Крутились пластинки

       Полюбила Маша грузчика. Или не грузчика... Простого такого... Взяла, да полюбила.
Не отпустила, придержала... Шальной, с надломом... Покрутился и остался. Черти что в
голове... А глаза?! "Хороший" - такие глаза...

       "Ведь ничего же нет у него... Думай Маша, думай... Вот же тебе, Савелич,
положительный мужчина! Всё при нём!... А дети его - кто-где, выросли, разъехались! Сама
же в коммуналке живёшь!... И ведь так и останешься! А как аферист какой?! Что ты вообще
о нем знаешь?"
       "Ох, Милка..." - вздыхала пьяненько Маша, смотрела амаретто на просвет. "Я так не
могу..."
       "А что тут мочь? Вот мой, на "Электросиле", может староват, да и я не девочка, -
всё тащит в дом. Тащит и тащит, как хомячок. Так и я ему хомячка еще... притащу. На тебе
и первое, и второе!... Маша, ведь на ноги надеть нечего!"
       "Ох, Милка, отчаянная ты... Поздно тебе уже "хомячить"... Я и думать не могу,
чтоб как на рынке... Да и вообще..."
       Он, конечно, не деляга, не директор, но глаза... "Пусть живет..."  И думала, по
сторонам смотрела Маша. Перебирала, возвращала... "Нет, не хочется..." А "грузчика"
"глазастого" взяла, да полюбила... Вот ведь...

        Смотрит, разговора не слышит, всё понимает - "глазастый". Покуривает. Глаз
сощурит и в телек всё, будто бы  что важное сообщают... Рекламу что-ли? Мужчина. Ясное
дело, "смотрины", решают... Удар держит. Такого не двигают - обходят. Цельный. Кремень.
        Возвращались от подруги, веселые, а он возьми да и схвати Машу на руки. Не
удержал, прямо в снег при дороге уронил Машу. Шубку её из искусственного меха вымарал,
перчатку потеряли... Брючину порвал... Маша, строгая такая, отчитала... А он не
слушает... Смеется. Весь в снегу. Смеётся, и ей тепло... "Лёнечка..."

         На диван его определила.  Привела и оставила. А он не знает куда себя деть -
сел на диван этот и сидит. Потому "как в гостях", что Маша присматривается, не спешит
Маша, командует "парадом".  Ничего не меняет. Оно и понятно - три дня как вместе... А
вдруг - "аферист"?... Подруга Инна, живущая у Маши поглядывает искоса. "Маша, кто это?"
Не принц конечно. но и не Иннке решать... Подумаешь, стесняет...
         "На вот тебе..." - отдала Маша бережно хранимые штаны, свитер вязаный... Отдала
Лёне то не многое, что от мужа осталось. Погиб... Года не прошло... Коротковата
чуть-чуть одежка, но взял осторожно. Чтоб не обижать, да и время такое... И, потом, вещи
эти, как слово доброе, о многом говорят... Взял их Лёня.

        В "хомячка" Милкиного по утру стреляли. Мешал кому-то... А может "нахомячил"
чего... Только он на работу вышел, а Милка, в положении, следом, за молоком собралась...
Видать спугнула... Стрелок-то пистолет бросил... Из "органов" набежали... Однако, уже у
Милки "дом - полная чаша". А "хомячок" - хомячок, он удачлив. Только и проблем, что
ребро задело...
        Лёня, сидит как сидел - "на диване". Не торопит, не давит. Характер. "Женщина -
не мешок картошки. Ей чтоб простор был, чтоб было на что опереться, от чего
оттолкнуться. Понимать надо..." И Лёня понятливый, спокойный, только "как в гостях"...
Пробовал развернутся, а Маша - осадила... "Нечего тут... командовать." Памятливая, да
Лёня тут при чём?

         Маша не могла одна. Всё кто-то у нее жил, крутился... То проездом, то
обстоятельства... Подруга на подруге... И, иногда, среди этого оживления Маша
спохватывалась и ребёнка наставляла как писать правильно, как из пункта А в пункт Б
добираться... А потом пластинки крутились, пришедшие сменялись, и только Лёня на диване,
неожиданно вежливый, оставался, сиднем сидел. Постоянный как ... , словно противовес,
уравновешивал всё это персонокружение. И Маша, глянув на него, спохватывалась и опять,
гости-посиделки, забывалась... И вот уже кружилась, и смеялась плохо. А там уже и
"смешное"... То кто-то в туалете заснул, кто-то пальто одел соседское. "Ой, простите..."
С перерывами на смены, всё смешнее и смешнее становилось...

       Кто ему, Лёне, налил? Он то всё отпирался, только в какой-то момент вдруг
оказался он рядом с танцующей Машей и оттолкнул кавалера её. А тот-то на голову выше,
патлатый, одной рукой его, Лёню, в конец комнаты зашвырнул... А Лёня опять, кровь носом,
не унимается, прыгает, что бы хоть куда кулаком достать...

       "Смотри-ка... Твой-то - ревнует!..."

       Потупила глаза, да и отмахнулась Маша. "Чего он лезет-то?... Просила что-ли?...
Напридумывал себе..."
       И Лёня в уголке, и "весело", и кружатся пластинки...
       Потом время как-то быстро вышло. Музыка стихла. Свет верхний погасили.
"Патлатому" на полу постелили. В темноте переговариваются Маша и "патлатый"...
       Слушает сквозь сон Лёня неторопливый разговор их, и понимает что такой же вот
разговор приблизил к нему Машу... То кашлянёт кто, то курить выйдут, то говорок... Не
сон - забытье... А то - телефон, кажется, звонил...

       Вышел Лёня по своим надобностям, а в бытовке, где телефон общий - свет и голос...
Машин вроде... Приоткрыл дверь - а там она с трубкой телефонной в руке, и "патлатый" при
ней. Одной рукой обнял, другой - сильно по спине ее водит... И ниже, и выше...
Обернулась Маша, увидела Лёню, неприятно изменилась... "Да уйди ты!..."- оттолкнула
патлатого...

       А Лёня в темноте рвань свою натянул, обновки оставил и ушел...

      "Где же он тут работает?... "Маша в шубке своей, такая чопорная, как птичка, вдоль
здания прохаживалась, пытаясь понять - где он и что... Позвонила, вошла... "А Леонид
Петрович?... Как его найти?...""Да был где-то здесь..."
      Лёня лежал в "спальнике" за декорациями... И сердце его бешено стучало... А Маша
ходила и ходила, аукала, не уходила. Наконец, попрощалась и ушла. Хлопнула дверь.
      ""Твоя" что-ли?" Закурил "беломорину" Лёня  и вышел на снег старинного балкона.
Смотрит осторожно вниз, смотрит на Машу. Маша внизу, под балконом остановилась. Достала
"Опал" свой, закурила. Чопорная и ничья. Достала платочек из рукава. Стоит с платочком
этим, по сторонам смотрит. И совсем никого вокруг, совсем никого...
       Шагнула вперёд Маша, только один шаг сделала, и Лёня, точно слетел, крикнул,
позвал - "Маша!..."
       "Что же ты вот так?... И этот дурак пьяный еще... Ну что ты молчишь?... Ну не
молчи, пожалуйста... Не молчи..."
        А в памяти Лёниной звучала мелодия французская... И рука, по спине -
вверх-вниз... И разговор неторопливый. И диван этот... И - "из пункта А в пункт В... "
Пыхнет "беломориной" Лёня и смотрит, смотрит... А пластинки крутятся, крутятся...