуждение, прерванное звонком на урок, но желающих пойти в поход больше не нашлось.
  - Жаль. – Сказала классная.
  - Так что, вообще никто не пойдет? – испугано спросила Ленка Смирнова.
  - Я посоветуюсь с Валентином Николаевичем. Возможно, для полноты команды с нами пойдут моя дочь Катя и его сын Федор.
  - А какие школы еще будут в лагере? – спросила Марина.
  - Сто пятьдесят вторая, десятая, пятидесятая, остальные не помню. Всего шесть школ. Теперь по поводу того, что не нужно с собой брать: палатки, матрасы, спальные мешки, котелки. Это предоставляет школа. Питаться будем три раза в день, но будьте готовы к походным кашам. Кондитерскими изделиями и мороженым обеспечить не сможем, – улыбнулась Алла Михайловна. – Остальное на ваше усмотрение, берите столько, сколько сможете донести. Потому что первую часть пути мы проедем на электричке, а потом  километров десять пешком.
  - А когда едем? – Поинтересовался Колька.
  - Отправляемся пятого июня, а точное место и время встречи сообщу вам попозже.
  Тут прозвенел звонок с урока, и класс мгновенно превратился в нечто такое, что в физике называют «броуновским движением».

  Всю неделю мы с Колькой были заняты составлением списка вещей для похода. В результате он получился один на двоих, очень длинный и разноцветный. Красным маркером мы выделяли то, что берет с собой Колька, а желтым – то, что беру я. Когда моя мама увидела список, она сказала, что в памяти сама всплывает серия «Ералаша», в которой пешком с рюкзаком идет один физрук, а за ним едут ученики в машинах доверху набитых необходимыми вещами.
 – Такое впечатление, что вы как аристократы собираетесь переодеваться к каждому приему пищи. Странно, что в списке нет смокинга. А вашим набором продуктов можно месяц кормить роту солдат, - прокомментировала мама прочитанное, после чего она взяла ручку и безо всякого сожаления вычеркнула из списка восемьдесят процентов перечисленного.
  - Вот теперь я спокойна и уверена, что вы дойдете до лагеря, – победоносно сказала мама и пошла в кухню мыть посуду.
  Я с грустью смотрел на то, что осталось от нашего недельного труда, и никак не мог согласиться с ненадобностью в походе DVD-плейера. Он ведь совсем небольшой и легкий. А что я буду делать без маски и ласт? Оказалось, что в июне вода для плавания еще холодная. Хорошо хоть бинокль остался и кока-кола с чипсами. Спорить с мамой было бесполезно, и я побрел к телефону звонить Кольке.
  - Алло, - пробасил он на другом конце провода.
  - Привет! Когда пойдем в магазин за продуктами для похода? – Спросил я.
  - Ну, я сейчас свободен. Можем встретиться через пятнадцать минут у гипермаркета.
  - Хорошо, – согласился я и пошел одеваться.
  Подходя к магазину, я увидел у входа Кольку, весь вид которого говорил о том, что он чем-то озадачен.
  - Ты чего такой? – поинтересовался я, хотя у самого настроение было не лучше. Как ему сказать, что все наши старания были напрасны, и мама их забраковала, я не знал.
  Он, молча, достал ксерокопию списка и протянул мне. Посмотрев в листок, я понял, что все мамы мыслят одинаково. В Колькином экземпляре было вычеркнуто практически то же, что и в моем. Я показал другу свою бумажку, и он заметно повеселел.
  - Ну, они дают! – прокомментировал Колька действия наших мам, - Просто телепатия какая-то!
  - Это называется опыт, а может даже мудрость.
  - Пойдем, купим хоть то, что осталось.
  Побродив полчаса по магазину, мы подкатили к кассе почти полную тележку всякой всячины.
«Не еда, а баловство», - говорил про такие продукты мой папа.
Из баловства мы захватили понемножку, но практически всего: орехи, чипсы, соленые сухарики, шоколадные батончики, вафли, жевательные конфеты разных вкусов и разных производителей, «чупа-чупсы», подушечки с наполнителями и конечно кока-колу. Из существенных вещей было только средство от комаров, аккуратно дописанное Колькиной мамой. Расплатившись, мы разложили продукты поровну в два пакета. Они оказались довольно увесистыми и объемными.
  - Пойду складывать рюкзак, - сказал Колька, озадачено глядя на свой пакет. – Пока.
  - Пока. Смотри не проспи завтра. В девять на вокзале под часами. Помнишь?
  - Помню, – ответил он и зашагал в сторону дома.

  Я проснулся очень рано, и не валяясь как обычно, побежал умываться. Еще не было восьми, когда я уже оделся, позавтракал и был готов выходить.
  - Не рановато ли собрался? – спросила мама, увидев, что я завязываю кроссовки, - Будешь торчать целый час на вокзале?
  - А вдруг транспорт плохо ходит. Я лучше пораньше пойду.
  Я взял рюкзак, поцеловал маму и вышел из  дому.
  На вокзал я, конечно, приехал первым. Под часами стояло много людей, тоже явно назначивших здесь встречу. Выбрав место с хорошим обзором, я поставил рюкзак и стал ждать наших.
  Вокзал жил своей торопливой жизнью. Диктор приятным голосом объявляла отправление и  прибытие поездов. Люди текли в разных направлениях. Кто-то бежал, гремя колесиками чемодана, очевидно опаздывая на поезд. Кто-то прогуливался вперед назад мимо  своего багажа, наверно, как и я, приехав на вокзал заранее. Они были не похожи друг на друга, но объединены одной целью – не пропустить назначенное время. И от этого у всех было одинаково сосредоточенное выражение лица.
  Продавщица в фруктовой палатке раскладывала товар на прилавке и болтала с милиционером, который устал за ночную смену и сейчас выбрал удобную для себя позицию: и территория под присмотром, и время до конца смены за разговором пройдет быстрее.
Таксисты напористо предлагали свои услуги каждому, кто выходил из дверей вокзала, а тихие бабульки скромно протягивали какие-то странные букетики бегущим к вокзалу мужчинам.
Пока я наблюдал за всем этим, ко мне подошел физрук Валентин Николаевич.
  - Здравствуй, Саша! Познакомься, это мой сын Федор.
  Федор протянул мне руку.
  - Очень приятно, - хором сказали мы друг другу.
  Федор оказался здоровенным детиной. Он был на голову выше меня, а я – самый высокий в классе, и с широченными плечами. Валентин Николаевич, правда, тоже двухметрового роста. Он в прошлом – баскетболист, и Федор удался в отца.
  - Ты в какой школе учишься? – завел я светский разговор.
  - В первой спортивной. – Гордо ответил Федор.
  - А в каком классе?
  - В девятый перешел.
  - Ты тоже баскетболист, как Валентин Николаевич?
  - Да. А ты, папа говорил, волейболом занимаешься. А почему в спортшколу не переходишь?
  - Родители не разрешают. – Вздохнул я.
  - А-а! – понимающе протянул Федор.
  Тут я заметил Ленку, которая уже издалека замахала рукой и закричала: «Привет!» Она была в салатовом спортивном костюме, на шее болтались наушники от МР3-плейера, конский хвост венчал Ленкину светлую голову, а спина была по-спортивному прямой, даже несмотря на большой рюкзак. Озорное выражение лица говорило о том, что Лена в прекрасном настроении и готова к любым испытаниям. Рядом с подругой шла Марина. Глядя на них, я подумал, что эта парочка является доказательством закона притяжения противоположностей. Марина была всегда и во всем сдержана. Это касалось ее поведения, стиля одежды, каких-либо высказываний. Она была из семьи, в которой было три поколения преподавателей, и этим было все сказано. Аккуратность, хорошие манеры и ответственность были Марининым жизненным кредо.
  - Доброе утро! – сказала Марина ласковым голосом и мило улыбнулась. В этот момент я почти понял Кольку, который был Марусей очарован раз и навсегда.
  - Доброе утро! Марина, это и все твои вещи? – спросил Валентин Николаевич, глядя на небольшую спортивную сумку, висящую на Маринином плече.
  - Это, чтобы Колька не надорвался, когда все на себе понесет. Он бы и Марусю понес, да она не позволит, - смеясь, поддела подругу Ленка.
  - Я взяла только самое необходимое, - смутившись, ответила Марина Валентину Николаевичу. – Мы ведь ненадолго.
  - Да, зимовать не собираемся,  - включился в разговор я, абсолютно не собираясь обижать Марину. Но от того, что я нервничал из-за Колькиного отсутствия, голос получился грубым, и я тут же был награжден укоризненным взглядом Маруси.
До девяти часов оставалось пять минут, а Кольки все не было.
«Надо ему позвонить», - подумал я и полез в рюкзак за телефоном. Пока я копался в рюкзаке, пришла Алла Михайловна с дочкой.
  - Здравствуйте! Я – Катя! – задорно представилась дочка.
  Я звонил Кольке, а сам исподлобья разглядывал новую особу. Она была невысокого роста, с вьющимися пшеничными волосами, прихваченными заколкой, обыкновенным лицом и странными глазами. Они были какой-то неописуемой формы, густые длинные ресницы подчеркивали ее, расходясь лучами в разные стороны. И когда я бросал взгляд на Катю, то видел только эти голубые глаза, которые не то мне улыбались, не то посмеивались надо мной, от чего я чувствовал себя неудобно. «Хитрая, наверно…» - попытался я оправдать свою неловкость, но в этот момент Колька наконец-то снял трубку, и я заорал:
  - Ну где ты ходишь? Уже все собрались.
  - Че ты кричишь? Я уже выхожу из автобуса, – невозмутимо ответил Колька на мои вопли.

  Через часа полтора наш отряд выгрузился на перроне небольшой станции. Теперь нам предстоял переход до лагеря. Мы прошли сквозь поселок и оказались на большой сельской дороге.
  - Ребята, – обратился к нам физрук, - в лагерь мы должны попасть к пятнадцати часам, там нас ждет обед. По пути будет один привал. Готовы?
  - Готовы! – зашумели мы.
  - Вперед?
  - Вперед!
  Сначала идти было легко и весело, все болтали, забегали вперед, возвращались назад, чтобы поведать какую-нибудь чепуху замыкающему, и просто радовались движению. Но километра через два шума стало меньше, почувствовалась тяжесть рюкзаков на плечах, и солнце казалось палящим, хотя прогноз погоды обещал всего двадцать два градуса. К половине пути все поняли, что поход – дело непростое.
  Палаточные лагеря устраивались для старших классов каждый год в разных местах.  В них участвовало несколько школ, которые соревновались между собой в спортивном ориентировании, художественной самодеятельности и оформлении лагеря. Победитель получал кубок и сладкие призы.
  Соревнования начнутся с завтрашнего дня, а сегодня нам надо было разбить лагерь и распределить обязанности. Когда мы пришли к нашей поляне, школьный уазик с палатками и остальным снаряжением уже был на месте.
  Поляна оказалась большая, залитая солнцем и покрытая высокой мягкой травой. Вокруг нее блестел листочками невысокий кустарник, а за ним слегка покачивались белоснежные березы. Такие места обычно снимают в сказках или для фотообоев, и от этого у меня было впечатление, что я попал в кино. Пели птицы, дул теплый ветерок, состояние счастья было абсолютным. Усталость от перехода куда-то подевалась, и я готов был хвататься за любое дело. «Кислородное опьянение», - подумалось мне.
  В центре поляны было место для костра, вокруг которого лежали бревна для коллективных посиделок. Это были настоящие бревенчатые скамьи. Кто-то основательно потрудился над ними. Каждое бревно лежало на чурбачках, в которых выдолбили пазы, чтобы оно не соскочило, а верхнюю сторону бревна стесали топором так, что получилось сиденье.
Все радостно сбросили рюкзаки и оседлали бревна.
  Справа доносились детские голоса и стук топора, наверно, еще одна школа уже прибыла на место и разбивала лагерь.
  - Отдыхайте пока, - сказал физрук, - а я пойду, узнаю, что с обедом.
  Десятая школа была в этом году назначена встречающей. Поэтому они прибыли на место раньше всех и уже давно кашеварили, чтобы накормить остальные школы. На обед был гороховый суп, макароны «по-флотски» и компот их сухофруктов. Я ни за что не стал бы есть это в городе, но здесь, то ли от того, что мы так нагулялись, то ли от того, что я рано позавтракал, это меню мне показалось необыкновенно вкусным.
  С обедом все справились быстро и пошли на свою поляну разбивать лагерь.
  - Подкладывайте под палатки целлофан, - командовал Валентин Николаевич, - и натягивайте хорошо брезент, чтобы в случае дождя не промокнуть.
Мы с Колькой быстро справились со своей палаткой и пошли помогать Федору ставить тент над хозяйственной территорией.
 - Теперь надо распределить обязанности, - сказала Алла Михайловна, когда все было натянуто и расставлено по своим местам. – Девочки будут по очереди помогать мне готовить. Федор – ответственный за воду. Саша и Коля добывают с Валентином Николаевичем дрова. Лес большой. Смотрите не заблудитесь. И надеюсь, вы знаете, что ломать деревья нельзя! Собирать нужно только то, что у вас под ногами.
Дежурить по кухне будем по два человека, сами решайте, кто когда. Но, в принципе, взаимозаменяемость не исключается, а взаимопомощь приветствуется. И еще два слова о безопасности: далеко от лагеря не отходить, на реку по одному не ходить, с посторонними людьми не откровенничать. Помнить, что топоры, ножи, огонь и река – вещи коварные и халатного к себе отношения не прощают.
- А купаться уже можно? – спросила Ленка.
- Не знаю. Вода наверно еще холодная, но можете сходить в разведку, - ответила классная.
- Нам моржам все равно, - сострил Федор, не сводя с Ленки глаз. Всю дорогу в электричке он наводил о ней справки у нас с Колькой, а потом весь поход пытался отобрать у нее рюкзак, чтобы она не устала. Его сердце было поражено Ленкой, и теперь это было всем очевидно.
 - Скажите, пожалуйста, какие завтра соревнования? – поинтересовалась Марина.
- Завтра спортивное ориентирование, - ответил физрук, - три этапа: бег по пересеченной местности, оказание первой помощи, поиск ключа от главного приза по схеме. Команда должна участвовать в полном составе. Частичное участие допускается только в конкурсе художественной самодеятельности. Так что сегодня отдыхайте, а завтра все в бой!

Кате выпало дежурить по кухне завтра, поэтому сегодня у нее был свободный вечер.
- Может, пойдем, прогуляемся, -  предложила она Лене и Марине.
В электричке девчонки присматривались к новенькой, не спеша принимать ее в свою компанию. Мало того, что она из художественной гимназии - что может быть общего у математиков с художниками - так она еще и дочка классной. Наверняка зануда! Будет потом жаловаться мамочке по любому поводу. Но Катя не ворчала и не ныла по пути, а наоборот поддерживала Кольку, который тянулся в хвосте, навьюченный своими и Мариниными вещами. А когда разбивали лагерь, все делала быстро, ловко и помогла Марине выпутаться из палатки. Постепенно у подруг недоверие к ней исчезло. Да и вообще, Маринино воспитание противилось такому поведению: как-то неприлично получается, человек вроде бы в гостях, а его все игнорируют.
- Пойдем на реку посмотрим, заодно и воду проверим, - согласилась Ленка и они, обойдя палатки, исчезли за кустами.
Березина в этом месте была неширокая, обрамленная с двух сторон песчаными берегами, которые то круто, то полого врезались в нее. Вода искрилась на солнце и, гуляющие по берегу школьники жмурились от ее отблесков.
- Красота какая! – восхитилась Марина.
- И тепло вечером, - подхватила Лена, - хоть бы дожди не пошли, а то все удовольствие нам испортят.
- Ой! По-моему, я вон ту девчонку знаю. Мы вместе в детский сад ходили, - вдруг ляпнула не в тему Катя.
 - Может у нее просто внешность типичная? Мало ли людей похожих друг на друга! Ты лучше вон туда посмотри, – сказала Лена и указала в противоположную Катиному взгляду сторону.
- Сидит мужчина, что-то читает, -  констатировала Катя и отвернулась. Ей очень хотелось получше рассмотреть девчонку, и поэтому она не поняла Ленкиного интереса к человеку, который просто сидел на берегу от всех в отдалении.
- Нет, ты посмотри, какой он странный, - настаивала Лена.
- Да что ты к нему пристала? Мужчина как мужчина,- вступилась за него Марина.
- Фу, как с вами скучно! Никакого авантюризма! – возмутилась Лена, - Хорошо! Давайте поиграем! Марина, ты защитник этого подозрительного типа, я – обвинитель, Катька – судья! Сейчас узнаем, на чьей стороне правда. Я начинаю: все почти в трусах бегают, а гражданин в куртке, сапогах по колено и явно теплых штанах.
- Может, он болен, или на рыбалку собрался, а ночью сейчас не жарко, - попыталась возразить Марина
- Во-первых, ночью рыбу никто не ловит, поплавок не видно, – ответила Ленка, которая имела слабое представление о рыболовстве, но свято верила в логические цепочки. -  Во-вторых, человек, который недавно вышел из дому, не может быть с такой щетиной и всклокоченными волосами. В-третьих, что он решил почитать перед рыбалкой? Письмо от карасей о месте пролегания их маршрута? В-четвертых, та штука, что лежит рядом с ним, слабо похожа на удочку.
Ну а если предположить, что он болен – то что же он потащился, на ночь глядя, не в аптеку, а на берег реки? Ослабленный организм от вечернего бриза и воспаление легких подхватить может. Хотя действительно, здесь самое удобное место для больного вспомнить латынь, изучая врачебный рецепт, – язвительно закончила свою обвинительную речь Ленка.
- Ну, ты даешь! – восхитилась Катя, - Да, пожалуй, он странный. А, Марин?
Вердикт был вынесен. Обвинительная сторона одержала победу, но Марина была склонна видеть в людях только хорошее и поэтому, надеясь, что рядом с мужчиной лежит все-таки рыболовный предмет, предложила:
- Пойдем, посмотрим, что это за штуковина, может, заодно  увидим, что он читает.
- Пойдем, конечно, - согласилась Катя и на правах судьи возглавила команду любопытных. – А может с ним познакомиться, чтобы убедиться кто прав?
- Посмотрим, - ответила Ленка, проявляя бдительность. – Помнишь, что Алла Михайловна говорила про посторонних. Они входили в список опасностей!  А вдруг он – маньяк?
Она скорчила страшную гримасу, и все трое заливисто расхохотались.
- Да ну тебя! Потом из палатки будет страшно выйти, - простонала сквозь хохот Марина.
-Тебе-то что? Ты только свистнешь, и твой Пьеро прискачет с шашкой наголо. О, рифма! Природа, свежий воздух рождают великих поэтов и писателей. Михайловское – Пушкина, Ясная Поляна – Льва Толстого, Березина – Лену Смирнову! – не унималась Ленка.
Продолжая  веселиться, девчонки шли по тропинке вдоль берега, делая вид, что прогуливаются без дела. Отойдя от мужчины метров на двадцать, они остановились полюбоваться рекой.
- Какая-то странная  штуковина, совсем не похожа на удочку. Напоминает инструмент сапера, - блеснула эрудицией Катя. - Может быть, он военный?
- Да ну его. От вашего бреда мурашки по спине бегают. Пойдемте лучше к нашим. Скоро ужин, надо помочь Алле Михайловне, - предложила чувствительная Марина, и девочки повернули по направлению к лагерю, еще раз пройдя у странного человека за спиной.
На поляне уже струился голубой дымок костра. Мальчишки с Валентином Николаевичем натаскали дров и сейчас деловито подбрасывали их в огонь, а Алла Михайловна что-то нарезала к ужину на маленьком раскладном столике. От всего этого девочкам стало спокойно и уютно. Необъяснимое чувство тревоги куда-то пропало, и они, забыв о незнакомце, бросились накрывать на стол.
В качестве стола между бревенчатыми скамьями расстелили веселенькую клеенку в разноцветные кружочки. Все достали домашние запасы, заботливо сложенные мамами в рюкзаки, и походное меню превратилось в банкетное. Компании из восьми человек в этот вечер предстояло одолеть три вида ветчины, бутерброды с лососем, сэндвичи, цыпленка табака, зразы с грибами, котлеты по-адыгейски и вермишель быстрого приготовления на горячее.
Все сидели вокруг стола и, уплетая за обе щеки от разыгравшегося на свежем воздухе аппетита, болтали о том, какой необычный был день, рассказывали анекдоты, восхищались одноразовой посудой, в которой еда казалась вкуснее от сознания того, что потом не надо мыть тарелку, и хвастались тем, что еще умеют готовить их мамы.
- Все! Столько есть нельзя! Ожирение, между прочим, болезнь века! – опомнился Колька, когда на столе практически ничего не осталось. Его лицо лоснилось от котлетного жира, а в тарелке красовался надкусанный сэндвич. – Правда, жалко, если пропадет. Сейчас доем, и петь будем. Петь всегда полезно!
Он, как чайка, хватающая на лету из воды рыбу, мгновенно проглотил сэндвич и запел на весь лес: «Ах, картошка, картошка, в кожуре уголек…» Все засмеялись от того, что Колька никак не мог расстаться с гастрономической темой, а потом дружно подхватили: «…золотистые искры, голубой дымок…»

Катя сидела около костра с блокнотом в руках и рисовала. Она очень любила рисовать. Иногда это были фантазии, иногда ее что-нибудь поражало настолько, что ей хотелось это немедленно запечатлеть, и поэтому она всегда носила с собой небольшой блокнот и простой карандаш. Но сегодня рисунок выходил какой-то странный, такой же странный, как и человек, в руках которого Катя его увидела. Юная художница пыталась максимально точно повторить его, передавая цвета оттенками серого, то сильнее, то легче нажимая на карандаш, хотя цветовым разнообразием рисунок не удивлял. Он состоял из каких-то волнистых линий, крестиков, стрелочек и белого пятна снизу. Это белое пятно она не могла заполнить, потому что голова незнакомца помешала ей увидеть эту часть рисунка. «Похоже на ребус», - подумала Катя, еще немного посмотрела на свою работу, как бы проверяя, все ли правильно нарисовано, и сунула блокнот в карман. Она не любила ни ребусы, ни кроссворды, и поэтому, когда работа художника была закончена, интерес к рисунку пропал.
Катя протянула руки к костру. Мягкое тепло грело ее ладошки, звук Колиной гитары, поющей романсы, убаюкивал, захотелось немедленно положить голову на подушку. Она встала, кутаясь в свитер, наброшенный на плечи, и пошла к своей палатке.

Утро выдалось по-июньски прохладным. Бодрящий ветерок гулял по поляне, трава блестела обильной росой, а солнце еще не показалось из-за деревьев и откуда-то снизу подсвечивало высокое небо, из-за чего то было неприятно белесым. Весь отряд молча сидел у костра, как нахохлившиеся воробьи, поочередно зевая и про себя сожалея о затянувшемся ночном песнопении.
- После соревнований сразу лягу спать, - проворчала Марина, у которой глаза не открывались, как она их не терла.
- До этого «сразу» еще дожить надо, - бубнила, почти не раскрывая рта, спящая у Марины на плече Лена, - пять километров пробежишь с препятствиями и загадками, тут «сразу» и наступит, только спать ты после этого вряд ли захочешь.
Катя сидела рядом с подругами, абсолютно разделяя их настроение. Глаза у нее открылись, потому что спать она легла раньше всех, но сил на то, чтобы бежать по лесу неизвестно куда, неизвестно за чем, Катя в себе не чувствовала. Подперев щеки руками, она следила за Аллой Михайловной, которая накрывала на стол. Никто не пытался предложить помощь классной, а она и не просила, понимая, что после вчерашней ночи ее взрослые ученики, оторвавшиеся от мам и пап, сегодня опять дети.
«Откуда у мамы силы?» - думалось Кате при виде бодрых действий Аллы Михайловны, - «наверняка ведь она пошла спать, когда все уже улеглись. Наверно, это чувство ответственности открывает «второе дыхание» или не дает исчезнуть первому».
- За стол! – весело пригласила Алла Михайловна, хотя приглашение было излишним, все и так досыпали вокруг стола, оставалось только протянуть руку и положить в рот бутерброд. Горячий чай потихоньку разбудил молодежь, и к назначенному времени соревнований ребята были в полной боевой готовности.

Команды из пяти школ, вооруженные компасами, стояли на берегу реки, изучая схемы маршрута, только что выданные физруками.
- Покажи-ка, - попросила Катя Ленку, которая держала в руках схему. – Ну и бестолочь же - я!
- О чем ты? – удивилась подруга Катиной самокритике. Катерина полезла в карман, достала оттуда свой блокнот и приставила вчерашний рисунок к схеме.
- Старт! – прогремело в воздухе, и все команды рванули в сторону леса.
- Откуда это у тебя? – спросила Лена, перескакивая овражек.
- Потом расскажу, - ответила Катя, которая хоть и была из художественной гимназии, но знала, что в беге главное – правильное дыхание.

Лес был приятно прохладным, и от этого бежалось легко. Сухие ветки трещали под ногами, птицы щебетали на разные лады, неподалеку перекликались наши соперники. Было интересно слушать эти звуки, какие-то чистые, самостоятельные, не заглушаемые ничем посторонним. В городе не бывает таких одновременных и в то же время ярких отдельных звуков. В городе сплошная  какофония, которую в привычной суете не замечаешь. Не замечаешь того, что она тебя раздражает, что она выжимает из тебя все соки. Я бежал по лесу и буквально чувствовал, как наливаюсь силой, как эти стройные лесные звуки пробуждают во мне природные инстинкты добытчика и охотника. Я перестал спотыкаться о корни деревьев, ноги каким-то чудесным образом сами стали их замечать, как-будто в кроссовки вмонтировали датчики. Голова ловко подныривала под еловые лапы, которые норовили побольнее уколоть лицо и шею. Чувство азарта становилось все сильнее и хотелось непременно первым достичь цели, поймать «добычу». 
Мы бежали на северо-восток уже минут пятнадцать. Первая контрольная точка на схеме находилась в центре чего-то круглого, скорее всего так была обозначена поляна. Какое-то внутреннее чутье мне подсказывало, что скоро мы должны оказаться на месте. И, действительно, через несколько метров лес поредел. И мы выскочили на огромную поляну, в центре которой стояло кривая раскидистая ольха, опоясанная красной лентой. Добежав до дерева, мы сели в его тени, чтобы перевести дух и сообразить, где может быть спрятана вторая часть нашего маршрута. Девчонки внимательно осматривали подножье ольхи, а Колька, задрав голову, бегал вокруг дерева, изучая крону.
- Похоже, что здесь никто не копал, - резюмировала Ленка наблюдения девочек. – Корни сильно заросли травой, значит, пакет где-то на дереве.
- Никакого дупла не видно, на ветках ничего не висит. Есть, правда, гнездо, но оно довольно высоко, – доложил Коля. – Надо проверить. Федор, подсади меня.
И через минуту обычно неловкий Николай, в котором, наверно, тоже проснулись природные инстинкты, легко взобрался по тонким ветвям к гнезду.
- Держите, - пробасил он сверху, и шурша плотной бумагой о листву, к нашим ногам упал небольшой конверт.
- Спускайся аккуратно, - заботилась о Кольке Марина, пока мы нетерпеливо разрывали конверт. Внутри оказалось два листа. На одном была следующая часть нашего пути, а на втором было написано крупными буквами: «КАМЫШ+КАМЕНЬ=КЛЮЧ».
- Что бы это значило? – озадаченно спросила Катя, нелюбившая ребусы.
- Думаю, это очень просто, – снисходительно ответил я, как истинный знаток математики, в которой логические цепочки – дело само собой разумеющееся. – Камыш обычно растет на водоемах, значит наша следующая точка где-то на реке, озере или болоте. Судя по тому, что на схеме крестик стоит на краю круга, значит это не река. На болото детей не пошлют, значит, это – озеро. Камень, скорее всего, находится в камышах. Наверно, его придется поискать, если заросли камышей густые, а это значит, что нам потребуется некоторое время, чтобы этот камень обнаружить.
- Ну а ключ? – все  еще ничего не понимала Катя.
- Ну а ключ наверняка будет лежать под камнем. Это же элементарно, – удивился я. – Еще время может понадобиться в случае, если камней будет много. Так что вперед!
Колька уже спрыгнул с дерева, ребус был разгадан, и мы могли двигаться в путь.

Круг на схеме действительно оказался небольшим, но очень красивым озером. Оно было абсолютно спокойным, даже легкий ветерок не тревожил озерную гладь. Точно огромное зеркало в зеленой раме камышей оно лежало среди леса, отражая нескончаемую высь неба, отчего было насыщенно голубым и казалось очень глубоким.
- Красота! – восхитилась Катя. Она жадно смотрела вокруг, пытаясь запечатлеть в памяти это природное великолепие, и вдруг сделала вывод:
- Но камышей очень много. Где же мы будем наш камень искать?
- На схеме крестик стоит на южном берегу озера. Так что район поиска сильно сужается, - ответила Ленка с легким сарказмом.
Найти камень в этих зарослях оказалось делом непростым. Казалось, что мы истратили кучу времени на его поиски, нас давно обогнали все команды, и дальнейшие действия бессмысленны. Мы миллион раз сверились со схемой – там ли мы ищем, но камень все не попадался. Как вдруг радостный голос Марины вселил в нас надежду.
- Коля, помоги мне, пожалуйста!
Все бросились на Марусин голос и увидели три довольно больших камня. Как и положено по всем законам несправедливости, или как говорят в народе, по закону подлости, ключ оказался под третьим камнем. На перекатывание валунов мы положили все силы, которых, впрочем, и так оставалось немного. Все взмокли, тяжело дышали и с неудовольствием взирали на довольно большой ключ от главного приза, который придется тащить с собой. Утешало лишь одно – впереди последняя контрольная точка. Тем более, что в этом пункте нужно оказать первую медицинскую помощь условно пострадавшему, а значит можно будет слегка отдохнуть. Потом останется лишь быстро добежать до места старта, которое было и финишем.
Добравшись до контрольного пункта, мы к нашей радости и удивлению узнали, что наша команда пришла первой. Пока девочки накладывали шины на Колькину якобы сломанную ногу и перевязывали якобы поврежденную голову Федора, прибежала команда из десятой школы. А отряд «полтинника» прибыл на место, когда мы уже покидали контрольную точку.
Соперники дышали нам в спину, поэтому к финишу мы неслись на всех парах. Впереди мчался Колька. Он постоянно оборачивался, проверяя не отстали ли остальные, махал  рукой и кричал как красный командир: «За мной!».
Солнце стояло уже высоко, и даже в лесу осталось совсем немного тени, было жарко, бежать становилось все труднее и очень хотелось пить.
- Колька, сбавь темп, – почти хором взмолились девочки.
- Потерпите, немного осталось, - он продолжал мчаться напролом. Но в следующее мгновение мы услышали его вопль, какой-то треск и, вынырнув из-за кустов, увидели Кольку, который сидел под огромной сосной. Сверху ему на волосы, кружась, сыпались иголки, а он держался за лоб, что-то бормотал себе под нос, и по его виду было понятно, что ему очень больно.
- Ну-ка, покажи, - попросила сочувственно Марина и убрала Колину руку ото лба.
- Ой! – хором перепугались девчонки.
Положение было серьезным. Колька, не заметив торчащий корень, зацепился за него и со всего размаху треснулся лбом о впередистоящую сосну. Лоб был сильно рассечен, кровь струилась по носу, а самое неприятное заключалось в том, что нечем было ее остановить. Все бинты остались на последней контрольной точке, а сейчас, когда нашему товарищу действительно нужна помощь, у нас ничего нет, и мы не можем ее оказать. Первым очнулся сам Колька:
- У меня дежавю.
- Что у тебя? – еще больше перепугались девчонки.
- Дежавю. Я уже был в такой ситуации. Однажды я точно также спотыкался, натыкался на дерево и рассекал лоб, а когда он зажил, то остался шрам в виде крестика.
- Но у тебя же не было на лбу шрама, - возразил я.
- Не было, действительно, - задумчиво согласился Колька. – Но такое со мной уже точно было, только не помню когда.
- Раз с тобой такое было, говори, чем твой лоб заклеивали, а то сейчас вся кровь выльется, - взмолилась Марина, которая не знала точно, сколько крови в организме человека, но точно знала, что там ее немного.
- Не помню, - пожал плечами Колька.
- По-моему, у него сотрясение мозга. Бежать нельзя, надо потихоньку идти к финишу, а там старшие помогут. – Как всегда разумно подытожила Лена.
- Да вы что? Мы же первые были! Конечно, побежим. Нельзя победу упускать, - заволновался раненый. – А лоб – ерунда, царапина. Сейчас пройдет.
Пока мы все переживали за Колю, Катя откуда-то принесла целую стопку подорожников.
- На, заклеивай, - сказала она Николаю тоном медработника. – Будешь менять их, если понадобится.
- Ну что? Двинулись? – неуверенно спросил я, и все согласно кивнули головами.
Но здесь нас ожидал еще один неприятный сюрприз. Оказалось, что когда Колька споткнулся, компас выпал у него из рук, и теперь его нигде не было видно. Мы обшарили все вокруг, но компас как сквозь землю провалился.
- Куда же нам бежать? В какую сторону? – робко спросила Маруся.
Все смотрели по сторонам, пытаясь определить откуда мы прибежали, но лес был повсюду одинаковым, и не было ни примятой нашими ногами травы, ни сломанных веток, никаких особых примет в виде засохшего дерева или большого пня. На лицах моих товарищей появилось выражение растерянности и неуверенности в том, что эта задача нам под силу. Инстинкт охотника подсказывал мне, что самое страшное в экстремальной ситуации поддаться панике. И чтобы этого не произошло, я решил провести мозговой штурм.
- Надо вспомнить, что мы по географии проходили на тему ориентирования в лесу, - сказал я, пытаясь оживить свои слабые знания в этой области.
- С северной стороны деревья обычно покрыты мхом, а количество веток больше на южной стороне, - тут же отрапортовала отличница Марина.
- Ну, так сейчас мы элементарно найдем север, - обрадовался я. Но придирчивый осмотр деревьев не помог нам. Определить с какой стороны веток больше оказалось невозможным, а деревья на наш взгляд были покрыты мхом со всех сторон равномерно.
- Можно еще по солнцу попробовать сориентироваться, но для этого надо помнить, где оно было относительно нас в начале пути, - предложила еще один выход Марина.
- Это просто. Мы сейчас вычислим, - уверенно сказала Ленка. – Согласно первой части схемы мы бежали на северо-восток. Так как солнце встает на востоке сейчас приблизительно в пять утра, а соревнования начались в девять, следовательно, оно было у нас по правую руку. Затем мы повернули на север, немного западнее, следовательно, солнце висело у нас за спиной, а потом мы обежали озеро и двинулись к третьему контролю на запад, солнце – позади слева. Итак, сейчас чтобы вернуться к точке отправления через лес, оно должно быть почти прямо перед нами, чтобы выскочить на дорогу вдоль реки, светило остается по левую руку.
- Ну, ты даешь! – выдавила из себя Катя, которая все время стояла с открытым ртом, сраженная Ленкиной логикой.
Посовещавшись, мы решили выходить на дорогу вдоль реки. По лесу все уже устали бежать, хотя этот путь был короче, согласно основным законам геометрии, но сложнее, тем более среди нас был раненый, которому, вообще, не понятно, можно ли бежать.
Повернувшись так, чтобы солнце светило слева, мы не быстро, но все-таки побежали, и вскоре оказались на дороге, за которой блестела река. Настроение у всех улучшилось, и от этого, не заметно для самих себя мы ускоряли темп, в душе надеясь прийти на финиш первыми.

Увидев Кольку с подорожником на лбу, Алла Михайловна, конечно, сразу отдала его в руки медикам. А мы впятером устало побрели в лагерь, разочарованные вторым местом. Девчонки шли немного позади меня и Федора и о чем-то оживленно болтали.
- Жалко. Первое место было так близко, - сказала Ленка, у которой дух соперничества был сильнее всех. – И Кольку жалко, все его жертвы напрасны.
- Хоть бы у него с головой все в порядке было, ему ведь завтра петь на конкурсе самодеятельности, а вдруг он слова забудет, - волновалась Марина.
- Не забудет, не переживай. Кать, так расскажи, откуда у тебя карта в блокноте, - вернулась Ленка к теме, которая ее волновала все это время.
- Я ее нарисовала вечером по памяти. Я вчера не поняла, что это может значить, думала ребус какой-нибудь, тем более там не полный рисунок. А сегодня увидела схему маршрута и сразу догадалась по схожести линий, что это -  план местности.
- А где ты его увидела? – спросила Марина, все еще переживающая за Николая, и плохо соображая, о чем говорят подруги.
- Как где? У того человека, вокруг которого мы вчера вечером ходили.
- Ну и ну! Не девочка, а самоходный фотоаппарат! – поразилась Ленка.
- Я же учусь в художественной гимназии, и у меня так устроена профессиональная память, - скромно ответила Катерина.
- Что бы все это могло значить? – задумчиво вопрошала в никуда Лена. – Очень подозрительный тип. И, наверно, остановился в этом лесу!
Этими словами она перепугала подруг, и все, погрузившись в свои мысли, притихшие шли по лесной дорожке. В лагере было безлюдно, ветер шелестел в макушках берез, а полуденное солнце висело почти прямо над поляной, безжалостно нагревая все, что на ней находилось, и усиливая усталость от утренних состязаний. В палатках было нестерпимо душно, поэтому девочки расстелили покрывала в остатках легкой тени молодого орешника и мгновенно задремали.

После обеда все готовились к завтрашнему конкурсу художественной самодеятельности, распределяли роли, мастерили костюмы, репетировали сценки. Было очень весело, и день пролетел незаметно.
 Темнело медленно. Солнце не хотело уступать свое место ночи, долго меняя на небе  сиренево-фиолетовые рисунки. Вечерняя романтика леса озарялась искрами костра, который Колька будоражил большой палкой, то постукивая по нему, как бы утрамбовывая, то разворачивая из самой середины, от чего вокруг становилось светло и жарко. Ребята сидели вокруг, с интересом слушая рассказы Аллы Михайловны и удивляясь тому, как много она знает.
- Если хотите я расскажу вам историю о лесе, в котором мы сейчас находимся? – спросила классная, и мы дружно закивали головами.- Это было давно, в то время, когда женщины носили красивые пышные платья и сверкающие украшения, а мужчины с гордостью надевали гусарский мундир. Это было время отважных полководцев и бесстрашных солдат. И было это в конце 1812 году, когда император Франции Наполеон 1, пройдя через всю Европу, захватив и опустошив Москву, все-таки потерпел поражение. Он стоял, задумчивый и молчаливый, перед взорванным мостом через Березину, видимо размышляя, как спасти остатки своей армии и спастись самому. Впереди была река, покрытая тонким льдом, а сзади наседала армия Кутузова. И Наполеон отдал приказ строить переправу. Для сооружения мостов солдаты разобрали дома в деревне Студенка, оставив лишь два дома для Наполеона и маршала Бертье. В невероятных условиях наводились мосты: понтонщики стояли по горло в ледяной воде, укрепляя сваи для переправы. Конечно, все эти люди потом умерли от переохлаждения, но Наполеон готов был пожертвовать небольшим отрядом ради спасения основных сил и без того сильно поредевшей армии. Мосты были узкими, переправа проходила медленно. По нижнему мосту переходили конница и пехота, а по верхнему - артиллерия и обозы. Русские наседали со всех сторон. Переправляющиеся в панике бежали на мосты, давя друг друга, сталкивая в реку. Обозы и кареты переворачивались и тонули. Это был очень тяжелый и страшный переход через реку. На одном берегу русские провожали французов боем, а на другом встречали боем. Кутузов докладывал царю Александру 1, что Наполеон потерял на Березине порядка двадцати девяти тысяч солдат. И все же Наполеону удалось сохранить часть боеспособной армии и избежать плена.  Недаром его называют гениальным полководцем.
- А при чем  же тут лес? – поинтересовалась Лена.
- А лес вот при чем. Французы за время своего похода награбили много ценностей, которые везли с собой в каретах и телегах, несли в рюкзаках или прятали в конских седлах. Много этой добычи кануло в реку во время переправы, и местные жители часто натыкались на всякие предметы ценные и не очень в разных местах. Позже экспедиция по очистке русла реки достала со дна много ранцев, рюкзаков, сундуков. Некоторые сундуки оказались, непроницаемыми для воды, и в них было абсолютно неповрежденное содержимое. Там были и драгоценности, и одежда, и оружие, и иконы, много разных монет. Большие богатства, которые были вынесены французами из Москвы и награблены по дороге к ней, были найдены в Березине. Но якобы были и другие сокровища, зарытые где-то в этом районе, – восемь бочонков с золотыми червонцами. По легенде русские солдаты четырнадцатого егерского полка, бывшие в охранении, напали на повозку, возница которой успел ускакать. В повозке были бочонки. Сбив обручи с одного из них, солдаты увидели золото, тогда они выкопали яму у двух дубов, спрятали в нее добычу, а сверху развели костер, чтобы взрытая земля не привлекла чьего-нибудь внимания, погрелись у костра и вернулись в полк. Утром полк наткнулся в лесу на французскую засаду, завязался бой и в этом бою, все удальцы погибли, остался лишь один - солдат Иоахим. Ветеран возвращается в эти места через несколько лет старым и больным, видимо желая отыскать клад. Он останавливается  на постой, и, чувствуя себя не в силах справиться с задуманным, рассказывает историю хозяину дома. Иоахим хотел показать место, где было зарыто золото, но выпал снег, что помешало поискам, а на следующий день солдату стало хуже, и он умер. Много людей искали бочонки в разных местах и в нашем лесу тоже, но так пока никто и не нашел. А сказка - это  или быль, сейчас уже никто сказать не может – очевидцев не осталось.
- Ну и дела! Вот бы найти что-нибудь! – сказал мечтательно Колька.
- Хорошо, что я маску с собой все-таки захватил! – шепнул я ему на ухо. – Поныряем завтра.
Девочки загадочно переглянулись, потом дружно встали, и, сославшись на усталость, ушли в палатку. Мы с Колькой тоже решили лечь пораньше, чтобы утром успеть до конкурса сбегать на реку. Конечно, никто из нас не знал точно, где нужно искать, но дух золотой лихорадки уже овладел нами. В десять часов вечера у костра никого из учеников не осталось.
- И всем стали не интересны ночные костры, - сказал, улыбаясь, физрук Алле Михайловне. – По-моему, вы их взбудоражили этим рассказом. Наверняка, все сейчас лежат и обдумывают планы поиска сокровищ.
- Да. Я боюсь, что зря им поведала эту легенду, - согласилась с сожалением классная. – Они слишком юные для того, чтобы правильно оценить положение дел.
- Юность тут не причем. Даже мне захотелось поискать чего-нибудь. Тут дело в жажде приключений, в духе авантюризма. Ведь найди из них кто-нибудь что-нибудь, это же история на всю жизнь. Ее будут рассказывать и детям, и внукам, и в газете напечатают, а может быть и по телевизору покажут. Мне кажется, что всем людям хочется быть знаменитыми. А это такой подходящий случай. Конечно, без фортуны никуда. Но детям всегда везет больше, чем взрослым.
- Я смотрю, вы с ними заодно. Ох, не случилось бы чего, Валентин Николаевич. Река все-таки. Ладно, пойдемте спать. Завтра надо быть в форме, чтобы контролировать ситуацию. Я, сама того не желая, прибавила нам с вами дел, – вздохнула Алла Михайловна и направилась к своей палатке.

Девочки шептались в палатке, потрясенные простотой решения мучавшей их загадки. Стало очевидным, что человек с картой – кладоискатель, а «рыбацкий предмет» - не что иное, как металлоискатель.
- Надо проследить за ним, - смело предложила Лена.
- Где же ты его сейчас найдешь в огромном лесу? – спросила осторожная Марина, которой не очень понравилась эта затея, и она надеялась на то, что сложность задачи остановит подругу.
Катя тоже вопросительно смотрела на Лену, раздумывая чью сторону ей принять.
- Не знаю, – пожала плечами Ленка. – Кто ищет – тот всегда найдет. Надо подумать. Давайте спать. Утро вечера мудренее.
Но заснуть она не могла еще долго, думая над Марусиным вопросом. Ответа не было. Даже хваленая Ленкина логика помогала плохо. В конце концов, устав от этой головоломки, Лена заснула.

Мы проснулись рано, можно сказать, с первыми лучами солнца. В лагере еще все спали. Лес тоже был очень тихим, лишь две птички пересвистывались между собой. Было прохладно и мокро от росы. Не очень-то хотелось вылезать из теплой палатки, но мысль о французских рюкзаках подстегивала к действию.
Вечером, как только мы с Колей оказались в своей палатке, мы стали обсуждать услышанное и пришли к выводу, что все-таки надо искать в реке. Восемь бочонков с золотыми червонцами это конечно много, но где и как их искать не понятно. Были ли они на самом деле, тоже не понятно. А вот для речного исследования у нас есть маска, да и ранцы с рюкзаками были на самом деле. Правда, наш лагерь находился на некотором расстоянии от места произошедших событий, но, поразмыслив, мы решили, что это даже плюс. Коля аргументировал тем, что у переправы все, что можно, уже выловили, а наш лагерь находится ниже по течению, и здесь вряд ли проводили поиски, а река могла отнести сюда легкие предметы.
Нырять в такой утренний час было еще холодно, да и темновато, поэтому мы решили до начала конкурса обследовать береговую линию для определения лучшего района поисков. Выбравшись из леса, наша троица пошла вдоль берега реки вверх по течению, чтобы быть ближе к месту событий. Оказалось, что доступных для ныряния мест практически нет. Берег почти везде порос молодым камышом, дно было топким, и чувство самосохранения не разрешало нам останавливаться в этих местах. Да и что найдешь среди густых зарослей камышей, где все покрыто илом.
И все же пройдя метров шестьсот, мы увидели возвышение, слегка вдававшееся в реку. С одной стороны оно образовывало хороший песчаный вход в воду, а с другой – небольшую заводь.
- Вот тут и будем искать! - воскликнули мы с Колькой хором, обрадованные тем, что наши мечты не разбились о камышовые заросли. Покрутив головами во все стороны, чтобы лучше запомнить место, мы повернули к лагерю.
- Сразу после конкурса бежим сюда, - сказал я товарищам, - отличное место. Холм обойдем, и будем искать с другой стороны, я думаю там неглубоко. А берег подмытый, что-нибудь могло зацепиться за корни растений или застрять у подножья холма.
- Жалко, что маска только одна. Надо у других отрядов спросить. Может у них есть, – предложил задумчиво, и даже как-то без интереса, Федор. Он вообще все утро был на себя не похож. Обычно веселый и без умолку болтающий, сегодня он был погружен в свои мысли и с рассвета не проронил ни одного слова кроме «доброго утра!».
- Что с тобой? – поинтересовался Коля, который тоже обратил внимание на странное поведение Федора. – С Ленкой поссорился?
Взаимоотношения Лены и Федора были предметом всеобщего обсуждения, как это всегда бывает с новым событием. Федор влюбился в Ленку, как только она появилась на вокзале, и принялся за ней ухаживать, абсолютно не скрывая своих чувств. Лена не проявляла взаимности, но и не отвергала поклонника, предоставляя ему возможность максимально себя проявить. Окружающие следили за ними со стороны, как за сценами сериала, иногда подшучивая, иногда проявляя заботу, готовые в любой момент дать совет. Вот и сейчас Колька стал объяснять Федору, чтобы он поменьше обращал внимания на Лену, делясь собственным богатым опытом ухаживания за Мариной, но Федор вдруг сказал:
- Как-то странно девочки вчера себя вели. Как будто их эта история совсем не заинтересовала? Но почему же они тогда так рано ушли в свою палатку? Как заговорщицы. Может им что-нибудь известно?
- Да откуда им что-то знать? Я думаю, девчонки, как и мы, услышали эту легенду в первый раз, - сказал я, удивляясь про себя Федькиной мнительности. Это же надо все утро думать над такими пустяками.
- Да. Но Катя – дочь Аллы Михайловны. Может быть, она уже слышала о кладе раньше? – не унимался Федя. – И после ориентирования они шептались у нас за спинами. Помнишь, Санек? Они, я уверен, что-то знают.
- И найдут клад раньше нас! – возмутился Колька, которому не хотелось уступать пальму первенства девчонкам.
- Вы меня удивляете, – попробовал я вернуть своих друзей к реальности.  – Во-первых, если даже девочки что-то и знают, то для поиска в реке у них нет даже элементарной маски, хотя и этого, я думаю, будет маловато. А для поиска бочонков нужна, как минимум, лопата. Так что успокойтесь, никто вас не опередит. Во-вторых, еще не факт, что и мы что-нибудь найдем.
- Послушайте. Мне сегодня такой сон приснился! Может быть он вещий? Я вам сразу рассказать хотел, а потом забыл из-за этих камышовых зарослей, - сказал возбужденно Николай, и, взмахнув руками, как бы создавая декорации, начал спектакль. - Зима. Лес. Я с отцом собираю хворост. Судя по нашей одежде, мы бедные крестьяне. Тут вдруг топот копыт, непонятный разговор, в смысле не по-русски, какие-то люди с ружьями за спиной. Отец меня толкает сзади, чтобы я пригнулся. Я спотыкаюсь и со всего размаху лечу лбом в дерево. Вот дежавю-то откуда! Упал и лежу. Страшно, что заметят. Отец тоже невдалеке притаился. Всадники проехали дальше, слезли с коней и начали землю копать. Недолго копали, видно неглубокая яма нужна была. Это я по звуку лопат понял. А самого-то любопытство разбирает. Что солдаты в эту яму прятать будут? Я сначала голову поднял, а потом уж совсем осмелел и на колени приподнялся. Смотрю, французы из ранцев своих что-то достали и в яму сложили, быстренько засыпали, снежком припорошили, в разные стороны головами покрутили, не видел ли их кто, на коней сели и ускакали. А вот еще, главное забыл, пока трое яму копали, четвертый знак на дереве вырезал. Ромбик какой-то. А дерево хорошее было, большое. Может дуб?
- Все? – еле сдерживаясь от смеха, поинтересовался я.
- Нет. Мы с отцом полежали немного, а потом пошли к тому дереву, чтобы яму раскопать. Вдруг там деньги или драгоценности, а мы же бедные крестьяне, как вы помните.
- И что, разбогатели? – спросил Федор.
- Не знаю, - ответил грустно Колька, - Я, как всегда, проснулся на самом интересном месте. Но мне кажется, что  не зря мне все это приснилось.
- А мне кажется, что у тебя, если не сотрясение мозга после вчерашнего падения, то эмоциональное переполнение от всего случившегося точно, - сказал я, уже не скрывая своих эмоций. - Давай лучше поскорее маски раздобудем в других отрядах, скоро завтрак, потом конкурс, а там уже и день почти закончился, понырять не успеем.
И мы побежали наперегонки к лесу.

Не успели объявить результаты конкурса, как мы с Колькой и Федором рванули в сторону реки. Маска была только одна. Мы чуть не подрались, пока решали, кто будет нырять первым. Ведь у первого шансов больше сразу что-нибудь найти. Сначала Николая вообще хотели исключить. Подумали, что с его раной на лбу в речной воде можно подхватить инфекцию. Но он так кричал, что его здоровье – это его личное дело, что мы сдались. Наши уши не выдерживали напора Колькиных голосовых связок. А в отличие от него, наше здоровье было нам дорого. В результате договорились, что кто первый до места добежит, тот и ныряет. Первым примчался на берег длинноногий Федор, оторвавшись от нас метров на двадцать. Пока мы прибежали, он уже отдышался и был готов к заплыву. Я отдал Феде маску и, усевшись на холме так, чтобы было хорошо видно заводь, стал с Колькой наблюдать, как Федор к ней пробирается. Он двигался не спеша, стараясь не поднимать со дна муть, обследуя каждый метр.
- Что он там копается? Надо сразу в заводи искать. А то так до нас с тобой очередь только к ночи дойдет. – Критиковал действия Федора Колька.
- Да. Надо время установить, - согласился я. – Минут по десять. У тебя часы есть?
- На мобильнике. А десять минут в заводи или весь маршрут?
- Весь маршрут, я думаю. Хотя тоже не понимаю, что Федор ищет на том изгибе. Он сильно течением промывается. Вряд ли на этом участке что-нибудь могло удержаться.
- Вот и я говорю, - обрадовался моему согласию Колька. – Я буду прямо отсюда в заводь нырять, чтобы время не тратить.
- Ты что, ошалел совсем от этих кладов? – возмутился я. – Первоклассник знает, что прежде чем нырять, надо дно проверить. Там может воды по колено, ты сейчас нырнешь и шею себе свернешь.
- А я у Федора все узнаю, - спокойно парировал он. Но дождаться, пока Федор доберется до заводи, терпения не хватало. Колька встал и пошел с берега визуально изучать дно.
Погода была замечательная. Ветра не было. Солнце стояло высоко над рекой, и вода просвечивалась даже в тени нависшего над ней берега. Я понаблюдал немного за другом, потом не выдержал и пошел осматривать дно вместе с ним. Через некоторое время из-за поворота показался Федор.
- Федя! – закричали мы и замахали руками. – У тебя осталось пять минут.
Но он, не обращая на нас внимания, продолжал педантично обследовать метр за метром.
Разумеется, нам не удалось сохранить наш замысел в тайне, пока мы искали вторую маску. И поэтому вскоре после конкурса на берег стали приходить мальчишки и девчонки из других отрядов. Минут через пятнадцать на мысе сидела толпа болельщиков. Некоторые тоже изъявили желание принять участие в поисках, но мы, как обладатели единственной маски и открыватели места ныряния, не захотели ни с кем делиться.
Федины поиски ничем не увенчались. Он вышел из воды с посиневшими губами, вода была еще холодной, и разочарованно передал мне маску.
- На дне ничего нет, только камни разные да коряги, а если начинаешь руками дно прощупывать, то такая муть поднимается, что не видно ничего. – Поделился результатами своего заплыва Федор.
Мне, как и Кольке, хотелось сразу начать с заводи, а не обходить весь мыс, поэтому я поинтересовался, где можно прыгать в воду.
- С этой стороны чисто. Можешь прыгать солдатиком. Тут воды по пояс. А там левее поглубже, но коряги у берега, довольно большие, - ответил «первопроходец».
Я быстро сбросил майку и шорты, надел на голову маску и, абсолютно забыв то, чему сам недавно учил Колю, «бомбочкой» с разбегу плюхнулся в воду. Река поглотила меня с головой и  зашипела вокруг пузырьками, как в ванне с джакузи. Я вынырнул, слегка шокированный разницей температур, ведь пока сидел на берегу, тело нагрелось на солнце, а проточная вода реки согреться не успела, смахнул прилипшую мокрую челку с лица, поприветствовал рукой всех сидящих на берегу, опустил маску и, сказав, как настоящий водолаз: «Ну, я пошел!», погрузился под воду. Я тщательнейшим образом обследовал дно, как и Федя, сначала просто его осматривая, потом ощупывая, но ничего кроме камней не попадалось. Через десять минут, я, подгоняемый нетерпеливыми окриками Кольки, изрядно замерший, выбрался на берег и на все вопросы встречающих отрицательно покачал головой.
После моего безрезультатного захода интерес к поискам стал угасать. В рядах наблюдавших появились всякие сомнения. Одни считали, что мы выбрали неправильное место для поиска, другие говорили, что за двести лет уже ничего нигде не осталось. В конце концов, болельщики стали расходиться и на берегу осталось только пару человек из десятой школы.
Колька буквально содрал с моей головы маску и ринулся в воду. За время пребывания нас в воде у него появилась новая гипотеза расположения французских ранцев, и он бросился ее проверять. Мы с Федором изучали легко просматривающуюся часть заводи, а Николай сразу поплыл вдоль берега к тому месту, где Федя обнаружил коряги. Там было глубоко, и чтобы достать дна и изучить его, требовались определенные усилия. Нырнув второй раз, Колька достаточно быстро вынырнул и, немного подышав, опять исчез под водой.  На этот раз он долго не всплывал, и мы с Федей озадаченно переглянулись. Но тут раздался плеск воды, и отфыркиваясь, на поверхности появилась Колькина голова. «Нашел!» - закричал он и поднял в правой руке что-то грязное и бесформенное. Мы побежали по берегу к Кольке.
- Ловите! – и нечто упало прямо нам под ноги. Через минуту Колька уже и сам стоял на берегу над своей находкой. – Вот повезло! Это же прямое доказательство нашей правоты.
- Что это? – брезгливо поинтересовался я.
- Череп, - Колька был невозмутим.
- Чей? – спросил Федор в недоумении.
- Лошадиный!
- И почему ты решил, что это доказательство? – никак не мог я понять.
- Ну как же, если лошадиные останки сюда занесло, то и ранцы могло отнести.
Мысль о кладе так будоражила Колькино воображение, что остатки здравого ума его покинули. Принимались только аргументы «за», а аргументов «против» просто не могло существовать.
- Ты не думаешь, что эта бедная лошадь возможно совсем из другой истории? – попытался я привести Николая в чувства, но было уже поздно. Федор проникся Колиным азартом, и с двумя «умалишенными» мне было уже не справиться.
- Давай маску. Пойду, нырну. Ты где череп нашел? – спросил Федя. Коля замахал руками, обрисовывая картину «подводного царства». После трех-четырех взмахов, Федор кивнул головой, как-будто все понял, и стал сползать с берега, нависавшего трамплином над рекой, в воду. Пару раз вынырнув, в третий заход Федя сильно, как дельфин, ушел под воду и застрял там.
- Наверно, что-то откопал. Я же говорил, что найдем! И нашли! – бахвалился Коля.
Мы внимательно смотрели в воду, пытаясь разглядеть, чем там занят Федор, но поднятый поисками со дна ил, мешал нам это сделать. Где-то внутри у меня екнуло.
- Коль, что-то не так, его долго нет.
- Когда ждешь, секунды кажутся часами. Сейчас, сейчас. Вытащит и вынырнет, - немного пофилософствовав, продолжал храбриться Николай. Хотя он тоже уже понял, что дело плохо. Через мгновение мы вдвоем были уже на дне, где лежал неподвижный Федя. Вытолкнув его на воздух, мы надеялись, что он придет в себя, но не тут-то было. Замахав ребятам на берегу, чтобы они шли к мысу, мы потащили туда Федора, чтобы в мелком месте было проще достать его из воды. Все происходило очень быстро, ребята на берегу тянули за руки, мы толкали снизу, и через минуту Федор уже лежал на траве, не подавая никаких признаков жизни. И вот тут нас охватила паника. Мы смотрели на него в растерянности и не знали, что делать.
- Я за врачом сбегаю, - прошептал Коля.
- Пока ты за врачом сбегаешь, поздно будет. Переворачивайте его животом кому-нибудь на колено, - вдруг сказала девчонка из «десятки» безапелляционным тоном. Я подставил колено, ребята быстро положили на него Федю, из которого тут же стала выливаться вода.
- Все, хватит. Переворачивайте обратно, - скомандовала девчонка, немного подождав.
- Вода еще не вся вылилась, - забеспокоился я.
- Говорю – хватит. – Она приложила руку к шейной артерии, сама себе удовлетворенно кивнула, запрокинула Федину голову, и положив на рот носовой платок, стала дуть в него, зажимая при этом нос Федора. После трех-четырех вдохов мы увидели, что его грудная клетка пришла в движение, и вскоре он открыл глаза. Мы сидели вокруг Федора, абсолютно обессиленные страхом за него.
- Как ты себя чувствуешь? – спросила девчонка.
- Нормально. Голова только немного кружится, – ответил он.
- Вот теперь можно бежать за врачом, - улыбаясь, сказала спасительница. – Его нужно в больницу отвезти.
- Нет, не надо в больницу. Я не хочу. Меня же больше никогда никуда не пустят, если отец об этом узнает, - запротестовал Федя.- Я немножко полежу, и все пройдет.
- Может, обойдется? – с надеждой предположил один из одноклассников девчонки.
- У вас вечно все на авось. Как знаете! Я вас предупредила, - ответила девчонка, понимая, что теперь уже ей пятерых мальчишек не переспорить.
- Ты – молодец! Спасибо тебе большое, - поблагодарил девочку Коля, и мы все опомнились и стали ее благодарить.
- Ты так ловко и так уверено его спасала. Откуда ты знаешь, что надо делать?– восхищенно спросил я.
- Я плаваньем занимаюсь. Все пловцы это знают. А с тобой, что случилось? Почему ты не вынырнул? – обратилась спасительница к Феде.
- Не знаю, - пожал плечами, уже сидевший Федя. – Судорога, наверно, свела верхний плечевой пояс. Я очень резко нырнул последний раз. Вдруг как кольнет что-то в районе шеи, и все как тысяча гвоздей проткнуло: и руки, и плечи, и шею. Ничем от боли шевельнуть не могу, а грудь наоборот распирает – воздуха не хватает. Я попытался ногами выгрести, но не смог. Вот и наглотался воды.
Притихшие мы слушали Федора, и каждый с ужасом представлял, чтобы было, если бы эта смелая девчонка не осталась на берегу. Никого уже не интересовали французские рюкзаки и ранцы. Хотелось уйти скорее от этой коварной реки, которая поглотила тысячи французов, и чуть не погубила Федора. Федя попросил никому не говорить о произошедшем. Он сказал, что чувствует себя хорошо, а если станет хуже, то сам скажет об этом отцу. 
Остаток дня мы с Колей выполняли за Федора все поручения старших, а на вопрос физрука почему его сын все время валяется на покрывале, ответили что проиграли Федору заплыв, и теперь дело чести выполнить условия соглашения. Как каждому родителю, Валентину Николаевичу было приятно слышать, что его сын в чем-то лучший, и он отстал от Феди с поручениями.

- Какие-то детские песенки были у «полтинника», - сказала Катя подругам, подбрасывая веточки в костер и любуясь вспыхивающими огоньками.
Вернувшись с конкурса, девчонки вот уже целый час обсуждали выступления других отрядов, не пропуская ни одной детали. Конечно, завоеванное первое место в художественной самодеятельности давало им на это право.
- Марусь, а у тебя, по-моему, театральный талант. Зачем ты его губишь в математической гимназии? Я во все твои образы поверила. Знаешь, как Станиславский кричал: «Не верю!» - плохим актерам. Так вот, я поверила, – похвалила Катя подругу.
Маруся скромно молчала, а прагматичная Ленка неодобрительно сказала:
- Кать, ну какие актеры? Сейчас фильмы только в Голливуде снимают. И актеров для этого нужно десятка три. А остальным что делать?
- Есть еще театры! – возразила Катерина.
- И что? Ты когда последний раз в театре была?
- Ну… - Катя задумчиво посмотрела вдаль.
- Вот и я тогда же! А математика – это основа многих наук! Математика – это залог светлого будущего! Правда, Марина? – чисто риторически спросила Ленка.
- Да ладно. Вы сейчас поссоритесь из-за какой-то ерунды. Куда мальчишки подевались? – поспешила сменить тему Маруся.
Катя с Леной, оглядевшись, пожали плечами.
- Они сразу после конкурса куда-то рванули и еще не возвращались, - ответила Лена. – Может, и мы пойдем прогуляемся? Что здесь сидеть?
- На берег не хочется, там жара. Давайте по лесу побродим, – предложила Катя подругам. - И дрова почти закончились. Можем притащить на обратном пути.
Те кивнули головами и, помахивая травинками, девчонки отправились любоваться природой.
Лена не очень любила лес, ей больше нравилось смотреть на воду, но на этот раз она легко согласилась. В отличие от Кати и Марины, которые вроде бы забыли о странном человеке и рассказе Аллы Михайловны, Ленка ни на секунду не выпускала все это из головы, и поэтому сейчас прогулка по лесу была кстати. Желание узнать, что незнакомец делает в этом районе с металлоискателем, усиливалось по мере того, как Лена осознавала невыполнимость задуманного. Ответ на этот вопрос она нашла вчера вечером с подругами, но, как человеку азартному, теперь ей был нужен результат. Она хотела знать, что он найдет. Для этого нужно за ним проследить. Но прежде чем следить, нужно найти его самого. Может, та встреча на берегу была случайной. Может быть, он вообще уже ушел из этого леса, и тогда Ленка никогда не узнает, нашел ли он что-нибудь. А если не ушел, то с чего она взяла, что достаточно иметь металлоискатель, и все клады у тебя как на ладони. Возможно, на поиски нужно много времени, тогда она тоже ничего не узнает, так как через два дня их поход заканчивается. Этими размышлениями Ленка саму себя привела к разочарованию. У нее было такое чувство, будто она купила много лотерейных билетов, и ни один не выиграл. Она шла по лесу, немного отстав от подруг, посматривая в разные стороны в надежде увидеть незнакомца. Но вокруг никого не было. Пройдя несколько метров, Лена отогнула еловую лапу, чтобы освободить себе дорогу, и увидела своих подруг, в нерешительности застывших на месте.
- Вы меня ждете? – спросила, подходя, Ленка.
- Да. Мы думаем, куда повернуть, - ответила Марина.
- А путь вперед закрыт? – удивилась их поведению Лена.
- За кустами поляна, а на ней палатка. Неудобно ломиться напрямик, как-будто вторгаешься в чужую квартиру. - Марусино воспитание стало причиной остановки подруг.
- Ясно. Идем. – С сожалением посмотрев на жертву хороших манер, сказала Лена и решительно раздвинула кусты.
«Вот это удача!» - радостно про себя подумала «предводительница», войдя на поляну и оценив обстановку. Поляной это назвать было трудно, скорее небольшой просвет между деревьями, но одноместная брезентовая палатка и место для костра все-таки на нем уместились. Обитателя сего лесного «закоулка» поблизости видно не было. Ленка была уверена, что они обнаружили пристанище незнакомца, которого видели позавчера на берегу. «Надо проверить!» - сказало в ней чувство азарта, и Ленка приоткрыла полу палатки.
- Куда? – ужаснулась Марина, готовая упасть в обморок от действий подруги.
- Лен, нарвешься на неприятности, - попыталась остановить Ленкину любознательность Катя, но было уже поздно, подруга была уже внутри.
У изголовья надувного матраса стояли высокие резиновые сапоги, а рядом лежал не застегнутый рюкзак, из которого торчали какие-то бумаги. Ленка аккуратно потащила за краешек одного листа и, присмотревшись в сумерках палатки, прочла выделенные жирным шрифтом фамилии: «Кастеллан, Роос, Ларей, Пьон де Лош». Фамилии были написаны одна под другой, а между ними были вставлены небольшие тексты мелким почерком. Чувство самосохранения подсказывало Лене, что пора выбираться из чужого жилья. Она сунула листок обратно в рюкзак и весело выскочила из палатки.
- Айда!- махнула рукой Ленка, призывая подруг следовать за ней, и побежала в лес. Катю с Мариной не пришлось уговаривать, и вскоре девочки были на безопасном расстоянии от места Ленкиного хулиганства. Они остановились, чтобы перевести дух, и Марина обрушила на подругу свое негодование.
- За то теперь мы знаем, где обитает странный человек, и можем за ним проследить, когда он пойдет искать клад. – Веселясь своему озорству и Марининой серьезности, выдала Ленка.
- Почему ты решила, что эта палатка принадлежит тому человеку? – спросила Катя.
- Во-первых, там стоят сапоги, которые мы позавчера на нем видели, - успокоившись, Ленка опять блистала «железной» логикой. – Во-вторых, месторасположение лагеря. Человек ищет клад. Для этого занятия требуется уединение, чтобы можно было спокойно что-нибудь секретное прочитать, изучить карты местности и просто подумать. Палатка стоит специально так, чтобы ее было трудно заметить со стороны. Только если случайно наткнешься, как это сделали мы. Ему бедняге вообще не повезло, он явно не ожидал, что в лесу будет такое количество школьников. И, в-третьих, у него в рюкзаке лежат бумаги, на которых написаны фамилии. И насколько я понимаю, некоторые из них французские, что соответствует вчерашнему рассказу Аллы Михайловны.
- Держите меня, - охнула Марина. – Она еще и до рюкзака добралась!
Ленка поняла, что для Марусиного воспитания рюкзак – это уже перебор, и поэтому извиняющимся тоном сказала:
- Они сверху лежали, я только прочитала.
- Давайте пойдем дровишек соберем и в лагерь вернемся. А то есть хочется, наверно, уже скоро обед, - предложила Катя, пытаясь примирить стороны. Но взаимопонимания найдено не было, и девчонки, надувшись друг на друга, побрели к своей поляне, подхватывая по дороге сухие ветки для костра.

За обедом было необычно тихо. Мы помалкивали, потому что еще не опомнились после происшествия с Федором, а девочки не общались из-за Ленкиного поведения.
- Что-то случилось? – поинтересовалась Алла Михайловна, обводя всех подозрительным взглядом. Все отрицательно покачали головами.
- А почему все такие грустные? Я думала, вы будете радоваться занятому в конкурсе первому месту.
- Да, молодцы! Отлично выступили! – Поддержал беседу Валентин Николаевич, у которого тоже на лице было написано недоумение.
- Марина, ты лучшая Джульетта из всех, что я видел! Потрясающе сыграно! По-моему, училка «полтинника» рыдала, - бросился разряжать обстановку Колька.
- И много ты их видел? – съехидничал я.
- Кого? – не понял Николай.
- Джульетт?
- Сегодня первую, – прошептал он мне на ухо.
- Спасибо, Коля! Ты тоже замечательно исполнил романс. – Не осталась в долгу Марина.
Мы стали вспоминать понравившиеся выступления, и вскоре на поляне все сотрясалось от перекрикивающих друг друга голосов и смеха. Одна Ленка молчала, погруженная в свои мысли, и только слегка улыбалась, как-будто слушая нас. Потом она встала, собираясь уходить.
- Ты куда? – спросила Катя.
- Скоро вернусь, – ответила Лена и, ничего не объясняя, ушла.
Девочки переглянулись, еще немного посидели и отправились следом.
- Наверняка пошла к палатке, - сказала Катя.
- Это может быть опасно. Неужели она не понимает? Как можно ходить туда одной? Хоть бы нас позвала, - сокрушалась Марина.
- Я думаю, что она была уверена, что мы не пойдем. А уговаривать не стала. Она ведь гордая.
- Вот попадет в переделку, и вся гордость сразу улетучится. Что мы с ней первый день знакомы? Зачем меня уговаривать. Я и так ее в опасности не брошу.
- Или не пустишь к той опасности, - улыбнулась Катя. – А ей там, как медом намазано!
Рассуждая о плюсах и минусах Лениного характера, они не заметили, как почти дошли до места.
- Тише! Сядьте! – зашипел на них куст справа.
- Ой! – перепугалась Марина. А Катя зажала  рот рукой, чтобы не расхохотаться. И они присели на корточки рядом с замаскированной Ленкой, которую трудно было отличить от лесной растительности.
- Недавно откуда-то вернулся, сейчас ест, - доложила обстановку Лена.
- Потом ляжет отдохнуть. Вдруг он на сегодня свои работы закончил? Мы же не можем до ночи его караулить, - скептически прошептала Катя.
Ленка пожала плечами. Конечно, положение у них было неопределенное. Для того чтобы что-нибудь выяснить, оставалось только наблюдать за незнакомцем и ждать. От нечего делать, Катя с Мариной стали обвешивать себя травинками и ветками, и минут через десять их можно было принять за лесных фей.
- Идет, - шепотом сказала Лена.
- Куда? – спросила довольно громко Марина, которая так увлеклась маскировкой, что забыла об осторожности.
- Сюда. Пригнитесь.
От страха девчонки шарахнулись к большой ели и сжались комочками. Незнакомец прошел метрах в пяти, не заметив их.
- Уф! Пронесло, - облегченно вздохнула Катя.
- Сейчас немножко отойдет, и пойдем за ним. Только тихо. Не болтать, - командовала Лена.
- Может, не пойдем? Мне что-то страшно, - не надеясь на положительный ответ, спросила Марина.
- Тогда зачем мы тут сидели? Ты же видела, он ушел с лопатой и металлоискателем. Значит, пошел копать. Надо посмотреть, где он будет копать, - не унималась Лена.
- Давайте хотя бы мальчишек позовем. С ними не так страшно, - попросила Марина.
Но Ленка не хотела делиться сведениями о странном  человеке с сильной половиной отряда. Она относилась к тому роду девчонок, которые легко справлялись с любой задачей без мужской поддержки. И на всех мальчишек смотрела сверху вниз.
- Ну, узнаем мы, где он копает. А дальше что? – резонно спросила Катя.
- У меня есть предположение, что стрелочки на карте, которую ты нарисовала по памяти, это движение французских войск, крестики – это места предполагаемых кладов, а треугольник – место базирования нашего общего знакомого.
- Да ты что? Не может быть! Там же этих крестиков на карте тьма тьмущая! – воскликнула Катя.
- Ну не тьма, а штук пять, и все недалеко друг от друга. Поэтому я хочу убедиться, что мое предположение верно. Все, потом поговорим. Пойдемте скорее, а то мы его потеряем.
И девочки быстро пошли в направлении, котором удалился незнакомец. Вскоре они увидели за деревьями его спину, и сбавили темп. Дорога лежала к озеру, и местность была им знакома. Ленка достала из кармана карту и, внимательно на нее посмотрев, ткнула пальцем в один из крестиков:
- Если мое предположение верно, то вскоре наш «товарищ» должен остановится для поисков.
 И действительно метров через тридцать человек остановился, огляделся по сторонам и, надев наушники, стал водить металлоискателем в разные стороны. Девочки, затаив дыхание, остановились за каким-то огромным деревом и, не отрываясь, наблюдали за незнакомцем. Он обходил деревья, уходил чуть дальше, возвращался немного назад и вдруг спрятался за большим кустом, и перестал появляться в поле зрения девчонок.
- Куда он пропал? – спросила Марина, которую уже тоже увлекло это приключение.
- Тише! Слышишь звук? – ответила Лена.
Марина прислушалась. Со стороны куста доносилось позвякивание лопаты.
- Копает! – радостно констатировала Маруся.
- Да! – согласилась подруга.
- Ну, Ленка! Как ты догадалась? Ты же – Шерлок Холмс просто! – в очередной раз восхитилась Лениными способностями Катя.
И тут у Марины в кармане зазвонил мобильный телефон. Звук раздался на весь лес и оглушил девчонок своей неожиданностью. Марина быстро выключила сигнал, но было уже поздно. Они себя обнаружили. Незнакомец показался из-за куста и направился в их сторону. На этот раз девочки не стали надеяться на то, что он пройдет мимо, и дернули со скоростью ветра в сторону лагеря. Телефон опять зазвонил, теперь уже в режиме вибрации, и безмятежный Колькин голос спросил: «Марусь, куда вы подевались? Нам без вас скучно».
В лагерь девчонки вернулись очень возбужденными. По дороге подруги решили, что сразу по приезду домой они купят в интернете металлоискатель и отправятся обратно в лес выкапывать клады в обозначенных на карте местах или хотя бы в одном месте. Сначала думали мальчишек не посвящать в свою тайну, пусть бы позавидовали настоящим кладоискательницам, но потом решили, что если своих денег на прибор не хватит, то придется разделить лавровый венец с мужской половиной отряда. 

Остаток дня мы играли двумя командами в городки, сбивая большими палками фигуры из чурбачков. А вечером, немного посидев у костра, все довольно рано разошлись спать, потому что каждый боялся проговориться. Так много у нас за пару дней накопилось тайн друг от друга.
Завтра был последний день состязаний. После обеда назначен конкурс на лучшее оформление лагеря, главным условием которого было использование только подручных материалов. Катя нарисовала замечательный эскиз наших декораций. На рисунке поляна превратилась в настоящую маленькую деревушку: на месте костра из поленьев выложен колодец, из палаток получились избы с камышовыми крышами, еловыми шишками обозначены дорожки и клумбы. А «изюминками» нашей «деревни» стали плетень, обозначающий вход в деревню, и место народного собрания – те великолепные деревянные скамьи, которые нам достались от кого-то по-наследству. Жители деревни, конечно, тоже должны соответствовать общей картине, поэтому решено было нарядить мужское население в широкие рубахи, подхваченные камышовыми поясами, а женскую половину украсить венками из цветов и бусами из сосновых шишек. Вся эта затея напоминала нам сказку о Золушке, когда фея превращает тыкву в карету. Все почувствовали себя немного волшебниками, но, как и положено, в настоящей жизни без труда чудес не бывает. Поэтому позавтракав на скорую руку, команда разбежалась по своим направлениям: девочки ушли собирать цветы, Федор с Валентином Николаевичем отправились добывать лозу для плетня, Алла Михайловна приводила в порядок территорию лагеря, а мы с Колей должны были принести камыши и шишки.
Посоветовавшись, мы решили, что у реки камыш коротковат, а вот на озере, где мы искали ключ во время спортивного ориентирования, то, что надо для накрытия палаточных крыш. И поскольку до озера было значительно дальше, чем до реки, мы пустились бегом через лес по кратчайшему пути. Мы бежали минут пятнадцать. До озера было уже недалеко, когда я, перемахнув через невысокие кусты, почувствовал, что земля ушла из-под ног. Через секунду я оказался на дне ямы, держась за правую ногу и завывая от боли.
- Санька, где ты? – закричал Коля, бежавший метрах в трех слева от меня, и потому удачно миновавший опасность.
- Я здесь, - отозвался я, но друг уже и сам меня нашел по моим стонам.
- Ты как? – спросил испугано Колька.
- Нога правая очень болит, не могу на нее опереться.
- Давай я попробую тебя за руки вытащить.
Я встал на здоровую ногу и протянул ему руки. Край ямы был на уровне мох глаз, поэтому Коле нужно было вытащить меня хотя бы до пояса, чтобы я мог выбраться. Он тащил меня изо всех сил, но толку не было. У меня была только одна точка опоры, поэтому я никак не мог ему помочь.
- Боюсь, мы сами не справимся. Надо бежать в лагерь за Валентином Николаевичем. Ты подожди немножко, я быстро сбегаю, - предложил Коля.
- Ну, давай. Смотри не заблудись, а то я здесь вечно просижу.
- Ага. Ты только отзывайся погромче из этой дыры на мои крики, – ответил, осмотревшись по сторонам, друг, видимо желая получше запомнить место, где меня оставил.
Я сел на дно ямы, вытянул ноги вперед, прислонился спиной к узкой стенке и стал ждать. Просидев так какое-то время, я слегка пришел в себя от пережитого стресса, нога в неподвижном состоянии немного успокоилась, и ко мне вернулась способность думать. Во-первых, я почувствовал, что сидеть неудобно и сыро, во-вторых, я пришел в ужас, вспомнив, о выдающейся Колькиной рассеянности. Конечно, я пытался себя утешить тем, что возможно в такой ситуации она не проявится, но, на мой взгляд, прошло уже достаточно времени, чтобы добраться до лагеря и вернуться, а поисковых голосов все еще не было слышно. Тогда я, наверно, как любой узник, стал осматривать место своего заточения и обдумывать, как из него выбраться. Яма была глубиной около полутора метров, шириной в два моих корпуса, где-то около восьмидесяти сантиметров, и длиной на два шага, следовательно, тоже около полутора метров.
- Интересно, кто же это вырыл ее здесь и зачем? – раздраженно подумал я. – Как же отсюда выбраться с больной ногой? Если надо двигаться вверх, то используют лестницу или лифт. Лифт некому тащить, а лестницу не из чего сложить.
Меня начинало знобить и, чтобы согреться, я сунул руки в карманы шорт. Новый перочинный нож сам лег в ладонь, как-будто подсказывая решение. Это был папин подарок, аккуратный, удобной формы, с большим количеством раскладывающихся приспособлений и поблескивающей гравировкой на боку. Отец достал его утром в день отправления и, торжественно протягивая мне, сказал: «Отправляться в поход без хорошего ножа – большая ошибка! А ты уже взрослый, и тебе можно доверить такую вещь». Это, конечно, означало: «Будь внимательным, не порежься и прочее». Но я был очень рад подарку, и нотациями испортить мне настроение было невозможно. Я так не радовался даже, когда мне купили новый мобильный телефон. Телефоны – это что? Они есть у всех. А вот перочинный нож маленький и блестящий был только у меня.  С гордостью демонстрировал я его Кольке, когда мы собирались за камышами. Я и теперь не мог ему нарадоваться. Мысль пришла сразу, как только рука ощутила шершавую металлическую рукоятку. «Я выкопаю ступеньки в земле и выберусь наверх».
Откинув приспособление в виде плоской маленькой лопатки, я начал ковырять землю, делая первую ступеньку. Я подсчитал, что нужно сделать три ступеньки, одну над другой на расстоянии тридцати сантиметров. Тогда, упираясь спиной в противоположную стену и переставляя здоровую ногу, можно оказаться на поверхности.
Земля была мягкой, и нижняя ступенька получилась достаточно быстро, что придало мне уверенности и сил. Я с энтузиазмом принялся за среднюю ступеньку, но нож уперся во что-то твердое, и я решил копнуть немного выше. Я так энергично работал, что вскоре были готовы все три ступеньки.
«Дэвид Копперфильд со связанными руками и ногами из любой ловушки выбирался. А у меня только одна нога больная, сейчас и я выберусь. Вот Колька удивиться, когда увидит меня наверху. Долговато их нет. Видно, все-таки заблудился», – и с этими мыслями я полез наверх, изображая из себя знаменитого иллюзиониста. Упершись плечами и ладонями в стену противоположную ступенькам, я поставил ногу на первую из них и перенес центр тяжести с плеч на ногу, выталкивая тело вверх. «Отлично получается. Теперь опять упор на плечи, а потом на ногу» - командовал я себе. И в этот момент под ногой что-то хрустнуло, земля посыпалась вниз, обрушивая первую и вторую ступеньки, и я опять упал на дно ямы. С досадой глядя туда, где еще совсем недавно были ступеньки, я увидел какой-то предмет. Встав на колени, я наклонился, чтобы получше его рассмотреть. Но предмет был засыпан землей, и определить, что это такое мне не удалось. «А вдруг это мина времен Великой Отечественной войны. Сейчас как рванет! Тут меня и найдут», - лезли в голову мне лихие мысли. Внутри все похолодело и «засосало под ложечкой». Я осторожно отодвинулся к стене, поджал коленки и стал наблюдать. Ничего не происходило. Любопытство брало верх над разумом, и, придвинувшись к предмету, я аккуратно смахнул с него землю. «На мину не похоже, выглядит как коробка» - разговаривал я сам с собой вслух, чтобы было не так страшно. Я отбросил землю со всех сторон и взял предмет в руки. Внизу было плохо видно, и поэтому я встал поближе к свету, Это была шкатулка, сильно почерневшая от времени, но с ярко выраженным желтоватым рисунком на крышке, Я аккуратно открыл ее и увидел несколько монет, два кольца, а под ними еще какие-то бумажки. Вдруг кусты наверху зашевелились, и надо мной нависла чья-то тень.
- Колька, наконец-то! Смотри, что я нашел, – радостно сказал я. Но посмотрев вверх, увидел незнакомого человека. Снизу он был похож на лешего из русских народных сказок: невысокий, сутулый, одетый во что-то защитного цвета, на голове черные косматые волосы, а лицо заросло черной густой бородой. Из признаков цивилизации были только очки. Да и те не имели ничего общего с современностью. Осознав беззащитность своего положения, я почувствовал себя неуютно.
- Ты что тут делаешь? – спросил «леший».
- Упал, - робко ответил я.
- Почему не вылезаешь?
- Нога.
- Болит?
- Ага.
- А это у тебя что? – поинтересовался незнакомец и кивнул в сторону шкатулки.
- Шкатулка. - Сейчас в мою голову приходили только односложные ответы.
- Давай...- сказал он, видимо, решив общаться по моим правилам, и протянул руки.
Я захлопнул крышку и спрятал шкатулку за спиной, давая понять, что отдавать ее я не собираюсь. Под зарослями бороды лицо незнакомца как-то изменилось, но что оно выражало, я не понял.
- Давай руки. Вытаскивать тебя буду, если, конечно, ты не против.
Конечно, я был не против, но за шкатулку волновался, и все же, поставив ее на край ямы, протянул незнакомцу руки. Ухватив меня за запястья, «леший» рванул и, проявляя нечеловеческую силу, легко вытащил из ямы. Я взлетел вверх, как на аттракционе «катапульта», и мягко опустился на траву. «Ну и ну! А с виду такой неказистый», - удивился я про себя.
- Ну, давай знакомится, - предложил мой спаситель и протянул руку. – Меня зовут Павел Петрович.
- Меня - Саша. Спасибо, что вытащили, - поблагодарил я, пожимая его небольшую руку.
- Да не за что. Вообще, это моя вина, что ты сюда угодил. Я же эту яму выкопал.
- Зачем?
- Хотел что-нибудь найти. А в результате нашел ты. Молодец! Можно я посмотрю, что там внутри? Ты не волнуйся. Я не собираюсь у тебя ее забирать. Я историк, а в отпуске ищу клады. У меня такое хобби. Ну? Можно я взгляну из профессионального любопытства?
Я намертво вцепился в шкатулку. Но потом, подумав, что при желании этот человек давно мог завладеть моей находкой, но не сделал этого, я открыл шкатулку и протянул ему.
Павел Петрович сидел возле меня на траве, доставал монетки, рассматривал их, качал головой, и как-то весело покрякивая, говорил, обращаясь к самому себе: «Как интересно! Как интересно!» А мне все было не понятно, как этот небольшой сутулый человек с маленькими руками, так легко меня вытащил. Наконец я не выдержал и спросил:
- Как же вы так меня легко достали? Колька вот тащил изо всех сил, и ничего не получилось.
- Я же в прошлом - штангист в легчайшем весе. Это, то есть до пятидесяти шести килограмм. Мастер спорта был. Поднимал вес в три раза тяжелее тебя. Так что, ничего сложного. Главное правильно подойти к снаряду. Сейчас, конечно, стать уже не та. На тренировки времени нет. Но сила еще осталась. Наука, брат, все время отнимает. Так, где же твой Колька подевался?
- За помощью в лагерь пошел. Да, наверно, сам заблудился, что-то его нет давно.
И тут я услышал Колькин голос где-то очень далеко и совсем с другой стороны. Стало ясно, что поисковая группа промахнулась, а точнее ушла в другом направлении. Кричать было бесполезно, так как если Колькины вопли звучали еле слышными отголосками, то мой ответ никто не услышит.
- Так они меня до ночи не найдут, – разочарованно сказал я.
- Не расстраивайся. Сейчас я их приведу.
Павел Петрович поставил шкатулку возле меня и пошел в сторону Колькиных позывных.
Я остался один. Мне ничего не оставалось, как ждать и думать. Тем более, что мыслей от всего пережитого за последний час было так много, что они перебивали одна другую. И я думал, о «лешем» с богатырской силой, о Кольке, отважно плутавшем по лесу, о том, как удивятся мама и папа, узнав о моей находке, и о конкурсе, к которому наша команда, очевидно, не успеет подготовиться. Последняя мысль была очень неприятной, но ее прервал радостный крик друга:
- Санька, наконец-то. Как нога? Ну, ты молодец! Как это ты нашел ее! Дай посмотреть. Нам уже все рассказал друг Аллы Михайловны. А я же говорил, что мой сон неспроста! Говорил, что сон в руку! – От эмоций поток Колькиных реплик был бессвязным и бесконечным.
- Причем тут друг Аллы Михайловны? Шкатулку только Павел Петрович видел, – удивился я.
- Вот я и говорю. Твой Павел Петрович оказался однокурсником нашей классной. Тоже историк. Понимаешь? Он когда нас нашел, они как бросятся обниматься. И всю дорогу только об институте и разговаривают, – отрапортовал Колька и склонился над шкатулкой.
Пока мы с другом обменивались впечатлениями, на поляне появились Алла Михайловна с «лешим» и Валентин Николаевич с Федором. Физрук, осмотрев мою ногу, сказал, что, скорее всего, у меня вывих, и нужно показаться врачу. Усадив меня на носилки, сделанные из двух толстых веток и покрывала, принесенного с собой, Валентин Николаевич и Павел Петрович двинулись в лагерь, впереди них Колька торжественно нес шкатулку, замыкали процессию Алла Михайловна с Федором.
- Алла, что же вы так долго мальчика своего искали? – спросил «леший».
- Так я же одна в лагере была, когда Коля прибежал. Мы с ним сначала побежали Валентина Николаевича искать, а потом наш «Сусанин» не в ту сторону свернул.
- Я же не виноват, что лес везде одинаковый, - оправдывался Николай.- Помню только, что до озера не добежали.
- Вот мы и прочесывали всю территорию до озера, – смеясь, сказал Федор.
- Повезло нам, Павел, что ты Сашу нашел – благодарно сказала Алла Михайловна, - а то бы до вечера искали, а сейчас может еще к конкурсу, что-нибудь смастерить успеем.
- Что же мы смастерим? – удивился Федор. -  Камышей нет, еловых шишек нет, лозы мало. Не получится ничего.
- Посмотрим, - оптимистично ответила классная. – Давай, по дороге шишки собирать, уже полдела будет сделано.
Колька, отдав мне шкатулку, тоже присоединился к сбору, и пока наша группа дошла до лагеря, недостаток еловых шишек был ликвидирован.

К нашему возвращению девочки уже собрали цветы и сосновые шишки и сейчас плели венки и делали бусы.
- Батюшки! – воскликнула нежная Маруся, увидев меня на носилках. – Что с тобой случилось?
- Так этот тебя все ушли спасать? А мы-то не можем понять, куда весь отряд подевался. Конкурс скоро, а у вас все как обычно. – Получили мы с Колькой строгий выговор от Ленки.
- Ничего девочки, успеем, - успокоила их Алла Михайловна. – Кать, сбегай за доктором в лагерь десятой школы.
Минут через пять Катя вернулась с врачом.
- Ну что тут у вас опять, Алла Михайловна? Вот уж поистине тринадцатая гимназия! Все отряды как отряды, а в вашем за три дня третий случай. – Ворчал медик, которого оторвали от оформления лагеря. Все сейчас участвовали в предконкурсной суете.
- Как третий? Второй только. С Коленькой и Сашенькой, - защищала нас классная.
- Третий, Алла Михайловна. Третий! Мне тоже только сейчас рассказали. Вчера один чуть не утонул. Спросите у своих архаровцев. Кстати, где он? Мне его тоже осмотреть нужно, пусть зайдет после конкурса. – Доктор свернул свой чемоданчик и, пожелав нам крепкого здоровья, ушел.
Попрощавшись с ним, историчка повернулась ко мне с немым вопросом на лице. Пришлось ей рассказать о случае с Федором и попросить не говорить об этом Валентину Николаевичу. Классная с ужасом выслушала мой рассказ, пообещала физруку ничего не говорить, чтобы не расстраивать его, но категорически запретила нам троим отходить от поляны дальше пяти метров. Хотя в моем положении это было сомнительное наказание.
Я сидел на скамье с туго перебинтованной ногой и наблюдал, как ребята лихорадочно готовятся к конкурсу. Конечно, моя находка произвела в лагере фурор, и слух быстро разнесся по другим отрядам, из которых прибегали любопытные поглазеть на настоящий клад, но дело было прежде всего. Павел Петрович, как главный виновник нашего цейтнота, вызвался помогать. И они с Валентином Николаевичем городили плетень. Федор с Колькой прокладывали дорожки, а девочки сооружали клумбы. Алла Михайловна уже сложила колодец,  и ввиду отсутствия времени готовила легкий обед.

В последнем конкурсе за самое оригинальное оформление мы заняли первое место и стали победителями по итогам всего состязания.
- Большое спасибо, ребята, за активную творческую работу, - поблагодарила всех Алла Михайловна, когда все счастливые сидели вокруг костра. – Кое-кто, правда, пострадал в результате своего чрезмерного рвения, но иногда цель оправдывает средства.
- Хоть мы и тринадцатая гимназия, а все равно лучше всех! Подумаешь пару ссадин! Первое место наше и клад тоже наш! – похвалился Колька, сорвал с себя майку и, держа ее, как победившие спортсмены флаг, пробежал круг почета вокруг нас, всех этим рассмешив.
- Спасибо Павлу Петровичу за то, что он нашел Сашу. Иначе наше участие в последнем конкурсе вообще было под вопросом, - попытался урезонить разошедшегося Колю Валентин Николаевич.
- Да, Паша, большое спасибо тебе. А как ты его обнаружил? – спросила Алла Михайловна.
- Меня-то не за что благодарить. Это Саше вашему спасибо за его находку, - скромно ответил наш новый знакомый. – Я уже рассказывал Александру, что сам эту яму и выкопал. Дело в том, что я сейчас в отпуске, уже последние деньки остались. И это мое последнее из намеченных мест. Всего было пять. Могу рассказать все по порядку, если хотите?
- Да, - сказали мы в один голос, и Павел Петрович начал свой рассказ:
- Несколько лет назад один мой коллега и приятель уезжал в Америку и раздавал всем своим друзьям и знакомым всякие безделушки, то ли на память, то ли просто, чтобы с собой не везти. Мне достался в подарок вот этот металлоискатель. Некоторое время он просто пылился в углу, и однажды моей жене это надоело, и она попросила отвезти эту штуку хотя бы на дачу. И вот, приехав на участок, я решил испробовать металлоискатель в действии. Вы не поверите, но я вскопал почти весь участок, опираясь на показания прибора. Находил я, конечно, всякую ерунду типа ржавых гвоздей, пробок и пуговиц. Но жена осталась очень довольна моей работой и сказала, что металлоискатель - для огорода вещь полезная. Я оценил ее чувство юмора и бросился в город искать инструкцию по эксплуатации прибора. Меня уже лихорадила жажда поиска, я хотел скорее найти настоящий клад, что-нибудь исторически значимое. Недаром ведь я – историк! Довольно быстро освоив принцип работы этой штуковины, пару лет я носился по лесам и полям, прозванивая их на удачу, то есть не совсем конечно на удачу, кое-какие исторические сведения я использовал, но серьезно их не систематизировал. Результаты были незначительными, правда, один раз в каком-то озерце я нашел старый револьвер, но к тому моменту азарт мой от безрезультатности уже поутих, и я перестал посвящать поискам все свободное время. Однако в отпуске все же развлекаюсь. За год я успеваю обработать массу материала – переношу старые ориентиры на новые карты, сопоставляю записи очевидцев событий и, основательно вооружившись историческими данными, еду в определенное место, чтобы пройти заранее намеченные участки. Вот сейчас, например, я исследовал маршрут французов в ноябре 1812 года, сделал выдержки из разных дневников французских солдат и офицеров, определил места их привалов, стоянок, сравнил старые топологические карты и новые и определил район поиска…
- Я же говорила, что у него в рюкзаке были французские фамилии, - шепнула Лена Кате.
- А ты слышала, что Сашка провалился в последнюю яму, значит, те четыре клада, которые мы собирались искать, он уже выкопал? – тоже прошептала Катя.
Девочки разочарованно переглянулись, но всегда логичная и прагматичная Ленка сделала вывод:
- Зато теперь мы об этом знаем и деньги зря не истратим на ненужную штуковину. Это плюс! Спасибо, Сашке!
Колька зашипел в их сторону и подруги притихли.
-…я уже две недели здесь обитаю, - продолжал рассказ Павел Петрович. – Обследовал четыре участка даже шире, чем намечал, но там тишина. Правда, металлоискатель мой совсем допотопный и старенький. Сейчас такие новые модели выпускают! С программным обеспечением, можно типовую программу использовать, можно индивидуальную создать, на дисплее все отражается - и размер найденного объекта, и содержание железа, и глубина залегания. Короче мечта кладоискателя. Одно плохо – дороговато это удовольствие. Но к следующему отпуску я куплю себе такой. С новым прибором я и сейчас бы не промахнулся. Однако, фортуна – дама капризная. Никаких «если бы» не признает. Видно, волею судьбы кто-то из ваших школьников и должен был найти эту шкатулку. Недаром ведь вы пришли именно сейчас, именно на это место, и  так многие из вас столкнулись со мной.
- Как многие? Сашенька один случайно упал в эту яму, - удивилась Алла Михайловна.
- Саша, конечно, случайно. Но девочки вчера целый день за мной шпионили.
- Вы нас видели? – воскликнули девчонки хором.
- Очень хорошо видел, хоть я и в очках. Вы замаскированные под елкой сидели. Но я не хотел вас пугать, поэтому ничего не сказал. А бумаги мои тоже вы изучали?
- Как вы узнали? Вас же там не было, и листы не пронумерованы, - сказала Лена, и опомнившись, пристыжено опустила голову. – Простите…
- Ничего. Бывает, - снисходительно ответил Павел Петрович. – Узнал я элементарно – все бумаги были сложены в хронологическом порядке, а тут события из середины оказались сверху. Что же вас так заинтересовало в моей палатке?
- То-то и оно, что одной палаткой дело не ограничилось. Скорее всего, вы правы, тут виновато стечение обстоятельств. Если бы вы не показались нам странным в первый день на берегу, а затем Катя не нарисовала вашу карту, Алла Михайловна не рассказала бы о Наполеоне и кладах, а потом мы не наткнулись на вашу палатку в лесу, да вдобавок куча свободного времени – все бы было по-другому, – объяснила Ленка.
- Сумасшедший дом! – всплеснула руками классная.
- Почему же? Девчонки - настоящие следопыты! – восхитился кладоискатель. – Если хотите, в следующий раз возьму вас с собой?
Девочки радостно запрыгали и захлопали в ладоши, давая понять, что они согласны.
- А нас? – с надеждой в голосе спросил Колька.
- И вас, конечно, таких отважных и удачливых. Пойдем вместе новый прибор испытывать, - смеясь, ответил Павел Петрович, глядя на заживающий Колькин лоб и мою перевязанную ногу.
Еще долго Павел Петрович нас развлекал всякими небылицами, шутками и даже песнями, а вечером, когда он собрался уходить, мы записали ему наши телефоны и потом только о нем и разговаривали. Он нам очень понравился. Историк, кладоискатель, в прошлом спортсмен был интереснейшим человеком и произвел на нас большое впечатление.

Утром все проснулись и стали сворачивать лагерь. Быстро пробежали дни в этом удивительном лесу. Меня посадили в машину, которая доставляла палатки и прочую походную утварь, потому что врач запретил мне идти пешком даже без рюкзака, и я поехал домой. По дороге я думал о Павле Петровиче. Я понял, что сражен его активностью, эрудицией, чувством юмора и добродушием, а главное - бескорыстностью. Подростки легко создают себе кумиров - мне захотелось быть на него похожим. И я решил, что буду знать историю лучше всех в классе. А когда вырасту, то тоже куплю себе последнюю модель металлоискателя.

Шкатулку мы с Аллой Михайловной передали в городской музей. Сотрудники музея предположили, что, возможно, она была зарыта, во время Наполеоновских событий каким-нибудь из местных помещиков, чтобы сохранить свои сбережения от рук мародеров, а потом по неизвестным никому обстоятельствам он не смог ею воспользоваться. Но достоверно установить, кому принадлежала шкатулка, не удалось. За находку клада меня наградили монетой из шкатулки. А еще нас с Колькой, как верных друзей, премировали путевками в оздоровительный лагерь. Вот так повезло ученикам тринадцатой гимназии. Так что не всегда цифра тринадцать – это злой рок, иногда и счастливый. Правда, у Кольки все же остался шрам на лбу виде крестика». - Закончил я свой рассказ, когда мы с рыжей девчонкой сидели в кафе «Мороженое», празднуя наше поступление на исторический факультет государственного университета.