Почему спорят о Высоцком?

О Высоцком спорят из-за невежества. Как в басне Крылова «Лебедь, рак и щука» дают высказываться всем, и каждый тянет в свою сторону, а воз и ныне там. Также хотят писать историю страны не одну, а несколько. Кому как удобно. А я считаю, что должна быть одна. С научной точки зрения.
Но в том-то и дело, что науки у нас нет. Я, например, послушал по радиоканалу журналиста Доренко и ужаснулся его мнению о Высоцком. Доренко не то чтоб обожествлял Высоцкого, но боялся, что его, Высоцкого, критикой из высокого образа, достойного поклонения, превратят в ширпотреб.
Меня такое мнение Доренко повергло в шок. Я считал Доренко блестящим журналистом. Ведь он в экономике разбирался лучше наших экономистов. Ведь он понимал то, что у нас в России сейчас феодальный строй, и что в России не коррупция, а кормление как в феодальном строе согласно табеля о рангах кому деревеньку жаловать, кому что попроще.
Я-то автор новой экономической теории, в которой частная собственность относительна и при феодальном строе частная собственность какой-либо личности превышает государственные интересы. И при феодальном строе не занимаются коррупцией, нарушая законы, а распоряжаются государственной собственностью как своей. Если, конечно, сан позволяет. Власть, чтобы брать как свое.
Но это я, конечно зря говорю. Моя экономическая теория далекого будущего. Но что Высоцкий не Бог, не классик в литературе, я бы разъяснил Доренко, но к нему не пробиться. А так бы разъяснил.
Для меня Пушкин – Бог с его строками:
«Мой друг, Отчизне посвятим
Души прекрасные порывы!»
В этих строках общегосударственные интересы. А для меня и в творчестве Достоевского нет Бога. Сам Достоевский писал, что если даже Бог не прав, надо следовать ему. Некоторые тут же возражают: «Достоевский не может такого говорить».
Я им указываю это место высказывания Достоевского в его творчестве. Но и без строк ясно на примере Алеши как послушника в романе «Братья Карамазовы». Когда оказалось после смерти его настоятеля, что тот не святой, Алеша покинул монастырь. А ведь главный – Бог – остался.
А для меня как Толстой зеркало русской революции, так Высоцкий тоже зеркало. Но кого? Вообще для Толстого эти слова Ленина его творчества убийственны. Для Толстого, как определения его творчества. А вот как Высоцкий охарактеризует и кого или что как зеркало этой формации? Я пока не буду раскрывать.
Я еще остановлюсь на диалоге на радиоканале РСН между Артабацкой из МК и научным деятелем Владимиром Никоновым. Высоцковедом, издавшим по Высоцкому несколько книг, ведущего нескольких аспирантов по этой теме, а диалог между ними шел по поводу фильма о Высоцком. И я просто не мог представить, как они переваривают тему Высоцкого. Отклевывают по зернышку.
Ну, Артабацкая – это пустой номер. И все ее слова о том, что она воспитывалась на Высоцком с детства, а этот фильм ни о чем. Что героиня это не Марина Влади, а что что все про наркотики, так это не главное. И про КГБ, упомянутых в фильме даже спасающих Высоцкого. О, господи, если бы она хоть чуть знала, какую в судьбе Высоцкого роль играют КГБ, а то никакой логики, сведения как наклейка на сведениях, если  их представить в качестве чемодана.
Никонов копал тему глубже, но до истины так и не докопался. Хотя то и дело тыкал ею около самой истины сбоку во всех направлениях, а истину не копнул.
Но когда Никонов начинает рассуждать о Высоцком, то мне его определения творчества Высоцкого кажутся настолько дикими, то я думаю о том, что лучше бы молчал. Например, о том, что Высоцкий своим творчеством склеивал века. Меня это выражение повергло в шок. Как склеить, например, городничего из «Ревизора» Гоголя с каким-нибудь нашим чиновником высшего ранга, если их желания тащить из казны неистребимо?
Нет, я также надеюсь на то, что у нас к власти придет новый Ленин или Иван Грозный, что страна снова станет великой, единой, но не склеенной. Вот Никонов склеивает образ Высоцкого как и фильм о Высоцком, о котором оппоненты в диалоге говорят, что он никакой. Как и разноречивые отзывы о Высоцком радиослушателей от тех, что передают о том, что плачут о Высоцком из-за его трудной судьбы до тех, что так презирают Высоцкого, что плюются на него.
А кто прав? Выступающий в роли критика так некомпетентен в этом вопросе, что не может связать их воедино. А это разночтение образа Высоцкого как раз и составляет суть образа Высоцкого. Как суть того времени.
И есть у нас люди, что очень хорошо понимают в чем суть этого образа. Например, кинорежиссер Говорухин, создавший фильм «Место встречи изменить нельзя», в котором Высоцкий играет образ следователя Жеглова и сам не до конца понимает значение этого образа, когда предлагает кинорежиссеру Говорухину исполнить одну из своих песен.
Говорухин как кинорежиссер был категорически против исполнения Высоцким его песен в этом фильме, и был не то что прав, а исторически прав, потому что в этом фильме-шедевре оставил события развиваться так, как были в то время и в этом фильме не было раздвоенности личности Высоцкого как образа и не могло быть, когда он прозвучал в фразе: «Вор должен сидеть!»
Потому что это было время Сталина, как победителя и в войне, и в энтузиазме пятилеток. И когда наши войска, не выдержав удара фашистов, побежали, то Сталин издал приказ о заградительных отрядах, чтобы трусов, предателей расстреливать на месте, и наша армия стала боеспособной. Воевала с честью ценой той жестокости на грани которой, освобождаясь от трусов, предателей, негодяев армия стала великой как и страна.
Но это было совсем другое время, и этот фильм как шедевр киноискусства подарил нам Говорухин тем, что не разрешил Высоцкому исполнить в нем свою песню как эталон высокой нравственности того времени, потому что этот фильм не только Высоцкого, но и Конкина, молодого человека времени как мужества так и способности любить высоко и чисто. Это фильм и других артистов как муровцев, так и бандитов понять неоднозначность их и простых людей.
Но которые любили. Как в этом фильме так и в фильме «Жди меня и я вернусь», «Сердца четырех». Да и что перечислять эти фильмы, когда тема любви звучала в каждом, а ведь в труде «Новый Завет» любовь – определяющее чувство жизни. Значит, при Сталине жили по-христиански.
А с Хрущева нашу страну стали опускать. С того момента, как он дискредитировал Сталина, а в лице Сталина социализм как идеалы. С того времени как Хрущев провозгласил лозунг: «Догоним Америку по производству мяса и молока». А ведь есть заповедь Божья «Не копи богатств материальных, а копи духовные».
А ведь сколько лет прошло, и вот наступило время выборов 4 декабря 2011 года и на разборе результатов и политолог Смирнов какой-то высокопоставленной организации по радиоканалу РСН пустой и сытый как победную реалию заявляет: «Наш народ не голодает».
Такое впечатление, что с начала Хрущева мы уже не великая держава, а кого-то догоняем. При Хрущеве Америку по мясу, молоку, теперь Португалию по ВВП. Но какая чудовищная ложь тех сытых вверху, что наш народ не голодает, когда кризис в Греции, когда по данным газеты «АиФ» в Греции, в которой нет никаких полезных ископаемых, в Греции минимальная зарплата труда тридцать тысяч в пересчете на рубли, а в России четыре тысячи.
А я еду в трамвае, а со мной рядом девушка с чертежами в руках, а в глазах беспомощность перед этой жизнью, потому что хочется полюбить по-настоящему, а на экране отстой, мерзавцы. Вот бы о чем создать фильм Никите Михалкову, страшней, чем о войне. О судьбе этой девушки. Правдивый, каких сейчас нет. Одни подделки.
И куда Михалков лезет создавать фильмы о войне, если их создано много столько правдивых, талантливых гораздо лучше его, потому что сам Михалков не воевал, приобрел сахарный заводик. И хочет на столько сытым быть, что создает образ воюющего генерала как играет в игрушечные солдатики, как теперь на компьютере, но при этом думает, что война это он, и воевал тоже он.
Я вспомнил о Михалкове, чтобы было понятно раздвоение личности нашего времени, когда Никонов негодует на радиослушателей, ругающих Высоцкого как, например, бывшего члена ЦК или девушек, для которых Высоцкий наркоман, на которого б помочиться. Никонов снизводит этих радиослушателей до персонажей произведений Высоцкого и тем, что они идеализируют старое общество.
Никонов не понимает Высоцкого. Потому что, если взять его песню: «Марусь, ты глянь, какие клоуны» то да. Но ведь Высоцкий не видел тогда трудящихся мыслящих сознательно, творческую интеллигенцию. А если взять песню Высоцкого «Идет охота на волков», то волк сиганул за красные флажки. Сомкнул клыки на нашем горле. И теперь во власти.
Россия – страна великих дураков, идиотизм которых налицо до противоречия на сто процентов. Например, что народ сам выиграл Великую Отечественную войну, что как фашист дал, то как драпанули в начале войны до Москвы, так от всей европейской армии у Москвы меньше десяти процентов осталось.
А как в Москве в Октябре, когда фашисты подошли к Москве? Ведь сколько Гайдаров, Чубайсов ходили тогда по Москве готовых встречать фашистов с хлебом, солью? Устраивали всякие диверсии, слухи, пока Сталин не дал приказ расстреливать за саботаж. Как в Китае сейчас. А дурак твердит о том, что все равно появляются воры, так стоит ли их трогать? Ужас какой, а они говорят. И крах, кризис в экономике.
И Никонов тоже дурак, что, когда речь зашла о фильме про Чапаева, то Никонов с некоторым озлоблением к ситуации с Чапаевым сказал то, что этот ильм – идеализация фактов. И вот тут я хватаю Никонова за локоть и восклицаю ему: «Позвольте, батенька, а фильм Говорухина «Место встречи изменить нельзя»?»
Я думаю то, что Говорухину надо памятник поставить за то, что не разрешил Высоцкому исполнить его песенки в этом фильме, чтобы не смешать все времена под его гребенку для идолопоклонства таких, как Доренко и прочих. Потому фильм «Место встречи изменить нельзя» - это Высоцкого в роли капитана Жеглова, воскликнувшего: «Вор должен сидеть!»
У Высоцкого во времена Сталина не было раздвоения личности. Но этот фильм «Место встречи изменить нельзя» не только о Высоцком. Это фильм про любовь того времени. Следователя Шарапова с его возлюбленной, такой прекрасной, что не менее прекрасны, чем Ромео и Джульетта.
Это любовь и к простой русской женщине, у которой муж пьяница, несколько детей и у которой вытащили хлебные карточки. Так следователи Жеглов и Шарапов отдали ей свои, а сами перебивались месяц без хлеба. Это и святое братство ребят, работающих в МУРе до того святое, что когда у одного из их работников случился выигрыш облигации, то все были уверены, что он сдаст деньги в пользу государства.
И проституток никто не ловил на панелях, потому что они были так презираемы обществом, что были вне его, как Манька про прозвищу «облигация». Настолько, что должна была исчезнуть. Перед любовью того времена, что была так прекрасна.
А когда говорят, что такой фильм как идеализация того времени, то такая сволочь топчет мою юность. Я помню то время как в фильме «Чапаев», когда у Анки кончились патроны в пулемете, а Чапаев с эскадроном на конях появился, спасая положение, то зал ревел от восторга, что спас положение.
Я помню фильм «Два бойца», героев которого играли артисты Бернес и Андреев, как Бернес лежал и все думали, убитый. Но тут наши войска наступают, и вдруг герой в образе Бернеса встает и что делалось с залом, какой крик восторга наступал, и сердце охватывало такое чувство братского восторга к людям, к стране.
Я уже не говорю о фильме «Веселые ребята», когда восторженный смех то и дело разрывал пространство зала. Это не идеализация, а жизнь была такая, такая. Помню, какое значение имела отметка в дневнике, а мать поздно кончала работать, я ехал от тети и не то чтоб боялся людей, а они мне казались добрыми. Я никогда не забуду эту святую веру в людей.
Это была не идеализация. А уже в школе нас таких хулиганов в хорошем смысле слова было не вытащить. Открываешь дверь в школу, а тебе валенок летит в голову. Куча-мала. А сколько кружков, секций спорта, что матери с ремнем в руках приходили в школу, чтобы вытащить нас домой.
И фильм «Место встречи изменить нельзя» как раз про ту жизнь, но это не идеализация той жизни, а ее детали, дух той жизни, который жил в нас, возвышая над действительностью. А начиная с хрущевской «оттепели», дискредитируя идеалы, из нас стали вытравливать тот дух, превращая в скотов.
И у поэта Пастернака при Сталине не было раздвоенности личности. Он писал патриотические стихи, а когда Сталин вошел в зал молодежного собрания, то зал как один встал и зааплодировал в его честь так, что Пастернак сказал: «Как хорошо, что мы едины».
Как и на ялтинской конференции все делегаты всех стран вставали при появлении Сталина в зале. А «Доктор Живаго» Пастернак написал уже при Хрущеве. Когда стучал башмаком о трибуну, чтобы обратить на себя внимание. Иначе уже не мог. А у нас началось раздвоение личности великая мы страна или нет. А то, что у народа стало происходить раздвоение личности, так это из творчества Высоцкого.
Это так написал Гафт в то время, как его хоронили, как посмертное в знак памяти:
«Кричат о том, что умер Джо Дассен,
Мы занем лишь, что умер наш Высоцкий.
Кто Джо Дассен – не знаем мы совсем.
Высоцкий пел о нашей жизни скотской».
Но чтобы перейти к скотству, надо от какого-то состояния перейти к нему, от того, когда мы не были скотами. Значит, при Сталине. Когда партия была той, которая нам не изменит. А потом партия стала вырождаться до такого состояния, что в стране произошел крах.
Ведь есть разница между партией при Сталине, вожде, ходившем в солдатской шинели, когда бойцы, уходя в бой, оставляли записки: «Если погибну, считайте меня коммунистом».
И партией при Хрущеве, Брежневе, когда стала разлагаться до того, что как-то спросил пролетарского паренька, каких тогда тянули в партию, почему не вступает, а тот ответил: «В такую, какой была раньше, не достоин, а в такую, какой стала сейчас – не хочу».
И вырождение партии это раскол в стране, когда еще звучали песни «А у нас во дворе есть девчонка одна». А с другой стороны со знакомой девчонкой зашли к ее подруге, а у нее клиенты нанесли ей всякого, а это уже при Брежневе, так время «оттепели», что она сидит ничего не боится, и говорит не как проститутка, а преуспевающая личность: «Как хорошо. Полное благополучие, полное спокойствие, что милиция не придет. Вот это и есть демократия».
И для какого-то паренька идеалы девчонка одна из песни «А у нас во дворе», для других встречи по забегаловкам. Но ведь официальная пропаганда не допускала этого и выпускала фильм «Журавушка», что женщина после войны в соку никому не дает в деревне, из города партийному работнику, что ты думаешь, что она такая, а она еще выше, под этот номер женщины становились сумасшедшими.
Нет, сверху партии было удобно, чтобы парни верили в идеалы как Ваньки-встаньки, чтобы из них можно было лепить новых Космодемьянских, Корчагиных. Но в то время вожди партии в быту как мерой доверия партии не изменяли рядовым членам. Ленин как свободная личность был настолько бескорыстен, что когда ему Подвойский хотел повысить оклад, чуть не посадил Подвойского за расхищение государственных средств. А Сталин умер с пятью рублями в кармане на сберкнижке в простом френче. Вот в чем величие вождей эпохи величия нашего государства.
А время Хрущева, Брежнева – это уже время потери нашего духа, как идеалов, когда от них и до низу чиновники превращались в крыс, тащивших урванного от общего в свои нормы. Вот это-то раздвоение в мироощущении страны как философии и раздирало душу Высоцкого. И тогда втой раздвоенности как ножницах умещались те, кто любил и не любил. У таких обозревателей, как Никонов мозгов не хватит объять необъятное.
Я помню конец двадцатого века семидесятых годов, когда я отдыхал на Селигере. У бабушки в деревне. А на турбазе туристы в палатках. А у отдыхающих в деревне двух ребят была знакомая из Ленинграда, дочь какого-то шишки, тоже отдыхающая. На турбазе. Но… здесь большое «но». Отдыхала в отдельном коттедже со служанкой, отдельным телефоном, машиной и личным шофером при ней. Когда мы посетили ее, она сидела за столом и ела черную икру ложкой из тарелки.
Меня от этого покоробило как чувство несправедливости, но я не представлял, как это страшно. На моих глазах рождался новый класс паразитов господ с их философией грязных денег. Но, но еще страшней была их философия, этих грязных денег, отражающаяся на их морали жить в этом обществе самой нравственной философии в мире и путем партаппарта грабить это общество, чтобы иметь проституток, виллы за бугром и счета. Это мораль как жить. С двойной философией с черного хода.
Это период распада общества, когда преступная чиновничья сволочь решила использовать посты, чтобы блага страны присвоить себе навсегда как частную собственность. Этот период начался с Хрущева. А уже в период перестройки золотой запас нашей страны неведомо куда девался. Те, кто знал из партийных бонз, падали из окон. А потом использовался как капитал строить бордели на Западе и отправлять туда девушек в качестве проституток. Это материал из газеты «АиФ».
Но для простого народа как и для меня, рушилась мораль общества. Нас воспитывали на образе Павки Корчагина, а на примере нашей власти воспитывающей нас в этом духе, было видно, как она разлагалась и жила по другим законам.
Ведь воспитывали нас по-сталински на образе Павки Корчагина. Показывали такие фильмы, как «Премия», в которых рабочие в качестве своей сознательности отказались от премии. А сами хапали.
И началась травля Ленина, Сталина сначала в качестве анекдотов, а потом ГУЛАГа. Но большая жестокость образов Ленина, Сталина заключается для нашей номенклатурной верхушки в том, что Ленин и Сталин не мздоимствовали, жили по Божьей заповеди, а эти власти погрязли во всякого рода неблаговидных делах нажить грязные деньги. И не могли простить Ленину, Сталину их мужества, их свободы духа не брать.
Но самое главное мораль их произносить высокие лозунги и их потребность мыться в баньках с проститутками. Превративших райкомы комсомола в публичные дома под красным флагом.
Я в семидесятые годы, конечно, был далек от таких мыслей, но уже почувствовал как пошатнулась нравственность общества. Но я уже чувствовал, что, произнося высокие слова, будешь выглядеть белой вороной, и то, что эта власть уже шла к постам по нашим головам, что нельзя им доверять, потому что только доверься – и тебя превратят в тряпку, потому что от нас, нравственных таких, как Шарапов в фильме «Место встречи изменить нельзя» судьба отвернулась к тем, в ком проснулся хищник.
А нам, поколению шестидесятников, как раз не хватало этого ощущения себя как хищника. Для полного кайфа. Ведь мы поколение Сталина все еще ощущали себя освободителями мира от фашизма, самыми работящими в мире так, что у акул империализма шок был от наших показателей, а цены на товары снижались, а тут как Ванек-встанек учат идеалам, а сами, сами…
Нравственность страны пошатнулась и не только в целом, но и в судьбе каждого. Я вспоминаю, как у меня были нелады с авиацией. Поругался со своей девчонкой, от отчаяния махнул на Камчатку. Было бы время Сталина, я бы рассуждал как Шарапов в фильме и у меня бы сложилась судьба, как у него.
А тут очутился на Камчатке по найму работать в тайге, валить лес. Иду, а кто-то включил магнитофон и на весь поселок несется:
«Она ж хрипит, она же грязная,
И глаз подбит, и ноги разные,
Она ж того, она ж наводчица…
А мне плевать, мне очень хочется!»
Нас затравили этими идеалами до того, этими Журавушками, что кидались на таких, как у Высоцкого. У английского юмориста Джерома К. Джерома есть такой рассказ, как его герой жил как кристально чистый человек, что ни-ни не уступал порокам, а потом не выдержал и опускался на самое дно ровно на столько на такое время.
А Высоцкий – поэт своего времени. Но только своего, пока мы были победителями, великими в мире духовно, а здесь стали ощущать себя материально. В каждой судьбе, в каждой шараге, где трудились, еще чувствую свою судьбу, как судьбу страны.
Но как оказалось в песне про волков, сигающих за красные флажки, эти вожди сомкнули свои клыки на нашем горле. А песня про клоунов, как там Высоцкий обращается к своей героине: «Ты посмотри, какие клоуны».
Еще вчера при советской власти граждане великой страны, в которой главным героем был трудящийся человек, разве мы могли подумать о том, что мы можем выглядеть клоунами? Но теперь, когда те, у кого деньги, вытирают о нас ноги, разве отношение к Высоцкому однозначно?
Это Ленин сказал о Толстом о его романе «Война и мир» как зеркале революции. А Утесов в фильмах зеркало советского времени, в котором кухарка стала трудиться на предприятии и стала героем. А Сороким с его творчеством зеркало нашего времени, в котором герои уже без души. Лубочные и скорее уже не люди, а игрушки.
И вот вышел фильм про Высоцкого. Я по радиоканалу РСН слушал отзывы радиослушателей о Высоцком. Господи, воедино их уже не собрать. Каких только слов я не услышал по этому каналу. Что им неприятен этот герой как наркоман. Другая сказала о том, что ей жалко Высоцкого, другая то, что ей Высоцкий противен.
А что еще я знаю о Высоцком? То, что он пел:
«Со мною нож, решил я: что ж, меня так просто не возьмешь,
Держитесь, гады, держитесь, гады…»
А у меня товарища под Щелково сбил милицейский чин, так дело даже не расследовали. Правда, сбили еще в девяностых годах. Сейчас может и расследовали бы…
И главное, сами моются в баньках, а публичные дома еще не открыли. Проституток ловят, как будто проститутка не человек. Преследуют, а за что, если денег нет, а этот рынок – единственный, где может себя реализовать.
И про телефон 07 у Высоцкого песня. Ехал бы к Марине Влади. Так нет. Ему здесь малина. Совсем как у наших нуворишей. Никонов помнит, что Высоцкого критикуют его персонажи. Так чего Высоцкий не писал о героях труда? А то о клоунах. Мы теперь такие клоуны с ваучерами, кого обобрали.
А тут по улице Большая Черкизовская дом 48 Дом творчества молодежи. Ведет его Штренберг, секцию бардов, так исполнять песни этот Штренберг разрешает только Высоцкого и Окуджавы. А всем, кто предлагает свои песни, отвечает: «Мне некогда. Только Высоцкого.» Вот время!