Рецидив. Акт 1. Письмо в потрёпанном конверте

РЕПЕТИЦИОННАЯ БАЗА ВГОКБЭНДА. ДК «ВЫСОКОГОРЕЦ».
   
Сцена 1.
    Мы видим небольшое помещение прямоугольной формы, где рядами расставлены стулья и пульты для нот. Слева, на отдельном возвышении красуется ударная установка, поблескивая тарелками и ободками барабанов.
    Джаз-бэнд исполняет зажигательную тему. Играют саксофоны, тромбоны и флейта. Все духовики двигаются синхронно, подчёркивая своё единомыслие. Музыканты одеты довольно консервативно: пиджаки, галстуки, белые рубашки, не смотря на то, что это всего лишь репетиция.
    И вот, на коде звучит барабанное соло. Мы видим Гая, разительно отличающегося от остальных: кольцо в ухе, бородка, кожаный пиджак. Рядом с ним «зажигает» Андрей Донцов, одетый также броско. Во время соло они забываются в дикой импровизации: Гай лупит скоростные брейки, а Андрей, скорчив гримасу, играет «слэпом».
    Это продолжается до тех пор, пока руководитель бэнда, серьёзный дядька преклонных лет не начинает пристально смотреть на этот сумасбродный дуэт. Гай виновато улыбается и сразу переходит к аккомпанементу. Во время игры они переглядываются с Андреем и давят смешки.

Сцена 2.
    Двое друзей на переднем плане всё в том же помещении. Андрей укладывает свою бас-гитару в кейс. Гай стоит рядом и крутит в пальцах барабанную палочку. На заднем плане музыканты вяло передвигаются и занимаются своими обычными делами.
ГАЙ – Неплохо отыграли, да Дюс?
АНДРЕЙ (с улыбкой) – Да, только Борщевского наши импровизации когда-нибудь выведут из себя.
ГАЙ – Ой, да брось, ты! Это ж, мать его так, джаз! А джаз – это прежде всего что?.. Правильно, импровизация! К тому же он и сам говорил, чтобы мы немного активировались. На носу концерт в Зеленогорске, а наш бэнд писькой груши околачивает.
АНДРЕЙ – За такую зарплату только и остаётся, что околачивать.
ГАЙ – Ну, начинается опять! Выше нос, родственник! Без нас этот тухлый оркестр вообще изговняется.
    Мимо проходит трубач.
ТРУБАЧ – Ты бы попридержал свой острый язычок, Гаевский.
ГАЙ (шутя) – А то чё?
ТРУБАЧ – А то я тебе твои барабанные палочки в жопу засуну, и там их сломаю. Гений, твою мать! Оркестр без него изговняется.
    Разговор не пролетает мимо ушей руководителя и дирижёра Борщевского, который уже без тени иронии замечает:
БОРЩЕВСКИЙ – Но вообще-то он прав. Вы играете, как … Как медузы.
ТРУБАЧ – А что, медузы умеют играть, Витольд Аркадьевич?
БОРЩЕВСКИЙ – Попрошу без колкостей в мой адрес, Свиридов!
ГАЙ – Дюс, ты сегодня работаешь в «Соколе»?
АНДРЕЙ – Нет. К чёрту «Сокол». Сегодня я сплю, как все нормальные люди! Устал уже от этого вонючего кабака. Меня тамошняя атмосфера жутко напрягает. Посетители все как один черти. Видел бы ты их рожи.
ГАЙ (понимающе кивает и улыбается) -  А Лизка, я слышал, там как рыба в воде.
АНДРЕЙ – Да, ей всё по фигу. Не знаю, может, у неё иммунитет на такие заведения. Но меня там от всего тошнит. Сплю и вижу, когда нам в бэнде поднимут зарплату.
ГАЙ (театрально смеётся) - Ты сам-то хоть понял, что сказал? Поднимут зарплату? Донцов, да скорее нас с тобой отсюда уволят за профнепригодность.
    Андрей защёлкивает замочки на своём кейсе и накидывает на себя куртку. Гай продолжает крутить в пальцах барабанную палочку.
ГАЙ – Дюс, когда у нас концерт?
АНДРЕЙ – Двенадцатого. А что?
ГАЙ – Да так, Юлька одиннадцатого хочет небольшой пикничок устроить. Будем мы, вы с Иринкой и Санёк с Ленкой.
    Андрей улыбается.
АНДРЕЙ – Ты же знаешь, я за любую заваруху, кроме голодовки. Если речь идёт о шашлычке, то я вообще счастлив. Главное, не перебрать. А то нам двенадцатого в семь утра надо быть на сборе.
ГАЙ – Шутишь что ли? Я собираюсь на вокзал ехать на своей «кобыле»!
АНДРЕЙ – Мм. А что праздновать-то будем?
ГАЙ – Продолжение молодости! Пока печень целая, надо пользоваться её добротой.
    Друзья смеются.
ГАЙ – Ладно, поехали.
    Гай бросает куда-то палочку, засовывает руку в карман куртки и некоторое время сосредоточенно там роется, затем достаёт ключи от машины и с видом победителя подбрасывает их вверх.


СТОЯНКА АВТОМОБИЛЕЙ ВОЗЛЕ ДК «ВЫСОКОГОРЕЦ»

Сцена 3.
    Парни идут неторопливо к автомобилю «Москвич 2141» серебристого цвета. За их спинами видно здание дворца культуры. Небо пасмурное, не смотря на то, что на дворе стоит начало сентября. Гай подходит к машине и копошится с сигнализацией.
ГАЙ – Погода сучья, ей богу! Сентябрь называется! Ты сегодня на градусник не смотрел?
    Андрей обходит автомобиль сзади и открывает пассажирскую дверцу.
АНДРЕЙ – Смотрел. Восемь градусов.
ГАЙ – Охренеть! Что с погодой-то творится?
АНДРЕЙ (задумчиво) – Да и лето было холодное. А осень началась ещё холоднее.
    Гай захлопывает дверцу и заводит мотор.
АНДРЕЙ (всё так же задумчиво) – В детстве помню одно такое лето. Когда я в деревне жил.
    Гай бросает быстрый взгляд на друга, словно опасается чего-то, затем включает CD – проигрыватель. Громкая музыка в стиле «фанк» заполняет салон авто. Друзья как по команде, начинают ритмично раскачивать головами. Автомобиль выезжает со стоянки. Мы видим удаляющийся дворец культуры «Высокогорец».


РАЙОН ВЖМ. ДВОР АНДРЕЯ ДОНЦОВА.

Сцена 4.
    «Москвич» Гаевского медленно заезжает во двор панельных девятиэтажек. Из машины приглушенно звучит музыка. Затем, когда дверь открывается и Андрей выходит, музыка на какой-то момент становится громкой и чёткой, после чего смолкает совсем. Андрей оглядывается по сторонам, смотрит на небо.
АНДРЕЙ – Да, Гай, ты прав – погода вообще дерьмо. Заметь, как рано темнеет из-за туч.
ГАЙ – Чёрт! А сколько сейчас времени? (смотрит на часы) Половина десятого, Дюс! Вот это мы дали жару. Да меня Юлька убьёт!
АНДРЕЙ – Так мы ей сейчас позвоним…
ГАЙ – Неее! Без обид, Дюс! Я сегодня домой. Давай, Иринке привет. Племяшку мою чмокни от меня.
АНДРЕЙ – Ну смотри. Изменяешь своим привычкам.
    Друзья пожимают друг другу руки. Затем авто отъезжает. Андрей стоит один с кейсом в руках. Вид у него слегка потерянный, не смотря на улыбку, словно застывшую на лице. Парень подходит к ржавым подъездным дверям и начинает рыться в кармане в поисках ключа. Его действия прерывает пустая банка из-под пива, внезапно покатившаяся по бетонным плитам двора. Андрей задумчиво смотрит ей вслед. Улыбка уже сползла с его лица. Он снова принимается за поиски ключа, находит его, но застывает в нерешительности. Только теперь до него доходит, что здесь что-то не так. Он медленно оборачивается и смотрит во двор.
    Мы видим панораму двора: качели и песочница, кусты разросшейся акации. Кругом царит тишина и безмолвие. Не видно ни одной живой души. Андрей задумчиво хмурится, поджав губы, затем снова поворачивается к домофону.
РОМА – Эй, братишка!
    Хриплый голос заставляет Андрея вздрогнуть и резко повернуться. Метрах в пяти от подъезда стоит, покачиваясь на тощих ногах бомж.
АНДРЕЙ – Это вы мне?
РОМА – Тебе. Ну а кому же ещё?
    Рома криво улыбается, обнажив ряд поломанных или гнилых зубов. Пьяные глаза неестественно поблескивают.
РОМА – Ну что, не узнал? Совсем большой стал и важный.
АНДРЕЙ (округлив глаза от удивления)  - Рома?!
РОМА – Ну, а кто же ещё?
    Рому сильно покачнуло, но он справляется с собой и вновь твёрдо стоит на ногах. Двор по-прежнему пуст, не считая Андрея и Рому.
АНДРЕЙ – Как ты меня нашёл? Ты же не знаешь…
РОМА – Да. Двадцать лет не видались, братишка! Как дела-то? Женился?
   Андрей делает пару нерешительных шагов к брату.
АНДРЕЙ – У меня всё нормально, Рома. Но как ты меня нашёл? Я же двадцать лет назад уехал из Ольховки.
РОМА (с грустной усмешкой) - А мы всё также, с баушкой Лидой живём. Бабка по тебе сильно скучает, всё спрашивает, когда приедешь.
АНДРЕЙ – Ром, я тебя спросил, где ты адрес мой узнал?
РОМА – Так девчонка твоя дала.
    Андрей прикрывает глаза и тягостно вздыхает. Данная ситуация ему совсем не нравится.
АНДРЕЙ – Какая ещё девчонка?
РОМА – Так эта… твоя…
    Рома достаёт из кармана грязного плаща бутылку портвейна, откупоривает её и делает несколько больших и жадных глотков. Затем он грубо вытирает губы и бороду тыльной стороной грязной ладони.
РОМА – Я ведь по делу пришёл…
    Андрей нахмурился сильнее, но приблизился к брату ещё на пару шагов.
РОМА – Мне тебе передать велено…
    Рома роется в своём кармане. Андрей молча и хмуро следит за его действиями.
РОМА – Вот оно!
    Он протягивает Андрею потрёпанный и помятый конверт, после чего начинает сипло и взахлёб кашлять. Андрей берёт конверт, не глядя.
АНДРЕЙ – Как твой туберкулёз, Рома?
    Рома вытирает рукавом слёзы и пренебрежительно отмахивается.
РОМА (осипшим голосом) – Я пойду, братишка. А то электричка последняя, и ждать меня не будет. Ты письмо-то прочитай – девка старалась. Смотри, может, у вас что ещё и срастётся.
    Он поворачивается спиной к Андрею и, прихрамывая, удаляется в сторону темнеющей арки. Вокруг по-прежнему – ни души. Андрей задумчиво и несколько даже ошарашено смотрит ему вслед. Рука машинально засовывает письмо в карман куртки. Он открывает подъездную дверь и заходит в темноту. Железная дверь с грохотом закрывается.


КВАРТИРА ДОНЦОВЫХ.

Сцена 5.
    Андрей входит в прихожую и осторожно прикрывает за собой дверь. Он не включает свет, снимая обувь и куртку в полумраке. Вдруг лампа загорается и в кадре появляется Ирина в домашнем халате и тапочках. Сразу становится видно, как сильно побледнело лицо парня.
ИРИНА – Привет, (всматривается в мужа и ахает). Что с тобой?
АНДРЕЙ – Да укачало слегка. Гай гнал, как полоумный.
ИРИНА – А сам-то он где?
АНДРЕЙ – Сказал, что Юльке обещал приехать пораньше, поэтому и не стал заходить.
ИРИНА – Сегодня вы что-то уж очень долго.
АНДРЕЙ (проходя в ванну и включая там воду) – Скоро концерт в Зеленогорске. Завтра генрепетиция будет.
    Андрей в ванной, смотрится в зеркало, умывается холодной водой, снимает с крючка полотенце, вытирается. Следующая сцена начинается на кухне: Ирина подогревает ужин. Годовалая Настя сидит на детском стульчике и развлекается с игрушкой. Андрей проходит и садится за стол. На его лице всё ещё видны следы произошедшего.
АНДРЕЙ – Как прошёл ваш день, девчонки?
ИРИНА – (не поворачиваясь) - Нормально. Скучно только. Мы два раза ходили гулять, но погода, сам видишь какая. А Настя любительница луж.
    Настя издаёт непонятный звук, словно соглашаясь со словами мамы.
АНДРЕЙ (усмехнувшись) – Я знаю. Вся в папу.
    Ирина ставит перед мужем тарелку с ужином, но он словно и не замечает этого.
ИРИНА – Тебе что, совсем плохо?
АНДРЕЙ (встрепенувшись) – Да, есть немного. Слушай, плесни мне чуток коньяка. Там вроде оставалось ещё. Знаешь, день был довольно дерьмовый. Да ещё и погода не радует. Я, наверное, устал.
ИРИНА (ставит перед ним рюмку и наполняет её коньяком) – А завтра у вас генеральная репетиция?
    Андрей кивает.
ИРИНА – А ночью ты ещё и в «Соколе» играешь?
    Андрей снова кивает, смотрит некоторое время на рюмку, делает глубокий вдох и выпивает.
ИРИНА – Может, не пойдёшь в бар?
АНДРЕЙ – Да нет. Всё нормально будет. Завтра. Мне просто выспаться сейчас надо как следует. Работа в «Соколе» мне и самому не нравится, ты же знаешь. Но там хорошо платят. А нам на одну «бэндовскую» зарплату не протянуть. Пока ты в декрете, придётся папику маленько поработать.
 НАСТЯ – Папику! (и начинает смеяться).


КВАРТИРА ДОНЦОВЫХ. НОЧЬ.

Сцена 6.
    Мы видим окно спальни, слышим шум дождя. Капли скатываются вниз по стеклу. Андрей и Ирина лежат на постели. Ирина свернулась калачиком, уткнувшись мужу в плечо. Андрей лежит на спине неподвижно, с открытыми глазами. В его взгляде смешались боль и страх.
    Снова окно, залитое дождём, только теперь уже кухонное. Андрей входит на кухню и садится за стол. На его лице отражаются потоки дождевой воды и свет уличного фонаря. Он двигает к себе пепельницу, закуривает. Далее следует крупный план сигареты и его напряжённого задумчивого лица.
    Андрей держит в руках конверт и смотрит на него так, словно видит нечто очень болезненное для него. Руки начинают трястись. Он делает глубокую затяжку и немного успокаивается. Света, падающего из окна, вполне достаточно, чтобы увидеть адрес, написанный на конверте аккуратным женским подчерком: Верхне-выйский район, деревня Боровики, село Ольховка, дом 16. Скворцова Мария.
    Андрей тушит сигарету и уносит конверт, так и не распечатав его.


КВАРТИРА ДОНЦОВЫХ. УТРО.

Сцена 7.
    Тишина и сумерки. Тихий шум дождя. Крупный план журнального столика и мобильника, лежащего на нём. Внезапно дисплей загорается, и телефон начинает громко воспроизводить мелодию. Заспанный Андрей поднимется с постели и раздражённо выключает будильник. Некоторое время он сидит в одних трусах на краю постели, массируя виски и щёки. Вид у него, мягко говоря, не очень.
    Затем мы видим вкратце всё его обычное утро: Чистка зубов и бритьё в ванной, кофейник на плите. Всё это в кадре занимает буквально несколько секунд. Затем Андрей закуривает на кухне, и держа сигарету одной рукой, другой набирает на мобильнике номер, подносит его к уху.
АНДРЕЙ – Гай, ты где? Окей, я уже готов. Да, я тоже отлично сплю, когда идёт дождь. Ну, всё, жду.
    Он отключает телефон, и некоторое время задумчиво смотрит в окно, вспоминая неприятную встречу с братом.


ВОЗЛЕ ПОДЪЕЗДА ДОМА ДОНЦОВЫХ.

Сцена 8.
    Возле подъезда стоит «Москвич» Гаевского. Подъездная дверь открывается, и выходит Андрей Донцов с кейсом в руке. Гай приветливо сигналит. Андрей садится в машину и закрывает за собой дверь.


«МОСКВИЧ 2141» ГАЕВСКОГО.

ГАЙ – Ты смотри, что творится! Вчера только говорили, что погода – хуже некуда. А сегодня ещё и дождь льёт! Если так дела будут обстоять, никуда мы завтра не поедем. Или поедем? А? Как считаешь? (Он бросает взгляд на Андрея).
    Андрей задумчиво смотрит на дорогу. За окнами проносятся здания домов, мигающие светофоры, другие автомобили. Наконец он переводит взгляд на друга.
АНДРЕЙ – Мне что-то нездоровится в последнее время.
ГАЙ – В смысле? Ты же ещё вчера нормально себя чувствовал?
АНДРЕЙ – Да, днём нормально. А вечером меня сломало. Упадок сил какой-то… и чувство тревоги.
ГАЙ – Тебе отдыхать надо больше, дружище. На фиг этот «Сокол»! Там всё равно одна быдлятина собирается! Дюс, бросай это дело!
АНДРЕЙ (кисло улыбаясь) – Да я бы рад. Но нам тогда с Иринкой и Настюшкой туго придётся. Сам знаешь, какая у нас, блин, зарплата. Одному-то не потянуть, а уж с семьёй – тем более.
ГАЙ – Значит, надо заняться нам с тобой уже чем-нибудь дельным.
    Гай криво улыбается.
ГАЙ – Завязать к чёрту с этой музыкой и заняться бизнесом.
АНДРЕЙ – Ты сам-то хоть понял, что сказал? Завязать с музыкой? Гай, ты же первый помрёшь без своей «Тамы». И потом, каким это бизнесом, мы интересно займёмся? В электричках играть будем, или на центральном рынке?
ГАЙ – Да много чего придумать можно. Было бы желание.
АНДРЕЙ – Желание у меня сейчас только одно – поменять место жительства.
    Он отворачивается и задумчиво смотрит в боковое окно, где всё так же проносятся городские здания, улицы, залитые дождём. Гай бросает на него короткий подозрительный взгляд.
ГАЙ – Это ещё зачем?
АНДРЕЙ – Да чтобы от своих родственничков спрятаться.
ГАЙ – Не понял.
АНДРЕЙ – Вчера вечером видел своего брата… возле подъезда.
ГАЙ – Подожди. Ты же говорил, что у тебя нет ни братьев, ни сестёр.
АНДРЕЙ – Родных нет. А двоюродный есть. Братец.
ГАЙ – Это тот алкаш с Ольховки?
АНДРЕЙ – Он самый!
ГАЙ – И что, это был он?
АНДРЕЙ – Он. Я бы его никогда не узнал. Он сейчас вообще выглядит как полный бомж. Я и подумал, что это бомж. Но он позвал меня по имени, поспрашивал, как дела, да как жизнь, а потом всучил какое-то письмо.
ГАЙ – Какое письмо?
АНДРЕЙ – Ты только Иринке не говори, я тебя умоляю! Она опять волноваться будет. А я чертовски этого не люблю.
ГАЙ – Да ладно тебе! Хоть раз я тебя сдавал?
АНДРЕЙ – Письмо мне дал и смотался.
ГАЙ – Что за письмо-то?
АНДРЕЙ – Да так, от старого знакомого человечка. Дело не в этом. У меня из головы мысль не выходит одна.
    Андрей поворачивается и в упор смотрит на друга.
АНДРЕЙ – Откуда он узнал, где я живу?
    Гай растеряно пожимает плечами.
ГАЙ – Чёрт его знает. Ты главное, не нагоняй сейчас на себя жути. Что он тебе сделает, алкаш этот? Перегаром надышит в лицо? А узнать он мог где угодно. Может, приехал сначала на твой старый адрес, а там ему сказали, что ты переехал сюда. Вот и всё.
    Андрей кивает, но с недоверчивым выражением лица, и снова отворачивается к окну.


РЕПЕТИЦИОННАЯ БАЗА ВГОКБЭНДА. ДК «ВЫСОКОГОРЕЦ».

Сцена 9.
    Оркестр играет джаз. Мы видим синхронно двигающихся трубачей и тромбониста. Затем встаёт саксофонист и несколько секунд выдаёт соло. Гаевский, как всегда, с пылом барабанит на своей установке. И неожиданно все замолкают. Кое-кто из трубачей не сразу остановился.
    Крупный план лица руководителя и дирижёра. Витольд Борисович хмурит брови.
БОРЩЕВСКИЙ – Донцов, ты что, не выспался сегодня?
    Он раздражённо смотрит на Андрея.
БОРЩЕВСКИЙ – Что у тебя со звуком? Это манная каша, а не звук баса! Ты понимаешь, что я имею в виду?
    Андрей несколько обескуражено кивает.
БОРЩЕВСКИЙ – Это во-первых. Во-вторых, ты не заметил, что на соло саксофона все играют ми-бемоль минор?
АНДРЕЙ – Виноват, Витольд Борисович!
БОРЩЕВСКИЙ (стучит дирижёрской палочкой по пульту) – Соберись, Андрюша, со-бе-рись! Завтра у нас важное выступление! Вся администрация Зеленогорска будет там, все местные шишки! Ты понимаешь?
АНДРЕЙ – Да, Витольд Борисович.
    Гай смотрит на друга и покачивает головой, как бы говоря «ну ты даёшь».
БОРЩЕВСКИЙ – Давайте, ребятки! Не расслабляться! И, поехали!
    Он энергично взмахивает палочкой, заставляя бэнд играть.


«МОСКВИЧ 2141» ГАЕВСКОГО.

Сцена 10.
    Машина Гая едет по мокрому асфальту. Небо по-прежнему пасмурное. Моросит дождь. В салоне сидят два друга. Гай молча управляет автомобилем, глядя на дорогу. Затем следует крупный план лица Андрея, почти прислонившегося к стеклу. Взор устремлён в никуда. Он словно спит с открытыми глазами. За стеклом тем временем проносятся автомобили с включёнными фарами, вывески магазинов, пешеходы.


КВАРТИРА ДОНЦОВЫХ.

Сцена 11.
    Всё с тем же отрешённым выражением лица, Андрей сидит за столом на кухне и лениво ковыряется вилкой в тарелке с ужином. Ирина кормит дочку из ложечки и читает ей сказку. Андрей же словно находится в другом мире. Он переводит глаза в сторону, привстаёт и вынимает из холодильника начатую бутылку коньяка, наливает в стопку, задумчиво смотрит на неё и залпом выпивает.

    Темнота ночи опустилась на город. Камера плавно движется над крышами домов. Внизу проезжают машины, кое-где ходят люди. Затем движение камеры замедляется, когда внизу появляется небольшое приземистое здание, возле которого припарковались с десяток автомобилей. Камера начинает двигаться вниз. В обзор попадает ярко-красная вывеска.


БАР «СОКОЛ».

Сцена 12.
    Вид главного входа в «Сокол»: Довольно вульгарное крыльцо и обшарпанная дверь, а сверху – вывеска, сделанная из красных светодиодных трубок. Рядом с надписью «Бар Сокол» профиль какой-то птицы, вряд ли похожей на сокола. Из ближайшего авто выбирается пьяный лысый мужчина, типичный «браток» -  внешность зека очевидна. Он небрежно захлопывает дверцу и, подойдя к входу в бар, ударом ноги открывает двери.

    Внутри бара горит тусклый свет. Стоят круглые столики, за которыми сидят пьяные мужчины и женщины, в основном, маргиналы. Многие из них курят. Кто-то чокается рюмками с водкой, кто-то наливает себе очередные сто грамм. В кадр то и дело попадают лица неблаговидных людей. Звучит медленный фортепианный аккомпанемент, что-нибудь из репертуара «тюремного шансона», и женский вокал.
    Далее мы видим довольно грязную барную стойку, за которой с абсолютно флегматичным видом стоит бармен преклонных лет и протирает бокалы. На стульях сидят и дымят сигаретами завсегдатаи, большинство из них уже безобразно пьяны.  К бармену подходит мужчина, судя по костюму и галстуку, какой-то офисный служащий, вырвавшийся в выходной день на пьянку. Он кидает на стойку пачку банкнот и пьяным голосом приказывает:
МУЖЧИНА В КОСТЮМЕ И ГАЛСТУКЕ – Давай ещё ноль семь коньяка, шашлычок из баранины и мороженое!
    Бармен равнодушно кивает и отбивает в кассе чек. Мужчина поворачивается в зал и машет рукой, дескать, дело в шляпе, я всё уладил.
    Затем камера движется вдоль небольшой сцены, на которой мы видим вокалистку Лизу: Высокая симпатичная девушка с броским макияжем, в вызывающе короткой юбке. Неподалёку стоит фортепиано, за которым сидит Андрей Донцов и старательно выводит аккомпанемент. Дуэт работает слаженно и профессионально. Лиза иногда прохаживается по сцене в туфлях на высоком каблуке, сексуально двигает бёдрами. Андрей же смотрит только на клавиши и свои руки, лишь изредка бросая взгляд на девушку.
    В один из таких моментов она подходит к Андрею довольно близко и, наклонившись вперёд, как бы невзначай, демонстрирует ему свои формы во всём их великолепии. Андрей смотрит на неё и его лицо осветляет слабая улыбка.
    Песня заканчивается, и Андрей сразу же смотрит на часы. К нему, цокая каблуками, подходит обворожительная Лиза.
ЛИЗА – Покурим, Андрюш?
АНДРЕЙ (разминая и встряхивая руки) – Давай.
    Лиза слегка наклоняется вперёд, когда Андрей подносит к её длинной сигарете зажигалку. Затем он прикуривает сам и с наслаждением затягивается. За их спинами начинает звучать музыка, всё тот же «тюремный шансон», но уже на записи. Посетители вяло передвигаются по помещению. Сигаретный дым висит плотным туманом.
ЛИЗА – Устал, бедняжка?
АНДРЕЙ – Есть немного.
    Он кисло улыбается.
ЛИЗА – Как дочурка?
АНДРЕЙ – Нормально. Всё больше балаболит. Но ходить не особо любит.
ЛИЗА – А жена?
АНДРЕЙ – Иринка?
ЛИЗА – Угу. У тебя ведь одна жена. Или уже две?
АНДРЕЙ – (смеётся) Тоже хорошо. Не хотела меня сегодня отпускать сюда. Говорила, что я на износ работаю. Жалко ей меня, в общем.
ЛИЗА – Она права. Ты себя не бережёшь, Андрюша. Хороших парней в наше время мало осталось, так что, такие как ты и Лёшик Гаевский на вес золота. Вас на руках носить надо, а жёны на вас ездят.
    Андрей улыбается.
АНДРЕЙ – Ну, Лиза, повезёт твоему парню!
ЛИЗА – Хм. Пока я работаю в этом кабаке, надеяться на хорошее знакомство глупо.
АНДРЕЙ – А ты в театр почаще ходи, или в библиотеку.
    Они начинают смеяться как старые добрые друзья. Лиза стряхивает пепел в пепельницу, стоящую на крышке фортепиано. Внезапно Андрей прекращает смеяться и впивается взглядом в зал за спиной девушки. Лиза тоже замолкает, подозрительно смотрит на парня и поворачивается назад, чтобы понять, что же он там такое увидел.
    Мы видим зал, заполненный людьми. Тусклое освещение и сигаретный смог частично гасят обзор. Камера передвигается в тёмный угол, где за столиком сидит одинокая фигура человека, склонившего голову. Затем происходит резкий наезд на объект, после чего человек виден значительно лучше. И нам становится понятно, что это ни кто иной, как Рома, брат Андрея из Ольховки. Перед ним стоит пепельница, заполненная окурками и бутылка водки. Роман с укоризной смотрит на Андрея, быстро выпивает рюмку, прячет бутылку в карман плаща, встаёт и торопливо выходит из бара.
    Крупный план лица Андрея. В глазах читается чувство страха и удивления, затем эти эмоции сменяет злость: хмурятся брови и т. д.
ЛИЗА – Что случилось? Ты словно призрака увидел.
АНДРЕЙ  (злобно сжав зубы и губы) – Вот ублюдок!
    Он бросает недокуренную сигарету в пепельницу, вскакивает с места и бежит к выходу, бесцеремонно расталкивая пьяных посетителей, путающихся под ногами. Андрей выскакивает на улицу, и стоя возле парадного входа «Сокола», озирается по сторонам. Но Ромы уже и след простыл. Вокруг только пустынные улицы, освещённые светом придорожных фонарей, автомобили посетителей бара. Над входом красным светом светится вывеска. Вспышка гнева тут же отпускает Андрея. На лицо снова наползает тень какого-то страдания, словно он вспомнил что-то очень болезненное.


КВАРТИРА ДОНЦОВЫХ. ПРЕДУТРЕННИЕ СУМЕРКИ.

Сцена 13.
    Андрей лежит на постели с открытыми глазами. Рядом спокойно спит Ирина. Он осторожно и тихо встаёт. За окном по-прежнему шумит дождь. Андрей входит на кухню и садится за стол, закуривает. Перед ним лежит всё тот же потрёпанный конверт из Ольховки. Некоторое время он молча курит, пристально вглядываясь в письмо, затем озирается по сторонам, словно боится быть увиденным, тушит сигарету и решительно разрывает конверт. Внутри оказывается тетрадный лист бумаги, сложенный вдвое. Андрей разворачивает его и подносит к глазам. Тусклый свет из окна падает на его хмурое лицо и лист бумаги. Видны строки письма, написанные аккуратным женским подчерком.


ЭЛЕКТРИЧКА. 20 ЛЕТ НАЗАД.

Сцена 14.
    Слышен стук колёс и другие характерные звуки электрички. На скамье сидит бабушка Тамара, пожилая женщина интеллигентной внешности, сухопарая, со строгим выражением лица. На её коленях дремлет мальчик, девятилетний Андрей Донцов. За окном солнечный осенний день, быстро проносятся хвойные и лиственные леса.
    Бабушка Тома без тени улыбки смотрит на внука и гладит его по голове. Андрей открывает глаза, вопросительно смотрит на неё.
БАУШКА ТОМА – Тебе уже лучше, Андрюша?
    Мальчик кивает.
БАБУШКА ТОМА – Больше мы не поедем на такой ужасной машине через лес. Больше мы вообще туда не поедем. Да?
    Мальчик снова кивает.
БАБУШКА ТОМА – Теперь мы будем жить в Высокогорске, как я и обещала. Ты пойдёшь в нормальную городскую школу, запишешься в какую-нибудь секцию. Я научу тебя играть на скрипке. Хочешь?
    Мальчик кивает и улыбается. Бабушка Тома задумчиво смотрит в окно, затем переводит взгляд на внука.
БАБУШКА ТОМА – Скажи, Андрюша, в этом году в Ольховке было много грачей?
АНДРЕЙ – Да, бабуля, очень много.
    Женщина понимающе кивает, слегка поджав губы. Она снова отворачивается к окну. Мальчик смотрит на неё с некоторой долей удивления.


РОДИТЕЛЬСКИЙ ДОМ. ОЛЬХОВКА. 20 ЛЕТ НАЗАД.

Сцена 15.
   Весна. Крупный план большого мрачного дома. Сквозь мутное стекло одного из окон виднеется напряжённое лицо пожилой женщины с косынкой на голове. Она смотрит на улицу, словно ждёт кого-то. Камера поднимается вверх. Мы видим небо над домом, в котором кружатся стаи грачей. Слышны крики этих птиц. Небо хмурое.
    Внутри дома атмосфера тоже довольно мрачная. Не смотря на дневное время суток, в помещении темно и неуютно. Старомодная громоздкая мебель заполняет углы и стены. Под потолком висят большие жутковатого вида часы с кукушкой. Они громко тикают, словно отсчитывая последние минуты жизни деда Данила. На диване сидит, потупив взор, Варвара, мать Андрея. Бабушка ходит по дому, явно нервничая.
(ОБЕ ЖЕНЩИНЫ РАЗГОВАРИВАЮТ ВПОЛГОЛОСА).
БАБКА ЛИДА – Варь, где Ромка-то у нас?
ВАРВАРА (тихо, но раздражённо) – Нажрался опять, наверное.
БАБКА ЛИДА – Может, пойдем, поищем, а?
    Варвара смеривает мать ненавидящим взглядом. Та сразу же прикусывает язык, однако угомониться всё равно не может: подходит к окнам, выглядывает на улицу, ожидая непутёвого внука. Дверь в избу со скрипом отворяется. На пороге появляется Андрей. Ребёнок явно напуган и подавлен происходящим. Женщины одновременно поворачиваются к нему.
БАБКА ЛИДА – Иди, погуляй ещё, Андрейка.
АНДРЕЙ – Баб, я устал уже. На улице сейчас дождь будет.
БАБКА ЛИДА – Ну тогда сиди тихо с матерью на диване. Дедушке плохо. (И добавляет, словно сама себе) Помрёт с часу на час.
    Бабка Лида крестится. Мальчик проходит по комнате и присаживается на край дивана рядом с Варварой. В этот момент из другой комнаты раздаётся сдавленный и сиплый голос деда, который явно хочет заорать, но уже не в силах это сделать.
ДЕД ДАНИЛА – Что ты смотришь на меня, паскуда?! (громко стонет) 
    Обе женщины измученно вздыхают. Мальчик сидит на диване, округлив глаза от страха. Дед снова стонет.
БАБКА ЛИДА (глядя в окно) – Обделался, наверное.
    Лица их мрачнеют ещё сильнее.
БАБКА ЛИДА – Пошли убирать, Варька.
    Варвара морщится, но поднимается и следом за матерью уходит в другую комнату. Некоторое время Андрей сидит в тишине и одиночестве. Он в страхе смотрит на большие тикающие часы, потом резко вздрагивает от щелчка, поворачивает голову и видит в окне грача. Птица ударяет клювом в стекло ещё раз, смотрит сквозь стекло на мальчика и убирается восвояси. Андрей озирается по сторонам, находясь в нерешительности: С одной стороны ему страшно сидеть в этой комнате одному, с другой – видеть умирающего деда. Наконец он принимает решение, поднимается с дивана и идёт к матери и бабке.
    Мы видим, как он крадётся по избе. Из-под печки выбирается чёрная кошка, и мурлыкая, начинает тереться об его ногу. Мальчик осторожно отстраняет её и движется дальше. Наконец, мы видим комнату, в которой на широкой кровати лежит дед Данила. Лицо и руки его сильно распухли и приобрели фиолетовый оттенок. Изо рта течёт слюна. Мужчина тяжело дышит. Время от времени из его груди вырывается тяжёлые болезненные стоны.
    Далее следует крупный план глаз мальчика, смотрящего сквозь щель приоткрытой двери на деда. Во взгляде детский страх смешивается с отвращением.
    Женщины ворочают грузное тело мужчины, покрякивая от натуги. По всему видно, что и они испытывают страх и отвращение, и стараются выполнить свои обязанности как можно скорее. Один глаз деда затянут отвратительным бельмом, второй бессмысленно смотрит в потолок.
ДЕД ДАНИЛА (со стоном) – Как же вас много… много грачей…
    Из здорового глаза по отёкшей щеке скатывается слеза. Снова следует крупный план округлившегося взгляда мальчика. Затем отёкшее лицо деда сводит мучительная судорога. Изо рта вываливается язык. Дед Данила начинает хрипеть. Бабка Лида сразу же начинает креститься. Варвара просто уходит в угол комнаты и старается отстраниться от происходящего. В этот момент голова деда неестественно быстро и резво поворачивается в сторону выхода. Единственный глаз безумно таращится на мальчика, оцепеневшего от страха. Губы деда искривляются в ужасном подобии усмешки. Густая слюна стекает по подбородку.
    Мальчик в панике бежит из дома, хлопая дверями. Он судорожно дышит. Лицо побледнело от ужаса. Он выбегает из дома и со всех ног бежит по полю к перелеску, бежит до тех пор, пока силы не оставляют его, и Андрею не приходится упасть на землю. Он хватается за голову и начинает сдавленно хныкать.
    В небе по-прежнему кружат и кричат грачи. Мы снова видим дом снаружи. На этот раз его нещадно поливает ливень. Вода стекает по крыше, по карнизу и стёклам окон, бежит по желобку водостока. В палисаднике капли дождя срывают лепестки у цветущих пионов.
    Кровать деда. Вид сверху. Он лежит лицом вверх и не дышит. Рот чуть приоткрыт, также как и глаз, затянутый бельмом. Бабка Лида снова крестится и пальцем закрывает его веко.


СЕЛЬСКОЕ КЛАДБИЩЕ. ОЛЬХОВКА. 20 ЛЕТ НАЗАД.

Сцена 16.
    Мы видим пасмурное небо и грачей, с криком кружащих там. По кладбищу среди сосен и елей движется траурная процессия. Несколько крепких мужиков несут громоздкий гроб с телом деда Данилы. Сразу за ним идут бабка Лида и Варвара в чёрных платках. За ними плетётся пьяный Рома с венком в руках. Рядом шагает Андрей с испуганным и потерянным выражением лица.
    Две женщины, Люба и Жанна, родственницы покойного сплетничают на переднем плане. Одна из них разливает в стопки водку и расставляет их на столике. Вторая в это время готовит бутерброды с колбасой и огурцом. На заднем плане продолжается процесс похорон: Гроб ставят на могильные поперечины, начинают обходить его по часовой стрелке.
ЖАННА – Любка, страх-то какой!
ЛЮБА – Тсс! Тише ты! Чего ещё?
ЖАННА – Говорят, Варвара отца своего отравила.
ЛЮБА – Да тьфу на тебя! Собираешь всякую ерунду! Ей-то с чего это делать? Что он, жить ей что ли мешал?
ЖАННА – Так как же! Она уж и хахаля себе из города нашла, собиралась к нему уехать ещё прошлой зимой, да отец не дал. Он-то знал её натуру, на что она способна.
ЛЮБА – С чего бы ему мешать Варваре? Взрослая баба, слава богу, тридцать лет уже.
ЖАННА – С того, что Андрюшка-то ей совсем не нужен. Она ведь без него собиралась уезжать. Тому мужику из города чужие дети, видимо, не нужны. Вот Варька и «намылила лыжи» без сына. А отец против был. Вон они как скандалили с ней в последнее-то время!
ЛЮБА – Да у Данилы и без неё хорошо «крыша ехала». Вспомнить что ли нечего? Они с покойным зятьком недалеко друг от друга ушли. Столько пить?! Это же ужас!
ЖАННА – Но Андрюшка-то не пропадёт. Вон, Варькина свекровь из Высокогорска приехала. Важная птица! Говорят, она сразу и откровенно поговорила с Варькой и решила парнишку забрать себе.
ЛЮБА – Хорошо, если так. А то жалко его – пропадёт здесь. Мальчишка-то хороший.
    Гроб опускают на дно могилы. Андрей кидает на него ком земли. Сзади к нему подходит бабушка Тамара и обнимает за плечи. Мальчик смотрит на неё. Женщина кивает, как бы говоря ему, что он всё делает правильно.


РОДИТЕЛЬСКИЙ ДОМ. ОЛЬХОВКА. 20 ЛЕТ НАЗАД.

Сцена 17.
    За окном утро. Бабушка Тамара собирает вещи. Заспанный Андрей сидит на кровати и смотрит на неё умоляющим взглядом. Ему не хочется, чтобы она уезжала.
БАБУШКА ТОМА – Сейчас май, Андрюша, а я приеду за тобой в сентябре. Всего четыре месяца. Ты сможешь подождать?
    Андрей кивает, хотя из глаз уже выступили слёзы.
АНДРЕЙ – А мы возьмём с собой маму?
БАБУШКА ТОМА (вздыхает) – Нет, Андрюша, не возьмём. Твоя мама уезжает в город Выя. Там она выйдет замуж и родит себе нового сына.
АНДРЕЙ – А я?
БАБУШКА ТОМА – А ты будешь жить у меня. Ты хочешь жить у меня?
АНДРЕЙ – Хочу.
БАБУШКА ТОМА – Вот и славненько. Я бы забрала тебя прямо сейчас, но не могу. Дел слишком много. Мне нужно ехать в командировку.
    Она подходит к мальчику и обнимает его.
БАБУШКА ТОМА – Ты потерпи ещё немного. Совсем чуть-чуть. Время быстро пролетит – даже не заметишь. В сентябре я приеду за тобой, и всё будет у нас хорошо, правда?
    Андрей кивает.
БАБУШКА ТОМА – Ты главное думай о хорошем.


ВОЗЛЕ ДОМА. ОЛЬХОВКА.

    Андрей стоит на крыльце большого и мрачного дома и шмыгает носом. Из глаз по щекам текут слёзы. Бабушка Тамара садится в «УАЗ» и машет ему рукой. Водитель заводит машину. Авто трогается и скрывается в ближайшем переулке.


ДВОР ДОМА. ОЛЬХОВКА. ВЕЧЕР. СПУСТЯ ПАРУ МЕСЯЦЕВ ПОСЛЕ ПОХОРОН.

Сцена 18.
    Смеркается. Слышен тихий треск сверчка и скрип старой самодельной качели, на которой Андрей качается посреди двора. В руках у него горсть сухариков, которые он время от времени бросает старому псу Пирату. Собака ловит их в полёте и дружелюбно виляет хвостом, выпрашивая ещё. Ворота открыты. Мальчик спокойно раскачивается, глядя на улицу. Небо над его головой пасмурно и сумрачно. За его спиной виден тёмный проход в задний двор, который в отличие от переднего находится под крышей. Андрей начинает раскачиваться сильнее, что-то тихонько напевая себе под нос.
    Вдруг Пират ощетинивается, глядя в сторону тёмного прохода. Мальчик неожиданно останавливается и прислушивается, чуть повернув голову в сторону заднего двора. В это время волосы на его голове всколыхиваются от невидимого ветра, подувшего из абсолютно тёмного прохода. Зрачки Андрея тут же расширяются. Из приоткрытого в ужасе рта вырывается парок. Собака, испуганно поскуливая, забивается в свою конуру. Из заднего двора доносится звук упавшего предмета. Это заставляет мальчика вздрогнуть и повернуться к проходу. Ужас на его лице становится ещё более очевиден.
     Мальчик оцепенел и смотрит немигающими глазами в тёмный проход заднего двора. Там ничего не видно, но явно слышен звук чьих-то шаркающих шагов и тяжёлого сиплого дыхания. Затем возникает напряжённая пауза…
ГОЛОС ДЕДА – Поди сюда, Андрюшка. Мне тяжко. Поди сюда, помоги мне выйти на свет.
    Голос звучит так, словно рот наполовину заполнен водой. Мальчик ещё секунду находится в ступоре, затем падает с качели и начинает орать, что есть силы.


ЭЛЕКТРИЧКА.

Сцена 19.
    Мы видим девятилетнего Андрея вновь, засыпающего на руках бабушки Томы. Слышен убаюкивающий стук колёс. Кадр постепенно заменяется лицом взрослого Андрея, сидящего в тёмной кухне с письмом в руках.


КВАРТИРА ДОНЦОВЫХ. ПРЕДУТРЕННИЕ СУМЕРКИ.

Сцена 20.
    Андрей смотрит в никуда, погружённый в воспоминания. Из этого состояния его выводит окурок, обжёгший пальцы. Сигарета успела истлеть до самого фильтра. Андрей вздрагивает, тушит сигарету в пепельнице. В другой его руке – письмо. Он разворачивает сложенный вдвое листок и читает:

Дорогой Дюсик!
    Ты наверняка уже забыл обо всём, что было между нами. Ну, чего же я хочу, ведь с тех пор прошло столько времени…
    Но даже если ты забыл меня, я тебя всегда буду помнить… и любить. Знай об этом! Мне было нелегко оставлять тебя, но поверь, на то были причины. Ты даже не представляешь, как мне было больно… Как больно сейчас без тебя.
    Впрочем, ты взрослый человек. У тебя своя семья. А я для тебя как призрак прошлого. Значит, так тому и быть.
    Я просто хочу, чтобы ты хоть на какой-то миг вспомнил, что между нами было, и как нам хорошо было вместе. И если я ещё хоть что-то для тебя значу, прошу мне помочь. Только ты можешь это сделать, Дюсик! Только ты!
    Я сейчас живу в Ольховке, в доме твоей бабки и брата Ромы. Я буду ждать тебя здесь. Приезжай поскорее! Очень надеюсь на тебя!

P. S. Пожалуйста, никому не говори обо мне и моём письме, или о том, что собираешься ехать в Ольховку. Это может навлечь на тебя и меня БОЛЬШИЕ НЕПРИЯТНОСТИ!

                Люблю тебя! Твоя Маша!

    Андрей складывает письмо и убирает его обратно в конверт. Он задумчиво смотрит в окно, за которым тихо начинает шуметь дождь, и закуривает новую сигарету.


КВАРТИРА ДОНЦОВЫХ. ВЕЧЕР СЛЕДУЮЩЕГО ДНЯ.

Сцена 21.
    Андрей открывает глаза, лёжа на постели. Вид у него, мягко говоря, не очень. Форточка открыта. Ветер, врываясь в неё, треплет занавеску. В комнату входит Ирина, склоняется над мужем и гладит его по небритой щеке.
ИРИНА – Совсем ты себя измучил с этим кабаком. Время вечер уже, а ты всё ещё спишь.
АНДРЕЙ – Да, я что-то паршиво себя чувствую, Зая. Наверное, простыл. Сегодня какой день?
ИРИНА – Четверг, а что?
АНДРЕЙ – Нет, ничего. Просто Гай хотел сегодня съездить на шашлыки.
ИРИНА – Они с Юлькой опять поругались. Ничего серьёзного, конечно, но сам понимаешь, не до шашлыков, когда такое дело.
    Андрей понимающе кивает, затем встаёт с постели.
АНДРЕЙ – Слушай, Зая, до скольки почта работает?
ИРИНА – Почта? До семи по-моему, а что?
АНДРЕЙ – А сейчас сколько?
ИРИНА – Половина шестого… что такое? Зачем тебе на почту?
АНДРЕЙ (замешкавшись) – Да надо телеграмму отправить. С работы парень попросил.
ИРИНА – Кто?
АНДРЕЙ (повысив голос) – Да какая разница кто?!.. Чёрт, извини меня. Я и правда чувствую себя дерьмово.
    Ирина грустно кивает.
АНДРЕЙ – Это звукарь один. Ты его не знаешь. Попросил меня отправить телеграмму. Он живёт далеко от почты. Нам ведь с Гаем завтра на весь день уезжать в Зеленогорск. Нужно успеть сегодня.
ИРИНА – Ну хорошо. Сбегай по-быстрому, а я пока соберу твои вещи на завтра. Кстати, кофе успеешь попить.
АНДРЕЙ (начинает торопливо одеваться) – Позже, Зая! Когда вернусь. Вдруг телеграф работает не до семи.
    Он наклоняется и целует её в уголок рта. Ирина грустно улыбается.
ИРИНА – Куртку надень чёрную. На улице сегодня похолодало ещё сильнее.
АНДРЕЙ – Хорошо, Зая.


ПОЧТОВОЕ ОТДЕЛЕНИЕ.

Сцена 22.
    Андрей подходит к окошечку телеграфа. Девушка - телеграфистка поднимает на него вопросительный взгляд.
АНДРЕЙ – Ээ… Мне телеграмму нужно отправить.
ТЕЛЕГРАФИСТКА – Куда? Кому?
АНДРЕЙ (затравленно оглядывается по сторонам) – Высокогорская область, Выйский район, село Ольховское.
ТЕЛЕГРАФИСТКА – Кому?
АНДРЕЙ – Скворцовой Марии.
ТЕЛЕГРАФИСТКА – Хорошо… а постойте! Почта в Ольховском не работает. Телеграмма не дойдёт до адресата.
АНДРЕЙ – Что же делать?
ТЕЛЕГРАФИСТКА (виновато пожимает плечами) – Ну попробуйте написать письмо в райцентр. Это в Боровиках, по-моему.
    Андрей на глазах мрачнеет
АНДРЕЙ – Ладно. Что-нибудь придумаю позже. Спасибо и до свидания.
ТЕЛЕГРАФИСТКА – Не за что.


КВАРТИРА ДОНЦОВЫХ.

Сцена 23.
    Андрей входит в квартиру, мрачный, как грозовая туча. Ирина выглядывает из кухни.
ИРИНА – Ну что, отправил?
АНДРЕЙ (на ходу раздеваясь) – Да, всё в порядке. Всё в полном порядке.
    Он проходит в комнату и устало опускается в кресло.
ИРИНА (с кухни) - Я ужин грею.
АНДРЕЙ – Нет, Зайка, я не буду. Пока что-то не хочется. Гай не звонил?
ИРИНА – Нет ещё. Может, кофе?
АНДРЕЙ – Кофе можно, (и добавляет сам для себя) а покурить нужно.
    Он трёт виски костяшками пальцев, закрывает глаза и шепчет.
АНДРЕЙ (повторяет шёпотом, словно заклинание) – Маша. Маша. Маша…


СПОРТЗАЛ. ПОКАЗАТЕЛЬНЫЕ ВЫСТУПЛЕНИЯ ГИМНАСТОК. 10 ЛЕТ НАЗАД.

Сцена 24.
    Большой спортзал. Молодые девушки, одетые в гимнастические костюмы готовятся к выступлениям: кто-то проверяет, не спуталась ли лента, кто-то поправляет костюм. Одна из этих девушек – Маша Скворцова. Она ярко выделяется на фоне остальных, поскольку является настоящей красавицей. Настроение у всех под стать ярким блестящим костюмам. Маша широко улыбается, машет руками всем кому ни попадя, посылает воздушные поцелуи.
    Девятнадцатилетний Андрей тем временем не может усидеть на месте. Он вскакивает со скамьи и начинает махать руками.
АНДРЕЙ – Маша! Маша!
    Рядом с другом сидят Лёха Гаевский и Паша Зудов. Они пытаются успокоить друга, но из этого ничего не получается.
АНДРЕЙ – Пацаны! Она у меня супер! Она просто красавица!
ПАША – Видим, видим, Андрюха, успокойся, пока нас всех не выгнали отсюда.
    Маша замечает среди зрителей своего парня и начинает радостно махать ему руками и посылать воздушные поцелуи. Гаевскому наконец удаётся силой усадить Андрея на место.
АНДРЕЙ – Гай, ты видел? Нет, ты видел?! Она же просто супер!


КВАРТИРА ДОНЦОВЫХ.

    Андрей сидит в кресле и трёт костяшками пальцев виски.


КВАРТИРА ДОНЦОВЫХ. УТРО.

Сцена 25.
    В темноте включается будильник на сотовом телефоне. Играет беззаботная мелодия. К мобильнику тянется рука Андрея и нажимает на кнопку отбоя.
    Андрей выходит из ванной, побритый и освежённый, проходит на кухню и закуривает. Возле плиты уже стоит заспанная Ирина. Она готовит мужу завтрак и кофе.
ИРИНА – Ну, как твоё самочувствие сегодня?
АНДРЕЙ – Нормально, Зая! Сегодня хоть дождя нет, по крайней мере, пока! (Смотрит в окно). Сейчас подъедет Гай. Он выехал пораньше. Ему нужно заправить своё «корыто».
ИРИНА – Когда уже у нас с тобой будет своё «корыто»?
АНДРЕЙ – Не знаю.  Нам сейчас не до этого, так ведь?
ИРИНА – Ты что-то опять сегодня без настроения.
АНДРЕЙ – Настроение в норме… по крайней мере, не хуже, чем вчера.
    Раздаётся звонок в дверь. Андрей поворачивается.
АНДРЕЙ – Пойду, открою. Это, наверное, Гай.
    В прихожей Андрей открывает дверь. На пороге стоит Гаевский, криво улыбается и крутит в руке ключи от машины.
Гай – Здорова, земляк! Как спалось?
    Андрей вымучивает улыбку и открывает дверь шире, впуская друга в квартиру. Гай переступает через порог. Парни пожимают друг другу руки.
ИРИНА (с кухни) – Лёшик, привет!
ГАЙ – Привет, мелкая! Ты опять с утра крутишься на кухне? Почему моя Юля не такая хозяйственная как ты?
АНДРЕЙ – Ты проходи. Сейчас вместе попьём кофе и в путь. Я пока пойду, упакую свой бас.
    Андрей уходит в другую комнату. Гай скидывает ботинки, куртку и проходит на кухню, где его сестра Ирина уже накрывает на стол. Они обмениваются взглядом.
ИРИНА – Ну как вы там с Юлькой? Чего опять не поделили?
ГАЙ (отмахивается) – Да всё нормально. Так, мелочи жизни. Ты же знаешь, какой я человек. А ей не всегда нравятся мои поздние визиты в гараж. Машина отнимает мужика от семьи – знай это. Никогда не позволяй Донцову покупать «тачку».
ИРИНА – Хм. А мы только что об этом говорили. Мне хочется машину, а Андрей о ней даже не думает.
ГАЙ – Правильно и делает. У нас, музыкантов, есть дела и поважнее.
    Возникает пауза, в ходе которой брат и сестра многозначительно смотрят друг не друга. Гай одним только жестом задаёт вопрос. Ирина кивает и скорбно сжимает губы. Гай всем видом показывает:  «только этого ещё не хватало».
    На кухню проходит Андрей и садится за стол. Брат и сестра сразу же меняют выражения лиц на будничные. Ирина разливает кофе по чашкам. Гай тоже садится за стол.
ГАЙ – Ну что, Дюс, отожгём сегодня в Зеленогорске?
АНДРЕЙ – Отожгём. Не в первый раз. Новый мэр Зеленогорска обожает наш бэнд. Слышал, что он хочет и там создать нечто подобное.
ГАЙ – Давно пора. Город больше нашего, а культуры никакой. Хотя мне, в общем-то, плевать на их делишки. Я знаю одно – сегодня в здании зеленогорской гордумы, большие дяди поставят нашему бэнду стол фуршет. Так что, сестрёнка, не жди мужа дома трезвым.
ИРИНА – Угу. А вы и рады моментом воспользоваться.
    Андрей слабо улыбается и, повернувшись, начинает задумчиво смотреть в окно. По всему видно, что от будничной беседы он далёк. Брат с сестрой снова многозначительно переглядываются. Камера демонстрирует глаза Андрея крупным планом. В них отражается пасмурное небо. После этого мы переносимся в Ольховку. Слышен шум ветра, просачивающегося сквозь щели в досках старого дома. Во дворе сами по себе раскачиваются старые детские качели, потемневшие от времени. Камера движется вокруг качелей до тех пор, пока в обзор не попадает тёмный проход заднего двора. Качели внезапно перестают раскачиваться, резко замирая в подвешенном состоянии, словно кто-то нажал кнопку паузы на DVD. Но шум ветра не смолкает. По прогнившему полу двора в сторону чёрного прохода катится пустая банка из-под пива. Она резко контрастирует на прочем фоне. Затем в кадре возникает темнота, вспыхивает спичка, освещая ухмыляющееся лицо алкоголика Ромы. После этого мы снова видим зависшие качели и тёмный проход. Камера медленно двигается на него, затем резко останавливается. Из темноты раздаётся голос покойного деда. Звучит он так, словно ему мешает какой-то чудовищный отёк лица.
ДЕД – Андрейка!
    Андрей вздрагивает и отворачивается от окна. Ирина и Гай подозрительно на него смотрят.
АНДРЕЙ – Нам ещё не пора?
ГАЙ – Через десять минут выходим… Дюс, с тобой всё в порядке?
АНДРЕЙ – Да.
    Он встаёт из-за стола.
АНДРЕЙ – Я пойду, покурю в подъезд. Ты пока допивай кофе, Гай.
    Андрей выходит. Слышно, как щёлкает замок входной двери. Оставшись наедине, брат и сестра некоторое время смотрят на друга, затем Гай кладёт ладонь на плечо Ирины.
ГАЙ – Будем надеяться, что рецидив пройдёт. У него такое было прошлой осенью, помнишь?
ИРИНА (кивает) – Да, надеюсь. Но мне страшно, Лёшик. Вдруг на этот раз…
ГАЙ – Всё будет хорошо. Поняла меня? ХОРОШО. А если он начнёт чудить в Зеленогорске, то я буду рядом.
ИРИНА – Позвони мне вечером, пожалуйста. Расскажешь, как дела.
ГАЙ – Конечно позвоню. Не переживай – всё будет тип-топ.
    Он гладит сестру по плечу, стараясь её успокоить. Затем Гай одним глотком допивает кофе, извлекает из пачки сигарету и начинает задумчиво крутить её в пальцах.
ГАЙ – Мы все сделали чертовскую ошибку тогда. Но сейчас уже поздно что-то менять. Время идёт, и мы уже не подростки.
    Он выходит с кухни.
ГАЙ – Пойду, покурю с Дюсом. Нам через полчаса надо быть на вокзале.


ВЫСОКОГОРСК. ПРИВОКЗАЛЬНАЯ ПЛОЩАДЬ.

Сцена 26.
    На привокзальной площади стоит туристический автобус, на котором вгокбэнд в скором времени отправится в Зеленогорск. Передние двери открыты. В них протискиваются музыканты. Водитель помогает загружать сумки и инструменты в багажные отделения. Процессом руководит Витольд Борщевский. Он поворачивается, когда к автобусу подъезжает «москвич» Гаевского. Боковое стекло опускается. Гай высовывается из окна.
ГАЙ – Здравствуйте, Витольд Борисович!
БОРЩЕВСКИЙ – Здравствуй, Гаевский! Донцов с тобой?
    Андрей приветливо машет с пассажирского сиденья.
БОРЩЕВСКИЙ – Здравствуй, Донцов!
    Витольд Борисович смотрит на часы и удивлённо хмыкает.
БОРЩЕВСКИЙ – Ну надо же! Вы приехали за пятнадцать минут до выезда автобуса! Поздравляю, господа музыканты! Если вы и впредь будете столь пунктуальны, я и впрямь начну вас уважать!
ГАЙ – Спасибо, Витольд Борисович!
БОРЩЕВСКИЙ – Я только понять не могу, зачем ты приехал сюда на своём «драндулете»? Мэр Зеленогорска любезно нам предоставил великолепный автобус. Не хотелось бы обижать уважаемого человека.
ГАЙ – Не переживайте, Витольд Борисович, «драндулет» я сейчас отгоню на стоянку и мы с Дюсом придём к вам. 
    Один из музыкантов бросает на землю тяжёлую сумку и сердито смотрит на Гаевского.
ИВАНЦОВ – Эй, Гай! С какого такого хрена ты взял, что я обязан загружать твои вонючие барабаны в автобус?!
ГАЙ – А ты загружаешь, или уже загрузил?
ИВАНЦОВ – Уже затащил, пока ты Донцова на машинке катаешь!
ГАЙ – Ну что же, Серёга, у кого какой талант!
ИВАНЦОВ (с усмешкой) – Да чтоб ты обосрался!
БОРЩЕВСКИЙ – Извините, что прерываю ваш философский диспут, но время у нас не резиновое. Давай, Гаевский, быстро ставь машину на стоянку и сию же секунду – в автобус.
ГАЙ – Будет сделано, Витольд Борисович.
    Гай поворачивается к другу.
ГАЙ – Ты со мной, или здесь выйдешь?
АНДРЕЙ – Мы ведь мимо вокзала проедем?
ГАЙ – Да, а что?
АНДРЕЙ – Высадишь меня там. Мне.. мм.. В туалет нужно забежать.
    Гай равнодушно пожимает плечами и трогает авто с места. Они пересекают привокзальную площадь и останавливаются возле здания железнодорожного вокзала Высокогорска. Андрей выходит из машины, открывает багажник, достаёт оттуда свой инструмент и захлопывает багажник. Гай сразу же трогается и исчезает за кадром. Андрей некоторое время просто стоит перед вокзалом, задумчиво глядя на здание. Он словно не может решиться, делать ему задуманное, или нет. Наконец колебания закончены, и он решительно поднимается к центральному входу.


ВЫСОКОГОРСКИЙ ЖД ВОКЗАЛ.

Сцена 27.
      На вокзале, как и всегда, снуёт туда-сюда народ с сумками и тележками. Возле диспетчерской дежурят два милиционера. Андрей осматривается по сторонам, находит расписание электричек и подходит к нему вплотную. Он быстро озирается по сторонам, явно боясь быть увиденным, скользит глазами по таблице, находит то, что ему нужно и торопливо переписывает в блокнот, извлечённый из кармана куртки.
    Закончив свою миссию, Андрей выходит на улицу и с некоторым облегчением закуривает сигарету. За его спиной слышен гудок отправляющегося электропоезда и голос диспетчера по громкоговорителю. Взгляд его отстранён и устремлён в пасмурное небо, повисшее свинцовой тяжестью над Высокогорском.


ТУР АВТОБУС ВГОКБЭНДА.

Сцена 27.
    Автобус проезжает границу города. В салоне царит атмосфера праздника и веселья: Музыканты громко разговаривают, смеются, некоторые бегают по салону как дети. Один из них украдкой потягивает джин-тоник из алюминиевой банки. Гай смотрит в окно и качает головой в такт музыке, которая слабо доносится из наушников его плейера. Андрей тоже смотрит в окно, но сидит он один в задней части автобуса. Происходящее вокруг его ничуть не затрагивает. Андрей словно находится в ином мире. Пряча за спинкой впередистоящего сидения помятый листок бумаги, он перечитывает письмо Маши снова. Затем усталым взглядом обводит окружающих, прячет письмо в кармане и, откидываясь на спинку сидения, погружается в дрёму.
    Далее следует видение Андрея: В темноте мы видим губы Маши, бледные и безжизненные. Они приближаются к уху парня вплотную и шепчут:
МАША (шёпотом, полным любви и отчаянья) – Дюсик, милый… Дюс!
    Андрей вздрагивает и выходит из дрёмы. В автобусе царит прежняя атмосфера: кто-то смеётся, кто-то бродит по салону и так далее. Гай тоже дремлет, сидя с наушниками на голове. Андрей смотрит в окно, за которым проносятся поля и лес. Эти виды перемежаются с видами автобуса снаружи. Мы видим, как он несётся по междугородней трассе, как мимо пролетают другие автомобили.


ЗЕЛЕНОГОРСК. ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ПАРК.

Сцена 29.
    С неба, наконец, начало иногда выглядывать солнце. Погода в Зеленогорске явно лучше, чем в Высокогорске. В парке довольно много народу. Люди толпятся у большой сцены, на которой возвышаются массивные колонки, и члены вгокбэнда торопливо занимают свои места. Неподалёку стоит пустующий теперь тур автобус.
    Все музыканты одеты в одинаковые костюмы и бабочки. Камера демонстрирует нам Гаевского, на котором подобный наряд смотрится несколько комично, учитывая его длинные волосы, схваченные на затылке в «хвост» и большое кольцо в левом ухе. Гай быстро проверяет, всё ли достаточно хорошо закреплено на его ударной установке.
    На сцену выходит конферансье.
КОНФЕРАНСЬЕ – А сейчас на сцене наш уважаемый гость из Высокогорска, джаз-бэнд «Высокогорец»! Встречайте!
    Толпа одобрительно ухает, впрочем, без особого энтузиазма. Борщевский выходит вперёд, отвешивает зрителям низкий поклон и начинает дирижировать. Духовые сразу же вступают громким аккордом. Затем камера переносится на Андрея Донцова, который начинает довольно виртуозно, аккомпанировать «слэпом». Далее мы видим Гая, выбивающего на своих барабанах скоростное соло. Эта сцена продолжается ещё какое-то время. Вгокбэнд активно и с напором играет быстрый танцевальный джаз, ракурсы камеры динамично сменяют друг друга. Больше всех мы видим, конечно, Гая, Андрея и Борщевского.               
    Наконец выступление закончено. Борщевский поворачивается к публике лицом и снова кланяется. Его лицо блестит от пота. Люди начинают аплодировать. Борщевский подходит к микрофону и начинает говорить банальные слова благодарности и поздравления зеленогорцев с днём их города. Его голос постепенно затихает. Следует плавная смена сцен.


ЗЕЛЕНОГОРСК. ЗДАНИЕ ГОРДУМЫ. БАНКЕТНЫЙ ЗАЛ.

Сцена 30.
    Камера демонстрирует нам большую люстру под потолком с лепниной. Затем она опускается ниже, и мы видим панораму банкетного зала: Мраморный мозаичный пол, картины на стенах. За высокими окнами начинают сгущаться вечерние сумерки. В центре зала накрыт стол фуршет, возле которого снуют люди, одетые в основном, в строгие костюмы. Вот мы видим Борщевского, поднимающего бокал с раскрасневшимся мэром Зеленогорска.
    Гай залпом выпивает бокал шампанского и закусывает его канопе. Верхняя пуговица его рубашки расстегнута. Бабочка снята. Судя по всему, парень уже немного устал и не совсем трезв. Он оглядывается по сторонам, ища кого-то среди гостей. Кто-то кричит ему: «Эй, Гай, давай, намахнём!»
ГАЙ (виновато улыбается) – Сейчас, ребят! Я выйду на воздух. Мне нужно позвонить жене.
    Лицо Гая слегка вспотело. Очевидно, что в помещении душно. Он вытирает лоб носовым платком и идёт в сторону больших двухстворчатых дверей, ведущих на широкую террасу.
    Свежий воздух встречает его лёгким приятным ветерком и пасмурным вечером. С возвышения виден массив домов Зеленогорска, в окнах которых уже зажигается свет. Гай с наслаждением вдыхает вечерний воздух, затем закуривает, и несколько секунд задумчиво смотрит вдаль, затем берёт в руку мобильник и набирает номер сестры.
(Голос Ирины мы слышим за кадром).
ИРИНА – Алло?
ГАЙ – Вечер добрый, сестрёнка!
ИРИНА – Как отыграли?
ГАЙ – Отыграли замечательно! Зеленогорск самый приветливый город нашей области. Я убеждаюсь в этом с каждым разом всё больше и больше.
ИРИНА – Как Андрей?
    Гай некоторое время молчит, поджав в нерешительности губы.
ГАЙ (понизив голос) – Хреново, сестрёнка.
ИРИНА – О, господи!
ГАЙ – Да. Теперь я уверен, что это очередной рецидив его болезни. Дело близится к середине осени. Ты же знаешь, что в это время он начинает впадать в депрессию.
ИРИНА – Знаю. Но в этот раз что-то уж особенно сильно, ты не замечаешь?
ГАЙ – По-моему, ты утрируешь проблемы. Серьёзно! Парню нужно что-то, что способно отвлечь его мозги от поисков этого «пустого места».
ИРИНА – Да знаю я всё! Мне тоже с этим нелегко жить. Каждый раз я начинаю бояться, что он начнёт вспоминать. Что тогда? Я этого не переживу.
ГАЙ – Всё будет хорошо! Ты меня слышишь? Мы справимся с этим. Он ведь мой друг, а ты моя сестра. Если я увижу, что ему становится хуже, то сразу позвоню Паше. У него есть отличный специалист по этим вопросам.
ИРИНА – Врач?
ГАЙ – Да, психотерапевт, по-моему.
ИРИНА – Ты с ума сошёл, как мы убедим его обратиться к психотерапевту? Он ведь сразу заподозрит неладное!
ГАЙ – Ладно тебе, не суетись раньше времени. Я это возьму на себя. К тому же ещё не факт, что придётся к нему обращаться.
ИРИНА – Хорошо. Ты главное глаз с него не спускай. Мало ли что.
ГАЙ – Окей, сестрёнка!
ИРИНА – Где он сейчас?
ГАЙ (беззаботным тоном) – Да всё в порядке, ушёл в гостиницу с двумя молодыми сексапильными блондинками.
ИРИНА – Гай, я серьёзно!
ГАЙ – Только что видел его в банкетном зале. Он совсем ещё трезвый. Пойду-ка я, исправлю это недоразумение.
ИРИНА – Ну всё, я на тебя надеюсь.
ГАЙ – Всё будет хорошо! Спокойной ночи, и поцелуй мою племяшку!
    Он убирает мобильник в карман, выбрасывает окурок и возвращается в банкетный зал.

Сцена 31.
    Андрей стоит в тени, возле крайнего окна и задумчиво смотрит на вечерний пейзаж Зеленогорска. На подоконнике бокал с шампанским. Андрей на него даже не смотрит. Лицо его кажется грустным и озабоченным. Сзади подходит высокая и красивая девушка, одетая в вечернее платье. Она с улыбкой смотрит на Андрея и деликатно кашляет, стараясь обратить на себя его внимание. Парень оборачивается.
ЛЕРА – Добрый вечер!
АНДРЕЙ – Добрый вечер!
ЛЕРА – Меня зовут Валерия. Можно просто Лера. А вас?
АНДРЕЙ – Меня Андрей. Можно просто Дюс.
ЛЕРА (с улыбкой) – Дюс? Очень интересно! Я вижу, кто-то посмел испортить потрясающему музыканту настроение?
АНДРЕЙ (смущённо) – Ну, Лера, вы вгоняете меня в краску! Не такой уж я и потрясающий на самом деле!
ЛЕРА – Но вы явно грустите. Это хорошо заметно со стороны. А я за вами давно наблюдаю.
    Внезапно она делает серьёзное лицо. Тон её голоса меняется.
ЛЕРА – Я вообще много чего замечаю. Больше чем другие.
    Она пристально смотрит Андрею в глаза.
ЛЕРА – Вас что-то гложет изнутри. Вам страшно. Я это вижу. Вы очень переживаете за судьбу человека, которого… который… У вас в жизни произошло что-то ужасное!
    Андрей смотрит на неё, широко открыв глаза от изумления. На секунду он потерял дар речи. Но наконец, отыскав в себе силы, он задаёт ей вопрос.
АНДРЕЙ – Откуда вы знаете?
ЛЕРА (теперь становится понятно, что она уже жалеет о сказанном) – Я не знаю. Говорят, что я экстрасенс или что-то в этом роде. Но я просто вижу людей изнутри. Вижу, что было у человека в жизни, что есть сейчас, и что будет.  Вот сейчас я вижу, что дома вас ждёт жена и почему-то она сильно волнуется. Она волнуется за вас и за себя.
АНДРЕЙ (дрогнувшим голосом) – А будущее?
ЛЕРА – Вас ждёт дорога смерти.
АНДРЕЙ – Что это значит?
ЛЕРА – Не знаю. Это что-то страшное. Не ездите туда, куда вы собрались. Вас там ждёт смерть. Боже!
    Она испуганно и судорожно вздыхает, некоторое время старательно приводит себя в нормальное состояние и вновь поднимает глаза на Андрея.
ЛЕРА – Простите, если я полезла не в своё дело. Вам и так должно быть очень тяжело.
АНДРЕЙ – Не извиняйтесь. Напротив – я вам очень благодарен за совет. 
    Они молча смотрят друг на друга, два человека, судьбы которых столь странным образом пересеклись в этой жизни. Наконец, Андрей подаёт голос.
АНДРЕЙ – Мы ещё увидимся?
ЛЕРА – Я очень на это надеюсь. Берегите себя, Дюс.
    Девушка поворачивается к нему спиной и уходит к гостям. Андрей ошарашено смотрит ей в след. Он не может поверить в то, что сейчас произошло. В этот момент к нему танцующей походкой подходит захмелевший Гай. Он обнимает друга за плечи и бесцеремонно встряхивает.
ГАЙ – Вот скажи мне, Донцов, одну вещь. Почему самые шикарные тёлки всегда влюбляются в тебя с первого взгляда даже тогда, когда ты скромно стоишь в сторонке? Мм?
АНДРЕЙ – Гай, кто она?
ГАЙ – А что, вы не успели познакомиться? Это же дочка мэра Зеленогорска. Ха! Ну, ты даёшь, Дюс!
    Гай хлопает друга по плечу. Но тот никак на это не реагирует, продолжая смотреть вслед удаляющейся девушке.


ТУР АВТОБУС ВГОКБЭНДА. ПОЗДНЯЯ НОЧЬ.

Сцена 32.
    Автобус везёт пьяных и разгорячённых музыкантов обратно в Высокогорск. Многие из них оживлённо обсуждают события прошедшего дня: концерт в Центральном парке, банкет в мэрии и прекрасную дочку мэра. Гай уже сильно пьян. Он участвует в пьяных обсуждениях с душой. Чего нельзя сказать об Андрее Донцове. Последний абсолютно трезв. Он всё также задумчиво смотрит в окно. Свет от проносящихся мимо автомобильных фар и столбов разноцветными полосами пробегает по его лицу.


КВАРТИРА ДОНЦОВЫХ. РАННЕЕ УТРО.

Сцена 33.
    Сначала мы видим супружескую кровать сверху: Андрей лежит на спине без одеяла. Ирина прижимается к нему сбоку. Далее следует крупный план окна. На карниз падает капля дождя, затем вторая, третья… Ветер усиливается.
    Андрей тихо стонет во сне, высвобождается из объятий жены и поворачивается на бок, лицом к стене.
    (Далее следуют образы из его сна).
    Из темноты словно выныривает обнажённое женское тело и обвивает в крепких объятиях тело Андрея. Он тоже обнажён. Глаза парня закрыты, но губы и руки страстно ласкают женское тело. Вначале это его жена Ирина, затем, когда действия переходят в секс, она превращается в Лизу, певицу из «Сокола», затем в Леру, дочь зеленогорского мэра. Они страстно занимаются сексом. Пальцы впиваются в губы и волосы друг друга. Пот капельками стекает по коже.
    В момент наивысшей страсти женщиной в руках Андрея становится Маша. Секс становится бурным. Они громко стонут и испытывают оргазм.

    Андрей просыпается, резко открыв глаза. На его лбу поблескивают капли пота. Он испуганно и несколько смущённо смотрит на свою супругу, переводит взгляд на свои трусы и шёпотом заключает: «Чёрт! Кончил во сне! Вот дерьмо!»
    Заключительная часть данной сцены происходит в душе, где Андрей моется, избавляясь от пота и следов эякуляции.


ВЫСОКОГОРСКОЕ УЧИЛИЩЕ ИСКУССТВ. АКТОВЫЙ ЗАЛ. (10 лет назад)

Сцена 34.
    Действия происходят в малом зале Училища Искусств. Небольшая сцена, на которой разместилась рок-группа, состоящая из студентов. В зале собралось немало народу. В основном, это студенты того же заведения и соседних профессиональных училищ.
    Зрители оживлённо переговариваются между собой. Кто-то в толпе говорит: «Парни офигенно играют, я тебя отвечаю!» Одно из мест занимает улыбающаяся Маша. Она вся прямо светится изнутри и выглядит просто потрясающе. Рядом с ней плюхается на стул слегка запыхавшаяся девчонка. Это подруга Маши, скрипачка Оксана.
ОКСАНА -  Фу! Ну, всё, я успела.
МАША -  Что успела?
ОКСАНА - Поменять прокладку.
    Девушки переглядываются и начинают звонко и заразительно смеяться.
    В это время на сцене начинают происходить какие-то движения. За слегка потрёпанную ударную установку усаживается Гаевский. При его появлении представительницы прекрасного пола начинают переглядываться и шушукаться. Следом выходит неприметный клавишник, встаёт за свой синтезатор, начинает что-то проверять в проводах. Почти сразу же показывается гитарист Павел Зудов, который улыбается и, несколько надменно посылает воздушные поцелуи воображаемым поклонницам. В конце мы видим Андрея, выходящего на сцену с бас-гитарой в руках. Время словно замирает. Мы видим глаза Маши, устремлённые на него из зала. Она, будто загипнотизированная, следит за каждым его движением. Во всей вселенной теперь для неё существует только он. А Андрей выходит, скромно опустив голову и почти не глядя на зрителей.
    Конферансье, студент этого же училища, объявляет номер:
КОНФЕРАНСЬЕ - А сейчас, уважаемые гости, в день студента вас поздравит группа «Фаталлити», исполнив три своих лучших песни. Встречайте!
    Зрители начинают хлопать в ладоши и одобрительно гудеть. На сцену выходит девушка вокалистка, та самая обворожительная Лиза, встаёт возле микрофона и радостно приветствует собравшихся возгласом «ЮУУУХУУУ»!!! Ей вторят нетерпеливым свистом и топаньем ног.
    Группа начинает играть мелодичный хард-рок. С первых же секунд становится ясно, что парни действительно профессионалы. Игра очень слажена и технична. Басист, несмотря на своё скромное поведение, играет уверенно и чётко. Гай выдаёт на барабанах замысловатые брейки. Голос у вокалистки неплохо поставлен.
    Но, не смотря на это, Маша продолжает заворожённым взглядом смотреть на Андрея и видеть только его, в то время как он сам начинает мало помалу входить в раж и заводиться на сцене. Гитарист Паша красуется перед девочками как может, стараясь затмить на сцене своим присутствием даже вокалистку. Всем своим видом он старается дать понять, что здесь главный – это он.
    Оксана тычет Машу под бок.
ОКСАНА - Маш, смотри какой классный!
МАША (мечтательно глядя на сцену) - Да.
ОКСАНА - Его зовут Лёша. Лёша Гаевский.
МАША -  Да, он так классно играет на бас-гитаре…
ОКСАНА - Маша! На какой бас-гитаре? Я же тебе говорю про барабанщика, Лёшу Гаевского. Он такой классный! Правда, ведь?
МАША - Угу. А как зовут басиста?
ОКСАНА (скорчив гримасу) - А, ну всё понятно с тобой. Наш парень со странностями. Это Андрей Донцов со струнного отделения. Он виолончелист.
МАША - О да! Это круто! Можешь познакомить?
ОКСАНА - Да нет проблем! Он сейчас как раз свободен. По нему сохнет сестра Гая Иринка.
МАША - Кто?
ОКСАНА - Сестра барабанщика. Она в него влюбилась ещё год назад. Но она малолетка и не в его вкусе.
МАША - Ну, так это просто здорово!
    Девушки начинают хихикать.


ВЫСОКОГОРСКОЕ УЧИЛИЩЕ ИСКУССТВ. ГЛАВНЫЙ ВХОД.

Сцена 35.
    Андрей Донцов стоит на лестнице возле главного входа и курит. На его лбу поблескивают капельки пота. Парень задумчиво смотрит вдаль, не замечая чудесной весенней погоды. На дворе май месяц. Деревья оделись изумрудной листвой. В клумбах пробились первые цветы.
    Из здания выходят две девушки, Маша и Оксана. Первая замирает в нерешительности, вторая призывно машет ей рукой, дескать, «пойдём, не бойся». Но Маша краснеет и качает головой. Оксана подходит к парню сзади и кладёт ему руку на плечо. Андрей вздрагивает от неожиданности и поворачивается. Всего секунду он смотрит на сокурсницу, затем взгляд его фокусируется на Маше. Он сразу же меняется в лице. Маша также смотрит на него, широко раскрытыми глазами. По всему видно, что это любовь с первого взгляда.
АНДРЕЙ (не глядя на Оксану) – Привет, Оксанка!
ОКСАНА – Привет. Ээ, я тут хотела тебя с подругой познакомить.
АНДРЕЙ (Маше) – Привет.
МАША – Привет.
    Маша берёт себя в руки. Сказывается её сила воли, натренированная за годы занятий гимнастикой.
АНДРЕЙ – Меня зовут Андрей.
МАША (широко улыбается и подходит ближе) – А меня Маша.
    Андрей берёт её руку в свою и деликатно целует. Маша выдаёт нервный смешок. Оксана театрально закатывает глаза и быстро ретируется в здание училища, оставляя молодых людей наедине. Лицо Андрея осветляет улыбка.
АНДРЕЙ – Ты очень красивая, Маша.
МАША (глядя ему в глаза) – Ты тоже.
    Крупный план их рук. Оказывается, что они всё ещё держатся друг за друга. Пальцы сжимаются.


КВАРТИРА ДОНЦОВЫХ. РАННЕЕ УТРО.

Сцена 36.
    Андрей сидит в темноте на кухне и кусает сжатый кулак. На его лице отражается сильная душевная боль. В пепельнице дымится забытая сигарета. Свободной рукой он держит Машино письмо. Листок бумаги дрожит в его пальцах.
АНДРЕЙ (шёпотом и с болью в голосе) – Почему, Маша? Почему ты бросила меня тогда? И как, мать твою ты оказалась в Ольховке?! Из всех мест на земле, ты выбрала именно чёртову Ольховку! Почему?! Почему?!
    Рука с письмом сжимается в кулак. Из глаз парня начинают литься слёзы.


КВАРТИРА ГАЕВСКИХ. ВЕЧЕР.

Сцена 37.
    Гай сидит на диване в домашнем халате и смотрит телевизор. В комнату входит его жена Юля, садится рядом.
ГАЙ (задумчиво) – По телевизору показывают одно говно.
ЮЛЯ – Хм. Это настроение у тебя говно, а по телевизору всё как всегда.
ГАЙ (со вздохом) – Да, что-то кошки скребут на душе.
ЮЛЯ – Пить надо было вчера меньше.
ГАЙ – Я немного выпил.
ЮЛЯ – Да видела я тебя вчера. «Немного». Хм!
ГАЙ – Юль, пожалуйста, хотя бы сегодня вечером не порти мне настроение ещё больше. Что ты от меня хочешь?
ЮЛЯ (нервно встряхивается и поднимается с дивана) – Ничего я от тебя не хочу.
ГАЙ – Вот и славно. Значит, оставь меня в покое.
ЮЛЯ – Вот и оставлю!
    Гай что-то хочет ей добавить, но в этот момент начинает звонить мобильник, лежащий на журнальном столике. Супруги разом прекращают перепалку. Гай подносит трубку к уху.
ГАЙ – Привет, Иришка. (Лицо его внезапно мрачнеет, дыхание учащается, тон голоса изменяется. В нём появляются тревожные нотки). Чёрт! Когда?.. Он что-то сказал?
ЮЛЯ – Что случилось?
ГАЙ (разговаривает по телефону) – Я сейчас приеду. Успокойся! Ты меня слышишь, или нет?! Я сейчас приеду! Всё, жди.
    Он отключает телефон, секунду сидит в напряжённых раздумьях, затем вскакивает и начинает торопливо одеваться.
ЮЛЯ (испуганно глядя на мужа) – Гай, что случилось? Гай?
ГАЙ – Я поехал к сестре.
ЮЛЯ – Что случилось?!
ГАЙ – У неё истерика. Похоже, Андрюха совсем свихнулся.
ЮЛЯ – О, Господи! Рецидив?
ГАЙ – Похоже на то. Но в этот раз, видимо, всё гораздо хуже.


ДВОР ДОМА ДОНЦОВЫХ.

Сцена 38.
    Пасмурный хмурый вечер. Автомобиль Гая подъезжает к подъезду Донцовых и останавливается. Парень выбирается из машины и, хмурясь, подходит к подъезду. Что-то заставляет его обернуться. Гай поворачивается и видит бомжа, склонившегося над капотом его «Москвича».
ГАЙ – Эй, любезный, ты что там потерял?
    Бомж поднимает чумазое бородатое лицо, в котором мы узнаём Рому, двоюродного брата Андрея. Но Гай, естественно, этого не знает.
РОМА (старается виновато улыбнуться) – Ничего, извините.
    Гай уже отвернулся к двери, когда бомж снова подаёт голос.
РОМА – Вы моего брата не видели?
ГАЙ – Нет. Послушай, отойди от моей машины, ладно?
    Бомж примирительно поднимает руки и уходит, сильно прихрамывая на правую ногу. Гай входит в подъезд.


КВАРТИРА ДОНЦОВЫХ.  НЕСКОЛЬКО МИНУТ СПУСТЯ.

Сцена 39.
    Гай стоит в гостиной, так и не сняв с себя куртку. Лицо хмурое и встревоженное. К уху он поднёс свой мобильник. На диване сидит Ирина с глазами, красными от слёз. Маленькая Настя мирно посапывает в кроватке.
ИРИНА – Гай, это бесполезно. Он или отключил телефон, или просто выбросил его.
ГАЙ (раздражённо отбросил свой мобильник в сторону) – Сукин сын! Что на него нашло?
ИРИНА – Я не знаю. Утром он всё время молчал, ходил какой-то потерянный по квартире. Я спрашивала, в чём дело, а он только рукой махал и говорил, что болит голова.
ГАЙ – Когда он исчез?
ИРИНА (всхлипывая) – Где-то с час назад. Он пошёл в душ. Я задремала, и проснулась от того, что входная дверь хлопнула. Я встала и поняла, что это он ушёл.
ГАЙ – Ты в окно не смотрела? В какую сторону он ушёл?
ИРИНА – Я не догадалась это сделать.
ГАЙ – Чёрт, может, он просто пошёл прогуляться?
ИРИНА (снова начиная плакать) – Нет. На кухне я нашла записку.
    Она протягивает брату скомканный листочек бумаги. Гай практически выхватывает его, разворачивает и читает:

Зая! Не теряй меня и не ругайся. Я уехал в другой город. У меня там неотложные и очень важные дела. Прости, что не предупредил заранее. Не хочу тебя загружать своими проблемами. Не волнуйся, я вернусь через неделю. Береги себя и Настюшку.
Андрей.

    Гай возвращает записку сестре. Похоже, что он немного успокоился.
ГАЙ – Не переживай, может, ещё всё образуется.
ИРИНА – Образуется? Гай, мне надоели его постоянные рецидивы, надоело справляться с проблемами, которых нет. Но больше всего мне надоело бояться, что он вспомнит всё.
ГАЙ (с раздражением) – Успокойся, я сказал. Тебя, между прочим, никто не просил выходить за него замуж и рожать от него ребёнка. Никто!
    Он указывает пальцем на кроватку с племянницей. От громкого голоса девочка заворочалась. Гай сразу же осёкся.
ГАЙ – Мы все виноваты. Вот и расхлёбываем теперь.
    Возникает пауза, в ходе которой брат и сестра молчат, задумчиво потупив взор. Ирина сидит на диване, закручивая пальцем прядь волос. Гай скребёт щетину на подбородке. Наконец, тишину нарушает девушка.
ИРИНА – Его уволят с работы?
ГАЙ – Нет. Я «отмажу» его перед Борщевским. Насчёт «Сокола» не знаю. Позвоню сегодня Лизке.
ИРИНА – Чёрт с ним, с этим «Соколом». Мне-то что теперь делать?
ГАЙ – Что-что? Собирайся сама и собирай Настюшку. Поедете ко мне. Пока этот дебил не объявится, будете жить у нас.
ИРИНА – Не говори так. Он всё-таки мой муж.
ГАЙ (задумчиво кивает) – Да. И мой друг. Мой лучший друг, мать его так.