Голод и дьявол. Добавлено окончание

  Это было в страшном, голодном 1947 году, зимой...
  Было у Маши пятеро детей, все - мальчики. До этого была семья как семья, жилось не хуже, чем людям, если учесть, что тогда в селе, как и во всём мире, тяжелее жилось, чем сейчас. А Советская власть косо смотрела на эту семью, считала её чуть ли не кулацкой, которую лишь по недоразумению не раскулачили в 1940 году...
  И вот - голод. Почти весь Союз поразил, и глухое село в Буджаке не стало исключением. Главная причина была в том, что поставки оказались непосильными, а не только в засухе и неурожае 1946 года. Засуха не знает границ, и она опалила и соседнюю Румынию, и там тоже начался бы голод, если бы сталинский СССР не помог той же Румынии - "по доброте своей": а вто так, везли зерно в Румынию, и там голода не было, а рядом, в советских Буджаке,  Придунавье и Молдавии чуть ли не треть населения вымерла от голода... Кого это волновало? Сталина? Или ему лично не хватало еды?.. И спустя десятки лет, уже в период расцвета эры Брежнева, совесткие газеты о голоде не писали, а писали только о том,что СССР "оказал Румынии безвозмездную помощь зерном (сотни тысяч тонн! Автор), хотя Советский Союз в это время и сам испытывал трудности с продовольствием". А вот так - испытывал трудности, и ничего более, как будто речь не шла о сотнях тысяч жизней, будто и не вымерли целые семьи, а, если глядеть шире, то голод 1947 года в СССР унёс унёс по стране от одного миллиона до полутора миллионов человеческих жизней, в том числе и детей... Кого интересовала судьба Маши, её детей? Все не повымирают, народу хватит! Сталин вполне мог и так думать на своём Олимпе... Может, Сталин и понимал, что умирающие от голода, - тоже живые люди, ведь и сам Сталин не всегда жил в тепличных условиях, не сразу стал великим вождём, и по тюрьмам сидел, и в ссылке в Сибири, в туруханском крае, откуда не только не убегают, но и где, мягкл говоря, питался далеко не как в ресторане,- понимать-то понимал, а простым людям, той же Маше и её детям,  что с того?..   
  ...Муж Маши - Вася к тому времени по случайному стечению обстоятельств давно работал проводником на железной дороге, получал по карточкам кусок чёрного хлеба, но о сельских жителях Советская власть вообще забыла - разве что сельсоветские работники, включая посыльного, получали паёк.
  Кого волновало, что Маша осталась одна, с пятью детьми? В конце концов не стало ни еды, ни соли! (Кстати, у иных людей было мясо, но умерли, ибо не было соли: без соли не проживёшь?..) Две лошади, два вола, что были у Маши даже после ухода мужа на железную дорогу, - все сдохли от бескормицы. Не до них было, так как и люди в селе мёрли, как мухи... Околевшую скотину - за хвост и в овраг, и всё... Обычно соседи помогали друг другу в этом нерадостном деле, но иногда и лошадью волокли, сельсовет расщедрился, чтобы облегчить положение тружеников села. Когда надо было отнять у крестьян последнее, то Советская власть не церемонилась и действительно отнимала всё, под метёлку, хотя прекрасно знала, что из-за засухи урожай не ахти, мягко говоря, и многим семьям будет нечего есть уже недели через две. И власть эта со щупами искала зарытое, припрятанное, и очень часто находила. Отняла у людей почти всё съедобное, даже последнее, хлеб с полки, и местные активисты тут уж не стеснялись, зная, что этот хлеб достанется, скорее, им, чем государству. Так что хлеб хотя бы "не пропал"... А вот отнятым зерном, готовым выращенным, власть распорядиться не смогла - сгноила в плохих элеваторах, да и из-за неумения хранить, бесхозяйственности, - сотни тысяч тонн пшеницы и кукурузы, если не больше, в одном только Буджаке и Молдавии. А голод в сёлах был и в России, даже на Урале, чего местные жители не знали, наивно полагая, что "за Нистром (то есть Днестром) люди едят досыта, и горя не знают"...
  Лучше бы уж оставила этот хлеб крестьянам -единоличникам, или хотя бы пока что немногочисленным колхозникам, они уж не сгноили бы готовое! На чердаке, но сохранили бы! Так нет же, позже, когда голод и болезни (дизентерия, а то и тиф) уже унёс тысячи и тысячи жизней, без преувеличения можно сказать - десятки тысяч жизней, причём, колхозники повымирали даже раньше единоличников, Советская власть вдруг вспомнила, что у неё, кроме горожан, есть ещё и сельские жители,единоличники и колхозники, в основном наивные крестьяне-бедняки, которым она обещала золотые горы, и тогда народная власть "благородно" и великодушно оказала несчастным, истощённым и больным людям помощь - вернула им ничтожную часть того, что так бездушно и жестоко отняла сразу после жатвы и большей частью сгноила в первые же осенние дожди. Пункты питания для голодающих организовывала, но то были меры запоздалые, как мёртвому припарки, люди продолжали умирать почти так же часто, как и до этой помощи, не говоря уж о том, что местные власти, партийные и комсомольцы-активисты, да их родственники, часто не самые голодные и нуждающиеся, прежде всего и кормились в этих столовых, - как не порадеть родному человечку, как не приписать жену, детей, или даже брата и свата к столовой-кормушке?.. И не от жиру, когда живущему в достатке хочется иметь ещё больше, а от нужды - голод не тётка, своих - родню жалко, и пусть уж чужие помрут, чем свои... Разворовывалось и выносилось из таких убогих столовых так много, что по-настоящему голодным не доставалось и половины, а иногда - не то что хлеба, но и баланды не наливали в миску: нету, не привезли сегодня, обеда не будет, и всё! И понимай, как хочешь. Да, кому-то даже дали мизерную ссуду зерном в том же 1947 году из того же отнятого, но что не успели сгноить на плохих элеваторах, да только в том-то и дело, что в 1949 году, едва голод миновал и уже можно было что-то найти на рынке и за вещи, и даже за деньги, как власти сразу же вспомнили о своём очередном благодеянии народу и потребовали у заёмщиков вернуть государству всё, до последнего грамма. Местный председатель райисполкома вызывал должников к себе в кабинет, засовывал им, и без того давно запуганным и безропотным, заряженный пистолет "ТТ" чуть ли не в рот, приговаривая: "Ты брал у государства зерно взаймы? Брал! Тогда верни!" Зря иной такой человек потом ругался исподтишка, но всё равно с опаской: "Думал, он забыл, ирод, а он чёрта с два!" Странная, избирательная была память у Советской власти!..
  А тогда, в голодную зиму, у Маши три мальчика умерли от голода и истощения один за другим. Мишо и Надя, на глахах которых и умирали их братья, только и остались. Кто знает, почему именно они? Может, были покрепче, выносливее?.. Но и их смерть, даже смерть самой матери было, в сущности, лишь делом ближайших дней. Маша уже смирилась с приближающейся голодной смертью, как несчастная, бездомная и истощённая кошка - поразила животная апатия! Как сидели в уголочке у холодной печи (и с топливом было очень плохо), так и умерли бы, и никого это не удивило бы, так как уже сотни людей в селе, целые семьи с детьми, повымирали, - был один ездовой, с телегой, выделенной сельсоветом, обходил раз в день: "Мёртвые есть?"... Иногда и истощённых, худых, как скелеты, но ещё живых, людей бросали в телегу к мёртвым и отвозили на кладбище: всё равно помрёт!.. Это чтобы не приезжать два раза в один и тот же дом, не морочиться "даром"... 
  И вдруг однажды, когда Маша уже ни на что не надеялась, когда ей было уже всё равно, умрут ли и оставшиеся двое детей, да и она сама, - именно в один такой жуткий зимний день, ближе к полудню, и явился муж, которого она прокляла (зря, конечно); и, причём, явился Вася - не один, и не пешком, как обычно, а на телеге, с каким-то довольно хорошо и по-начальнически одетым человеком, явно подобротнее, чем форма Васи-проводника, хотя и та производила впечатление на сельских обывателей, у многих из которых и нормальных лаптей не было в этот тяжёлое время. И, о чудо! - муж и этот господин привезли в телеге продукты! Немного, но после стольких дней голода, когда не было уже и горсти неотсеянной муки или даже отрубей для того, чтобы добавить их в молотую траву перекати-поле, которую мололо на самодельных домашних ручных мельницах и ело почти всё село, когда ни утром, ни вчера вечером ни мать, ни дети её не видели и лепёшки с травой наполовину,  - после всего пережитого и то скудное, что привезли в телеге, показалось чем-то сказочным, едой царей! Это муж, оказывается, не забыл до конца про свою семью, хотя и нашёл себе любовницу-проводницу, как позже узнала Маша, но ещё больше она должна была благодарить этого довольно хорошо одетого господина, который оказался начальником на железной дороге Болград - Раздельная, четвёртым по влиянию, или даже третьим, на железной дороге. Некий Ражигов, как уже вскоре узнала Маша.
  Ему Маша и была обязана и собственным спасением, и спасением двух своих оставшихся детей, что было для неё даже важнее своей жизни, во всяком случае, так и запомнилось Маше это спасение: "Не дал Мише и Наде умереть!.."
  Оставили продукты, предупредив, чтобы экономила, муж даже добавил: мол, и соседям не говори, и в тот же день уехали, но снова обещали снова приехать. Мужу Маша не поверила, но Ражигову почему-то сразу поверила - серьёзным показался...
  А вот чего не знала Маша. До этого Ражигов, начальник, как-то и не думал ни о Васе, ни о его семье, хотя Васю, своего подчиннённого, видел довольно часто. Ражигову и своих начальнических забот хватало, не говоря уж о том, что тогда было такое время, что зачерствели о озлобились людские сердца, люди во всех сёлах умирали сотнями и сотнями, было даже людоедство, так что до семьи Васи ли начальнику, у которого был более-менее сытный паёк?.. Не произвело впечатление на Ражигова даже то, что трое детей у Васи уже умерло от голода... И вдруг Ражигов вспомнил о семье Васи, и всё тут! И если бы только вспомнил!.. Сон приснился: явился Ражигову во сне мальчик лет пяти, и голос во сне: иди и спаси дитя!..
  И уже на другой день будто что-то незримое или кто-то невидимый заставил  Ражигова спросить Васю, чужого ему человека:
  - Дети у тебя живые ещё?
  Вася тяжко вздохнул, чего и сам от себя не ожидал, так как иногда думал, что греха таить: "Я, что ли, виноват, что голод кругом?.."
  - Двое ещё были живые, когда я был дома в прошлый раз, недели три назадь, - с акцентом, но понятно, и очень хмуро отвечал Вася. - А теперь - я знаю? Три самых хороших мальчика умерли, а что я могу сделать? И так свой хлеб им оставлял каждый раз... Картучки им не положены, потому что селские житили, а не городские, а куда я их возьму?.. В оделе кадрув даже слушать не хотят, всё уже... Сразум надо было, но кто знал хочь и полгода назадь, что такой голод ожидается?..
   И Ражигов помог Васе-проводнику. Знал, что жене и детям карточки не положены, и изменить ничего не мог, но найти пролукты мог - на то и начальник. и как-то сразу решил: надо помочь человеку! Сон, между прочим, запомнился и не выходил из головы...
  Вот так и получилось, что приехали и привезли спасительные продукты именно тогда, когда маша уже ни на что не надеялась и ждала смерти, как бездомная кошка...
  В ту первую встречу  глянул Ражигов на спасённого мальчика, Мишу, и был поражён сходством с тем, которого видел во сне! Как две капои воды!.. Или так Ражигову показалось, ибо был суеверен?.. Тогда, как и в недавнюю жестокую войну, многие задумывались и о боге, и о потустороннем мире...
  И вот - главное. Когда Ражигов увидел впервые этого Мишу, пятилетнего мальчика, истощённого, когда тот жадно грыз поданный ему чёрный хлеб, то при взгляде в его глаза Ражигову показалось, что прямо из воздуха, точнее, из ближайшего, около глаз, пространства, как бы струйкой чёрного света что-то потекло в глаза этому мальчику и исчезало там, как в дыре... и мальчик после этого ожил и пошёл на поравку почти на глахах!.. То ли от бога, то ли от чёрта было это - и чёрная струйка не то воздуха, не то чёрного света, - Ражигов так и не понял, но ему стало не по себе...
  Но этого мальчика он спас. А заодно, естественно, и его сестрёнку Надю, и Машу... Но сколько Ражигов ни вглядывался, никаких подозрительных струек вокруг их глаз так и не увидел...
  ... Прошли годы. Голод забылся, все люди в селе стали жить хорошо, во всяком случае, голодных не было. Вася давным-давно уволился с железной дороги, вернулся в село, к семье. А Ражигов подружился с ними, охотно приезжал в гости на собственной машине - была, кроме служебной, на то и начальник. Понравилось ему загорать и купаться в местном дунайском озере. Вася, и особенно Маша, всегда принимали Ражигова с благодарностью.
  Но не в этом дело. Мишо, этот спасённый мальчик, давно вырос. Выросла и его сестра, также спасённая когда-то тем же Ражиговым. Выучилась, вышла замуж, за хорошего человека. Сама оказалась с хорошим характером - вот и дал ей бог хорошего мужа. Не зря её спас ражигов! Жило добро!
  А вот Мишо...В тридцать лет был ещё не женат, отмахивался от упрёков матери: Успею!.. А на самом деле не везло ему в любви, но скрывал это. Почему не везло, и сам не понимал. а вот так - не хотели его те, к кому сватался, и всё. Вроде бы и зажиточно жил, даже при развитом социализме умудрялся находить дураков, которые обрабатывали ему огород, - умел жить парень! А всё равно не мог жениться, что-то отталкивало от него многих людей...
  А однажды и при Ражигове, городском человеке, когда тот в очередной раз летом приехал покупаться и позагорать на собственном пркрасном "Москвиче", к Мише пришли "помогать" в убоке кукурузы - немного родственники, немного друзья. Беднее жили, никто их не принмал, были рады и такой "дружбе".
  Мишо этих гостей-работников тут же использовал по назначению, но и очаровывать умел: тыры-пыры,вот, мол, поможете прополоть кукурузу, а а я вас за это так угощу. так угощу!.. Такая уха со свежими помидорами уже варится!.. Ложку проглотите, а не то что пальчики оближете!.. Только работайте, старайтесь!..
  А Ражигов внимательно смотрел на эту сцену со стороны, и Мишо почувствовал этот взгляд. И Мишо всего мельком взглянул на Ражигова, даже как-то смущённо-виновато, но и этого мига Ражигову было более чем довольно для того, чтобы Ражигов увидел в глазах миши тот же блеск, что и тогда, давным-давно, у пятилетнего голодного, несчастного и
истощённого мальчика, И, главное, увидел снова ту же или похожую чёрную струйку дыма, которая втекала из окружающего пространства прямо в глаза Миши!.. Понял, наконец, потрясённый Ражигов: то был дьявол, который и тогда, и теперь подпитывал Мишу, посылая ему в глаза свой чёрный свет! Глаза были как бы та же чёрная, засасывающая дыра!.. И снова Ражигову стало не по себе... Ражигов даже рот раскрыл, и так и стоял несколько мгновений - немой, потрясённый...
  Ражигов никому ничего не сказал, отдыхал, как и раньше, но после этого момента он уже не сомневался, что именно дьявол послал ему тогда, в голодающем сорок седьмом году, тот сон, приказав спасти чужого пятилетнего мальчика, и дьявол же заставил заставил его, Ражигова, приехать, привезти продукты (и ещё не раз привозил, и, причём, охотно!) и спасти этого Мишу! По повелению именно дьявола спас тогда Ражигов в лице Миши представителя зла!... Для чего? А для того, чтобы и через двадцать пять лет было зло на Земле! В лице Миши дьявол спасал одного из своих, без которых он никто на грешной земле, и сколько таких, как этот Миша!.. А вот хороших трёх детей Маши бог прибрал... Или то дьявол опередил его, помешал спасти?.. А Надя, хороший человек?.. За что и кем она спасена?..
  Да, видно, заодно, вместе с Мишей, по чьей-то воле, может, бога, а, возможно, просто вопреки воле далеко не всемогущего дьявола, была спасена и хорошая Надя, а у неё потом родились хорошие дети. Чтобы не только зло, но и добро на земле не исчезало никогда...  Вот не вышло у дьявола и не во власти его оказалось сделать так: мол, ты, Ражигов, Мишу, моего "протеже", накорми и тем спаси и сохрани для долгой земной жизни, а Наде, что рядом стоит и смотрит голодными глазами, не давай и крошки хлеба!.. Тогда, в голодающем году, и бог жил в душе Ражигова, и дьявол мог и локти кусать, а всё равно ничего не мог поделать. Дьявол не мог ждать, пока  хорошая Надя умрёт от голода?.. Боялся, "как бы не опоздать"?.. Ведь ясно было дьяволу, что если плохой Миша умрёт раньше Нади, то тогда вообще не будет никакого смысла "задействовать" Ражигова?.. И, может, именно поэтому дьявол, скрипя зубами, бессильный помешать, смирился с тем, что ради спасения плохого Миши придётся сохранить жизнь и хорошей Наде, смотреть своим дьявольским оком, как Ражигов подаёт кусок чёрного хлеба и Наде, как она, хорошая, ест перловку из той же миски, что и плохой, любимец дьявола - Мишо, который был нужен дьяволу на земле?..
  Теперь, спустя много лет, Ражигов, задумавшись, догадывался, что скорее всего так и было дело в том голодающем году, когда дьяволу всё равно успешно противостоял бог со своим замыслом.
  Дьявол его, Ражигова, тогда послал, дьявол им, Ражиговым, тогда манипулировал в своих интересах, а получилось что-то бОльшее, чем хотелось тому же дьяволу: попутно со злом в лице Миши, как того и хотел дьявол, была спасена и частичка добра в лице Нади! Эта мысдь так поразила верующего Ражигова, что она, вопреки воле его, вновь и вновь с незатухающей яркостью, и совершенно неожиданно, мучительно всплывала у него в голове, снова и снова доводя его до отчаяния и изнеможения, которым, казалось, никогда и не будет конца.
  Прошли ещё годы и годы. Повымирали и мать, и отец Миши, умер и его спаситель Ражигов. Но зато сам Мишо в сменившиеся времена стал настоящим хозяином. И уже не стеснялся нанимать работников, покрикивать на них. Если о чём-то и сожалел в душе, так о том, что стареет и силы уже не те. И почему частную собственность не разрешали, когда ему было тридцать лет?!. Даром, даром пропали лучшие годы жизни!.. И прозвище Мишо получил соответствующее - Кулак. Разбогател человек! Иным нравился, хвалили его: "Он молодец".Такие же хитрые, а то и чёрствые, даже откровенно злые люди и группировались вокруг него. Да и жену себе нашёл соответствующую - тоже умела искать дураков. И дети росли в него и в неё: яблоко от яблоньки... А если этот Мишо ещё и долгожителем окажется? Что тогда?.. Надо надеяться, что и его сестра окажется долгожителем...
  Но нашлось немало людей, которым он не нравился даже больше, чем при Советской власти, когда он просто успешно находил людей, которые ему помогали в хозяйстве даже в те, социалистические, времена, хотя тогда у большинства людей было чувство собственного достоинства и, так сказать, советская гордость - уборщица мыла полы в госучреждении за семьдесят рублей в месяц, но не шла в домработницы к богатеньким... И те, кто невзлюбил Мишу, теперь говорили: "Как такого червя земля держит?.." Вливались ли тонкие струйки чёрной материи в глаза Миши - никто не знал, точнее, не увидел, - почему-то не нашлось второго Ражигова...
  А вот - держала. Кто знает, очень даже не исключено, что не только самому Мише это было нужно, но ещё кто-то, более могущественный, был заинтересован в его процветании на этой земле, которая, кстати, всегда была грешной, ибо и до появления человека волки поневоле поедали агнцев, образно говоря.
  Держала земля и Надю, пожилую сестру Миши. Никто ей не завидовал, зла на неё, да и на её мужа, не держал,- на мизерные пенсии оба жили. Надя иногда приходила к брату в гости, скорее - по привычке. А муж её принципиальнее оказался - вообще не заходил, даже из вежливости и любопытства. А взрослые дети, да и быстро подраставшие дети этих детей?.. Вообще-то, они, конечно, знали, теоретически, что у них есть "какой-то дядя", но и без него им было куда ходить в гости и с кем жить, - с теми, с кем им в самом деле было уютно.