***

Тагир Омариев
 Пахарь               
9.12.2010.
     Журжала сидел за столом,  подперев рукой голову, уставившись на  лист бумаги, с заметками  для предстоящего ответа. Сегодня он, студент третьего курса биофака Университета, досрочно сдавал экзамен по почвоведению. Кроме него в помещении находились еще трое парней - студентов, его однокурсников.

     Вчера, когда  по приезду из общежития,он поднялся на третий этаж биофака,  в коридоре к нему  подошел приятель, однокурсник Миша Чепига,вышедший с лекции по почвоведению. Михаил предложил составить ему, Кащ-Кору (однокурсницы Кащенко и Коршунова, его подружки,- разделившиеся Сиамские близнецы, днем и ночью не отходящие друг от друга не более полуметра), и еще одному студенту Владику, собиравшемуся специализироваться на этой кафедре, компанию: - сдавать экзамен по почвоведению. Журжала был легкомыслен, но не настолько: - посетив за семестр одну лекцию, пойти сдавать по этому предмету экзамен, и - досрочно. Надо быть сумасшедшим, чтобы пойти на такую авантюру. Однако, Миша не унимался, ему надо было сдавать экзамен в составе группы из пяти студентов. Так он сказал преподавателю для убедительности, что желающих сдавать – пятеро. Не хватало еще одного. Вот Миша и старался. Одним словом, пока они дошли до следующей аудитории, и началась лекция, Чепига уговорил Журжалу и всучил ему билеты с вопросами для подготовки к предстоящему экзамену.

       Вечером того же дня, Журжала дождался, когда за полночь в общежитии студенты  угомонились и наступила тишина. Взяв увесистый учебник  в сером переплете с крупным заглавием «Почвоведение», он вышел в коридор,  холл которого отводился как помещение для занятий, а использовался студентами больше для танцев. В коридоре было прохладно. Накинув на плечи курточку, он начал «грызть почву»: - почти все содержимое  фолианта было ему незнакомо.  Если просто прочитать этот талмуд, подумалось ему,  наверное, и ночи не хватит. А тут не только читать надо, а внимательно изучать и запоминать. Та единственная лекция, на которой присутствовал, ему очень понравилась, и он сожалел, что не посещал предыдущие. Послезавтра в пятницу будет последняя лекция, а со следующего понедельника - начало сессии.

      Ближе к утру, наш студент основательно продрог. К тому времени из сорока двух билетов осилил только двадцать. На большее ему сил не хватило: - глаза стали слипаться, и голова перестала что – либо соображать. Когда на улице еле забрезжил рассвет, Журжала вернулся в свою комнату, где в теплом смраде мирно сопели студенты,- биологи и психологи. Он прилег на кровать,  не раздеваясь, часок поспать  и, чтобы потом пойти на занятия,  свой родной Универ. А сегодня сдавать экзамен не будет, решил он: - не изучены больше половины билетов.

       Когда проснулся, в комнате никого уже не было, все ушли на занятия. Часы показывали что он проспал первую пару. Быстро собравшись, покинул общагу и на   автобусе приехал в свой пятый учебный корпус к концу первого  занятия, когда студенты выходили из аудиторий.  В потоке молодежи наткнулся на Михаила, который начал укорять его, как да почему, ведь обещал прийти. Журжала не стал оправдываться:- что от этого изменится, он сделал почти все, что мог. Он и Кащ-коры сдали экзамен на пять, доложил Миша, а Владик, увы, на три, и будет пересдавать. Вместе они прошагали в общем потоке сокурсников на следующую лекцию, которая читалась в соседнем корпусе мехмата, соединенная с биофаком длинным коридором.

     После учебных занятий в этом же коридоре навстречу ему шли трое ребят-однокурсников: Саша Колюжный, Серега Богачев и Владик, тот самый, который сдал экзамен на три. Увидев Журжалу, все трое окружили его и тоже начали уговаривать его пойти сегодня с ними сдавать досрочно экзамен по почвоведению. Что они, сговорились с Чепигой, подумал  Журжала и отчаянно отказывался, ссылаясь на то, что не готов,- не все билеты успел выучить. Оказалось, ребята еще не договорились с преподавателем о сдаче. Они только идут договариваться. У Калюжного оказались тетради с лекциями Миши Чепиги и своих подруг, однокурсниц. Все знали, что Саша, паразит, сам никогда не пишет лекции под предлогом, что потом не может разобрать свой же почерк и всегда пользуется чужими. Чепигины тетради с лекциями он всучил для умиротворения Журжале, который не устоял под натиском друзей и вынужден был согласиться на их уговоры.

     Вскоре  ребята нашли преподавательницу, некую Сталину Н.(она читала курс лекций по почвоведению) приятную на вид, одетую в строгий костюм женщину средних лет. В ходе  доброжелательного разговора она мило улыбалась, внимательно оглядывая студентов, не обращая никакого внимания на Журжалу, стоящего рядом, и согласилась принять экзамен только через два с половиной часа (как председатель парткома, она спешила на партсобрание).  Прощаясь, Сталина Н. попросила ребят найти свободное помещение для экзамена.

     Все  авантюристы пошли искать помещение. Нашли быстро, - маленькую комнату на третьем этаже пятого корпуса. Все оставшееся время  они приступили усердно изучать лекции. Почерк у Миши был убористый и на редкость красивый и понятный. В течение двух с половиной часов Журжала как смог  сосредоточился и полностью проштудировал все содержимое тетради.

     Вот и Сталина Н. поднимается по лестнице со второго этажа. Заметно было, что она в приподнятом настроении.  Когда она начала подходить к студентам, Сергей Богачев вышел ей навстречу и сообщил, что нашли свободное помещение и все направились в направлении указанном Сергеем. Сталина Н. приоткрыла дверь и пропустила юношей впереди себя. Когда Журжала последним подходил к двери, она, повернула голову в его сторону,  неожиданно спросила, ни к кому не обращаясь:
-А  это кто?
Журжала от неожиданности растерялся, замедлил движение, потупившись, невнятно и тихо выдавил:
-Я Ваш студент…
Сталина Н. громко с вызовом парировала:
-Своих студентов я хорошо знаю, а этого… вижу впервые!
Тем временем, все остальные студенты  расселись отдельно друг от друга,  а Саша Колюжный (спасибо ему), выручая приятеля,сказал:
-Он на лекциях в последнем ряду с нами сидел, может, поэтому Вы его не и заметили…
-Нет, ребята,- ответила Сталина Н.,- наоборот, я больше замечаю и запоминаю тех, кто сзади сидят, а его там ни разу не было. Это точно!  Ну, проходи, студент…
Журжала  обреченно зашел, взял билет, сел за последний столик и, достав ручку, бумагу,  с невеселыми мыслями  стал читать содержимое билета. В голову лезли совсем другие, «беспочвенные» мысли.

     Как же так, думал он,- на той единственной лекции, специально сел на второй ряд, чтобы преподаватель как- то заметила и запомнила его. Оказалось, все напрасно, не заметила и не запомнила. И черт его дернул согласился пойти досрочно…  А, была, ни была и будь что будет, решил он от отчаяния и углубился в содержание  вопросов билета.

         Студенты один за другим садились к  первому столу, напротив  Сталины Н. и вполголоса заискивающе доверительно, как по секрету (так Журжале показалось) отвечали на вопросы своих билетов. Саша Колюжный получил в зачетку «отл.», Серега Богачев и Владик - «хор.».

           Все друзья радостно покинули помещение, и не было слышно их пребывание в коридоре. В гнетущей тишине, наедине с преподавателем, как агнец на заклание, остался один Журжала.
Сталина Н.выдержав паузу, спросила:
- Студент, Вы экзамен будете сдавать?
-Да, попытался ответить Журжала, но вместо этого вырвалось сиплое «..а». Журжала откашлялся и еле выговорил:
- Да.
 Он собрал со стола свои бумаги и подошел к первому столу, напротив преподавателя.
- Присаживайтесь. Ну, что у нас? - взяв из рук Журжалы билет, Сталина Н. прочитала: - Билет номер тридцать один. Характер образования супесчаной…
-Можно я сначала отвечу на вопрос, на который не ответил Владик?- взял инициативу Журжала.
-Хорошо,- согласилась Сталина Н, подперев подбородок рукой и прищурив глаза, стала смотреть как – то сверху вниз.
-Журжала нарисовал какую то схему почвенных слоев и начал объяснять. Сталина Н. смотрела теперь прямо. Она  ни разу не задала вопроса, слушая ответ на вопрос товарища и все три вопроса своего билета. Наконец, Журжала закончил свой монолог. Сталина молчала. Журжала тоже.
- Скажи-ка, студент, что за почвы, «атипичные», - спросила Сталина Н. как - то хитро прищурив глаза, сложив ладони вместе и удерживая их  впереди лица, так что большие пальцы подпирали ее подбородок, а указательными касалась своих губ, - и как они образуются?  Журжала задумался. Слово, какое- то незнакомое, ни в учебнике, ни лекциях Чепиги такое слово ни разу ни встретил, - подумал он. Типичные почвы - это понятно и это знал, и строение, и состав и происхождение…   Может быть атипичные – это нетипичные почвы?  По латыни  предлог «а» означает «не». Тогда получается, вопрос  идет о нетипичных почвах? К сожалению, вчера вечером по учебнику не успел прочитать о них, и в лекциях - ни слова. Эх, была, ни была! Журжала  понес  какую то отсебятину вроде, что атипичные почвы образуются в нетипичных условиях под  действием нетипичных факторов…

       Со школы помнил он, что плодородные  почвы в окрестностях его родного села образовались в результате того, что, где-то внизу по течению  с горы сорвался оползень и перегородил русло реки,  в результате чего образовалось озеро. Осевший на дно  этого озера многолетний ил и  образовал ту самую почву.  Подобную еще чепуху Журжала излагал, под пристальным и молчаливым взглядом Сталины Н. Надо было что-то говорить, - не молчать же!
-Дайте  свою зачетку,- сказала Сталина Н, когда наконец замолк Журжала,  истратив  свои «почвенные»  фантазии. Она, молча  сделала записи в ней, закрыла, молча подала ее Журжале, молча собрала со стола свои бумаги, и,тихо сказав «до свидания», также молча вышла из аудитории. Журжала продолжал сидеть с зачеткой в руках, не осмеливаясь ее открыть…
В зачетке напротив предмета «Почвоведение» стояла запись…  «Отлично» и подпись Сталины Н.

     Прошел год. Как то Журжала зашел в соседнюю комнату общежития, к своему приятелю Коле Трофимову и его взяла оторопь, увидев Сталину Н., беседующей со студентами и от неожиданности чуть не выскочил обратно в коридор.  Оказалось, она пришла сюда дежурить по случаю какого- то праздника. Сталина повернула голову в сторону зашедшего. Лицо ее сразу расплылось в улыбке и она сказала миролюбиво:
- Ба, знакомые лица! На что Журжала ответил:
- И Вас мы не забывали.
Сталина Н. продолжая улыбаться:
- Да, всяких студентов я повидала, но такого наглого как вы - в первый раз. Тогда, продолжила она, кивнув головой в сторону Журжалы, - я решила наказать этого нахала, который прогулял все мои лекции и явился сдавать экзамен, и причем, - досрочно!  Дала ему возможность ответить.  Смотрю,- предмет знает. Все же, был грех, задала вопрос на засыпку, из последней лекции, которую  еще не читала.
-Про атипичные почвы, - напомнил Журжала.
-Да, может быть. Однако, этот наглец, вполне хорошо  и аргументировано все рассказал и привел удачные примеры. Откуда Вы это знали?
Журжала вспомнил свое детство, как пахал эту атипичную почву…      
 
         В тот весенний вечер за ужином Мать задала  Журжале, странный и неожиданный вопрос: - сможет ли он пахать? Разве он мог подумать, что ему могут поручить сколь-нибудь серьезное поручение? Конечно, ему, крайне рассеянному и безответственному повесе доверяли разве что, принести что-либо откуда-нибудь, отнести что-то куда-нибудь. Даже при этом он ухитрялся что-нибудь,  да и спутать.
Ему сразу вспомнилась своя неудачная попытка вспашки, неудовлетворенная охота пройтись за плугом, как его отец и старшие братья, и долго не  раздумывая, дал утвердительный ответ.  Знать бы ему последствия этого скоропалительного согласия…

         До этого держать чепиги плуга в руках ему приходилось всего один раз, когда старшие братья,  меняясь по очереди, запряженным за пару волов металлическим плугом вспахивали, свой огород. Тогда Журжале, как и положено младшим и еще слабеньким, поручили быть поводырем волов. Долго упрашивал братьев разок попробовать пройтись за плугом. Уж очень нравился ему смотреть, как плуг вгрызается в пахотную землю и легко, пластами переворачивает ее своим отполированным до зеркального блеска отвалом. Наверное, братьям надоели его настойчивые просьбы, и чтобы отвязаться от него,- уступили. Полированные  ладонями рук до блеска ручки плуга доходили Журжале до уровня груди,  и невозможно было ему опереться на них сверху, чтобы загнать лемех в землю, как подобает настоящему пахарю и он, своими еще неокрепшими ручонками как то неловко и неумело взялся за них.  Волы, ведомые спереди братом, стронулись с места. Дернулся и стронулся и плуг, упав сразу  набок, и потащился по земле, увлекая за собой и «пахаря». Как он ни суетливо старался, поставить плуг прямо так, чтобы лемех вошел в землю,  так и не удалось, непослушный  его потугам пропашной агрегат протащился на боку до соседней межи. Братья тут же   с радостью для себя  и досадой  для Журжалы отстранили  и  снова поставили его водить волов.

       Туда, вдоль борозды,- разворот,- обратно вдоль борозды, разворот и так до конца пахоты водил  тихоходную скотину и  командовал  ими: - «Ниже!», «Выше!», «Стой!», «Назад!».  Больше  со своими просьбами к старшим не приставал.

       Перед тем, как ложиться спать, мать объяснила ему суть вопроса. Дело в том, что, у дальнего родственника Омара, который  в настоящее время сидит в тюрьме, из-за того, что, по его шофера вине погибла женщина, слетев на крутом повороте с машины.  Несчастная женщина сидела в кузове, в качестве груза, чтобы ее солому не сдуло во время езды. Говорят перед поездкой, Омар долго уговаривал ее пересесть в кабину, зная, что ей не за что будет уцепиться на поворотах на скользкой соломе. Упрямство женщин – их недостаток:- жена Омара, Марижат на  долгие четыре года осталась одна, с четырьмя маленькими детьми.

         Назавтра Марижат собиралась сажать картофель в поле, на своей делянке. Отец Журжалы, полевой бригадир, выделил ей в помощь пару валов, с ярмом и плугом. Сама хозяйка не умела управлять плугом (какой пахарь из женщины) и поэтому нужен был пахарь, мужчина. Им и оказался Журжала! 
 
      В ту ночь Журжале удалось уснуть лишь под утро. Всю ночь обдумывал предстоящую работу. Множество вопросов роились голове и не давали заснуть. Справится ли? Не подведет ли родителей? Что делать, если не справится с плугом?  Как только начинал засыпать, начинались сновидения, где он, взявшись за плуг, пытается пахать и никак не удается вогнать лемех плуга в землю, от чего во сне дергался, и… просыпался. Заснул лишь под утро.

          Ранним серым и прохладным утром Мать разбудила Журжалу. Проснувшись, сразу вспомнил предстоящую работу:- деваться было некуда, пути назад нет, и надо было как-то достойно выйти из этой дурацкой ситуации. Мама не стала кормить Журжалу, сказав, что его уже ждут в доме Омара. Он оделся, умылся, надел фуфайку, нацепил фуражку на голову, намотав портянки на ноги, обулся; - все как всегда. Все же, возникло чувство, какой- то странной отрешенности, как- будто он - ни он, а кто-то другой. В таком состоянии он дошел до дома Омара.

     У дома стояли два колхозных вола, которые томно прикрыв глаза, флегматично жевали жвачку. Преодолевая робость, он поднялся по каменным ступенькам наверх, на второй этаж, откуда доносились людские голоса, и шел сладковатый дымок от горящего кизяка. Хозяйка вышла навстречу и первой учтиво поздоровалась с ним, выразительно назвав его по имени, как подобает женщине с мужчиной, хотя он годился ей в сыновья, от чего у Журжалы по спине пробежал неприятный холодок, как будто его уличили в преступлении. Она пригласила нашего работника на кухню, где на сковородке скворчала яичница. Он сразу понял,- это для него готовится завтрак (как взрослому мужчине-работнику).  Ему стало нехорошо: -голова начала кружиться, появилась тошнота, звон в ушах. Он вновь ужаснулся мысли: - что же будет, если позавтракает сейчас, а на поле не сможет справиться с плугом? Позор!

   Между тем хозяйка подала на стол завтрак; яичницу, хлеб, сыр, бузу (местное пиво). Хорошо, что не подала водку, почему-то подумал Журжала. Ему впервые в жизни оказывают такие почести. За что?  За еще невыполненную работу? Неужели они не догадываются, что я не умею пахать?  Вот влип! Журжале нисколько не хотелось есть. Наоборот, вид завтрака еще сильнее усилила тошноту. Между тем, проснулись дети хозяйки и потянулись к кухне,- наверное, их привлек запах яичницы. Хозяйка, отдав по кусочку хлеба с сыром, что-то шепнула им, и они удалились собираться в поле, помогать матери. Бедные детки, подумал Журжала, как им хотелось поесть яичницу!  Журжала продолжал сидеть на кухне, наедине со своими невеселыми мыслями. Зашла хозяйка. Увидев нетронутый завтрак, поинтересовалась, почему не ест. Журжала неожиданно для себя соврал, что сыт,  и что дома его уже накормила мать.  Когда хозяйка, молча начала убирать со стола Журжала вышел и спустился вниз, к волам.  Скоро спустились еще сонные дети, которые поеживаясь от утренней прохлады, подозрительно уставились на нашего малорослого работника. Вот и хозяйка с узорчатым шерстяным самотканым мешком за спиной  тоже спустилась и вопросительно уставилась на Журжалу. Он понял, что является главным героем этого спектакля и начал решительно действовать, как действуют взрослые в таких ситуациях. Надел ярмо на волов, насилу  перекинул, через них плуг  так, как делали взрослые, отдавая распоряжения остальным. Удивительное дело; - все, включая и хозяйку, слушались его! По-деловому спросив, то ли себя, то ли остальных:  «-ничего не забыли?», погнал упряжку быков вниз по улице и поплелся  дальше – в поле, как Иисус на Голгофу. За ним потянулись и остальные…

      Когда хозяйка указала Журжале  поле, которое предстояло вспахать, ему опять стало нехорошо. Оно находилось на откосе, и даже рослому мужчине было бы нелегко удержаться на ногах, а не только удержать плуг. Журжала был в полуобморочном состоянии, проклиная  тот миг, когда сделал такую глупость, легкомысленно согласившись пахать. Теперь же, обратно ничего не вернешь. В таком невменяемом полуобморочном состоянии, с помощью хозяйки снял с ярма плуг, зацепил оглоблю за ярмо при помощи кожаного хомутика. Хозяйка, достав из мешка веревку, привязала ее за рога волов и повела их к нижнему краю поля, Журжала – за ними. Плуг на боку потащился по земле (так делали взрослые).

       ВОТ И НАСТАЛ ЧАС ИСТИНЫ. На остальные свои действия Журжала смотрел как бы со стороны. Он взялся потными руками за чепиги плуга, полусогнутыми (не хватило роста) ватными руками уперся всей тяжестью своего тела  вниз, на плуг. На наклонном поле одна его нога была выпрямлена, другая – полусогнута. Волы и хозяйка ждали команду.
    «-Айда!» - прохрипел Журжала.
      Волы стронулись, плуг дернулся, дернув и Журжалу. О, ужас!, Журжала полетел в одну сторону, плуг - в другую… Не удержал! Журжале каким то невероятным усилием, на полпути до конца поля удалось поднять плуг и вогнать лемех в землю и удержать его до конца, до межи! Хозяйка же ничего этого не заметила. Она даже не оглянулась. Наверное, она была уверена в Журжале.

  На конце поля Журжала перекинул плуг на другую позицию, чтобы второй лемех вырезал землю с другой стороны и застопорил ее рычагом. Тошнота и головокружение исчезли, наступила ясность сознания и четкость мысли.
-Айда!!!
      Волы стронулись в обратную сторону. Теперь лемех сразу вгрызся в почву и плавно, без рывков начал рассекать поле. На конце поля Журжала оглянулся и остался довольным: - борозда, хоть и неровная, но сплошная!
  Следующая борозда, к его радости, получилась еще более ровной. Теперь, на третьей борозде начал командовать хозяйке и волам как всамделишный пахарь: - «Выше!», «Ниже!», «Стой!». Журжала пахал не чувствуя усталости и это занятие доставляло ему удовольствие. К обеду большая часть поля была вспахана. Хозяйка предложила отдохнуть и пообедать.

    Только теперь почувствовал юный землепашец, как проголодался и устал:- онемели его руки, одеревенела спина.

     На обед подали нетронутый утром, его же завтрак. Такой вкусной яичницы он в жизни не пробовал.  Буза была свежа и отменна:- поверьте, я в этом разбираюсь.

Омариев Тагир Ибрагимович. Кули - Малая Семеновка.