Эпилог

Эпилог.
Она не брала трубку. Мы звонили не раз на домашний номер. Сначала мы ссылались на ее состояние, думали, что она спит. А на третий день после отъезда по телевизору показали ее. Точнее ее труп. Настю выносили на носилках из знаменитого питерского клуба. Кругом была толпа, все галдели. Она еще была жива, но это было уже повторное видео.
- Сегодня она умерла. Мы пытались спасти ее, хотя бы ради ребенка.
- Что послужило причиной смерти …
Дальше я уже не слышала…
- Передозировка. Девушка была изнасилована и, похоже, не раз за вечер
На его роже проскользнула мерзкая ухмылка. Да как вы смеете!!!
Естественно, сейчас кто-то смеется над ней за экраном. Она жила ради удовольствия. Она и умерла от удовольствия.
«Хотя бы ради ребенка…» Она была беременна! И не говорила…
Я не плакала, просто шок. Нечего было сказать. Хорошо, что я одна в комнате и этого никто не заметил. Но надо сказать Киру, он ведь тоже любит ее…
Ее больше нет…
Не могу даже понять смысла этих слов.


На столе лежали две записки. После прочтения обеих, я тут же бросилась искать в справочнике фамилию ее отца. Она когда-то в шутку упоминала ее. Более сотни пользователей, и все то бросают трубку, то смеются, то спрашивают, кто это.  Не хотелось вдаваться в подробности и рассказывать левым людям что случилось. Слишком больно об этом говорить. Язык не поворачивается…Нужно отвлечься на поиски, чтобы перестать плакать.

Кир переживал по-своему. Только тогда, когда он прочел обе записки, он заплакал, впервые за свои 20 лет.
А я больше не могу спать. Я не хочу думать ни о чем, кроме того, что моей Насти больше нет рядом. Перед глазами все еще та картина с экрана: ее выносили на носилках, а она улыбалась.
***
Похороны были тихими. Всего три человека: я, Кир и мама. Отец уехал по работе, ему было не до левой девчонки, поселившейся в наших сердцах. Мама плакала. Она верила в Настю, но никогда не показывала этого. За все время, пока мы втроем жили в Питере, она лишь пару раз спросила о Насте. Но теперь-то было видно, что она тоже за нее переживала.
На фото была молодая улыбчивая девушка. Это напомнило мне кадры с экрана: даже на носилках она улыбалась. Она ведь не просто так ушла, написала прощальные записки. Она хотела такого исхода дня и своей жизни.
Кир молчал все время. Он боролся сам с собой. Ему было сложно, и я это видела.
Большая серая мраморная плита легла и на нашу жизнь. Я хотела умереть, Кир ничего не хотел, а мама боялась за нас двоих. Она не раз спросила, поступила бы я также, как и Настя, забеременев. Я успокаивала ее кратким ответом «нет» и уходила от разговора. Она совсем ничего не понимает. Я не могу объяснить, но все было намного глубиннее.
В поисках ее отца помог папа. Его связи дали нам адрес и телефон. Мужчина жил в Москве. Настя даже искала его не там. Мы выслали ему письмо с предсмертной запиской дочери. Знаю, такие вещи нужно говорить глаза в глаза, но мы не смогли. Он приехал через две недели. Такой красивый, ухоженный, выглядит лет на 35.  Конечно, он старше. Он попросил фото дочери, и только сейчас я поняла, что они копия друг друга. Он очень сожалел, что не увидел ее при жизни. У него руки тряслись, хоть он и старался выглядеть спокойно и уверенно. Потом поблагодарил и подозвал меня к себе. Мне было что ему передать. Я протянула ему флешку.
- Откроете дома. Там всего один файл.
- Что это? – он взял маленький предмет, а руки затряслись еще сильнее.
- Это…Я думаю, вы должны узнать свою дочь через это. Это ее дневник. И…Она любила вас.
Он молча, одними глазами, поблагодарил меня и ушел. Больше мы никогда его не видели.
А через месяц я решилась превратить ее дневник в книгу и допечатать то, чем все закончилось. Издательство мне не отказало, и я обрадовалась. Это то, чего хотела бы Настя, я уверена. Сюжет приняли на ура. Жаль, что они не поняли, что это описание реальности. Люди хладнокровны, и им плевать на чувства других, если это продаваемо.
Я захлопнула дверь издательства. Знаю, через месяц книга будет на всех полках. Это ради тебя, любимая моя Настя…
Но жизнь уже не вернется в прежнее русло. Мы пережили смерть. Нам больше нечего терять.