Почему на дальние расстояния я перестал ездить пое

          В 1973 году мы с женой в очередной раз пошли в отпуск одновременно. У нас были планы снова поехать в Прибалтику, на этот раз в Эстонию, в Пярну. Я даже через своих знакомых заказал билеты. Но тёща стала нас отговаривать, что мы прекрасно отдохнем на даче. С рождением сына мы каждое лето снимали дачу в Подмосковье. В этот год мы сняли дачу с большим и прекрасным участком, с хорошими соседями. Очень интересно проводили время, играли в бадминтон, много купались и загорали. Мы поддались уговору тёщи и билеты сдали.
          Через неделю после начала отпуска ко мне на дачу приехала моя сослуживица, она тоже в этом поселке снимала дачу, и сказала, что меня срочно требуют в институт. Ничего, не подозревая, я поехал в институт, где главный технолог отдела сказал, что я срочно должен выехать в командировку на три дня в Саранск. Там собирались строить локомотивное депо, а я в это время рядом проектировал железнодорожную станцию. Нужно было согласовать наши решения, чтобы один объект не налез на другой.
          Приехав в Саранск, я явился к зампреду Совмина Мордовии, который курировал нашу работу, и сказал ему, что меня вытащили прямо из отпуска. На что он ответил, что можно было бы приехать и через месяц, и через два, потому что депо они собираются строить только через год. Но раз приехал, будем работать.
          Закончив работу, я собрался в Москву. Ехать я должен был на проходящем  через станцию Рузаевка фирменном поезде «Южный Урал». Тогда еще не было прямых поездов Москва-Саранск.
          Рузаевка находится километрах в тридцати от Саранска, и нам всегда Совмин Мордовии организовывал броню на билеты на этой станции.  И на этот раз, получив броню, я приехал на станцию к поезду. Около девяти вечера должен был  проходить «Южный Урал», из Челябинска, на котором мы обычно ездили. Подойдя к кассе, мне сказали, что на этот поезд есть билеты только в общий вагон, но чтобы я не расстраивался, потому что через два с половиной часа пройдет другой аналогичный поезд, и они гарантируют мне в этом поезде место в купе. А пока я могу сходить в кинотеатр, который находился здесь же на привокзальной площади. Я так и сделал.
         В назначенное время я сел в поезд. Время было позднее, поезд шел издалека, из Средней Азии, все уже спали. Проводник в темноте постелил мне постель, и я лег спать. Когда я проснулся и решил умыться, я увидел, на каком белье я спал, и какое было полотенце. От вида белья мне стало темно в глазах. Конечно, я уже не умывался и с нетерпением ждал, когда же будет Москва.
          На другое утро дома я проснулся оттого, что болел левый глаз. Я поехал к окулисту, и он установил, что у меня конъюнктивит. Через пару дней конъюнктивит превратился в инфекционное вирусное заболевание– герпетический кератит с помутнением роговицы.
          Я был госпитализирован в глазной институт, где я пробыл 3,5 месяца, а всего пробюллетенил около полугода.  Так, не поехав в Прибалтику, я «отдохнул на даче». На всю оставшуюся жизнь я получил помутнение роговицы левого глаза, к счастью, во внезрачковой зоне. Было и положительное от моего пребывания в глазном институте. В период моего нахождения там в нашу палату положили араба из Кувейта, который говорил только по-английски и по-французски. У меня появилась возможность проверить себя на практике мое знание английского. Хотя я знаю его не очень, тем не менее, разговаривая с Моссеном, (так его звали), мы отлично понимали друг друга.
          Вспоминается забавная ситуация с его пребыванием. Нас кормили очень плохо на 1 руб. 01 копейку в день, а его, как иностранца, на 5 руб. в день. Он всегда удивлялся, как же так, нам дают всякую дрянь, а его кормят натуральными мясными продуктами. Нам приходилось выкручиваться, мол, у нас разные заболевания и разные диеты. Он либо не понимал, что происходит, либо, поняв, не хотел нас обидеть. 
          После этой командировки я избегал ездить поездом, если нужно было в нем проводить ночь. Летал только самолетами.