Надежда умирает последней

В детстве меня очень поразил один переводной немецкий роман. Вкратце фабула такова. Дело происходит в гитлеровской Германии, в Берлине. Главный герой, Отто Квангель, простой интеллигент, никогда не совавшийся в политику, вдруг осознает, что нацизм совершенно несовместим с тем, что принято называть человеческой сущностью, с самим бытием человека разумного на Земле. И начинает бороться: пишет от руки листовки и кладет их в почтовые ящики. Конспиратор он был никакой, и ГЕСТАПО ничего не стоило его вычислить. Его арестовали, судили и приговорили к отсечению головы. Но его друзьям на суде удалось передать ему маленькую ампулку с цианидом калия. Он стал хранить ее во рту, твердо решив, что когда поведут на казнь, он раскусит ее и тем избежит страшных мук. И вот его повели, и он все не мог раскусить, он не мог проститься с жизнью сам, не мог и все. Даже когда топор со свистом пошел вниз... Когда упала голова, изо рта выпала маленькая ампулка. Не помню кто автор и как называлась книга, но до сих пор как мороз по коже. Действительно, человек пока живет – надеется.

На что надеемся мы в нынешнем, возможно, последнем кризисе? И надеемся ли вообще? Узнать это необыкновенно просто, - для этого существуют Центры изучения общественного мнения. Они все время мониторят и мониторят нас. И даже если Вас лично никогда в жизни никто не опрашивал, результат всегда абсолютно достоверен: у них методика такая умная. Как в карточном фокусе: как ни тасуй колоду, а задуманная тобой карта все равно будет угадана. Статистике можно верить, если она математическая.

Исследователи Левада-Центра никакого улучшения настроений граждан в связи с кризисом пока не отмечают. Социолог Наталья Бондаренко характеризует ситуацию так:

- Говорить, что идет обратный процесс – какой-то рост оптимизма – пока еще рано. Можно лишь сказать, что темпы нарастания пессимизма несколько замедлились, но не более того. В Левада-центре меряется такой индикатор, как индекс социальных настроений. Люди отвечают на вопросы о своем положении, о ситуации в России, о своих личных ожиданиях, ожиданиях того, что будет в стране, и так далее. Так вот, этот индекс действительно очень резко снизился на рубеже 2008-2009 годов. Последний раз мы делали замеры в конце марта. Индекс продолжал падать, но не такими темпами: он снизился по сравнению с декабрем на 5 процентов. Эксперты, которые занимаются разработкой этого индекса, считают, что пока делать какие-то выводы рано. Говорить об улучшении социальных настроений, признаках выздоровления можно лишь тогда, когда показатели индекса социальных настроений начинают постепенно расти. Причем «компоненты ожиданий» должны расти опережающими темпами. Пока этого, как отмечают исследователи, не происходит. Оценки людей на рубеже 2008-2009 годов упали – и сегодня остаются на очень низком уровне.

В чем именно люди больше всего чувствуют проявления кризиса сегодня? Безусловно, это касается возможностей работать и зарабатывать, а также роста цен. Кстати, один из показателей, который мог бы проиллюстрировать, каким образом люди себя чувствуют, – это ожидания роста безработицы и инфляционные ожидания. Производящие опрос спрашивали: «Как вы считаете, в ближайшее время будет ли расти число безработных или нет?» 70 процентов опрошенных в ходе апрельского исследования сказали, что да, скорее всего, число безработных будет увеличиваться. Это очень высокие ожидания «негатива». В том числе, если сравнивать с относительно спокойными периодами замеров, когда ситуация на рынке труда складывалась действительно благоприятно.

Люди говорят о «негативе», с которым, по их мнению, сталкиваются россияне вообще, или о своих личных, конкретных проблемах. Задавался вопрос относительно уровня потребления и о том, сталкивались ли члены семьи респондента, допустим, со снижением заработка, с увольнениями. Об этом спрашивают регулярно. И в апреле каждый пятый (21 процент опрошенных) сообщил, что он, либо кто-то из членов его семьи, в последнее время столкнулся с потерей работы и нищетой. Задавали этот вопрос и раньше, в феврале, в январе – порядок цифр остается примерно таким же. Что касается ценовых ожиданий… Большинство считают, что и речи нет о снижении цен на основные потребительские товары. Около 50 процентов (как в январе, так и в апреле) уверены, что цены будут расти так же, как и сейчас и даже еще сильнее. О том, что упал спрос на товары длительного пользования, свидетельствует статистика и сообщения торговых организаций. Работники же Левада-Центра попытались оценить, насколько пострадала сфера повседневного потребления – имеются в виду, например, расходы на питание, транспорт, самые необходимые лекарства и так далее. В январе около 10 процентов опрошенных сообщили, что характер их повседневного потребления значительно ухудшился за последние три месяца. А в апреле о том же самом (о значительном ухудшении за последние три месяца) заявили уже 13 процентов респондентов.

Да, и информация, и акценты в подаче информации о кризисе и о его восприятии россиянами сегодня очень важны, особенно тем, кто принимает решения, поскольку, как отмечают эксперты, нынешние экономические проблемы достаточно серьезно влияют на политическую ситуацию в стране. Все чаще «вертикаль» не срабатывает, и региональный уровень – и административный, и партийный – входит в противоречие и публично спорят с уровнем федеральным. Это все свидетельствует, что федеральный центр ослабел, и те механизмы, которые обеспечивали лояльность, - в первую очередь, большие денежные вливания, - больше не работают. Мы наблюдаем то, что называют «разморозкой» общества. Одновременно происходит «разморозка» внутри правящих элит. Сохраняется видимость монолитности, но при ближайшем рассмотрении очевидны очень серьезные, усиливающиеся конфликты.

Это нормальный процесс и происходит он не только у нас. К сожалению, пока никто не знает, как противостоять этому новому и неизученному явлению – системному кризису экономик эпохи глобального рынка.

Вот хотя бы тот же пресловутый «наш» текстиль. И без того дышавший на ладан, от кризиса он стал совсем плох. Причина одна – хлопок. Он далек и дорог, а производство на грани фола.

Первый заместитель председателя правительства Ивановской области, руководитель комплекса экономического развития Павел Коньков видит решение в переходе отрасли на лен и искусственное волокно. Об этом он сказал на своей пресс-конференции 7 мая.

Льна, признал он, даже если его посевы удвоить, не хватит даже одному Яковлевскому льнокомбинату. Эта культура очень низкопродуктивная. С хлопком ни в какое сравнение.

А как с синтетикой? Сейчас в нашей стране производится 38851 тонн в год различной синтетики, так или иначе пригодной для использования в текстильном производстве. И все они, эти тонны, заметьте, имеют уже своего покупателя. Предположим, нашим энтузиастам «текстильного кластера» удастся добиться удвоения объемов выпуска искусственных волокон, что само по себе задача архитрудная, учитывая то, что нефти свободной тоже нет. Насколько это поможет выжить текстилю? Произведем несложные расчеты.

Ткани на ивановских фабриках ежегодно производится около 800 млн. пог. м. Средняя ее ширина примерно 1,2 м. Средняя поверхностная плотность около 250 г/м.кв. Итого масса годового объема производимой ткани составляет 240000 тонн. Сейчас это хлопок, но если мы хотим заменить его синтетикой, то нам потребуется с учетом 2% неизбежных отходов 244,8 тыс. тонн синтетического волокна в год. А имеем всего почти 39 тыс.тонн. Так что даже если мы отнимем всю производимую ныне в стране синтетику у ее нынешних потребителей и отдадим ее ивановским фабрикам, то мы обеспечим только 15% нынешнего уровня производства тканей. А в 8 раз увеличить производство синтетики... Это уже из области фантастики.

Но вдруг? Конечно, идея абсолютно неосуществимая, но пофантазируем, что она реализовалась, и все фабрички заработали на синтетике.

Тогда при условии 50% выхода волокна из сырой нефти (цифра очень оптимистическая!) ежегодно необходимо примерно 500 тыс. тонн нефти. А ее всего без учета газового конденсата добывается 350000 тыс. тонн. Поступление валюты от экспорта нефти упадет на 0,15%. Не будем уже говорить, что коварные клептократы ну никак не заинтересованы продавать нефть за рубли и тем самым скользить вниз по списку Форбса, грустно глядя на отсутствие роста цифр на своих счетах в «Нью-Йорк сити бэнк». Это еще и неизбежно подорвет баланс притока и оттока валют в стране, что будет куда трагичнее слёз олигархов. Ведь мы не только продаем «туда», но и покупаем «оттуда», а для этого приток валюты должен покрывать весь импорт, который у нас немалый. Еще свежа в памяти недавно нежданно вспыхнувшая любовь «управляемых демократов» к «отечественному производителю», когда нефть вдруг резко подешевела в 5 раз, а приток валюты, готовой конвертироваться в рубли, соответственно, примерно в 10 раз. Сразу же зазвучала песня про то, как плохо аргентинское мясо, и как оно очаровательно в колхозе «Сорок лет без урожая» деревни Гадюкино.

При сегодняшней цене барреля нефти  (это примерно 0,05 тонны) в $50 содержание «текстильного кластера» в случае перехода его на синтетическое волокно ежегодно будет обходиться стране в 500 млн. долларов выпадающих валютных доходов, и ущерб этот будет расти пропорционально повышению цены нефти.

Нет, вряд ли найдется правительство, которое идею снижения экспорта нефти поддержит. Особенно в условиях нарастающей рецессии.

Похоже, альтернативы хлопку нет. Никакое другое волокно ему сколь либо серьезную конкуренцию создать не может по банальной причине: столько волокна может дать только он. Природа об этом позаботилась. Хлопчатник растет в знойных странах юга, где колоссальная энергия Солнца, не сравнимая с тем сиротским рационом, которым довольствуемся мы, северяне, позволяет растениям синтезировать аномально огромное количество биомассы. Солнце в миллиарды миллиардов мощнее, чем всё, что наизобретало человечество. Только по тепловому излучению есть такие вот цифры, только что прозвучало в Euronews: если установить современные солнечные тепловые электростанции всего на 1% территории пустынь нашей планеты, то добываемой только ими энергии хватит на все нужды человечества. От освещения-отопления до электроавтомобилей. Этого ничем не переплюнешь. Никакой наукой.

Кстати, создать заменитель хлопка в конце 60-х годов прошлого века уже пытались. Совет министров СССР такую задачу ставил в связи с жалобами среднеазиатских республик на засоление земель вследствие монокультуры хлопчатника. И кафедрой Захария Александровича Роговина в моем родном Московском текстильном институте такое волокно было создано. Я при том присутствовал. Назвали его в честь института «МТИлон». Основой его был модифицированный сополимер на базе целлюлозы. Формула - почти точная копия хлопкового полимера. Сырье для сополимера – древесная целлюлоза с небольшой добавкой продуктов нефтесинтеза. Даже завод в Красноярске построили. Без малого 30 лет работал. Теперь стоит. А причина все та же: конкурента хлопку нет и быть не может. Дороговато получается, и нужного количества не произведешь, даже если всю сибирскую тайгу побреешь.

Да и надо ли, братцы, создавать искусственный хлопок, когда природного завались? Не проще ли производить что-то другое, что в наших условиях выгодно? Продавать это, а на вырученные деньги в странах знойного Юга покупать нормальные хлопковые ткани. Как это делают все цивилизованные страны. Ей богу, это в сто раз выгоднее, чем неимоверными затратами искусственно поддерживать сердцебиение усопшего «бренда». Ведь покойник тянет за собой и всю остальную экономику, - в Ивановском регионе уже сейчас свыше половины предприятий убыточны, 53,6%. Чуть более печальная статистика только на Чукотке, там убыточны 56,6% предприятий. А по нищете и безработице мы уже вышли на первое место в ЦФО и вот-вот обгоним Ингушетию! Куда уж дальше? И причина столь грандиозных «зияющих высот» - он родной, текстиль. Почему мы должны непременно все производить у себя как при товарище Сталине? Вопреки элементарной логике и трезвому расчету.

И не нужно с настырностью, достойной лучшего применения, во что бы то ни стало выбивать из московских чиновников «аттракцион неслыханной щедрости», который все равно не поможет реанимировать наш экономический анахронизм. Ведь плохое решение сегодня выйдет всем нам боком завтра, когда денежки в запасниках кончатся. Давайте «размораживаться», начнем думать по-хозяйски!

Валентин Спицин.