Паучьи страсти

        Утром выхожу на кухню: крошечный паучок висит посредине, прямо перед носом. Паутинки не видно, но понятно, что с потолка свисает, больше неоткуда. Не из воздуха же паук нарисовался.
        Стою, смотрю. Паучок на одном месте приплясывает – ни туда, ни сюда. Застрял.  Думает. А может, тоже меня рассматривает, прикидывает: спускаться, не спускаться?
        Дую на него. Паук сразу сжался в комочек, качается. Сильнее дую. Раскачивается так, что жалко его становится. Закружится ещё голова у бедняги.
        Остановился. Дотрагиваюсь пальцем до неподвижного комочка. Как он взлетел вверх! Только лапки мелькнули, плетя из ничего невидимую нить. Слежу за ним глазами. Добрался до потолка, пробежал вниз головой до угла,  спустился по стене за коробки на полочке и исчез.
        Сейчас, наверно, забежал в дом, там его паучиха встречает в фартуке, паучата на шее виснут, а он рассказывает, задыхаясь, от какой беды спасся. Накатила, скажет, какая-то глазастая махина. Хуже землетрясения, хуже наводнения! Чуть не раздавила, до смерти не закачала, еле ноги унёс! Дайте отдышаться!
        Тьфу, какая дурь лезет в голову!

        В ванной меня встречает второй. Этого я знаю: он каждое утро в ванне сидит. Пьёт, наверно. Но почему-то дожидается, пока войдут, свет включат и спугнут его. Крупный, тёмно-коричневый. Давно квартирует. Непонятно, что он ест здесь, под ванной. Он, наверно, только пьёт. Такой вот выносливый паучий верблюд.
 
        В прихожей натыкаюсь ещё на одного. Да что это за утро такое паучье! Неуклюже побежал под шкаф. Побежало… Круглое, как горошина, тело на длиннющих, будто переломленных над головой ногах-ходулях. Как-то странно они зовутся… Сенокосцы, что ли?
        Обосновались! Хозяева…

        Как оказалось, всё это только начало. Предисловие к главному. В комнате бросилось в глаза непривычное окно. Подхожу ближе... о, боже мой, это ещё что такое?!
        Огромный паучара сидит за стеклом. Паутина на всё окно. Откуда занесло его сюда, на третий этаж? И ведь именно моё окно выбрал, из нескольких сотен! Ну никак не обрадовало меня это соседство! Ни к чему он тут, пусть убирается!
        А подойти боюсь. Я, вообще-то, к паукам неплохо отношусь. И никогда ни одного не обидела. Существуем, так сказать, параллельно. Есть в них что-то, вызывающее уважение. Но тут уж простите… Окно ему отдавать?!
        Иду за веником. Открываю окно…тихонько…тихонько…. Удрал. Сметаю паутину, все уголки подчищаю. Нету! Ищи себе другое окошко!
        Перевожу дух.  Трусиха я, оказывается.

        Ухожу до вечера. Времени хватило паучишке, чтобы новую сеточку сплести. Вечером являюсь – опять посреди окна паук болтается.
        Где мой веник?
        Снова тщательно чищу окно, снова в отсутствие хозяина. Потом спохватываюсь: что же я не сфотографировала его? Вот кулёма! Где ещё придётся увидеть? В кои-то веки судьба подбросила такую «прелесть»!
        Непостоянен человек - сижу, горюю. Ну, простофиля, упустила!
        Рано я расстраивалась. Утром знакомый силуэт встретил меня вместе с солнцем!
        Изучаю его слегка раздражённо.  Чего он здесь потерял? Настырный какой гость. Откуда он взялся? Я таких пауков не то что на своём окне – вообще не видела.
        Постепенно до меня дошло. Паук, как заинтересованное лицо, оказался сообразительней. Вечером окно освещается  комнатной лампочкой. К свету летят насекомые – и попадают в натянутую сеть. Паучок всё рассчитал, то-то уходить не хочет!
        Я ужаснулась. Ночью в окно бьются не только мошки и комары. Прилетают бабочки. Как-то в комнату залетела одна. Красавица! Очень светлая, она напоминала полярную сову – такая же крупная, пушистая и бесшумная.
        Ну уж нет, дружище! Моё окно - это тебе не лобное место. Вообразил!
        Спохватываюсь, достаю фотоаппарат, торопливо щёлкаю. Вот так вот. На память.
        Беру газету, сворачиваю в трубку и, не открывая окна, в форточку осторожно рву газетой  паутину сверху. Она вместе с хозяином повисла в воздухе, прилепившись  к трубке. Б-р-р!!  Стряхиваю её на куст орешника.
        Прощай, приятель! Скорее всего, мы никогда больше не увидимся. Мир хоть и тесен, но велик.

        Есть примета, что паук – к новостям. Судя по всему, на меня должен обрушиться просто град новостей, а последняя, беря во внимание величину паучка, вообще убьёт меня наповал!
        Я ещё долго помнила моего гостя. Просыпаясь по утрам, с опаской поглядывала на окно. Форточку пришлось заделать сеткой. А то как вернётся, залезет в комнату, как начнёт всё здесь рушить и гоняться за мной с паутиной-сачком!

        Но главным моим «паучьим» воспоминанием остаётся не эта встреча. Когда-то, в далёком детстве, я увидела на огороде, меж картофельных рядов, круглую норку. Будто кто-то палкой проткнул. Норка изнутри была выстлана белой паутиной.
        - Что это? – спросила я у папы.
        - Это нора тарантула, - ответил папа. – Паук такой. Большой. Смотри не вздумай воду туда наливать. И не стучи возле норы, а то выскочит. Он кусается.
        Надо ли говорить, что, когда папа ушёл, я не выдержала и несколько раз стукнула черенком лопатки в землю возле норы. Да ещё и нагнулась.
        Сама виновата: я заработала себе одно из самых ужасных воспоминаний на всю жизнь. Мне же говорили! Я помню, как мороз ударил меня по спине, и враз онемели ноги…
        И теперь, при встрече с любым пауком, даже совсем маленьким, память услужливо рисует ту давнюю картинку: мохнатое чудовище, поджав огромные лапы, блестящими глазками смотрит на меня в упор из тёмной норы…



        * фото автора