Восьмерочка цвета рококо

Ну, что ж продолжу свое повествование про свои машинки. А машинок-то у меня было много. Ой, и много. А ежели считать сколько у нас в семье их было, то можно сбиться со счету . Ну , это я собьюсь, а мужчины-то они, что? Точно, все помнить будут – каждую машину, каждый болтик на ней, каждую лампочку и каждую царапинку. Вот и правильно. А я что помнить буду, девушка-красавица? Правильно – цвет машины, может модель, марку, ну и может быть, цвет салона.
Так вот первой моей машиной была – Лада-восьмерка.  И красная! Красная-красная. Я когда ее увидела, аж оторопела, а потом ….
Все по порядку.
Даже не знаю с чего начать. Ну, наверное с  того, что муж все-таки решил свалить от меня, и свалил.  И пошел, пошел и ушел.  Ну, поплакала месяцок, поскулила, да делать нечего, а выкарабкиваться надо. И решила я, а пойду-ка  чему-нибудь поучусь. А что? Давно не училась. Пора уж.  Идей  много было, но одна не давала покоя – хочу научиться водить машину, вопреки всему.
Вопреки всему? Ну да, вопреки всему. Вопреки плохому зрению, вопреки своему страху перед машиной, вопреки незнанию машины, вопреки, что не технарь по складу ума, вопреки, что генетически не умею водить, вопреки, что не люблю сдавать экзамены вообще, вопреки всем своим страхам, вопреки, что блондинка, вопреки, что женщина,  в конце концов.
И пошла. Начала учиться. С учебой у меня связано только одно воспоминание,  как я бросила курить. Вот так вот, взяла и бросила. Буквально. На очередном уроке по вождению, пока мой препод ушел к товарищу «по делу» я решила устроить себе «перекур» - заслужила ж.  Достала сигарету из пачки, прикурила, открыла форточку и что-то мне вдруг стало не интересно – а что это я тут курю? Да не хочу я курить-то. И выбросила прикуренную сигарету в окно. И с тех пор вот уже более 15 лет не курю. Мало того, что я не курю, но и другие перестают при мне курить,  не курят пока со мной общаются.
Вернемся к машинам.
Так вот, учат у нас всех, и всему, но не всем позволяется сдавать экзамен. Как я их сдавала – рассказывать не буду.  Но права я получила и желание ездить мне не отбили. Напротив — хочу ездить, аж руки чешутся. Честно —  сводило челюсть и появлялась какая-то сила в руках, так хотелось сесть в машину и обхватить пальцами руль!
Чтобы ездить нужна машина. Своя. Не чья-то, с водителем в придачу, а своя от переднего бампера до фаркопа. 
Вот я и купила, я ж девушка самостоятельная, одинокая, машинку себе по вкусу.  Нашла по объявлениям и купила, а было это в мае 1998 года, до черного понедельника. В августе та же машина стоила иных денег. Что поделаешь - дефолт.
Купить-то купила, а доехать-то не могу. Попросила хозяина меня и машину  довезти до дома.  Парень молодой, согласился. Но он как-то странно ехал на ней, с некоторой опаской. Только уже потом, я поняла, он боялся, что машина под ним рассыплется. Ну, ничего, доехали. Поставили на стоянку под домом.
Повторюсь, был май, конец учебного года у сына и надо было собираться в заграничный вояж. Отец премировал сына на окончание школы поездкой на Крит, ну и мне перепало – сопровождать сыночка и за хорошую учебу поощрили меня.
Собрались, поехали. Машина на приколе осталась, права в кармане. На отдыхе сын предлагал взять машину в аренду, чтоб покататься по Острову, но я не решилась – боязно было.  В первый раз в чужой стране, на чужом языке нарушать правила - потом вообще за границу не пустят. Вернусь, свои права обкатаю, тогда и можно будет.
Вернулись.  И на следующий день села за руль. Завожу свою коломбину, а она – молчит. Ни звука, ни чиха, ни пыха.  Попрыгала вокруг нее с водителями соседних машин пару часов, завели. Поехали.  Посадила рядом сына для поддержки. Ну и потолкать, если что в пути с машиной случится.
"Если что" случалось за эту поездку часто. Но я мужественно преодолевала расстояние и собственный страх. Тихонечко наматывала километры  в спидометре и ехала, ехала. В первую поездку я поехала сразу же за город. Дорога там уж больно красивая - вдоль Финского залива.
По дороге совершила все ошибки и нарушила все правила, но главное я никого не задавила, не сбила, машину не побила.
Целые и невредимые вернулись домой, сын вышел из машины встряхнулся и сказал:
- Мам, ты конечно здорово водишь,– «спасибо, сынок, за грубую лесть, но она мне сейчас по сердцу» подумала я, – но у меня коленки трясутся до сих пор.
У меня самой от напряжения тряслись  колени и ладошки прилипали к рулю, но внутренне была некая уверенность в себе и в своих силах. А еще помогало сознание того, что рядом сидит мой самый дорогой человек и, что самое главное, молча мне доверяет. По дороге были моменты, когда мне хотелось бросить руль, встать на обочину и заплакать, уткнувшись в ладошки. Может так и надо было сделать, но я мужественно, стиснув зубы и вперившись в темную дорогу, пробивалась через дебри своих страхов. Рядом был сын, он понимал, что происходит со мной, сочувствовал  и как мог, поддерживал меня. Рассказывал мне какие-то свои мальчишечьи истории и это, как не странно,  спасало меня от отчаяния и придавало мужества. 
Первая поездка была самой главной, самой большой и самой важной поездкой в моей жизни. Рядом доверчиво сидел мой сын — он верил в меня, что у меня все получится, что я умею ездить, что все будет хорошо. Тем самым он научил меня ездить самой и научил,  как надо учить  ездить других  – сидеть  рядом и доверять, и вверять полностью свою жизнь и жизнь всех кто рядом, и вне машины -  научил ответственности, наверное.
В школе вождения учат только правилам и вождению. Там ты всегда знаешь, что у инструктора есть вторая пара педалей, что он всегда может вывернуть руль, что он видит знаки и дорогу, пока ты смотришь под колеса машины. А вот когда ты везешь самого дорого пассажира, то ты превращаешься в некий сплав  машины и человека, в эдакого автокентавра.  И ты просчитываешь все, что происходит вокруг тебя  в машине и во вне,  все что слышишь, все, что чувствуешь телом, все что видишь во всех зеркалах, и вот тогда ты мгновенно принимаешь решения и тут же выбираешь правильное, и приводишь его в исполнение. Вот еще и за это я люблю машины – за возможность собраться и подняться над самим собой, открыть что-то необычное в себе, свой потенциал.
На следующий день  опять позвала сына –
— Поедешь?
— Поеду! – мужественно ответил сын и взял с собой газету  почитать, чтобы отвлечься от дороги. И мы поехали. Вернулись домой довольные и счастливые. После этой поездки сын больше со мной не ездил:
— Мам, —  помявшись, сказал сын — Думаю, что я тебе больше не нужен в качестве балласта. Ты уже сама научилась ездить. Да и мне уже некогда, свои дела накопились.  — Важно закончил сын и оставил меня одну с моей коломбиной.
Потом пришло время и сын сам сел за руль и имел не одну машину. Но первой у него была эта восьмерочка. Отдала сыну, когда у меня стали появляться другие машины, а сын докатывал на этой и был рад, что восьмерка! Сейчас эта восьмерочка уже где-то гниет.
Приключений было много  и аварии были - страшные и смешные. Про страшные не хочу рассказывать.  Хочу вспомнить про смешную.  Знаете, что такое смешная авария? Сейчас расскажу.
Зима. Центр города. Булочная. Кругом сугробы. Припарковалась, как могла возле булочной.  Была такая на Греческом, где пекли особый необычайно вкусный хлеб, и где пахло настоящим хлебом. Вышла из булочной, села в машину, включила музыку погромче, посмотрела в зеркальце заднего вида — никого, темно и стала пятиться задом, отъезжать. А машина не едет. Я газку! Буксует. Понятно, завязла. А дом через два квартала. Сижу, злюсь и размышляю:
— Ну вот,  придется сейчас вылезать и выкапывать машину, потом кого-то звать и выталкивать машину.  Или вызвонить кого-нибудь?
Музыка гремит, на себе сосредотачивает, думать мешает,. Сижу, нахохлившись и по сторонам не смотрю. Но тут вдруг боковым зрением замечаю какую-то тень возле двери. Тень  маячит, размахивает руками, да только ничего не слышно - радио-то гремит. Присмотрелась — мужик, прыгает и что-то мне кричит. Приоткрыла дверцу, и понимаю, что это крайне опасно делать, но я была сосредоточена на размышлениях о теплом доме и мне было не до безопасности.
Так вот, открываю дверь и через грохот музыки, который буквально вывалился вместе со мной из машины, как и аромат моих духов,  слышу:
— Вы тараните мою машину!!!!! 
И тут из меня, перекрывая рев музыки, вылетает такой мат, что мужик и я сразу замолчали. Мужика можно было понять — таранят и таранят его машину,  на все попытки привлечь внимание водителя, вываливается из какой-то восьмерки тетка в норковой шубе и начинает материться! Мужик был в шоке, у него была Hyndai Sonata, а тут какая-то наглая восмёёёёёрочка.
Мы с шубой  пошли смотреть на машину мужика. Оказалось, что то, что я приняла за сугроб, было его Hyndai Sonata. Мужик, чуть не плача стал рассказывать, что он стоял на светофоре и вдруг я начала его таранить. Один раз. Он стал сигналить  —  долго и настойчиво. А я тем временем пошла второй раз на таран. Мужик не выдержал и выскочил из своей машины с воплями и попрыгал по сугробам ко мне, а я тем временем таранила его еще раз.
Ну, ничего обошлось, договорились. Ремонт был за мой счет. Страховок тогда не было и поэтому пришлось ехать за ним следом на его станцию для оценки.  После пришлось изыскивать средства на ремонт его Сонаты. Отремонтировала все. Но в конце он приехал и стал канючить по поводу поворотной лампочки. Это уже был перебор, и на его жалобы я предложила  свою лампочку от восьмерочки — он обиделся и больше не появлялся.
Ну, и напоследок,  хочу рассказать историю про цвет «рококо».  Так называлась помада, а помада должна быть какого цвета? Правильно, красного. И машина красная. Значит,  помада должна быть под цвет машины. В Пассаже долго подбирала помаду под цвет машины, да такую, чтобы и мне подходила. Нашлась такая и называлась красиво — помада  цвета «рококо».
И вот как-то еду я  в своей машине цвета «рококо». Лето. Окно открыто, музыка играет. Ветер ворошит мои белокурые кудри, на носу леопардовые брендовые очки, на губах помада цвета «рококо». Пару дней назад зацепила кого-то левой стороной и переднее левое крыло у меня помято, как я говорила — «ноздря помята». И вот пробка. А куда без пробки-то. Стоим в четыре потока — окна в окна. Сижу рассматриваю пассажиров и вдруг понимаю, что водители и пассажиры встречного потока  меня тоже рассматривают. Начинаю улыбаться, и встречный поток тоже начинает улыбаться. В некоторых машинах начинают открываться окна махать ладошками, из  других подмигивать.  Опять остановка. Напротив мерс, в нем два парня. Ребята открывают свои окна, снимают очки, как забрала, смотрят на меня в упор и на помятую ноздрю у машины и показывают мне большой палец - «круто!».  В ответ я заулыбалась и, вдруг  почувствовала себя Мерлин Монро. Приложила ладошку к губам и послала им воздушный поцелуй. Ребята дружно засвистели, но тут поток тронулся,  и мы разъехались в разные стороны, и потерялись в потоке машин.  Но в памяти остался этот жизненный эпизод и  все было волнительно и восхитительно,  как и все вокруг — лето, солнышко, красивый город, моя машина и я.
Ах,  этот волшебный  цвет «рококо»!