Глава 3. Поступление в МГУ

 Только в десятом классе я решил поступать на физический факультет. До этого у меня было несколько очень далёких от физики планов. Как это ни странно для мальчика, выросшего в степном краю, моей первой мечтой было желание поступить в Военно – морское училище.

 (Кстати о существовании гражданских мореходных училищ я тогда и не подозревал.) Но с мечтой о Военно – морском училище скоро пришлось расстаться. Я узнал, что с моей близорукостью на флот меня не возьмут. Был ещё довольно расплывчатый план поступить в какой – то институт, чтобы заниматься чем – то вроде литературы, филологии или журналистики.

 Но отчим очень убедительно доказал мне, что в существующей советской системе я не смогу в названных мной областях заниматься тем, что меня интересует и что соответствует моей совести, а должен буду делать только то, что требуется системе.

 А вот физика предоставляет молодым людям обширное и интересное поприще для приложения сил. И физика была в те годы очень модной наукой. Так сложилось моё решение поступать на физический факультет Московского государственного университета имени М.В.Ломоносова.

 В Москву мы приехали вдвоём с мамой в конце июля 1950 года. Вещички поместили в заслуженный, но ещё вполне крепкий чемодан, успевший проехать тысячи километров с моим отцом по маршруту (как  минимум !) Москва - Дальний Восток - Москва - Орск.

 Помню, как он оттянул мне руки, пока мы с мамой пешком добрались от станции метро Смоленская до Большого Девятинского переулка. Здесь мы на несколько дней разместились в маленькой квартирке Веры Всеволодовны, матери отчима, в полуподвале дома, впоследствии оказавшегося  на территории нынешнего посольства США и потоиу снесённого.

 Сдали документы в приёмную комиссию физического факультета на Моховой в Актовом зале старого здания МГУ со скульптурами Герцена и Огарёва перед фасадом. Конечно, мне очень понравилось это здание, точнее его расположение - на Манежной площади, напротив Кремля и Александровского сада. Намного менее импозантным выглядело здание самого физического факультета во дворе за зданием с Актовым залом.
 
 По существовавшим в те годы правилам 60 % мест предоставлялось поступающим по конкурсу и 40 % для медалистов, которые поступали без конкурсных экзаменов. Точных цифр я не помню, но ориентировочно конкурс составлял 4 человека на место. При этом в конкурсе участвовало много бывших фронтовиков, которым для прохождения конкурса было достаточно сдать экзамены на положительную оценку.

 Но и медалистов было примерно в два раза больше, чем выделенных для них мест. Поэтому для медалистов было организовано так называемое собеседование. Здесь главным критерием были, пожалуй, анкетные данные.

 Кроме того, члены приёмной комиссии задавали порой медалистам разной степени каверзности вопросы, имеющие некоторое отношение к физике - в качестве тестов на сообразительность.

 Думаю, в том, что я успешно прошёл это сито, главная заслуга принадлежит не мне, а моему отцу, погибшему на фронте в Подмосковье в декабре 1941 года в должности политрука стрелковой роты. Такой биографией предполагалась возможность некоторых преференций.
 
 Мама и я уехали в Подмосковье на следующий день после того, как увидели мою фамилию в списке принятых без конкурса на физический факультет МГУ. До отъезда немного погуляли по Москве, мама показала мне на улице Кирова (Мясницкой) здание, в котором в начале 30 – х годов располагалась ВПШ при ЦК ВКП(б), где в те годы учился отец. Позже я узнал, в этом здании до революции размещалась Академия зодчества, ваяния и художеств.

 В Подмосковье мы побывали с мамой у её брата Бориса Владимировича, директора сельской школы в деревне Дятлово Высоковского района, жившего со своей семьёй в квартире непосредственно в здании школы. 

 Отсюда мама уехала в Москву и далее в Орск, а я по просьбе дяди Бори остался помогать моему двоюродному брату и тёзке Владлену готовиться к повторным экзаменам по алгебре за восьмой класс. Дядя Боря с женой и младшим сыном Костей уехал, куда – то на отдых. А мы (я, мои двоюродные братья Владлен и Валентин и гостивший у них мальчишка примерно нх возраста) «остались на хозяйстве».

 Школа располагалась не в самой деревне, а на некотором удалении от неё. И это было здорово! На две - три недели мы четверо стали почти полными хозяевами школы, квартиры при школе, бани и прекрасного сада с созревшими плодами и ягодами. Обед для нас готовила, по договорённости с дядей Борей, школьная уборщица, ежедневно приходившая для этого из деревни. Во всём остальном мы были предоставлены сами себе. 

 Часа два - три (может быть, три - четыре) в день я занимался с Владленом алгеброй. Всё остальное время отдавалось саду, лесу (до него от школы было не больше 400 - 500 метров), грибам, ягодам. Грибы мы жарили вечером на ужин.

 Как ни странно, огромное удовольствие доставляла баня, построенная рядом с родником. Мы сами топили её. Распаренные, мы сразу из бани с визгом прыгали в прекрасную ванну с очень холодной водой, в качестве которой служил расширенная и углублённая часть ручья, вытекающего из родника.

 Дядя Боря, вернувшись домой после отдыха, остался доволен результатами моих трудов по упрочнению познаний Владлена в алгебре. И подарил нам на двоих некоторую сумму денег на два - три дня культурных развлечений в Москве.

 Нашим пристанищем в Москве была квартира незнакомых мне родственников дяди Бори в доме на площади Разгуляй напротив красивого здания, в котором располагался Московский инженерно - строительный институт. После трёх недель, проведенных вместе в Дятлово, и двух дней - в Москве, ни с Владленом, ни с Валентином я больше не встречался.