Клин Москва Снегири

    - Вы когда-нибудь напивались, как следует? –
 спрашивает меня как-то Лёша.
       Лёша - студент того вуза, где я преподавал и проводил исследования, а позже защитил диссертацию. У меня Лёша подрабатывал. Мастером он был на все руки: и сварщик, и слесарь, и токарь. Мог работать и на приборах, микроманометрах, но это чаще я доверял работавшим со мной девушкам.
    - А что значит, как следует? – спрашиваю  Лёшу, хотя знаю, конечно, что он имел в виду.
    - Ну, чтобы совсем ничего не помнить, как говорят, «в стельку».
    - Нет, такого не было, - говорю я.
    - Что же, вы просто пьёте мало?
    - Да, - отвечаю, - пью я не очень много, но всегда  хорошо закусываю.
    - А зачем тогда вообще пить? – в недоумении спрашивает он меня, и я
понимаю, что вопрос этот его волнует.
      Разговор этот я вспомнил, когда однажды рассказывал своим друзьям об одной из своих командировок в город Клин. Город этот находится в Московской области в 90 км от столицы, так что мои командировки туда были однодневными. В тот раз там собрались представители нескольких Московских НИИ, которые сотрудничали с Клинской фирмой. Надо было верстать планы исследовательских работ. После того, как они были свёрстаны, директор фирмы со звучной фамилией Пожарский решил отметить успешное завершение работ и пригласил всех к столу. Нас пятеро: сам директор, его заместитель по науке и мы, трое москвичей. На столе стояли 3 бутылки водки и бутылка коньяка. Закуска немудрёная, без разносолов:  батон любительской колбасы, хлеб и квашеная капуста.
     Выпили по первой, потом по второй, по третьей. Пили из химической посуды, тонкостенных стаканчиков граммов по 100. Пять здоровых мужиков справились с бутылками запросто и все – «ни в одном глазу». Тогда директор поднял телефонную трубку:
     - Бухгалтерия? Пожарский говорит. Слушай, Марь Петровна, здесь такое
 дело – гости из Москвы. Слышала? Ну, так вот, принеси нам, сама знаешь что.
     Мы не слышим, что ответила директору Марь Петровна, но он вдруг наливается краской и в его голосе появляется металл. Через пару минут приходит главбух Марь Петровна с 3-х литровой бутылью спирта, за ней – молодая женщина с тазиком квашеной капусты. Мы поняли, что ни со спиртным, ни с капустой дефицита в фирме нет, и не будет. Начальник пригласил к столу женщин, но те, вежливо отказавшись, удалились.
     - А вы знаете, какая фамилия у моего главбуха? - спросил весело
Пожарский, - Минина! Мария Петровна  Минина.
     За глаза, имея в виду его громкую фамилию, мы называли его «князем Пожарским» (он действительно в своей фирме  был князем). А теперь узнали, что под его началом работает и Минина.
     Немного обсудив такое совпадение, мы продолжили наш праздник! Спирт пили, запивая водой и закусывая капустой с остатками хлеба. Через какое-то время первым «отрубился» Пожарский, за ним – его зам. Москвичи оказались покрепче и продолжили праздник без хозяев. Впрочем, они оставались сидеть здесь же, за столом: Пожарский тупо смотрел на гостей, свалившихся на его голову, а его зам крепко спал, положив голову на стол. До этого момента я всё отчётливо помнил, а потом …
     Что было потом, я узнал через несколько лет, будучи в другой командировке. Там я встретил одного из моих коллег, с кем мы вместе «верстали» планы в Клину. Мы вспоминали наше тогдашнее застолье, и, как бы невзначай, я стал расспрашивать его об окончании той эпопеи.
     - А ты что же, правда ничего не помнишь? – улыбаясь, спросил он, зная заранее
мой ответ.
     - Да нет, кое-что помню. Но не всё, - честно признался я.
     - Мы тогда все здорово напились. Но мне казалось, что в Клину ты был ещё в полном порядке. Помню, всё время звал нас домой, в Москву, говорил, что тебе нужно ехать ещё дальше, на дачу.
     Действительно, в то лето мы снимали дачу в Снегирях. Это в 40 км от Москвы по Рижскому направлению. Обычный путь – полчаса на электричке, а там ещё 15 мин автобусом до места.
     - Так вот, – продолжил мой коллега, - ты хотя и звал нас ехать в Москву, однако в таком состоянии никто из нас ехать поездом уже не мог. Через какое-то время Пожарский очнулся и приказал своему шофёру отвезти нас в Москву на машине. Нас погрузили в директорскую «Волгу» и отправили восвояси. Всю дорогу ты спал, а когда просыпался, повторял, что тебе надо ехать на дачу, что тебя там ждёт жена и сын, и что они будет волноваться, если ты не приедешь вовремя.
     Мы ехали чуть более часа и уже въехали в Москву, когда ты вдруг открыл глаза и сказал шофёру, чтобы он остановился. Ты вышел из машины и, помахав нам на прощание ручкой, растаял в толпе. Нам показалось тогда, что ты за дорогу выспался, протрезвел и вполне сможешь сам добраться до своей дачи, - так закончил свой рассказ мой коллега-собутыльник.
     Они ошибались: на самом деле я ничего не помнил. Думаю, что я был в то время на «автопилоте»: какая-то сила вела меня в нужном направлении. Не помню, как я сел в электричку, как доехал и почему вышел на нужной мне станции. Не помню, как сел в автобус, но твёрдо помню тот момент, когда автобус подъехал к конечной остановке. Через стекло я увидел ожидавшую меня жену. Она меня не ругала, видела, что я, хотя и стою на ногах, но не очень-то твёрдо. Я ей тогда не стал рассказывать всех подробностей. Сказал лишь, что в Клину мы отметили окончание работ. А о том, что было на самом деле, Наташа узнала через много лет, когда как-то при ней я рассказал эту историю своим друзьям.   
                2004 г.