Ворожба Огня

«Я никогда не любил ворожить,
Я никогда не любил воскресать,
Я никогда не любил убивать,
Я никогда не любил...
Но иначе не мог...»


- Я создам тебя, мой идеал, ты будешь жить.
Густой жесткий запах ночного леса, время катилось к лету, но еще от прохлады ветра и земли захватывал дух. Тьма, безоглядная тьма и тишина напряжения, лишь беспечные шаги смуглых ступней, касающихся первых ростков нежной сочной травы разводили тишину блаженной истомой вторжения дитя природы, того кто способен был пробудить духов, того кто жил всегда на грани, подхватываемый силой эмоций, сырой, перворожденной, пугающей в своей сокрушительной мощи и для нее не существовало границ и запретов.
Желание, цель и бездумная страсть в хаотичной пентаграмме сливались в темной зелени глаз.
- Я принес все, что было нужно, - взгляд в глубины огня, где угадывались черты Князя.
- Этого мало. Будет боль и страдания, и слезы. Разделить все на двоих и кровь, и душу.
- Я сделаю все, я готов, - бархатный беспечный смех. – Он – моя жизнь.
Танец огня и танец человеческого тела полного силы, эмоций, стремлений. Душа, томимая жаждой добиться счастья для себя любой ценой.
Сорваться с места, погружаться в танец без цели и начала, отдавая всего себя в этом миге, пробуждающим все силы и чувственность человеческого существа. Сплетение серого пепла с мраком волос, ласкающие руки огня и плавящее золото глаз Князя, его взгляд демона, восхищенного этим моментом.
- Да будет даровано тебе проклятье ворожить, но цена за это будет высока.
Тлеющие угли, боль сожженной кожи и страсть в зеленых глазах, сшивая колдовскую траву с темным шелком собственных волос.
Любить с каждой каплей крови, отданной тебе, все сильнее безумнее… любить с каждым мигом новой боли, любить, обжигая искрами пальцы, наполняя тебя огненной жизнью, любить, целуя холод твоих губ. Желать взглянуть в твои глаза. Ты моя жизнь. Часть.
Шептать безумные стихи, удерживая себя в сознании, шептать, разводя новый костер и без былого страха смотреть в глаза демону.
Шагнуть к тому, кто даст тебе жизнь, шагнуть, растворяясь в чистой первородной боли, ощущая как огненные руки прорываются в самую суть, разрывая душу на две половины. Обжигающий поцелуй полный темной порочной страсти, ласковый смех Князя, неохотно отпускающего в круг туда, где теплилась вторая половинка моей души. К тебе.
Я помню яркие звезды над головой, я помню твое дыхание рядом, я помню, ты здесь, со мной, рядом. Ты мой, а я твой. Навеки. Счастье и отступающие волны боли. И сон, беспокойный сон, пронизанный всполохами пламени и жгучим взглядом задумчивого Князя.
А утром бежать, целуя твои горячие губы, пропахшие дымом и мной, целовать, ощущая горько-жгучие поцелуи Князя, целовать тебя, не помнящего того, что было.
Уйти дальше от колдовского леса. Забыть, забыть все. Забыть ворожбу, наполняющую тело, забыть огонь, выжигающий душу и тело, забыть Князя, долг.
В твоих глазах я видел сумерки своей жизни, твое дыханием было моим, твоя близость была всем для меня.
Недолго.
Я отдал тебе все, а ты исчез на следующий же день. Исчез, ведомый под руку другой. И за это я проклял ее. Беги же, дыши последними часами, беги, уводя, украденную жизнь, ведь скоро я украду твою.
Обернется огнем мой Князь и вовек не найти покоя тебе и не будет тебе места ни в Раю, ни в Аду. Да сгинет и твой прах с этой земли. Ненавижу.
Жадное пламя устремляется ввысь, отражаясь в пустых глазах, напоенных святой жаждой мести. Надломленный танец, выпускающий на волю лютого зверя, это красота, ставшей черной, это любовь, принимающая облик смерти, накал. Движения сгоревших ступней с остервенением танцующих на пике пламени. Это губы с жадностью ищущие губы Князя, дарующие такую боль, которая заглушала все иное.
Излом в каждом движении. Его объятия, выпивающие досуха, без остатка и танец, танец… пока он не встретил обгоревшей до костей спиной сырые объятья земли, с раскаленным до бела железом на левой ноге, цепь, но разве это было важно сейчас?
Где-то вдалеке сжигаемая горьким огнем металась разлучница, чувствуя как каждую клеточку разрывает чужая ненависть. Гореть тебе вечность, гореть и тебе моя жизнь.
Будьте вы прокляты.
Оба.
Шепот обгоревших губ и последнее дыхание, которое поймал Князь, обернувшись человеком.
Необыкновенные грани эмоций, всплеска жизни, такого чего не было никогда в пламени, чего не было никогда в Аду, не было и в Раю. По-звериному чутко перебирая пальцами темные волосы опустошенного тела, медленно смаковал последние отголоски буйства такого хрупкого сосуда жизни, но такого сильного.
Мало, как же мало и как быстро они сгорают.
Тянется цепь и вновь жадные губы ищут то, что дало такую силу огню, выпивая остатки души.
И когда-нибудь я выпущу ее на волю.
Вновь.